Женские церковные школы и постановка в них учебно-воспитательного дела. 1897г.

Кроткая жена – дар Господа, и нет цены благовоспитанной душе. (Сир. 26:17)

В Полтавской епархии архипастырскими усилиями преосвященнейшего Илариона женские церковные школы вызваны к жизни и облагоустроены в значительном количестве. К концу истекшего 1896/97 учебного года специально женских церковных школ в нашей епархии было 184, и обучалось в них почти 4 700 девочек. Именно: женских церковно-приходских школ было 100, школ грамоты 84; между ними две двухклассные школы с общежитием, одна образцовая, одна для слепых девочек, четыре воскресные школы. Собственным, вполне удобным помещением располагают 82 школы. Всех девочек в церковных школах, женских и смешанных, обучалось в истекшем году более 8 тысяч. Такое развитие дела обучения девочек в наших церковных школах вызвало материальную помощь от земства и привлекло к себе всемилостивейшее внимание государя императора. Во всеподданнейшем отчете полтавского губернатора о состоянии губернии за 1894 год между прочим сказано было, что количество специально женских церковно-приходских школ и школ грамоты ежегодно увеличивается и что эти школы своим существованием обязаны исключительно преосвященному Илариону, епископу Полтавскому и Переяславскому 65. Против этого места в отчете его величеству благоугодно было собственноручно начертать: «Приветствую подобную деятельность». Потом в настоящем году государю императору благоугодно было милостиво принять выражение верноподданнических чувств любви и преданности от детей наших женских школ. Это все и дает нам основание остановиться на вопросе о женских церковных школах и высказать несколько соображений о постановке в них учебно-воспитательного дела с помощью наших местных данных.

Правда, в столице уже имеется живой образец наилучшей постановки дела воспитания и обучения дочерей народа в духе Святой Церкви, именно в Свято-Владимирской женской церковно-учительской школе, где всем ходом школьной жизни руководит идеальная попечительница, занимаются совершеннейшие наставницы и наставники, обучаются избранные ученицы. Наши школы, конечно, далеко и далеко не то: наши школы живут и действуют в условиях обыденной деревенской жизни, которая хотя не чужда образцов высшего качества, но более богата представителями дела посредственными и слабыми. Но нам думается, что при существовании высшего руководящего образца не будет излишним об этом слово именно из деревенской глуши. У нас зреют свои думы, свои планы, навеваемые нашим деревенским укладом, нашей сельской нуждой.

Кто внимательно следит за современной жизнью народа, кто сравнивает нынешнее его состояние с состоянием лет тридцать тому назад, тот находит в жизни и характере народа слишком много новых особенностей. Не отрицая в этих особенностях явлений лучшего свойства, мы останавливаем свое внимание на том из них, что заставляет чело омрачаться, что вызывает к себе особенное внимание и заботу. Всеми признается, что патриархальная простота в отношениях, почтительность ко всем старшим, прочность очага семейного, твердыня веры и благочестия теперь в народе не те, что прежде. Из деревень наши селяне тянутся в центры фабричные, железнодорожные, городские, чтобы окунуться в их растлевающую атмосферу. Распущенность во всех ее видах дает себя чувствовать везде. Замечается увеличение числа незаконных рождений, расторжение браков, что прежде было редкостью.

Со времени шестидесятых годов явились новые формы сектантства, и они считают в своих рядах уже многие тысячи последователей (штунда, пашковщина, толстовство). Рядом с болезнями духа идет ослабление тела, особенно в виде дурной болезни. При уменьшении благосостояния внешнего замечаются нездоровые порывы к роскошествованию. Например, деревенское беднейшее население, не располагающее обеспечением хлеба насущного, усиливается наряжаться в роскошные городские одежды. Перебиваясь изо дня в день, на заработанный единственный рубль они спешат купить не пуд-другой муки и крупы, а фунт-другой сахара и мяса. И это – не отдельные семьи, а целые деревни. В деревнях распространяется картежная игра в связи с пьянством. Чувствуется в народе слишком много нездорового. Чувствует все это, борется с ним государство; со скорбью видит все это и усиливает средства своего пастырского воздействия Церковь. Много средств имеется и применяется к делу у той и у другого; мы остановимся на одном из самых коренных средств. В конце восьмидесятых годов один из Пироговских съездов врачей в Москве в лице проф. И. Сикорского высказался, что для уврачевания многих наших нравственных недугов безусловно необходимо «охранение женщины». Мы же скажем так: необходима усиленная забота о воспитании дщерей народа в духе Святой Церкви, и именно посредством нарочитых женских церковно-приходских школ.

