Где истинное счастье? V. В отношении страданий человека

Думаю, что нынешние временные страдания

ничего не стоят в сравнении с тою славою,

которая откроется в нас

(Рим.8:18).

В человеческой жизни ничего нет такого, что составляло бы столь обыкновенное и общее явление, как страдания. Они суть то печальное и присущее всем нам наследство, которое досталось нам от прародителя нашего Адама, и как разнообразны черты лица, так разнообразны и страдания человека. Что эти страдания действительно суть наследство Адама, в этом убеждает нас слово Божие. Как одним человеком грех вошел в мир, говорит апостол Павел, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим.5:12). Но так как всякий человек совершает немало и своих собственных личных грехов, то, как наказание за них, его постигают еще особенные страдания. Тяжки и неприятны эти страдания, и человек всеми силами противится им, хотя и не может избежать их совершенно. Но кто не знает, как неодинаковы отношения людей к этим страданиям по причине неодинаковых религиозных убеждений? Ибо не одно только счастье и благополучие служит пробным камнем для определения достоинства человека и того учения, которого он держится в своей жизни, но в такой же, и даже в большей степени служит им (пробным камнем) и время скорби и несчастья, бедствий и страданий. Поэтому если неверие имеет претензию на доставление человеку истинного счастья и спасения, то оно должно выдержать испытание, когда постигает человека какое-нибудь великое горе и несчастье, безысходная нужда и бедствие. Но опыт показывает, что неверие в таких случаях обнаруживает полное бессилие, тогда как вера выдерживает его самым блистательным образом. Чтобы видеть, на какой стороне преимущество и куда должны примкнуть мы, рассмотрим а) происхождение и б) значение страданий по учению веры и неверия.

1) Если спросить неверующего, как он объясняет себе происхождение страданий, гнетущих человека, то он, конечно, ответит, что они происходят от испорченности человеческой природы, и в этом мы должны отдать ему справедливость, хотя это – не полное и не единственное объяснение происхождения бедствий и болезней. В самом деле, все мы – слабые, поврежденные грехом создания, а потому нас и постигают всякого рода болезни и страдания. С ними появляемся мы на свет, с ними сходим мы и в могилу, так что от колыбели до гроба тянется непрерывная цепь страданий, гнетущих бедного человека. Если этого не может отрицать и не отрицает и неверие, то чем объяснить то обстоятельство, что оно так гордо смотрит на положение человека в творении, что оно это жалкое, слабое существо делает неограниченным властелином мира и старается внушить ему, что он – господин, независимый не только от всякой внешней, но и от всякой божественной силы и власти? Не напоминает ли каждый день его бытия, каждый шаг его стопы о той очевидной истине, что он – самое жалкое и самое несчастное из всех созданий этого мира? Поистине, ничто не может так смирять человеческую гордость, как эта истина. Беспомощными и слабыми как никакое другое существо взираем мы впервые на свет Божий и уже при первом появлении своем на этот свет заявляем об этом своим криком. Начиная с колыбели, человек борется с врагами своей жизни – недугами и болезнями, нуждой и голодом, бедностью и лишениями, которые затем сопутствуют ему до гроба, угнетая его тело и душу, так что едва только он избегнет одного, тотчас же попадает в тяжелые руки другого врага. Что в этом случае дает человеку неверие? Какую оно подаст ему помощь? Какую может оно влить в его душу отраду и утешение? Уже при этой одной мысли он может прийти в уныние и отчаяние. Если неверие на его духовные очи наложило покрывало и лишило его возможности устремить взор свой к небу, к Богу, то что остается на его долю, как не вечная внутренняя туга и невозможность когда-либо сделать отрадной жизнь свою? Хотя бы обстоятельства жизни и средства и дозволяли ему отвратить от себя внешнее несчастье, но может ли он удалить от себя внутреннюю тугу? Может ли он достигнуть этого при помощи своих собратий, которые суть такие же немощные и слабые существа? – Конечно нет. Но так как каждый сознает, что он не может избежать закона страдания, так как неверие в этом случае не знает никакого утешения и никакой помощи, то печальным жребием такого человека нередко бывает отчаяние, ненависть к себе и другим, озлобление против всех и всего, плач и ропот на судьбу свою, а иногда и самоубийство. Можно ли назвать такого человека счастливым?

Совсем не так думает и поступает верующий. Для него земная жизнь имеет значение приготовительной школы для жизни небесной. А потому он и в самых тяжких страданиях не теряет ни мужества, ни надежды. Он устремляет взор свой горе и знает, ч то над ним бдит Божественный Промысел, что эти страдания и несчастья постигают его по Его мудрому попущению и что та же рука, которая бьет его, может снова помиловать и спасти его. Вот почему из уст верующих мы не слышим ни жалоб, ни ропота – напротив, они даже радуются и воссылают хвалу и благодарение Богу за то, что Он не лишает их Своего отеческого посещения.

