Слово V. О загробной жизни, в день покрова Божией Матери
В цареградской Влахернской церкви св. Андрей, Христа ради юродивый, видит чудное видение. Дивная царица Богоматерь, окруженная сонмами пророков и апостолов, святителей и мучеников, преподобных и праведных; с омофором на руках молится за христиан к Сыну и Богу своему. «Видишь ли, брате, Ходатаицу мира?» спрашивал св. Андрей Епифания. «Вижу, святый отче, и ужасаюся», отвечал ученик. Чудное видение! Св. церковь особым празднеством оживляет в душах наших сие видение. Как оно сладко для сердца, оскорбляемого землею! Как много в нем света для ума, созерцающего жизнь загробную. Напрасно ли после того праведник терпит здесь скорби и гонения? Напрасно ли подвижник благочестия борется день и ночь с страстями испорченного сердца? О! нет, еще не произнесен приговор Судиею вселенной, а святые Божии уже наслаждаются жизнью у Бога жизни, те, у которых духовное око открыто для мира духов еще с земли видели жизнь небесную и исполнялись восторгом от созерцания того блаженства, которым наслаждаются святые. Что же это за жизнь, что это за блаженство, которое дано в удел святым еще до суда всемирного?
Тайновидец Иоанн видел под алтарем души избиенных за слово Божие, видел и то, что даны быша коемуждо их ризы белы и речено бысть им, да почиют еще время мало Дóндеже скончаются и клевреты их и братия их, имущи избиени быти, якоже и тии (Откр.6:9, 11). Что это за видение? Что показывает оно относительно избиенных за слово Божие? Оно показывает во-первых, что страдальцы веры еще прежде, чем могли пострадать сотрудники и братия их за истину Христову, уже получают покой, т.е. венчаются дарами любви Божией вслед за неповинною своею смертью. Что потом означают ризы белые, которыми облекают их? Ангелу сардийской церкви сказано, что у него есть несколько таких, иже не оскверниша риз своих, и которые в остальное время по примеру Господа своего, будут жить чисто, на зло миру нечестивому, ходити имут со Мною в белых; потом о награде их сказано, побеждаяй той облечется в ризы белые (Откр.3:4–5). Итак, белая одежда – символ чистоты душевной и символ славы. Значит, облачение страдальцев веры в белые одежды означало то, что они пред лицом Божиим признаны невинными и чистыми, что в сердцах их и чистое око Божие не видит ничего нечистого и эта невинность их блистает славою небесною. Что ж это за совмещение невинности с славою, деяния с наградою? Ах! мы, которые пьем нечестие как воду, мы не понимаем и не чувствуем, что значит грех для души нашей; но не таким он является для душ высоких, для душ, ревнующих о жизни небесной. Оканянен аз человек, кто мя избавит от тела смерти сея? взывал св. Павел. Души благочестивые! Души, ревнующие о чистоте небесной, тяготятся, томятся, страдают и от тех грехов, которые по временам являются в душе, по действию растленной природы, а не по их воле. Они знают, что грех есть дело не только преступное, оскорбляющее совесть, по и дело нечистое, лишающее душу славы небесной. Они знают, что пока остаются они на земле, пока пребывают в испорченной плоти, им не избавиться и от страха правды Божией, грозной против всякой нечистоты. И потому тоскуют, вздыхают они по том времени, когда смерть разорвет связь их с испорченною плотью. Поймите же, какова будет радость их, когда они более не будут видеть и чувствовать опасностей и бед со стороны растленной плоти. Как отрадно им будет видеть и сознавать, что Бог правды и святости не видит более в них нечистого, что Он признает их угодными для Него, зрит на них оком благости и любви, и они видят себя в свете небесном. Это-то состояние душ святых – страдальцев веры показывает тайновидец, когда говорит о облечении их в одежды белые.
Так блаженство душ святых за гробом будет состоять в сознании и чувствовании совершенства духовных сил души, восстановления того образа Божия, с которым создана душа Творцом её.