Нужно ли повторять общеизвестные истины о том, что такое женщина для семьи и народа? Нужно ли говорить о значении жены и матери-христианки? Нужно ли выяснять, каким орудием добра и Святой Церкви всегда бывала женщина? Кто из опыта не знает, что, прежде чем испытаем на себе мужское влияние отца, мы находимся под сильнейшим воздействием женщины-матери, которая с первых дней нашего бытия своим простым и вместе с тем глубоким влиянием закладывает в нас основы для будущего характера и всего душевного настроения? Недаром у всех мужей стало общим убеждением: «какова мать – такова семья; какова женщина – таков народ»! В чем же сила этого женского влияния? От чего зависит оно? – Сила кроется в задатках самого естества. Две особенности свойственны душе женщины. Это, во-первых, ее сердечность, непосредственность, цельность ее духовного существа – отсюда у женщины и чутье истины. Во-вторых, идеализм, религиозность, которая утверждается и зреет на почве сердечности и цельности. В этих свойствах духа обнаруживаются преимущество и сила влияния женщины.

Один из наших маститых архипастырей, характеризуя нравственные особенности женщины, так высказывается: «Женщина-христианка движется сердцем, и потому в делах благочестия, сострадания и благотворения она почти всегда идет впереди мужчин. Кто чаще и охотнее спешит в храм Божий, как не женщина? И идет она туда не одна, а окруженная птенцами своими, одних неся на руках, а других ведя за руку. Кто повергается с молитвой перед иконами Спасителя и Богоматери, возжигает перед ними свечу? – женщина. Кто первым подает бедному нищему милостыню Христа ради? – женщина. Кто сердечнее скорбит и никогда не может забыть потери родного дитяти, своих родителей, супруга, брата? Не мать ли, не дочь ли, не жена ли, не сестра ли? Кто первый станет соболезновать чужому горю и беде, как не женщина? Посмотрите на приюты, в которых с любовью питают и обучают несчастных сирых детей! Посмотрите на работные дома и разные мастерские, где дают спасительный труд взрослым и приучают к полезному ремеслу молодых людей! Кто учредил все это, кто наблюдает за всем этим и оживляет все это? Женщина-христианка!» (епископ Иларион). Если обратимся к истории, то увидим, что почти у всех ныне христианских народов христианство насаждено и распространено по почину и усилиями женщин царственных. И при нападении на христианство со стороны ересей, расколов, сект и неверия женщины в семьях также наиболее настойчиво и долго отстаивали и отстаивают родную дорогую истину.

В западных странах, где неверие разливается широкой волной, там христианские храмы еще наполняются женщинами. В религиозном брожении, произведенном в среде нашего народа штундистами, также мы неоднократно наблюдали усилия женщин на пользу Святой Церкви. Замечено, что муж совращается в штунду скорее, чем жена; жена долго защищает в семье Церковь и противодействует мужу-отступнику. Однако если потом совращается в секту и жена, тогда она является горшим врагом Церкви, чем ее муж. На женщин много ссылаются и противораскольнические миссионеры (например, в отчетах по Калужской епархии).

Вот где сила великая: благочестие и благотворение – родная стихия женщины; сердечность и благочестие – ее неотъемлемые свойства. Этими драгоценными свойствами целой половины христианского общества в полной ли мере пользуется наше пастырство для святых целей Церкви? Мы с уверенностью ответим: нет. Настоит нужда, требует благо Церкви призвать на святое делание в возможно полной мере и степени эту силу добра. Для сего необходимо развить, укрепить, оживить усердие и любовь к Церкви женщины-христианки. Есть разные пути для достижения этой цели – это в особенности приходские «общества сестричек», «сестричные братства», преследующие благотворительные и просветительные цели и этим сплачивающие возле храма жен-христианок. Но, несомненно, надежнейшим средством и самой прочной основой является школа церковно-приходская.

