НИФОНТ

(† 21.04.1156, Киев), свт. (пам. 8 апр., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых и в Соборе Псковских святых, 10 окт.- в Соборе Волынских святых, 28 сент.- в Соборе преподобных отцов Киево-Печерских, в Ближних пещерах почивающих, в Неделю 2-ю Великого поста - в Соборе всех преподобных отцов Киево-Печерских и всех святых, в Малой России просиявших), епископ (с 1147-1148 архиепископ) Новгородский (1130-1156).

Н. был пострижеником Киево-Печерского мон-ря (см. Киево-Печерская лавра). Об этом в Киево-Печерском патерике сообщает епископ Владимиро-Суздальский свт. Симон († 1226), к-рый в нач.- сер. 20-х гг. XIII в. перечислил выходцев из печерской обители, занимавших ту или иную архиерейскую кафедру на Руси (Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 72; Древнерус. патерики. 1999. С. 22). О жизни Н. в мон-ре практически ничего не известно (кроме общих сведений позднейшего Жития, см. ниже), однако, сообщая о его поставлении в епископа, новгородский летописец характеризовал Н. как «мужа свята и зело боящяся Бога» (НПЛ. С. 22, 207), что говорит о сложившемся к тому времени духовном авторитете буд. святителя.

Новгородский памятник 2-й трети XII в. «Вопрошание Кирика» дает основание предполагать, что Н., вероятнее всего, еще до своей хиротонии бывал в Византии, где познакомился с особенностями богослужебной практики к-польских и афонских мон-рей.

По позднейшим сообщениям В. Н. Татищева, не подтверждаемым ранними источниками, до своего епископства Н. нек-рое время был игуменом на Волыни (Святогорского Зимненского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря?), где он стал продолжателем агиографических и летописных трудов прп. Нестора Летописца: «Мню, что Нифонт, бывший на Волыни игуменом, а потом в Новегороде епископом, писав жития преподобных печерских, и сию историю («Повесть временных лет».- М. П.) дополнил, о чем в Патерике кратко упомянуто»; кроме того, историк XVIII в. писал, что Н. «искусен был иконному писанию», а в Новгородские епископы был поставлен из игуменов печерских (Татищев В. Н. История российская. М.; Л., 1962. Т. 1. С. 122; 1963. Т. 2. С. 142, 264; ср. в первоначальной редакции: Там же. 1964. Т. 4. С. 47; см. также: Толочко А. П. «История Российская» Василия Татищева: Источники и известия. М.; К., 2005. С. 87, 355-356).

Хиротонию Н. во епископа Новгородского в кон. 1130 г. в Киеве возглавил митр. Киевский свт. Михаил I (II) (1130-1145). Незадолго до этого митр. Михаил, прибывший в столицу Руси в том же году, по всей видимости, принял отказ от Новгородской кафедры еп. Иоанна Попьяна (1110-1130).

1 янв. 1131 г. новый епископ прибыл в Новгород. До нач. 1132 г. включительно Н. поставил прп. Антония Римлянина (по одной из гипотез, также киево-печерского постриженика - Бобров А. Г. Монастырские книжные центры Новгородской республики // КЦДР: Севернорусские монастыри. СПб., 2001. С. 13-14; Сарабьянов В. Д. Собор Рождества Богоматери Антониева монастыря 1125 г. // Лифшиц Л. И., Сарабьянов В. Д., Царевская Т. Ю. Монументальная живопись Великого Новгорода: Кон. X - 1-я четв. XII в. М., 2004. С. 533-536; Печников. 2016. С. 198-202) игуменом новгородского общежительного Антония Римлянина в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря, чего братия обители и сам прп. Антоний долго не могли добиться от предыдущего епископа.

Н. в политической жизни Новгородского государства и церковной политике

Одновременно с поставлением Н. на Новгородскую кафедру прекратились попытки присылать на посадничество в Новгород кандидатов киевских князей (очевидно, по решению Киевского блгв. кн. Мстислава (Феодора) Владимировича вместо присланного ранее из Киева, но отвергнутого новгородцами Даниила посадником, т. е. главой светской администрации, стал новгородец Петрила Микульчич), что изначально связывает деятельность нового епископа с решающим этапом становления новгородской республиканской государственности.

Начало архиерейского служения Н. пришлось на период резкого обострения вопроса о характере и объеме полномочий княжеской власти в Новгороде. 9 дек. 1134 г. в Новгород вместе с новгородским послом игум. Исаией впервые в истории Новгородской епархии прибыл митрополит Киевский Михаил. Согласно малодостоверной версии Никоновской летописи 1-й пол. XVI в., посольство новгородцев в Киев было вызвано тем, что Н. «посла запрещение (интердикт.- М. П.) на весь Новъгород» (ПСРЛ. Т. 9. С. 158). По Новгородской владычной летописи, митрополит хотел продолжить пастырскую поездку, отправившись во враждебный Новгороду Суздаль (очевидно, с примиряющей миссией), но новгородцы не пустили его. Свт. Михаил покинул Новгород только после поражения новгородцев во главе с блгв. кн. Всеволодом (Гавриилом) Мстиславичем от суздальского войска в битве на Ждане горе (26 янв. 1135) 10 февр. (НПЛ. С. 23, 207). Позиция Н. по отношению к этим событиям в новгородском владычном летописании прямо не указывается, но по косвенным данным, он поддерживал поставившего его митрополита.

В нач. 1136 г. Н., приехавший в Киев с «лучьшими мужи» (представителями новгородской знати), вместе с митрополитом принял деятельное участие в успешном примирении противоборствующих князей Мономашичей и Ольговичей во главе соответственно с кн. Киевским Ярополком Владимировичем и кн. Черниговским Всеволодом Ольговичем (впосл., в 1139-1146, кн. Киевский) (НПЛ. С. 23-24, 208-209; см. также: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 298-300; Т. 1. Стб. 303-304).

