Житие священномученика Леонтия Гримальского. 26 февраля
Священномученик Леонтий родился 10 июля 1869 года в селе Ладыжинка Уманского уезда Киевской губернии в семье псаломщика Степана Гримальского. В 1892 году Леонтий Степанович окончил Киевскую Духовную академию и поступил учителем в церковно-приходскую школу в селе Русаловка Уманского уезда. В 1893 году женился. 31 июля 1894 года он был рукоположен в сан священника ко храму в селе Песчаново Звенигородского уезда Киевской губернии. В 1914 году был переведен в храм в селе Роги Уманского уезда Киевской губернии, где служил до 1931 года. В 1922 году отец Леонтий был возведен в сан протоиерея, в 1928 году – награжден палицей. В 1931 году он переехал в село Жигалово Московской области, где его зять, священник Николай Хорьюзов, служил в Никольском храме. Здесь отец Леонтий исполнял должность псаломщика с правом священнослужения.
4 апреля 1932 года отец Леонтий был назначен в храм святых апостолов Петра и Павла в село Лыткарино Ухтомского района Московской области. В 1935 году протоиерей Леонтий был награжден наперсным крестом с украшениями. В июле 1937 года он был переведен служить в храм в село Ильинский погост Солнечногорского района. 31 октября назначен служить в Успенский храм в село Гжель Раменского района, где в то время был арестован незадолго перед этим переведенный сюда служить священник Николай Хорьюзов.
26 января 1938 года протоиерей Леонтий был арестован и заключен в тюрьму в городе Коломне. 30 января следователь допросил священника.
– Где сейчас находится ваш зять – Хорьюзов? – спросил он.
– Мой зять, Хорьюзов, арестован месяц тому назад органами НКВД. За что он арестован, я не знаю.
– Какая у вас была с ним связь?
– Я был с ним в дружеских отношениях, мы часто навещали друг друга и оказывали друг другу материальную помощь. После ареста Хорьюзова его жена живет у меня.
– Следствие располагает сведениями о том, что вы имеете сан протоиерея. Скажите, в каком году вы получили данный сан?
– В сан протоиерея я возведен в 1922 году, и по настоящее время я состою в данном сане. В протоиереи я возведен за долголетнюю службу.
– Какие суждения вы имели с гражданами о выборах в Верховный Совет?
– Разговоров на эту тему я не имел. Ко мне с вопросами на эту тему никто не обращался, и я лично советов своих никому не давал.
– Какие вы вели разговоры о международном положении и, в частности, об опасности войны?
– Разговоров о международном положении и вообще на политические темы я не вел, потому что ко мне никто не обращался с такими разговорами, а я еще и умышленно уклонялся от этих разговоров.
8 февраля следователи допросили некоего свидетеля.
– Что вам известно о контрреволюционной деятельности Леонтия Степановича Гримальского? – спросил следователь.
– Я часто посещал квартиру Гримальских и замечал, что к ним приезжали неизвестные мне люди, из них некоторые были служителями культа, кроме них приезжали двое из Москвы, один рекомендовался художником, а второй якобы работник НКВД. С какой целью указанные лица посещали Гримальского, я не знаю, так как во время моего посещения они никаких разговоров между собой не вели, а сам священник, как только я приходил, уходил в каморку. Приезжие жили у Гримальского не более суток и уезжали. Из разговоров Гримальского я только один раз слышал недовольство по адресу советской власти – по поводу мясопоставок. Разговор его сводился к тому, что власть незаконно берет мясопоставки, подлинных сказанных им слов я сейчас не помню. Священник, находясь на службе где-то в другой церкви, летом часто приезжал в село Гжель, где до него служил его зять Хорьюзов и диакон Воскресенский. Оба они сейчас арестованы органами НКВД. Гримальский с ними поддерживал тесную связь. Арестованный диакон Воскресенский, будучи на службе при нашей церкви, открыто компрометировал советскую молодежь, называя ее шпаной. При исполнении религиозных треб говорил речи, не относящиеся к религии.
9 февраля следователь допросил отца Леонтия.
– Дайте показания о проводимой вами контрреволюционной агитации.
– Контрреволюционной агитации я никакой не вел.
– Следствие располагает данными о том, что вы внушали верующим недоверие к советской власти, партии и конституции.
– О конституции я никогда никому не говорил, а также не внушал верующим недоверия к партии и советской власти.
– Следствие располагает данными о том, что вы запугивали колхозников предстоящей войной и большими бедствиями.
– О войне и больших бедствиях я никому ничего не говорил, и запугивать колхозников какими-либо другими способами не запугивал.
– Говорили ли вы о неправильных действиях советской власти по взиманию государственных поставок?
– О государственных поставках я никому ничего не говорил. Взимаемые с меня налоги и государственные поставки я считаю законными.
– Дайте показания о ваших знакомых и связях с ними.
– Я имел тесную связь с Николаем Хорьюзовым, до меня служившим священником в селе Гжель, также имел связь с диаконом церкви села Гжель Воскресенским. Оба они сейчас арестованы и осуждены органами НКВД. Их я часто навещал летом 1937 года, когда я еще жил и служил в селе Ильинский погост.
– С какой целью вы навещали Хорьюзова и Воскресенского?
– Я приезжал к Хорьюзову как к зятю, Воскресенский виделся со мной как со священнослужителем.
– Следствие располагает данными о том, что в момент посещения вами села Гжель приезжали лица, не имевшие отношения к служителям культа.
– Да, действительно, когда я приезжал из Ильинского погоста к зятю Хорьюзову, то одновременно со мной приезжали два человека из города Москвы; одного из них я знаю по имени Борис, таковой где-то работает и одновременно учится. Мне он знаком не был. Второго я совершенно не знаю.
– Скажите, Гримальский, с какой целью приезжал указанный вами Борис?
– Цели приезда этого Бориса я не знаю. Разговоров при мне о цели его приезда не было.
– Что вам известно о контрреволюционной деятельности Хорьюзова и Воскресенского?
– О контрреволюционной деятельности Хорьюзова и Воскресенского я совершенно ничего не знаю. Знаю только то, что они оба осенью 1937 года были арестованы органами НКВД.
– Что можете еще показать по существу предъявленного вам обвинения?
– Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю и показать ничего не могу.
После допроса следователь дал отцу Леонтию подписать документ об окончании следствия.
21 февраля 1938 года Тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Леонтий Гримальский был расстрелян 26 февраля 1938 года и погребен в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Источник: Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии / [Игумен Дамаскин (Орловский) и др.]; Под общ. ред. Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. - Тверь : Булат, 2002-2006, в 9-и томах. / Январь-май. - 2002. – 288 с.