О силе женщины в школе и от школы так высказывается маститый архипастырь, насадитель женских церковно-приходских школ, слова которого уже приведены нами выше. «Женщина дольше и крепче, чем мужчина, – говорит он, – сохраняет добрые наставления законоучителя, полезные советы или уроки учителя. Женщина по свойству своему не скроет того, что знает и чувствует: она поделится с ближними своими внутренним сокровищем; передаст детям все то, что дано ей; позаботится всеми силами души своей сделать их такими же хорошими, религиозными детьми, каких она видела некогда в школе и какой была сама. Вот в чем сила воспитания будущих поколений. Женщина, церковно обученная и проникнутая страхом Божиим, а тем более мать, есть ближайшая, законная учительница и воспитательница народа. Ее скромное слово, в котором отрыгнется голос сердца, будет сильнее сухой речи ученого. Кроме слова она обладает еще другим, более сильным, неотразимым способом учительства – это доброе житие женщины, которым она, по замечанию апостола (1Пет.3:1), пленяет Христу мужей без слов». «Не подвинется народ в своем нравственном развитии и понимании своего звания и христианских обязанностей, пока не будет богобоязненная и грамотная жена и мать» (епископ Иларион). Нельзя не признать этой истины.

Замечательно, что даже светская беллетристика, ратующая за так называемую эмансипацию женщины, в лице польской писательницы Э. Ожешко недавно сильно высказалась за то, что женщине подобает быть именно нравственным фактором грешного человечества для его возрождения и нравственного совершенствования (см. интересное письмо Э. Ожешко «О равноправности женщин пред лицом знания, труда и человеческого достоинства»). Потребность в воспитании и нужда в перевоспитании народа глубоко сознается у нас всеми; церковное воспитание дщерей народа есть сильнейшее и вернейшее средство нравственного перевоспитания всего народа.

Школьное обучение девочек, впрочем, служит не только широко захватывающим средством нравственно воспитательным, оно является и средством чисто просветительным. Еще в сороковых годах настоящего столетия, когда бывшие тогда немногие приходские училища и вообще народное образование находились в ведении Палаты государственных имуществ, появилась и во многих журналах перепечатана была интересная статья С. Маслова «О распространении грамотности между крестьянками». В этой статье автор обстоятельно раскрыл мысль о том, что грамотность в народе скорейшим образом может быть распространена только посредством грамотных матерей-крестьянок. Автор указывал при этом, что грамотность эта непременно должна покоиться на религиозно-нравственном церковном основании. Статья эта многими сочувственно встречена была в ведомстве духовном и гражданском. К сожалению, применения на деле, а потому и благих плодов ее мы потом не видим. В самое недавнее время повторение этой мысли в литературе и отчасти применение на деле в Симбирской губернии мы видим у одного из почтенных деятелей народного образования, А. Анастасиева. Наконец, мысль эта нашла себе признание и вызвала к себе сочувствие с высоты царского престола. Именно, во всеподданнейшем отчете тульского губернатора за 1893 год между прочим было сказано: «В настоящее время в школах обучаются по преимуществу мальчики (их 4/5 всего состава учащихся); между тем весьма желательно привлечь к образованию возможно большее число девочек, так как на грамотности женщин-матерей покоится образование народа». Это объяснение отчета удостоилось следующей высочайшей отметки государя императора: «Совершенно согласен с этим. Вопрос этот чрезвычайной важности». Почти полное осуществление на деле эта мысль нашла себе в Полтавской епархии, где теперь имеется уже до двухсот специально женских церковных школ.

«Девочка-домоседка, – как говорит один сельский священник, – грамотная девочка больше своего брата имеет возможность взяться за книжку и почитать ее своей матери, своим сестрам и братьям, которые жмутся возле нее. Она чаще брата берется и за перо для написания помянника, письма, списков с разных молитв и религиозного содержания стихов, распеваемых крестьянскими грамотницами. Она не так быстро сравнительно с братом сообразит счет денег, потому что у нее в руках почти никогда не бывает их, но она не хуже брата сведет теоретический счет, упражняясь в нем посредством таблицы умножения при счете ниток, разверстывая их в четьменки и пасма 66» (свящ. И. Сурминский). Когда эта девочка станет матерью, то она не только не захочет оставить своих детей безграмотными, но она сможет и постарается обучить их: дети всегда при ней и она знает цену грамоты по личному опыту. Обученные в школах девушки, «эти будущие матери, – говорит один высокий друг женских церковных школ, – обучая в длинные зимние вечера детей своих грамоте, разливая в темных избах свет школьного учения, какую пользу могут принести родному просвещению, насколько облегчат труды учителей начальных школ!» (речь В. К. Саблера на педагогических курсах в г. Казани). Школьное обучение дочерей народа является поэтому надежнейшим средством для распространения всеобщей грамотности среди народа, о которой в настоящее время так много и с таким страстным увлечением говорят и пишут истинные и мнимые радетели народного просвещения. Этим путем, вероятно, скорее мы достигнем цели, чем посредством тех скороспелых сетей народных училищ, которые явил нам истекший учебный год. Уже в настоящее время можно наблюдать в деревнях отдельные случаи обучения детей грамоте матерями и сестрами среди крестьян.