По понятию верующего страдания жизни проистекают не из одной только поврежденности человеческой природы и не сами собою, но они бывают следствием и личных грехов и что, следовательно, он сам заслужил их. С того дня, как Бог произнес проклятие над родом человеческим за то, что он отпал от Него, своего Творца и Господа, с того дня, как сказал Он: проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят (Быт.3:17–19), – с этого момента нахлынуло на людей море таких разнообразных страданий и бедствий, каких никогда не произвела бы натуральная порча. А так как мы – такие же грешники, как и Адам, то все мы, так сказать, и купаемся в этом море. Верующий хорошо знает это и подчиняется закону божественной правды, не предаваясь ропоту и отчаянию, но с благоговением преклоняясь пред неисповедимыми судьбами Промысла Божия.

Но верующий еще более знает то, что поддерживает его в страдании и сообщает ему мужество. Он знает, что его страдания суть наказание за его личные грехи и что поэтому он должен не сетовать и жаловаться на судьбу, а скорее благодарить Бога, что Он так снисходительно наказывает его в видах исправления и не захотел излить на него полную чашу Своего гнева. Да, братие, грех есть причина всех наших зол и бедствий. Эти слова божественного откровения, дошедшие от первого человека до наших дней, будут так же истинны и до последнего дня, до последнего человека, как сегодня. Вся история Царства Божия ежедневно доказывает эту истину. Отпадение от Бога и восстание против Всевышнего всегда вызывало гнев Божий и сопровождалось бедствиями для людей, и не только для всех вообще, но и для каждого грешника в отдельности, как это каждый человек может испытывать на себе. Эти бедствия постигают его не как только естественное следствие греха – например, расточительность и мотовство влечет за собою бедность и обнищание, невоздержание производит болезни – но и таким образом, что каждый грешник чувствует карающую руку Божию и в то же время знает, что это рука милосердного Бога, которую Он наложил на него для исцеления грехов его. И благо ему, если он имеет еще столько веры, чтобы сознавать это.

Это сознание есть начало исправления. Оно предохраняет грешника от отчаяния. Оно пробуждает в нем, как в блудном сыне, тоску по родине, скуку по отеческому дому, из которого он удалился по причине своих грехов. Среди этого бедствия он вспоминает о любви Отца своего, Который наказывает его, потому что еще не совсем отверг его от Себя. В нем пробуждается решимость восстать из бездны своих грехов и возвратиться к Отцу своему. Но горе грешнику, если он потерял веру в любовь Божию и бедственное состояние свое не признает за исправительное наказание со стороны Бога, как Отца своего. В этом случае он остается одиноким в своих страданиях и должен переносить их своими собственными силами. Предоставленный самому себе, он, вместо того чтобы улучшить свое положение и подвинуться к счастью, впадает в еще большее несчастье, закосневая в своем упорстве, заблуждении и безверии. Не признавая Бога, он не признает за собою и никакой вины пред Богом и против Бога, а потому и на бедствия жизни смотрит не как на Божие наказание, а как на удары рока, или слепой судьбы. А если так, то могут ли эти несчастья пробудить в нем чувство раскаяния и послужить к его исправлению? – Конечно нет. Это видим мы на опыте в настоящее злополучное время, время безверия и нравственного упадка. Для всех очевидно, как тяжело лежит сейчас десница Божия и на отдельных лицах и на целых народах христианских, но нигде почти не видим мы возвращения к христианской жизни, так как нигде почти не видно живой веры. Таким образом, и в настоящее время, кажется, повторяется почти то же, что было пред потопом и что затем происходило пред разрушением Иерусалима. В продолжение целых ста лет Ной проповедовал покаяние, устраивая ковчег свой; около восемнадцати веков затем руководил Бог Своим избранным народом, призывая и наставляя его чрез пророков, и наконец послал к нему Сына Своего и апостолов, – но оплотянившиеся допотопные люди осмеяли проповедь Ноя, а израильский народ не принял, отверг своего Господа, несмотря на знамения и чудеса Его, и распял Его на кресте. Но как развращенный допотопный род человеческий, так и неверующий иудейский народ не остались без должного возмездия – первый истреблен был всемирным потопом, а второй по разрушении Иерусалима, от которого не осталось и камня на камне, рассеян по всему миру. Так может случиться с неверием и настоящего времени. Так как оно не хочет видеть простертую над ним руку Бога и не обращает внимания на зловещие знамения нашего времени, то кто поручится за то, что Бог не осудил и его на какое-нибудь ужасное бедствие.