В том же 1136 г. новгородцы, призвав в Новгород псковичей и ладожан, выдвинули ряд обвинений против блгв. кн. Всеволода (Гавриила) Мстиславича; 28 мая он был посажен под стражу в епископский двор и отпущен только 15 июля; 19 июля прибыл призванный новгородцами на княжение из Черниговской земли кн. Святослав (Николай) Ольгович (НПЛ. С. 24, 209). Владычный летописец новгородцев не только не осуждает, но и, напротив, указывает перечень вин князя перед ними и не пытается оправдать Всеволода. Из этого с большой степенью вероятности следует, что Н. не возражал против антикняжеских действий вечников.

В 1136/37 г. Уставная грамота, выданная Новгородской епископии кн. Святославом Ольговичем (вскоре после того, как он стал местным князем), определила новый порядок получения финансирования домом Св. Софии, к-рое осуществлялось путем сбора доходов с погостов в Заволочье (Подвинье). Вместо традиц. десятины Святославом Ольговичем была установлена точная сумма выплат епископу от даней, собранных княжеским служилым человеком (домажиричем) в Заонежье,- 100 гривен (в случае невозможности выплаты всей суммы княжеский домажирич должен был выделить 80 гривен, а князь - восполнить эту сумму 20 гривнами из своей «клети») (ДРКУ. С. 147-148). Можно предположить, что устав был составлен по просьбе Н., к-рый упоминается 1-м среди потенциально заинтересованных лиц («нужа же бяше пискупу, нужа же князю в томь, в десятои части Божии») (Там же. С. 148) и, т. о., больше нуждался в твердо установленных выплатах из княжеской казны («клети»), откуда прежние князья выделяли епископам десятину «от дании, и вир, и продажь, что входить в княжий двор всего» (Там же. С. 147). Кроме того, указание на Св. Софию (т. е. на Самого Христа) как гаранта исполнения устава («оже ли кто в которое время а то рюшить или отиметь, что я урядил князь Никола Святослав с владыкою Нифонтомь, князь ли, или ин кто сильных новогородець, а будеть Богу противен и Святеи Софии») (ДРКУ. С. 148) демонстрирует, что устав Святослава Ольговича составлен в епископской канцелярии и «должен, очевидно, считаться одним из завоеваний епископа в перевороте 1136 г.» (Лихачёв. 1986. С. 159. Ср.: Никитский. С. 25-27; см. также: Щапов. 1972. С. 150-164; Стефанович П. С. Княжеские доходы и церковная десятина по грамотам XII в. // ДРВМ. 2015. № 3(61). С. 155-156).

С кон. 30-х гг. XII в. Н. стремится согласовать свои действия с новгородской внешней политикой. В 1140 г. Н. был послан новгородцами к Киевскому кн. Всеволоду Ольговичу, к-рый просил принять его сына в Новгород на княжение. Поскольку новгородцы настаивали на том, что хотят князя только из Мономашичей, Всеволод вернул новгородцев, задержал их вместе с епископом (к-рый, следов., разделял их позицию) на неск. месяцев, а затем, видя их упорство, вынужден был согласиться с княжением в Новгороде кн. Святополка Мстиславича. В 1141 г. Н. и остальные новгородцы были отпущены со Святополком из Киева; узнав об их приближении, новгородцы арестовали присланного суздальским кн. Юрием (Георгием) Владимировичем Долгоруким на княжение в Новгород Ростислава и посадили его в епископском дворе новгородского Детинца.

В 1145 г. свт. Михаил отправился в Византию (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 312), где, по всей видимости, скончался или сложил с себя сан митрополита, т. к. больше о его пребывании на Руси ничего не известно. Перед отъездом митрополит затворил в Киеве для богослужения кафедральный собор, что заставляет предполагать некий конфликт между митрополитом и княжеской властью (см.: Назаренко. 2013. С. 89-91, 94-96, 177). В июле 1147 г. Собором русских епископов в Киеве митрополитом Киевским без санкции К-поля, по инициативе Киевского кн. Изяслава (Пантелеимона) Мстиславича был поставлен Климент (Клим Смолятич). Н. (который, по мнению ряда исследователей, М. Д. Присёлкова и др., не принимал участия в Соборе), имевший репутацию знатока канонического права, не признал решение Собора и возглавил церковную оппозицию Клименту. Вероятно, спустя нек-рое время он перешел в прямое подчинение к патриарху.

Косвенным свидетельством этого является получение им, по всей видимости впервые в истории Новгородской кафедры, титула архиепископа, который зафиксирован на антиминсе 1 сент. 1148 г. из Николо-Дворищенского собора в Новгороде (Рыбаков. 1964), содержащем также свидетельство его сослужения с Ростово-Суздальским еп. Нестором. Антиминс, возможно, связан с поездкой Н. в 1148 г. в Суздаль к кн. Юрию Владимировичу Долгорукому, когда в результате переговоров были освобождены пленные новгородцы, но мирный договор между Новгородом и Суздалем подписан не был. Титул архиепископа, вероятно, в данном случае означал временное замещение в делах управления Рус. Церковью митрополита, которое прежде осуществлял Белгородский архиепископ, поддержавший в 1147 г. Климента Смолятича (Назаренко. 2015). Согласно Ипатьевской летописи, патриарх К-польский (им был с кон. 1147 Николай IV Музалон) «присла к нему грамоты, блажа и причитая к святым его» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 484). Краткое послание Н. патриарха К-польского имеется только в его Житии XVI в. (Кушелев-Безбородко. Памятники. Вып. 4. С. 5). Достоверность этого текста вызывает у ряда исследователей сомнение (1-м эту т. зр. обосновал В. О. Ключевский - Ключевский. 1871. С. 262), поскольку составлен он под влиянием повествования о Н. в киевском летописании, а кроме того, такого акта не знают документы К-польской патриархии; не исключено, что послание патриарха Николая IV представляет собой реконструкцию агиографа (ср., однако: Щапов. Памятники. С. 251-252. № 107; Карпов. 2016. С. 339).

В 1149 г. святитель был вызван кн. Изяславом Мстиславичем и митр. Климентом в Киев, он отказался признать поставление последнего законным и был посажен в заключение в Киево-Печерский мон-рь. Однако 26 авг. того же года Киев был взят Юрием Долгоруким, Изяслав Мстиславич и Климент Смолятич бежали во Владимир-Волынский. Н. нек-рое время пребывал в Киеве (очевидно, уже не будучи ограничен стенами Печерской обители), а затем был отпущен новым киевским князем в Новгород, куда прибыл не ранее весны 1150 г., «и ради быша людье Новегороде» (НПЛ. С. 28, 215).