Ум в душах святых там раскроется, озарится светом первозданной чистоты и ясности. Ныне, говорит св. апостол, отчасти разумеваем, знаем не целостью; егда же приидет совершенное, когда начнется новый образ бытия совершеннейшего, тогда же отчасти упразднится. Егда бех младенец, яко младенец глаголал, яко младенец мудрствовав, яко младенец смышлях, егда же бых муж, отвергох младенческая. Между здешним и будущим состоянием ума святых такая же разность, как между младенцем и мужем. Видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицом к лицу (1Кор.13:9–12). Как много света пролито на ум человеческий христианством! Как высоко поставлено знание наше наставлениями небесного Учителя! И, однако, земное знание лучшего христианина все еще остается неполным, неясным загадочным. Там будет совсем другое. Там, за гробом, святые Божии, на место образов, увидят действительность, получат познание во всем близкое, ясное, полное. Одна разлука души с телом, которое как мрачная завеса закрывает от души мир духовный, с телом, которое вместо того, чтобы быть орудием для расширения познаний высших, обременяет ее образами низкими и пустыми, а испарениями страстей помрачает и часто извращает все начала ума, одна, разлука с телом откроет душе святой целый мир невидимых дотоле предметов и облегчит её стремления к вечной истине, к умственному её возвышению. Тяжкие недоумения, которые по временам томят здесь благочестивые души при взгляде на мир грешников и на искушения, встречаемые на пути совершенствования духовного, там все подобные сомнения разрешатся для нее. Дорога душе богоподобной небесная Истина. Счастье она для нее, когда внутреннее бытие её настроено по законам самой истины. Не для истины ли создана душа? За гробом в святых Божиих раскроется жизнь ума, бывшая на земле только в зародыше и будучи жизнью правильною составит источник блаженства.
Если же жизнь ума возвысится там в святых Божиих для их блаженства, то без сомнения возвысится и деятельность воли и тем возвысит блаженство их. Деятельность ума в точном смысле не отдельна от деятельности воли, как истина и добро, в сущности, одно и тоже. Чем возвышеннее, чем светлее, чем обширнее мысли ума о Боге; тем глубже, тем сильнее должна быть в душе любовь и ко всему святому. Так по крайней мере должно быть по предначертаниям Божиим. И так бывает в святых Божиих, которых жизнь есть жизнь по предначертаниям Божиим. За гробом вместе с тем, как раскроется ум их, любовь их к святому возвысится, расширится, окрепнет. Любы николиже отпадает, аще пророчествия упразднятся, аще ли язы́цы умолкнут, аще разум испразднится, так говорит св. апостол, с земли восходивший на небо (1Кор.13:8). Загребом любовь к святому будет чище, возвышеннее, сильнее и от того, что не будет для нее препятствий, полагаемых здесь испорченною плотью и миром лукавым. Ни прелести вещей земных, ни. примеры развратных людей, ни ненависть мира гордого не будут там тревожить и развлекать души; греховное начало плоти, оставшись вместе с плотью в земле, также не будет подавлять стремления души к небу. Душа, любящая Господа, всем существом своим устремится ко всему возвышенному, доброму и прекрасному, или, точнее, к самому источнику всего высокого, доброго и прекрасного. И каким блаженством будет наполнять ее эта любовь святая! Что приносит душе грех, как не томление и муку? Нравственное совершенство или святость есть условие блаженства, столько же необходимое, как благоустройство и целость телесных членов есть условие здоровья. Следовательно, без нравственного совершенства блаженство души невозможно, также как при нем оно есть неотъемлемая собственность души. И чем выше, чем сильнее любовь души к святому, тем выше, тем чище, тем обширнее блаженство её. Блажени мертвии, умирающие о Господе отныне, ей глаголет Дух, да почиют от трудов своих, дела бо их ходят в след с ними (Откр.14:13). Вот что говорит Дух истины! Блаженны те, которые не щадят ни трудов, ни самой жизни своей для Господа. Тяжела для них земная жизнь; но за гробом ждет их блаженство, блаженство покоя ничем не возмущаемого и блаженство воздаяния за дела их; кратко, за гробом ожидает праведников то небесное утешение, которое будет доставлять им самая деятельность их. Иному быть нельзя. Воин, с честью окончивший службу на войне, возвратясь на родину, с удовольствием, с восторгом, воспоминает об опасностях, которые миновались, о трудах и ранах, которые перенесены им, о мужестве, которое много раз оказано им в боях. Труженик жизни бедной, успевший трудами честными преодолеть бедность, с радостью обращает взор свой на прошлые труды и скорби. Так и воин жизни духовной, труженик Божьего дела, до конца, сохранив верность Господу своему, за гробом становится свободен от всех тяжелых дум и с покойным радостным сердцем смотрит на свое прошлое и настоящее. Как отраден для него покой после подвигов целой жизни, после борьбы, не прекращавшейся до гроба! Он отраден, он восхитителен и от того, что каждый подвиг воли для добра проливает в сердце его мир и радость, каждое дело святое отзывается к душе счастьем и блаженством. Дела бо их ходят в след с ними.