Для обучения дочерей народа обыкновенно служат школы смешанные, в которых вместе обучаются мальчики и девочки. Есть и специально женские школы, церковно-приходские, воскресные, ремесленные, санитарные, летние. Но в массе школ народных специально женские составляют как 6ы исключение, а между тем для надлежащего осуществления указанных религиозно-нравственных и просветительских целей нам необходимы именно нарочитые женские школы – церковноприходские и грамоты. Пресвятая Дева Мария, высший идеальный образец всех женщин, прошла специальную женскую школу при храме Иерусалимском у благочестивых стариц под руководством иереев благоговейных.

Не говорим о том глубоком различии в духовной и телесной организации мужчины и женщины, которое сказывается у мальчиков и девочек уже в младенчестве, которого в различных эмансипаторских опытах не смогло сократить и все нивелирующее наше время. Когда в детстве мальчик протягивает ручонку к палке и лошадке, а девочка к цветку и кукле, то в этом случае оба повинуются голосу своего естества. И школа должна действовать на детей сообразно их собственной индивидуальности и предлежащему им кругу занятий. Если специализация в начальном образовании меньше имеет значения для детей высших сословий, у которых образование обособляется в средних и высших школах, то она полное значение сохраняет для школ народа, у которого образование начальное есть вместе с тем и окончательное.

Есть от смешанных школ и нравственные неудобства. Замечательно, как чутки в этом отношении матери: они весьма неохотно отпускают своих дочерей в смешанные школы. На опыте в пределах нашей епархии замечено такое явление. Существует в селе смешанная школа на 30 детей, и ее посещают 3–5 девочек; если школа многолюдна, имеет человек 100, в ней бывает девочек до 10. Но вот устраивается особая женская школа, и в нее сразу при малолюдстве является 15–20 девочек, при многолюдстве – 30–50 девочек. Затем эта начальная цифра возрастает при благоприятных условиях или падает при неблагоприятных. Лично и посредством местных священников мы старались выяснить, почему матери неохотно посылают девочек в смешанную школу и почему предпочитают нарочитую женскую школу. От самих матерей получали такие ответы: «мальчики драчуны и обижают девочек», «мальчики ругаются и смеются над девочками», «девочки научаются от мальчиков баловству и грубости», «в женской школе учительница, а это для девочек лучше», «в женской школе обучают рукоделию», «между мальчиками девочки как овечки в стаде, от них и на уроках меньше спрашивают». По этим ответам нельзя, конечно, судить о порядках в школе; девочки – немощнейший сосуд (1Пет.3:7), потому и при наилучшей дисциплине перевес мальчиков непременно даст себя почувствовать. Само собой разумеется, что специально женская школа в своем благоустройстве, в дисциплине и занятиях вполне может быть рассчитана применительно к задачам и потребностям девочек. Говоря так, мы не против смешанных школ, которые и законом допущены, но мы убеждены в том, что в смешанных школах девочки всегда будут в безусловном меньшинстве. Если признать обучение девочек делом неотложной важности, то нужно открывать нарочитые женские школы, наряду со школами исключительно для мальчиков. Не следует ожидать, пока мальчики все обучатся, чтобы потом приняться за девочек; необходимо немедленно обучать девочек, и этим путем, как выше указано, в семьях мы подвинем грамотность всех и самих мальчиков. Кроме того, женскую школу нередко посещают девушки пятнадцати-двадцати лет: в смешанную школу они не пойдут, да это и неудобно. Особенно уместной является женская церковная школа там, где совсем нет церковной школы, хотя существует смешанная школа иного типа. С открытием женской школы смешанная, естественно, должна превратиться в специально мужскую школу.