После того как в апр. 1151 г. кн. Изяслав Мстиславич вернул себе киевский стол, Климент Смолятич вновь оказался на митрополичьей кафедре, но после кончины этого киевского князя 13 (или 14) нояб. 1154 г. нареченный митрополит бежал из Киева на Волынь вместе с кн. Мстиславом Изяславичем (НПЛ. С. 29, 215-216; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 341-342; Т. 2. Стб. 468-477).

В изменившихся политических обстоятельствах вновь наблюдается единство городской общины с епископом, как во 2-й пол. 30-х - 1-й пол. 40-х гг. XII в. Новгородцы доверили Н. возглавить делегацию в Суздаль. В результате этого посольства новым новгородским князем в начале 1155 г. стал сын Юрия Долгорукого Мстислав (НПЛ. С. 29, 216). В марте того же года («на вьрбницю») Юрий Владимирович вновь занял Киев, изгнав с княжеского стола Изяслава Давыдовича, «и бысть тишина в Русьстеи земли» (НПЛ. С. 29, 216; ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 344-345; Т. 2. Стб. 478).

В историографии существует т. зр., согласно к-рой Новгородская кафедра при Н. стремилась к автокефалии, фактической церковной независимости от Киева, особенно после обретения политической самостоятельности. Важная часть аргументации в пользу данной гипотезы связана с событиями 1147 г., после к-рых указанное стремление, как считается, только усилилось (см., напр.: Лихачёв. 1986. С. 161; Хорошев. 1980. С. 28-30). Серьезных подтверждений этого в источниках нет, более того, ряд имеющихся летописных сообщений ему противоречит. Смысл действий Новгородского владыки в 1147-1156 гг. заключался в восстановлении прежней нормы поставления митрополитов Киевских, но никак не в отделении своей епархии от Русской Церкви.

Митр. Макарий (Булгаков) и Е. Е. Голубинский придерживались мнения о рус. происхождении Н. (Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 291; Голубинский. История РЦ. Т. 1. Пол. 1. С. 306-307; см. также: Карпов. 2016. С. 337), однако в научной литературе с кон. XIX в. ряд историков считают его греком (Никитский. С. 29-30; Присёлков. 2003. С. 189-191, 207 (1-е изд.- 1913 г.); Хорошев. 1980. С. 27; ср.: Назаренко. 2013. С. 130). Греческое происхождение Новгородского святителя основано на факте его противостояния Клименту (Климу Смолятичу) - 2-му русину (вост. славянину), выдвинутому на Киевскую митрополичью кафедру, а также на знакомстве Н. с греч. богослужебной практикой. Однако в XII в. в церковной среде национальная принадлежность не играла столь важной роли в определении позиции по тому или др. вопросу, особенно каноническому, а рус. церковные деятели вполне могли время от времени бывать в Византии. Ни в одном из сохранившихся ранних источников (летописях, Киево-Печерском патерике, «Вопрошании», актах) Н. не называют греком, что косвенно указывает на известное всем в то время рус. происхождение Новгородского архиерея (в то время как, напр., о единомышленнике Н.- Смоленском еп. Мануиле - в летописи XII в. определенно говорится, что он пришел «из Грек» - ПСРЛ. Т. 2. Стб. 300). То, что Н. принял постриг в Киево-Печерском мон-ре и в нем же был погребен, с большой степенью вероятности указывает на его рус. происхождение.

Сохранились владычные буллы Н. с поясным изображением Богоматери «Знамение» и греч. надписью: «Пресвятая, воззри на меня, Нифонта Новгородского» (Актовые печати. Т. 1. 1970. С. 53-54, 176-177; Актовые печати. Т. 3. 1998. С. 29, 119). В связи с дискуссией о происхождении Н. следует отметить, что кириллические надписи утвердились в новгородской владычной сфрагистике только при Новгородском свт. Иоанне (Илии) (1165-1186 гг.) (Актовые печати. Т. 1. С. 55).

Церковное строительство

Н. благословил основание кн. Изяславом Мстиславичем пригородного новгородского во имя великомученика Пантелеимона мужского монастыря: «Се аз князь великыи Изяслав Мьстиславичь, по благословению епискупа Нифонта испрошав есми у Новагорода святому Пантелеимону землю…»; игуменом новой обители стал Аркадий, собеседник Н. и буд. епископ Новгородский (ГВНиП. № 82. С. 141; Корецкий В. И. Новый список грамоты вел. кн. Изяслава Мстиславича Новгородскому Пантелеймонову мон-рю // ИА. 1955. № 5. С. 204; Семенов А. И. Неизвестный новгородский список грамоты кн. Изяслава, данной Пантелеймонову мон-рю // НИС. 1959. Вып. 9. С. 247). Согласно датировке В. Л. Янина, это произошло в 1133-1134 гг. (Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения: Средневек. Новгород. М., 1977. С. 60-79; он же. Новгородские акты XII-XV вв.: Хронол. коммент. М., 1991. С. 136-138; см. также: Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, полит. связей IX-XII вв. М., 2001. С. 595-596; Печников. 2017. С. 245-346); по мнению др. исследователей, не учитывающих фактора конфликта Н. с киевским князем начиная с июля 1147 г.- грамота была составлена ок. 1148 г. (Греков. 1929. С. 19-20; Черепнин Л. В. Русские феод. архивы XIV-XV вв. М.; Л., 1951. Ч. 2. С. 115; Каштанов С. М. Жалованные акты на Руси XII-XIV вв. // Средневек. Русь. М., 1999. Вып. 2. С. 21-32; он же. Исследования по истории княжеских канцелярий средневек. Руси. М., 2014. С. 86-93; Седов Вл. В. О ранней истории новгородского Пантелеймонова мон-ря // ДРВМ. 2011. № 4(46). С. 13-31).