Таким образом, рассматривая страдания человека в их происхождении, мы необходимо должны признать, что вера приводит ко благу и спасению, а неверие – к погибели.

2) То же самое увидим мы, если взвесим, какое действие производят страдания в душах верующих и какое – в неверующих.

Чтобы утешить в страданиях римских христиан, святой апостол Павел пишет им: с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим.8:17–18). Этими словами Апостол наставляет верующих, с каким душевным расположением они должны переносить страдания и бедствия и какой награды удостаиваются они за переносимые с такими чувствами страдания.

У истинного, верующего христианина при перенесении страданий, по Апостолу, должно быть такое же настроение души, как у его Спасителя и Господа. Если он усвоил себе такое настроение, то он, несомненно, найдет в своих страданиях самое высокое утешение и самую славную награду.

Посмотрим же на нашего Господа и Учителя в Его страданиях... Как Он смотрит на них и как относится к ним? Пойдем мысленно с Ним в Гефсиманию, на масличную гору. Вот показывает здесь Ему Отец Небесный те ужасы, которые предстояло Ему перенести в эту же ночь и на следующий день, все страдания Его души, все муки Его тела до последнего вздоха. Вот окидывает Он Своим мысленным взором всё то, чего требовала от Него правда Божия для искупления грехов человеческих, и развернувшаяся пред Ним картина беспримерных страданий приводит Его в такой ужас, погружает Его в такое море скорби, что пот, как капли крови, выступил на лице Его. И однако что слышим мы из уст Его? Слышим троекратную молитву всецелой преданности воле Божией: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф.26:39). И эта молитва всегда слышалась и доселе слышится из уст всех истинных, нелицемерных последователей Христа, из уст всех праведников и святых. Он зовет ко кресту Своему всех, кто любит Бога, и они, в полной преданности воле Божией, идут на этот призыв, говоря: «Отче, не как я, но как Ты хочешь, да будет всегда благая и святая воля Твоя!» И эта преданность воле Божией вливает в удрученные сердца истинных христиан среди их бедствий и горьких страданий такую отраду, такой мир и успокоение, которые недоступны человеку, не имеющему христианского настроения. Христианин знает, что его жизнь всецело зависит от Бога и что Самому Богу угодно, чтобы он испытал горе и несчастье. Это сознание сообщает ему при его страданиях твердость, мужество и благодушие, он отдает себя всецело в волю Божию и смотрит на свои страдания не как на зло, а как на посещение божественной любви.

Но что видим мы, когда постигают бедствия человека, у которого нет этого христианского настроения, потому что нет веры во Христа? Поистине – печальную картину, на которую и смотреть тяжело.

Когда эти страдания его не особенно велики и чувствительны, он может еще сохранить при этом хотя душевный покой, утешая себя мыслью, что они скоро минуют. Но когда его постигает великое и тяжелое горе, когда удар за ударом раздаются над головою, когда ему приходится переносить беду за бедой, так что по человеческому соображению нельзя предвидеть и конца им, тогда он теряет всякое терпение и нравственное равновесие. Жалобы и ропот, вопли и проклятия – вот что слышится постоянно из уст его. Он ропщет на свою судьбу, которой не может изменить; ропщет на людей, которые не в силах помочь ему; ропщет на Бога, в Которого не верует; он негодует и злобствует на всех и на всё и, наконец, впадает в отчаяние, которое еще скорее наступает тогда, когда к внешнему бедствию присоединяется и внутреннее угрызение совести.

Далее, посмотрим как на образец перенесения страданий на Божественного Учителя и Спасителя, присмотримся, как поступал Он в тяжелые минуты беспримерных, жестоких мук? Когда Он пред Своими страданиями взошел на Елеонскую гору помолиться и окинул при этом Своим умственным взором всё, что предстояло перенести Ему, то невыносимая скорбь, как чашу до краев, наполнила Его сердце. Душа Моя скорбит смертельно, – сказал Он при этом (Мф.26:38). И было от чего скорбеть. Слишком горька была та чаша, которую Ему нужно было выпить до дна, слишком велик был предстоящий Ему позор, который придумала для Него человеческая злоба. Это предательство Иуды, это отречение Петра, это ложное обвинение в богохульстве и в возмущении против начальства и властей, эти язвительные насмешки и поругание, это несправедливое осуждение на позорную казнь, – всё это не давало ли Ему права сказать с пророком: «О вы, мимо проходящие, посмотрите и скажите: есть ли на свете скорбь, подобная Моей скорби?» Но это еще не всё. Прибавьте к этому еще всю важность внешних и телесных страданий, эти побои, заушения, оплевания, бичевание, заключение в оковы, эту боль от тернового венца, изнеможение под тяжелым крестом, это трехчасовое висение на кресте под знойными лучами палящего солнца и эту, наконец, оставленность в такие минуты Богом – и вы получите полную картину мук Божественного Страдальца. Какая тяжелая, мрачная картина! И что же видим мы в Иисусе? – Невыразимое, всякий ум превосходящее терпение и кротость до последнего вздоха. Когда Его ложно и нагло обвиняют, Он молчит; когда наносят Ему удар по щеке, Он подставляет другую; предателя Своего называет другом, а Петра, отрекшегося от Него, дарит милостивым взглядом; за врагов Своих возносит теплую молитву, – словом, как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих (Ис.53:7). Сколько добродетелей в таких страданиях! Какой достоподражательный пример для верующих! И это подражание нередко мы видим там, где обитает в сердцах человеческих живая вера. Терпение и кротость украшают христианина, делая даже величайшие страдания для него не только легкими, но и сладостными. И таким образом страдают не одни только избранные подвижники, но и каждый истинный христианин, тогда как неверующие в тяжелые минуты жизни, не видя нигде поддержки и помощи, проклинают судьбу свою и впадают в отчаяние.