Правда, само крестьянское население далеко не везде сознает значение и нужду образования женщины. По заявлениям местных священников, в иных местах даже встречалось враждебное отношение к затее причта устроить женскую школу; в этом случае у них сказывалась боязнь новых расходов и налогов. В других местах относились совершенно равнодушно. В обоих случаях открытие женской школы есть подвиг причта и, в частности, священника. Но часто бывает иначе. Глядя на женскую школу у соседей, крестьяне, по совету и указаниям священника, под влиянием своих жен и матерей сами ходатайствуют об открытии женской школы, свое сочувствие делу устроения выражают личным трудом и средствами. В этих случаях матери, приводя своих девочек в школу, со слезами на глазах так высказываются: «Мы век изжили и ничего не знали, и Богу молиться добре не научились, пусть хотя дети наши будут счастливее». В дальнейшем своем существовании школа женская, даже несочувственно встреченная, обыкновенно завоевывает сочувствие, упрочивает свое положение, увеличивает число учащихся, если ведет свое дело целесообразно и успешно.

Какой же должна быть женская школа, чтобы она вполне отвечала своей цели?

Основная религиозно-нравственная задача, дух церковности, уже определяет собой основной характер женской школы. Если вообще в церковно-приходской школе воспитательные цели должны быть поставлены выше дидактических, то тем более это должно сказать о женской школе. Здесь обучение нужно для воспитания. И потому-то существующее в народе понятие, что «грамота для бабы не нужна», не лишено своего основания, если истолковывать его в тесном смысле учебы – техники. При всецелом перемещении центра тяжести в женской школе с обучения на воспитание в девочках должны развиваться религиозно-нравственное чувство, душевная благонастроенность, здоровое настроение сердца, чуждые, конечно, мечтательности и фальшивой чувствительности.

Воспитательная цель эта достигается прежде всего и, главным образом, посредством надлежащего изучения Закона Божия, который и положен в основу воспитания и обучения в церковно-приходской школе. Эту постановку дела уже оценил народ, который о церковной школе так высказывается: «Хорошо то, что в церковной школе учат божественному сразу». По собранным нами сведениям, наиболее охотно и легко воспринимается девочками священная история; наиболее затрудняются они изучением богослужения. Казалось бы, без ущерба делу можно было бы поменьше останавливаться на частностях чинопорядка в изучении богослужения, показанных в учебном руководстве, и более подробно излагать священную историю. При изучении священной истории мы полагали бы решительно необходимым в женской школе остановиться на святых женах библейских, на подробностях их быта семейственного, причем некоторые из повествований этого рода, отсутствующие в курсе 1-го класса, заимствовать из курса 2-го класса.

Нам представляется весьма чувствительным пробелом также и то, если прошедшие женскую школу девочки ничего не знают о знаменитых мученицах и проповедницах христианства, о матерях и сестрах великих святителей, о равноапостольных царицах и княжнах. Казалось бы, без обременения для учащихся и без затруднения для учащих можно бы внести об этом дополнительные статьи в курс Закона Божия. Некоторые из более рачительных законоучителей, между прочим, это и делают. Если бы все передать детям затруднился законоучитель, тогда рассказы из истории Церкви могли бы быть прочитаны детьми из книги вместе с учительницей на уроках русского чтения. И таким образом, эти дополнения не составят собой затруднительного осложнения...