В 1135 г. вместе с блгв. кн. Всеволодом Мстиславичем Н. заложил в Новгороде каменную ц. Успения на Торгу. 5 дек. 1136 г. с участием кн. Святослава (Николая) Ольговича и, очевидно, Н. «великымь священиемь» был освящен собор в честь свт. Николая Чудотворца на Ярославовом дворище (Николо-Дворищенский), заложенный еще в 1113 г. (НПЛ. С. 20, 24, 204, 209). В 1146 г. «въ граде» (в юж. части новгородского Детинца) была освящена деревянная ц. в честь святых Бориса и Глеба. Годом раньше каменная Борисоглебская ц. была заложена кн. Ростиславом Мстиславичем под Смоленском на Смядыни - месте мученической кончины св. Глеба. Летописец Н. отметил оба этих события (НПЛ. С. 27, 213-214). Активизация поминовения святых страстотерпцев, вероятно, была связана с миротворческим направлением церковной политики митр. Михаила (покинувшего Русь к 13 авг. 1146), деятельным сотрудником и единомышленником к-рого был Новгородский епископ. В 1144 г. в Новгороде были расписаны притворы Софийского собора, а в 1151 г.- возведены церкви свт. Василия Великого и святых Константина и Елены. 23 апр. следующего года во время большого пожара сгорело 8 новгородских церквей на Торговой стороне, а также «варязьская», т. е. ц. св. Олава, принадлежавшая сканд. купцам (НПЛ. С. 29, 215). В том же году архиепископ поновил собор Св. Софии - купола были обиты свинцом, а его стены покрыты известью (НПЛ. С. 29, 215). По гипотезе А. А. Турилова, основанной на интерпретации записи об освящении собора Св. Софии в месяцеслове псковского Апостола 1307 г. (указание на Киев и дату 952 г. исследователь считает результатом ошибок переписчиков), в 1152 г. Новгородский кафедральный собор после проведенных там Н. ремонтных работ был переосвящен (Турилов А. А. Два византийско-русских историко-архитектурных сюжетца // Σοθια: Сб. ст. по искусству Византии и Др. Руси в честь А. И. Комеча. М., 2006. С. 455-457). В 1153 г. Н. прибыл в Ладогу и заложил в этом городе храм в честь свт. Климента, папы Римского; в том же году игум. Аркадием (к-рый, очевидно, покинул Пантелеимонов мон-рь еще при жизни кн. Изяслава Мстиславича) под Новгородом был основан Аркаж (Аркадиевский) в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь.

Владычный летописец в посмертном похвальном слове о Н. пиcал, что тот в «Пльскове святаго Спаса церковь създа камяну» (Там же. С. 29, 216); имелся в виду сохранившийся до наст. времени Спасо-Преображенский собор псковского Мирожского в честь Преображения Господня монастыря. По мнению Т. В. Кругловой, традиция приписывать основание Спасо-Мирожского мон-ря пастырской деятельности Н. возникла в сер. XVI в. в связи с канонизационной практикой митрополита Московского свт. Макария и лит. творчеством псковского агиографа Василия (в монашестве Варлаама) и получила широкое распространение в XVII - нач. XVIII в. В источниках, относящихся ко времени до сер. XVI в., Н. считался создателем Спасо-Преображенского собора, но не иноческой обители при нем (Круглова. 2008. С. 28. Освящение собора обители в честь Преображения Господня совсем не характерно для Новгорода и Новгородской земли вплоть до кон. XII в. (когда там появляются сразу неск. значимых храмов с таким посвящением) и, возможно, связано со Спасо-Преображенским посвящением храмов Суздальской земли XII в. (напр., Преображенского собора Переяславля-Залесского, построенного при стороннике Н. Юрии Долгоруком).

Кончина и погребение

Н. скончался весной 1156 г. в Киеве, куда он направился встречать поставленного в К-поле осенью 1155 г. митрополита Киевского свт. Константина I.

По словам владычного летописца, после его отбытия в Новгороде «инии же мнози глаголаху, яко, полупив Святую Софию, пошьл Цесарюграду; и много глаголаху на нь, нъ собе на грех» (НПЛ. С. 29, 216). Данное сообщение обычно понимается так, что Н., уезжая из Новгорода, забрал с собой (или потратил ранее) значительные средства из казны Софийского собора, что и вызвало недовольство у части горожан (Присёлков. 2003. С. 34, 190; Щапов. 1989. С. 168; Круглова. 2008. С. 33; ср.: Печников. 2017. С. 266-268).

Наиболее ранние летописные сообщения о кончине Н. в Киеве содержат расхождения в датах. Согласно новгородской владычной летописи, Н. скончался 21 апр. (НПЛ. С. 29, 216), в то время как в Киевском своде кон. XII в., включенном в Ипатьевскую летопись, говорилось, что это произошло в субботу на Светлой («порозное», «праздныя») седмице 15 апр. (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 482). Житие Н. в составе Киево-Печерского патерика (см. ниже) называет днем кончины Н. 8 апр. (Абрамович. 1931. С. 98). По последнему источнику установился день церковного почитания Н.

Наиболее авторитетной датой следует считать приведенную новгородским летописцем, современником Н. - 21 апр., поскольку именно на этот день приходилась суббота Светлой седмицы в 1156 г.