Но верующий еще более находит утешение в страданиях, когда останавливает свое внимание на смысле и значении страданий Христа. Он знает, что этими страданиями Христос искупил наши грехи, что цена этих страданий бесконечна, что и наши страдания, в силу страданий Христа, имеют искупительное значение за грехи наши. И так как он знает, что страдания его суть наказание за грехи, то, поставляя их в связь со страданиями Христа, приносит их в жертву Богу для искупления своих грехов. Чрез это душа его более и более очищается, к ней привлекается милость и благодать Божия, и если ему суждено бывает умереть в таком положении, то он умирает с тем утешительным сознанием, что он по своим силам удовлетворил божественному правосудию и заслуживает милосердия в вечной жизни. Даже более того, страдания Христа приобрели Ему небесную славу, а если мы с Ним страдаем, то, по Апостолу, вместе с Ним будем и прославлены (Рим.8:17). Таким образом, наши страдания в общении со Христом имеют не только искупительное значение для грехов наших, но дают нам право и на венец славы, они суть лестница, ведущая к небу. А эта небесная слава, но учению слова Божия, есть источник таких благ и радостей, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило... на сердце человеку (1Кор.2:9), так что при одном только мысленном представлении ее можем ли мы хотя на минуту остаться без утешения, лишиться мужества и терпения, хотя бы подверглись самым тяжким несчастиям и бедствию?

Что неверие ничего не знает о таком утешении и о таком уповании, это ясно до очевидности. Для него всё это – суеверие и глупость. Кто же после этого оказывается в лучших условиях при перенесении страданий – верующий или неверующий? Тот ли, который в своих страданиях видит средство к удовлетворению небесному правосудию за грехи свои и заслугу, который в надежде своей на лучший исход почерпает сладостное утешение и примирение со своим положением, или тот, который о всем этом ничего не знает, сердце которого исполнено чувством негодования, ропота и озлобления, погружено в уныние и отчаяние? Ничего нет легче, как усмотреть, что неверие во дни бедствия и несчастий не дает и не может дать того, что обещает, то есть не приносит человеку желаемого довольства и счастья, и что, следовательно, оно нагло обманывает тех, кто ему следует. Таким образом, и нынешнее наше размышление является для нас новым убедительным побуждением крепче держаться веры, более и более любить ее и проникаться ею. Особенно твердо должны мы следовать в перенесении страданий примеру Христа. Бог ни одного дня не дает нам провести без того, чтобы не возложить на нас большего или меньшего креста. Будем же переносить его с преданностью воле Его, с терпением, кротостью и безропотным смирением в духе покаяния и с тем упованием, с которым нес Свой крест Христос наш. А если бы он показался нам слишком тяжелым и непосильным, если бы нами стало овладевать уныние и малодушие, то пусть каждый в минуты такого искушения взирает на Распятого Спасителя. Этот взор, полный веры и молитвы о помощи, вдохнет в нас силу и мужество, а если устремит он этот взор свой еще выше, к самому небу, куда вошел чрез Свои страдания Иисус, тогда исчезнет и всякий след ропота и нетерпения и наше сердце исполнится неизреченной радостью, ибо мы знаем, что если мы страдаем со Христом, то с Ним и прославимся, и что страдания этого мира нельзя сравнить с тою славою, которая откроется для нас на небе (Рим.8:17–18).

Голос Церкви. 1914. Январь. С. 3–15; Февраль. С. 3–16; Март. С. 3–15; Апрель. С. 3–15; Май. С. 3–15; Июнь. С. 13–25.