После Закона Божия по всей справедливости поставляется в школе церковное пение, и в программах для церковно-приходских школ указан для него курс весьма обстоятельный. Церковное пение вместе с умением детей прочитать в церкви во время богослужения составляет неотъемлемое преимущество церковной школы, и дети весьма охотно берутся за это дело. Нужно заметить, что малороссийская девушка и женщина особенно певуча, но обычно поют они то, что имеется для этого в обиходе. Ходячий же состав песен в народе, к сожалению, изменился в настоящее время решительно к худшему: старые думы, колядки, исторические песни забыты, их заменили безобразные песни фабричные, солдатские и подобные им. Необходимо совершенствовать вкус и в этом; не говорим уже о том, какое нравственно облагораживающее влияние имеет доброе пение как на самих детей, так и на окружающих их взрослых людей. Соответственно ему в женских школах церковное пение обязательно должно быть на указываемой синодальными программами высоте как в школах мужских, так и в смешанных. «Необходимо, – как сказано в инструкции епископа Илариона епархиальному наблюдателю школ, – чтобы чрез обучение церковному пению развивался в детях (девочках) вкус к пению священных песней, духовных стихов и лучших народных песен...» Где забота о церковном пении в женских школах есть, там и плоды его сказываются. В путевом журнале архиерейского обозрения приходов Полтавской епархии за настоящий год касательно одного из приходов отмечено, например, такое интересное обстоятельство: «Учащиеся в женской церковной школе девочки и уже вышедшие из училища поют все церковные службы, даже браковенчание и погребение. Каждое воскресение все собираются на спевку и затем идут на вечернее богослужение и собеседование. Это привлекает народ на собеседования даже из других приходов. По словам священника, школа женская преобразила приход и привлекла жертвователей на уплату церковного долга» («Путевой журнал» епископа Илариона).

Что касается прочих учебных предметов, то здесь, нам кажется, скорее можно вести речь о сокращении, чем о расширении существующих программ. Письмо по правилам правописания мало нужно для девочек. Но труднее всего дается девочкам, по отзывам большинства учащих в женских школах, счисление. Казалось бы, с точки зрения воспитательных задач церковной школы можно бы и не усиливаться над тем, чтобы непременно довести девочек в науке счисления и в искусстве правописания до совершенства норм положенных.

По предмету русского языка обращает на себя внимание недостаток книги для классного чтения, приспособленной для девочек. В существующих книгах содержание общего свойства, предполагающее в юных читателях мальчиков и девочек, и нет того, что ярко рисовало бы картины жизнедеятельности именно девочки и женщины, картины семейного быта и домоводства. Мы пересмотрели книги для классного чтения Д. Попова, А. Радонежского и другие и не нашли в них нарочитых статей и повествований о женах святых и исторических; в историческом отделе только и можно найти сказания о святой княгине Ольге. При таком пробеле особенно чувствительно режут глаз неутешительные в этих книгах образцы – жены праведного Иова и жены святого Филарета Милостивого. Между тем в книге для классного чтения, назначенной для женской школы, как уместны и назидательны были 6ы повествования о святых женах-мученицах и веропроповедницах, о матерях и сестрах, о святых семействах! В этих статьях книга для чтения прямо пошла бы на помощь делу Закона Божия. Если в силу практических или иных соображений неудобным представляется составление особой книги для женских школ, то уместно и необходимо внести в общую книгу для чтения и такие статьи, которые представляли бы собой материал для чтения, наиболее уместный для девочек.

Переходим к последнему, в настоящее время необязательному в курсе церковно-приходской школы, но существенному по своему практическому значению предмету, именно к рукоделию. Обучение девочек рукоделию настолько ценят в крестьянской среде, что, как это мы сами наблюдали, матери посылают своих девочек в заведомо несовершенную в разных отношениях школу вместо существующей благоустроенной школы только потому, что в ней «показывают» (обучают) рукоделие. Где крестьянское население не может возвыситься до понимания смысла школьного воспитания и обучения, там оно дает практическую оценку рукоделию, и этим способом весьма можно привлечь девочек в школу. Нечего и говорить о том, какое в действительности важное значение имеет обучение рукоделию в школе: кто в селе обучит этому девочек? Кое-как селянки шьют для себя простое белье и платье; всякую же работу почище для них в наших южнорусских губерниях исполняют обыкновенно евреи, так что даже мужская куртка из цветной материи (в Киевской губернии) носит нерусское название «лейбик» (от der Leib? или Лейба?). Если мы обратимся к самим школам, то увидим, что рукоделием, как предметом необязательным, не везде занимаются. Где же и занимаются, там часто дело ведется без определенной системы и порядка. Как мы сами это видели, обыкновенно и исключительно девочки занимаются вышивкой цветными нитками крестиком и гладью; в немногих случаях к этому присоединяется шитье белья, и в редких случаях можно встретить обучение крою крестьянского платья. Можно встретить в школах плетение чулок спицами и вязание крючком. Таким образом, обучают тому, что несущественно, что составляет предмет роскоши, и мало или почти не обучают тому, что совершенно необходимо в крестьянском быту. Постановка рукоделия в сельских школах, к сожалению, весьма напоминает собой постановку пения: всеми весьма сознается важное значение предмета, но почему-то он находится на положении предмета необязательного, так что пока можно видеть только кое-где усилия возвести дело к какой-нибудь норме.