В сообщении о смерти Новгородского святителя киевский летописец приводит ряд связанных с этим подробностей и называет Н. «блаженым»: «постиже и болезнь, болевшю бо ему 13 днии, и тако успе с миром... и положен бысть у Печерьском манастыри, у Федосьеве печере, бе бо имея велику любовь к Святеи Богородици и к отцю Федосью». Далее приводится рассказ, к-рым сам святитель поделился за 3 дня до своей кончины, о видении им прп. Феодосия Печерского († 1074) или, что менее вероятно, печерского игум. Феодосия II (ранее 1148-1156); «виде сон, пришедше ему с заутрене и опочивающю, и се обретохся в церкви Печерьскои на Святошине месте (см. Николай (Святоша), прп., Киево-Печерский.- М. П.) и молящю ми ся много с слезами Прксвятеи Богородици да бых видил отца Федосья и сбирающихся много братее в церковь, и приступи один, рече ми: «Хощеши ли видити отца Федосья?» Мне же отвещавшу: «Аще узможно, покажи ми». И поем мя и въведе в олтарь, и ту показа ми отца Федосья. И шед, поклонихся ему. И въстав, нача благословляти мя, и объять мя рукама своима, и начать целовати мя, и рече ми: «Добре приде, брате сыну Нифонте, отселе будеши с нами неразлучно»; держаше бо свиток в руце, и мне просящу его, и яко вда ми, и развертех, прочтох его, и бе в нем написано в начале: «Се аз и дети моя, яже ми дал Бог» (ПСРЛ. Т. 2. С. 483-484). Далее Н., титулованный в летописи епископом, был охарактеризован как «поборник всеи Рускои земли, бысть бо ревнив по Божественемь»; приводится рассказ о его полемике с Климентом Смолятичем в Киеве, вероятно в 1149 г. («егоже Клим понуживаше служити с собою, он же ему тако молвяшеть: «Неси приял благословения от святеи Софье, и от святаго великаго сбора, и от патриарха, тем же не могу с тобою служити, ни въспоминати тебе в святеи службе, но поминаю патриарха». Оному же мучащюся с ним и научащю на нь Изяслава и своя поборники, не може ему успети ничтоже. Патриарх же присла к нему грамоты, блажа и причитая к святым его, он же боле крепляшеться, послушая грамот патриаршь. Любовь же иместа с Святославом с Олговичем, бе бо Святослав сел без него Новегороде» - Там же. Стб. 484).

Новгородский святитель был погребен в Ближних (Феодосиевых) пещерах Киево-Печерского мон-ря.

После смерти Н. его преемником на Новгородской кафедре стал еп. Аркадий, избранный по новой процедуре, ставшей со временем традиционной в Новгороде, к-рая предусматривала участие в выборе кандидатур на владычество всех полноправных горожан с применением жребия на престоле Софийского собора (НПЛ. С. 29-30, 216). По мнению П. П. Соколова, инициатором нового порядка выбора Новгородского владыки стал Н., который руководствовался при этом визант. Типиконом, предусматривавшим избрание игумена из 3 кандидатов (2 другими были, согласно данной гипотезе, буд. архиереи святители Иоанн (Илия) и Гавриил (Григорий); Соколов. 1913. С. 323-325). Решающую роль Н. в установлении нового порядка избрания Новгородского владыки усматривали также Д. С. Лихачёв (связывавший это с якобы достигнутой при Н. церковной независимостью от Киева; Лихачёв. 1986. С. 164-166) и А. С. Хорошев (он сопоставлял учреждение выборности посадников и выборности владык; Хорошев. 1980. С. 31-32). Следует признать, что для вынесения суждения о том, сам ли Н. установил новый порядок избрания Новгородских архиереев, достаточных оснований не имеется. Выдвижение 3 кандидатур и ограниченное участие мирян в избрании епископов имели каноническую основу, отраженную в Кормчей древнеслав. ред. (см.: Лукин П. В. Новгородское вече. М., 2014. С. 354-358; Мусин. 2016. С. 83-96), а применение жребия позволяло избежать канонического запрещения прямого избрания епископа народным собранием (13-е прав. Лаодикийского Собора) (Правила святых поместных соборов с толкованиями. М., 1880. С. 223). Однако нельзя однозначно утверждать, что указать на эти канонические нормы новгородцам мог именно Н., несмотря на его репутацию знатока церковного права.

Как убедительно показал А. А. Гиппиус, при Н. в нач. 30-х гг. XII в. началось регулярное ведение новгородской владычной летописи, сменившей княжеское новгородское летописание и отразившейся в НПЛ старшего и младшего изводов (Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летописи // НИС. 1997. Вып. 6(16). С. 40-42; он же. Новгородская владычная летопись XII-XIV вв. и ее авторы: (История и структура текста в лингвистическом освещении) // Лингвистическое источниковедение и история рус. яз., 2004-2005. М., 2006. С. 114-251; см. также: Гимон Т. В. Новгородское летописание XI - сер. XIV в. как социокультурное явление: Докт. дис. М., 2014. С. 17, 197-203). Гипотеза Лихачёва о том, что в 1136 г. Н. составил т. н. Софийский временник антикняжеской направленности, включивший Начальный свод вместо ПВЛ (Лихачёв. 1986; 1-е изд.- 1948) и продолженный владычным летописанием, в наст. время не разделяется большинством ученых.

Н. упоминается как «боголюбивый» в математическом сочинении иеромонаха новгородского Антониева мон-ря Кирика Новгородца «Учение, им же ведати человеку числа всех лет» (1136) (Симонов, Мильков. 2011. С. 318, 324-325). Вероятно, тот же Кирик был причастен к ведению владычного летописания при Н. (Шахматов А. А. Разыскания о древнейших рус. летописных сводах. СПб., 1908. С. 184-185; Лихачёв. 1986. С. 174-180; Гиппиус А. А. К истории... С. 40-41; Гимон. 2005. С. 331; Бобров А. Г. А. А. Шахматов и спорные вопросы раннего новгородского летописания // Акад. А. А. Шахматов: Жизнь, творчество, науч. наследие: Сб. ст. к 150-летию со дня рождения ученого. СПб., 2015. С. 245-248).

Летописец приводит 2 канонических казуса, связанных с Н. В кон. 1136 - нач. 1137 г. Н. запретил духовенству епархии венчать новгородского кн. Святослава (Николая) Ольговича, поскольку не одобрял выбор невесты («не достоить ея пояти»), и тот венчался «своими попы» (очевидно, не подчинявшихся непосредственно епископу той епархии, где находился в тот период князь) в Николо-Дворищенском соборе (НПЛ. С. 24, 209). Однако это воспрещение было вызвано не каким-то недовольством епископа князем, как предполагали нередко исследователи (см., напр.: Греков. Революция. С. 17), а, как было обосновано А. Ф. Литвиной и Ф. Б. Успенским, тем, что предполагаемый брак, по всей видимости, допускал не разрешенную церковными канонами близкую степень родства (см.: Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. «Не достоить ея пояти»: почему новгородский епископ Нифонт не хотел венчать Святослава Ольговича? // ДРВМ. 2013. № 3(53). С. 79-80; Они же. Случалось ли князьям домонгольского времени брать в жены близких свойственниц? Политические выгоды, церковные запреты, прецедент // Факты и знаки: Исследования по семиотике истории / Под ред.: Б. А. Успенского и Ф. Б. Успенского. М.; СПб., 2014. Вып. 3. С. 94). В 1145 г. Новгородский владыка запретил отпевать 2 утонувших священников: «В то же лето утопоста 2 попа, и не да епископ над нима пети», что, очевидно, имело некое церковно-правовое основание (НПЛ. С. 27, 213; см. также: Смирнов С. И. Материалы для истории древнерус. покаянной дисциплины: Тексты и заметки. М., 1913. С. 103, 106, 550).