После того понятно отношение души чистой за гробом к миру ангелов и святых Божиих и к самому Богу; понятно и то, чем должно отзываться в ней это отношение. «Многие, говорит Спаситель, приидут и возлягут вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом в царствии небесном» (Мф.8:11), показывая тем, что блаженство души святой за гробом будет зависеть и от общения её со всеми святыми. А тайнозритель Иоанн видел еще две особенности относительно состояния душ святых за гробом. Он видел народ мног, стоящий пред престолом и пред Агнцем и сзывающий, спасение седящему на престоле Богу нашему и Агнцу. И еси ангели, продолжает он, стояху окрест престола, глаголюще, аминь (Откр.7:10–12). Видите, святые Божии стоят пред престолом и престол Божий окружают ангелы; святые Божии возносят хвалу Агнцу, и ангелы одобряют согласием своим хвалы святых. Следовательно, святые Божии человеки и ангелы Божии находятся в общении между собою. Видите, святые Божии стоят пред престолом Божиим в, совершая служение, славят Бога и Агнца. Следовательно, занятие их – занятие для Бога и это занятие так приятно для них, что сопровождается чувствами восторга. Заметим еще, что так как видение тайновидца относится к обстоятельствам разрушения Иерусалима с его иудейством (Откр.6:13, 12:3) и о святых говорится: сии сутъ, иже приидоша от скорби великие (Откр.7:14), то ясно, что тайновидец показывает нам то состояние святых, которое следует за окончанием скорбных земных подвигов, еще до суда всеобщего. Так приятно и на земле быть в союзе дружества, когда сердца соединяются узами любви чистой по побуждениям святым. За гробом святые, не только знаемые в здешней жизни, не только те, которых соединяла здесь любовь, но и все незнаемые, отделенные друг от друга временем и другими условиями земной жизни, составляют одно общество и между собою, и с ангелами Божиими. И как это дружество, как это общение взаимное, выше, чище, отраднее всякого земного! Там ни одна страсть, ни одно движение греховное, столько неизбежные на земле, не касаются ни чьего покоя. Самое же высшее, самое чистое блаженство сего союза истекает из того, что все члены общества небесного славят Господа, пребывая вблизи источника света и радости. Сего-то блаженства ожидал Павел, когда желал скорее расстаться с жизнью. Дерзаем и благоволим паче отыти от тела и внити ко Господу (2Кор.5:8). Он показывал тем, что праведные души, души такие, какова душа Павла, вслед за тем, как разлучаются с телом, переходят ко Господу.
Пусть блаженство святых до суда всеобщего еще не есть блаженство полное; пусть только после суда всемирного праведницы, просветятся яко солнце во царствии Отца их (Мф.13:43). Но ожидание полного блаженства не только не составляет для них скорби, но служит новым источником блаженства. Оно дает им предвкушать то, чего ожидают они надеждою твердою и мирною, ожидают в благодарном благоговении пред мудрою благостью Всевышнего.
Блаженна участь праведных за гробом. Земной ум не в состоянии вполне постигнуть блаженства их. Довольно и того, что может постигать он. Что значат пред славою небесною все радости земные, за которыми так гоняются люди? Что значат все скорби земные, которых так боятся люди, не боясь воли Божией? Благословение и слава Богу нашему во веки веков аминь (Откр.7:12)