В силу высказанных соображений мы признаем, что обучение рукоделию в женской школе должно быть также обязательным. Обучение это должно вестись правильно и по определенной системе. При занятиях рукоделием в женской церковной школе представляется желательным и необходимым: научить детей владеть иглой, чтобы они потом могли сами сшить для себя употребительное в их быту белье, платье женское и мужское и даже верхнюю одежду, – только при этом имеют цену и значение разные способы вышивания узоров, вязаний и плетений, производство цветов. Шитье служит для удовлетворения насущной потребности, а узорная вышивка, удовлетворяя чувство красоты, доставляет удовольствие. Дети обыкновенно не могут понять и оценить пользы серьезного дела – на вышивание они набрасываются как на работу интересную, а разными видами шить тяготятся как делом скучным. Поэтому необходимо для них совместить полезное с приятным: шитье простое вести параллельно с вышивкой цветными нитками и с другими работами изящными. Для рукодельных занятий следует делить учениц на определенные группы соответственно последовательности рукодельных работ и их способности к этому делу, а не по группам изучения ими учебных предметов. Передвижение учениц из одной группы в другую в порядке последовательности рукодельных работ также должно происходить свободно в течение года по указанию успехов их в работах. Заниматься рукоделием следует не менее трех часов в неделю. Если дети заинтересуются работами, тогда они для занятий станут собираться и по вечерам. В этом случае уместно и для самой работы полезно соединить с рукоделием интересное чтение – одна читает, а все работают. При таком порядке и скучная работа не тягостна, и вырабатывается потребный в этом деле механизм. Работать дети могли бы и для школы, и для себя. Работу, принадлежащую школе, можно бы продавать по недорогой цене и выручку употреблять на покупку орудий, принадлежностей и материала для рукодельных работ. Нечего и говорить о том, что свое: школьный образ, портреты, учительский столик – дети прежде всего должны убрать произведением рук своих.

Руководственных указаний и определенных программ для занятий рукоделием в народных школах пока не имеется, и это, естественно, немало затрудняет учительниц. От этого бессистемность и непрактичность в ведении рукодельных занятий. За отсутствием в печати подходящей для наших школ программы по рукоделию по нашему предложению преподавательницей полтавского женского епархиального училища Е. О. Сизиневской составлена «Примерная программа рукоделия для женских церковных школ» ...

Мы перебрали все предметы обучения в женской церковной школе. Кто же после священника-законоучителя сможет наилучшим образом выполнить все необходимое для женской церковной школы соответственно великому ее назначению и цели? Никто другой, кроме церковно обученной женщины-учительницы, этой, по вышеприведенному выражению архипастыря, «ближайшей законной учительницы и воспитательницы народа». В женской школе есть особенности в занятиях, своя особенная нравственная атмосфера, особая дисциплина, особые игры – все это вполне поймет и надлежаще к нему применится женщина-учительница, а не мужчина-учитель. Учительница надлежаще поймет все нужды и потребности ребенка-девочки, станет в положение матери и научит ее всему необходимому. Недаром сами матери отдают предпочтение женской школе, если в ней обучает учительница. Потому-то в женской школе учитель не на месте, здесь должна быть учительница, которая на себя должна принять и обучение рукоделию. Учительница всегда должна помнить, что она воспитательница в том смысле, как это изъяснено во введении и в объяснительных записках к программам для церковно-приходских школ. Памятуя это, добрая учительница не ограничится делом будней, она по возможности и в праздничные дни, особенно в великие Страстные дни и Святой Пасхи, не оставит школы и своих учениц. Поглубже проникшись смыслом святых воспоминаний сама и дав почувствовать это своим воспитанницам, она переживет священные моменты вместе с детьми.