В 1144 г. Н. поставил священником Германа Вояту, буд. владычного летописца при святителях Иоанне и Гаврииле (Григории) (НПЛ. С. 27).

Ответы Н. на вопросы по церковно-правовой и обрядовой проблематике отражены в новгородском каноническом произведении сер. XII в.- «Вопрошании…» («Се есть взпрашание Кюриково, еже взпраша епископа Ноугородьского Нифонта и инех»), автором к-рого традиционно считается Кирик, хотя памятник содержит и вопросы «инех» - Саввы (вероятно, буд. игумена Новгородского в честь Сошествия Святого Духа на апостолов монастыря) и Илии (вероятнее всего, буд. архиепископа свт. Иоанна (Илии)); старший список «Вопрошания...» дошел в составе пергаменной Новгородской (Климентовской) Кормчей кон. XIII в. (ГИМ. Син. № 132).

«Вопрошание...» содержит свидетельства знакомства Н. с греч. практикой (афонской и к-польской), что, возможно, означает его пребывание в течение некоторого времени до рукоположения во епископа в Византии (ответы на вопросы 10, 19, 37) (ПДРКП. Стб. 27, 29, 32).

Ответ на вопрос 10 свидетельствует о том, что Н. придерживался т. зр. о принятии католиков 2-м чином (через миропомазание) (Там же. Стб. 26; Мильков, Симонов. 2011. С. 363-364; см. также: Опарина Т. А. Изменение чинов принятия зап. христиан в рус. церк. традиции: (До кон. XVII в. // Белякова Е. В., Мошкова Л. В., Опарина Т. А. Кормчая книга: От рукоп. традиции к первому печатному изданию. М.; СПб., 2017. С. 312).

Н. призывал духовенство своей епархии к рассудительности, предполагающей умеренность в ряде случаев при наложении церковных наказаний на кающихся (см.: ПДРКП. № 2. Стб. 31, 41, 43, 48, 50, 53, 58, 59, 61), святитель был склонен разрешать спорные канонические и дисциплинарные вопросы в духе икономии (см. также общие обзоры ответов Н.: Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 388-395; Смирнов. Древнерус. духовник. 2004. С. 180-227).

Очевидно, именно «Вопрошание...» с ответами Н. по актуальным вопросам пастырской практики один из буд. новгородских архиереев (скорее всего свт. Илия-Иоанн во 2-й пол. 60-х гг. XII в.) назвал «Уставом блаженного Нифонта» в своем поучении новгородскому духовенству: «дьржите у себе устав блаженаго Нифонта» (ПДРКП. Доп. Стб. 358. № 2).

Почитание

Общерус. почитание Н. установлено, вероятно, на Московском Соборе 1549 г., созванном по инициативе митрополита Московского свт. Макария (см.: Голубинский. Канонизация святых. С. 103, 212). Погребение Н. в Киеве имело следствием то, что он не вошел в состав учрежденного при архиепископе Новгородском свт. Евфимии II Вяжицком в 1439 г. Собора Новгородских святителей, погребенных в новгородском Софийском соборе. Так, в 1563 г., перечисляя «новгородских чудотворцев», царь Иоанн IV Васильевич Грозный не называет среди них Н. (АИ. Т. 1. С. 320. № 168). Тем не менее вряд ли можно согласиться с Е. Е. Голубинским в том, что по этой причине Н. был чтим менее по сравнению с др. почитаемыми Новгородскими святителями (Голубинский. Канонизация святых. С. 548). Об авторитете и почитании Н. свидетельствует как составление Жития Н. (см. ниже), так и включение «Вопрошания...» с его каноническими ответами в рус. Кормчие книги различных редакций с посл. четв. XIII в. до 1-й пол. XVII в. включительно (см.: Щапов. 1978. С. 179-180; Белякова Е. В., Мошкова Л. В., Опарина Т. А. Кормчая книга: От рукоп. традиции к первому печатному изданию. М.; СПб., 2017. С. 47, 49, 60-61, 311-312, 363-364 и др.; Опарина Т. А. Споры 1-й пол. XVII в. о каноничности предписаний «Вопрошания Кирика» в отношении зап. христиан // Кирик Новгородец и древнерус. культура. Вел. Новг., 2012. Ч. 2. С. 190-204).

Небольшие заметки летописного характера о Н. помещены в 1-й Кассиановской редакции (1460) Киево-Печерского патерика. Во 2-й Кассиановской редакции (1462) они переработаны в самостоятельный текст - в «Слово о блаженном Нифонте» - 1-е цельное повествование об этом Новгородском святителе. В «Слове...» кратко повествуется о его прибытии в качестве епископа в Киев, об ожидании митрополита, поставленного патриархом, противостоянии митр. Клименту Смолятичу, послании Н. К-польского патриарха, явлении Новгородскому святителю прп. Феодосия Печерского и кончине Н. в Киево-Печерском мон-ре. Источником части сведений о Н. послужила Ипатьевская летопись, однако содержание «Слова...» шире летописных заметок.

Текст «Слова...» в составе Киево-Печерского патерика прошел сложную эволюцию, пополняясь новыми сведениями и изменяясь стилистически. Если в «Слове...» в ранних редакциях патерика рассказывалось в основном о последнем, киевском периоде жизни Н., то в последующих - освещалась и его деятельность как владыки Новгородского. В частности, в Житии в составе Киево-Печерского патерика (ред. 1661 г.) сообщается о строительной деятельности Н. (возведении ц. Успения Богородицы на Торгу, украшении «иконным писанием» новгородского Софийского собора, покрытии оловом его глав), о взаимоотношениях с князьями (отказ венчать кн. Святослава Ольговича), миротворческой роли в «междоусобных бранях». Совершенно очевидно, что редакторы патерика обращались к новгородским или общерусским летописным источникам.

Житие Н. как самостоятельное литературное произведение написано ок. 1558 г. агиографом свт. Макария, митрополита Московского, псковским свящ. Василием (Варлаамом) (публ.: Кушелев-Безбородко. Памятники. 1862. Вып. 4). Житие носит компилятивный характер - в нем использованы летописные известия XII в. и «Слово...» 2-й Кассиановской редакции Киево-Печерского патерика (1462). Житие состоит из небольшого предисловия, историко-биографической части (см. о ней ниже), пространной Похвалы святителю и молитвенного обращения к нему. Еще В. О. Ключевский указал на источники, к-рыми воспользовался Василий (Варлаам): «Слово...» из Киево-Печерского патерика 2-й Кассиановской редакции, использованное почти полностью. Все остальные рассказы о Н., по мнению Ключевского, восходят либо к лит. источникам (описание детства, смерти родителей, пострижения), либо к устным преданиям (известие о жезле, который Н. оставил в Мирожском монастыре и к-рый хранится здесь «даже и доднесь»). Послание К-польского патриарха, адресованное Н., по мнению Ключевского, Василий (Варлаам) мог сочинить сам, как и все известия о блгв. кн. Всеволоде (Гаврииле) Мстиславиче, ибо его Житие Василий (Варлаам) написал еще раньше, в 1550-1552 гг.

Еще одна, неизвестная до недавнего времени редакция Жития дошла до нас в рукописи РНБ. F. I. 729. Житие составлено, если судить по припискам (Л. 121-153, 469), вСтарорусском Косинском во имя святителя Николая Чудотворца монастыре в 1687 г. Неизвестный автор кон. XVII в. свел воедино самые разные произведения о Н.: Житие редакции Киево-Печерского патерика 1661 г., Житие редакции Василия (Варлаама), Житие Всеволода (Гавриила) в редакциях Василия (Варлаама) и Григория, летописные известия, устные предания Псковщины и Новгородской земли. Впервые автором этой редакции делается попытка изложить биографию Н. в хронологической последовательности, ввести в повествование точные даты, к-рые он заимствует, вероятно, из новгородских летописей. Тема взаимоотношений блгв. кн. Всеволода (Гавриила) и Н. становится одной из главных в Житии из рукописи Косинского мон-ря. Здесь подробно рассказывается о посольстве новгородцев во Псков с просьбой перенести тело Всеволода для погребения в Новгород и при этом подчеркивается роль Н. в организации этого посольства; дарование же кн. Всеволодом ногтя с его руки интерпретируется как знак особо почтительного отношения князя к Н. Завершается Житие Косинской редакции описанием 2 посмертных чудес Н. В 1-м кратко повествуется о том, как во время осады Пскова войсками короля Речи Посполитой Стефана Батория (1581) псковскому кузнецу Дорофею явилась Пресв. Богородица с избранными святыми, среди к-рых был и Н., «моляся о граде и о святей своей Мирожстей обители». Рассказ об этом чуде восходит к более ранним псковским лит. памятникам, в т. ч. Житию св. блгв. кн. Довмонта (Тимофея), «Повести о Псково-Печерском монастыре», «Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков» (ср., напр.: Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков / Подгот. текста: В. И. Малышев. М.; Л., 1952. С. 112-113). Второе чудо - рассказ о том, как некий новгородский купец «на благословение града» захотел снять с Н. митру, «в ней же почивает святый», и не смог этого сделать. Многие списки Жития остаются до сих пор неатрибутированными.

Наиболее пространный памятник, посвященный Н.,- Житие, написанное Василием (Варлаамом),- содержит ряд уникальных известий неопределенного происхождения, достоверность нек-рых из них сомнительна. Сообщается, что святитель род. в окрестностях Киева от благочестивых и зажиточных родителей, которые долго молили Бога, чтобы он даровал им «плод чревныи»; называется также мирское имя Н.- Никита, неизвестное более ранним источникам (Кушелев-Безбородко. Памятники. Вып. 4. С. 2). Следует заметить, что в XII в. еще не сложился обычай присвоения монашеского имени по 1-й букве мирского и вообще смена имени при пострижении не являлась обязательной (см.: Успенский Б. А., Успенский Ф. Б. 2017. С. 82-115); в XVI в. и то и другое уже стало общепринятым правилом.

Согласно агиографу, Никита с детства отличался благочестием и аскетическими наклонностями; после смерти родителей, раздав все имущество нуждающимся, он пришел в Печерский мон-рь, желая иноческого пострига, где был пострижен не называемым по имени игуменом. Стремясь восполнить явный недостаток сведений о пребывании Н. в мон-ре, Василий (Варлаам) писал, что тот «бдяще по вся нощи во славословии Божии, мало сна приимая, и воздежася от всех похотей телесных; в среду же и в пяток, такоже и понеделник, ни единощи вкушаше хлеба, но в молитвах пребываше и в коленопреклонениих, такоже и в посты четыре постяся и бдя и на земли легая, тело свое изнуряя и своима рукама делая на братию, яко дивитися игумену и всей братии смирению и покорению, и великому послушанию святаго Нифонта и воздержанию его и бодрости» (Кушелев-Безбородко. Памятники. Вып. 4. С. 3-4). После поставления на Новгородскую кафедру Н. вместе со св. блгв. кн. Всеволодом (Гавриилом) Мстиславичем возводил не только храмы, но и основывал мон-ри; после кончины князя в Пскове (о его конфликте с новгородцами ничего не сообщается) Н. также прибыл в Псков, где основал Мирожский мон-рь, собрал для него братию, украсил храм и даровал села (Там же. С. 4). После рассказа о непризнании Н. Климента Смолятича на митрополичьей кафедре следует текст послания, к-рое направил Новгородскому епископу патриарх К-польский (не называемый по имени) (Там же. С. 5). Хронологически совмещены пребывание Н. в Киеве по вызову кн. Изяслава Мстиславича и митр. Климента Смолятича в 1149 г. и события, связанные с кончиной Н. в Печерском монастыре в 1156 г., куда он прибыл для встречи митр. Константина I. В Житии сообщается также, что Н. скончался в Печерском мон-ре после болезни, к-рая длилась 13 дней; далее приводятся предсмертная молитва святителя и Похвальное слово ему (Там же. С. 6-9).