Для практической жизни не столько значения имеют отвлеченные умозаключения, сколько непосредственные указания самой жизни. Прислушаемся еще к этим указаниям у нас относительно женских церковных школ. Возникает, например, женская школа, и в нее является девочек 15–20. Учат в ней по-обычному, но учит учительница; занимаются рукоделием и пением, сносное помещение – и школа по числу учащихся растет. Вместо прежних 15–20 является в школу девочек 30–35, а иногда много больше этого. Трудно матерям отпускать в школу своих дочурок – малютка меньше десяти лет уже помогает матери по дому. Она и хату подметет, она и посуду помоет, братца или сестру заколышет и в другой работе поможет. Девочка не то, что мальчик, которому занятие бывает только летом с лошадью или у стада, для нее всегда занятие найдется. И однако матери с ощутительным затруднением для себя отпускают девочек в школу, чтобы научили их «Богу» (то есть молиться) да полезному делу. И сами девочки любят такую школу. Если по какой-нибудь причине их не отпускают на занятия, они убегают из дому без позволения, обращаются к посредству священника, наведываются к школе в неучебное время. Иногда приходят в школу из хуторов за пять верст (так путешествуют девочки в школу Красногорского монастыря Полтавской епархии). Оживление и благотворное движение девочки-школьницы вносят в круг женщин всего селения. Все это говорим на основании живых примеров нашей епархии. Но вот – другая картина. Открывается школа в удовлетворительном помещении, является девочек 15–20. В ней обучает обыкновенный псаломщик, рукоделие не преподается, пения нет – и школа видимо тает. В среде крестьян усиленно раздаются голоса, что школа для девочек – дело лишнее, что для бабы вообще это не нужно. Постепенно число учащихся девочек уменьшается, так что на третий год женская школа по необходимости становится смешанной. Так сама жизнь указывает, что нужно для женской школы. К счастью, у нас случаи первой категории попадаются чаще, чем второй.

Под впечатлением живых образцов воображение рисует нам хорошую женскую школу в следующем виде. Небогатое помещение, но чистота в нем образцовая. Святые образа – Спасителя, благословляющего детей, и Пречистой в виде входящей в храм Отроковицы – убраны засушенными и искусственными цветами, а также полотенцами с узорной вышивкой. Здесь – первый плод детского рукодельного труда. Перед образом теплится лампада, в ней масло на гроши от детского усердия. Портреты царской семьи и владычний, стол, стены убраны детскими рукоделиями. На окнах – простые, но живые цветочки, прекрасные Божии создания, ласкающие взор, умягчающие, утешающие сердце. Сами дети в простеньких, но чистеньких платьицах; на груди у них нашит небольшой синий крестик (знак для учениц церковных школ Полтавской епархии, по распоряжению преосвященнейшего епископа Илариона, с 21 мая 1897 года). Что изорвано, самой владелицей платья зашито. Детские личики глядят спокойно, приветливо. Между ними учительница, к которой они обращаются просто, по-детски. Сразу видны лучшие семейные отношения, при которых учительница для детей как любящая мать, равно как священник – отец. Нет здесь строгой выдержки и выправки в манере детей, которая бывает при иных отношениях учащих к учащимся, но не видно от этого ущерба для дела. Чувствуется в этой школе благодатное влияние доброй семьи по духу Церкви. Чувствуется, что эта школьная семья даст обществу таких жен, для которых украшением служит сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1Пет.3:3–4).

Но пока эти девочки станут женами, все чаще и совершеннее пусть повторяется в жизни «картинка», нарисованная нашим художником слова:

В избе, мерцая,
Светит огонек;
Возле девочки-малютки
Собирается кружок.
От слова к слову
Пальчиком водя,
По печатному читает
Мужичкам дитя.
Светлый луч горит на головке,
Он горит в очах
Этой умницы-малютки
С книжкою в руках. 

«Молиться надо, – скажем в заключение словами святителя Феофана Затворника, – чтобы дал Господь родителям и всем понять и поревновать об обучении дочерей народа».

Объединим высказанное в виде следующих положений.

Обучение женщины есть могущественнейшее средство для поднятия общего религиозно-нравственного уровня и для распространения грамотности в народе, и потому необходимо усилить заботу об открытии женских школ наряду с мужскими.

В преподавании Закона Божия в женских школах священнику подобает обратить особое внимание на святых жен и на черты семейственности в жизни святых.

Учебное дело должна вести учительница, а не учитель.

Изучение рукоделия необходимо сделать обязательным и систематическим, по определенной программе.

Представляется необходимым составление нарочитой книги для классного чтения девочками или восполнение существующих классных книг статьями, примененными для девочек.