Н. упоминается также в Житии прп. Антония Римлянина (кон. XVI в.). Если из раннего новгородского летописания известно, что Н. в 1131 г. поставил прп. Антония во игумены основанной им более 20 лет назад (еще при жизни Новгородского свт. Никиты (Ɨ 1109)) обители, то в Житии Н. показан как следующий Новгородский архиерей после св. еп. Никиты; он по просьбе братии мон-ря Рождества Пресв. Богородицы последовательно рукополагает прп. Антония во диакона и во иерея, после чего поставляет его во игумена, «бе бо любляше преподобнаго за премногую его добродетель». Далее сообщается о том, что Н. возглавил погребение прп. Антония 3 авг. 1147 г. и поставил во игумена ученика преподобного Андрея, к-рому повелел составить Житие почившего святого; о последнем повелении также ничего не говорится в более ранних источниках (Святые рус. римляне: Антоний Римлянин и Меркурий Смоленский / Подгот. текстов, исслед.: Н. В. Рамазанова. СПб., 2005. С. 265, 271; Житие Антония Римлянина / Подгот. текста, пер., коммент.: О. А. Белоброва // БЛДР. СПб., 2005. Т. 13. С. 30, 34).

В ризнице псковского Спасо-Преображенского Мирожского мон-ря хранились реликвии, по преданию связанные с Н., среди них - упоминаемый в Житии Василия (Варлаама) «жезл», оставленный Н. в обители (посох «в длину мерою аршин и шесть вершков, золоченый по дереву и вверху обложенный серебром гладким, на нем камни - хрусталь белый и лазоревый» - Васильев И. И. Псковский Спасо-Мирожский муж. 3-кл. мон-рь: Ист.-стат. очерк. Псков, 1868. С. 21). На посохе имелась резная по серебряной пластине надпись: «Лета 6664 [1156]. Сей посох Святителя Нифонта Епископа Новгородского чудотворца Создателя Мирожского монастыря построения Михайлы Сарпунова» (Ильинский Н. Ист. описание города Пскова и его древних пригородов с самого их основания. СПб., 1790. С. 10; М. Б. Сарпунов - псковский мастер серебряных дел кон. XVII - нач. XVIII в.). Посох хранился в обители до 1805 г., был похищен во время чтения Евангелия над скончавшимся архим. Иаковом. Вторая реликвия, связываемая с Н.,- обложенная серебром чаша (ПГИАХМЗ. № 99/404) с надписью 1707 г.: «...707 по благословению тое обители архим. Киприана и братии построен жезл тот и чаша сия и серебряным венцем обложена подаянием Михаила Сарпунова». По краям чаши помещался текст с цитатой из Жития о посещении Н. Пскова и основании им Мирожской обители. На круглой пластине на дне чаши также имелась надпись: «В лето 6664 апреля в 8 день в пречестную обитель Преображения Спасова Мирожского монастыря» (цит. по: Круглова. 2008. С. 26-27). По мнению Кругловой, «возможно, посох имел какое-то отношение к этому новгородскому архиепископу, но чаша только в начале XVIII в. была связана с именем Н., так как псковский агиограф Василий (Варлаам) не упоминает о ней в своем агиографическом произведении» (Там же. С. 27). В обители хранилась и частица мощей святителя, заключенная в его икону (Васильев. 1868. С. 8).

Мощи Н. почивают в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры. Согласно результатам медико-антропологических исследований мощей, проводившихся в 1988-1990 гг., Н. преставился в возрасте приблизительно 50 лет и имел рост 175 см (Колпакова, Кабанец. 1997. С. 93).

Святому имеются 2 службы (Минея (МП). 2002. Апр. Ч. 1. С. 166-187) и тропарь (Святые Новгородской земли. С. 98).

Н. указан в составленном по благословению митр. Киевского св. Петра (Могилы) ок. 1643 г. «Каноне преподобным отцам Печерским», автором к-рого считается протосинкелл и экзарх К-польского патриарха Мелетий Сириг. Во 2-м тропаре 9-й песни канона он прославляется вместе с другими погребенными в Киево-Печерском мон-ре святителями (Дива. 1997. С. 148).

В 1684-1690 гг. при киево-печерском архим. Варлааме (Ясинском; впосл. митрополит Киевский) было установлено празднование преподобным отцам Ближних пещер в 1-ю субботу по отдании праздника Воздвижения Креста Господня, тогда же была составлена служба Собору; с 1886 г. по благословению митр. Киевского Платона (Городецкого) празднование Собору совершается 28 сент.

Общецерковное почитание святого установлено указами Св. Синода 1762, 1775 и 1784 гг., согласно к-рым было разрешено печатать службы печерским преподобным и вносить их имена (в т. ч. Н.) в общецерковные московские месяцесловы; с 1843 г. совершается празднование Собору Киево-Печерских преподобных отцов и Собору всех святых, в Малой России просиявших. Отдельный день памяти Н. был установлен не позднее 1836 г.

Иконография

святителя начинает развиваться на новгородских и псковских землях, очевидно, в период позднего средневековья. К числу древнейших образов Н. относится икона «Сошествие во ад - Воскресение Христово, с избранными святыми» (сер. XV в.- по мнению А. Н. Овчинникова, 2-я пол. XV в.- по мнению О. А. Васильевой, ПИАМ). На верхнем поле помещен ряд избранных святых, образующих деисусный чин, центром к-рого является свт. Николай Чудотворец (возможно, икона предназначалась для Никольской ц. в Пскове или его округе). Фигура Н. в правой части Деисуса атрибутируется по остаткам букв в надписании имени, прежде всего греч. «фиты» (Овчинников. 1988. С. 140). Святитель облачен в белый клобук, крещатые ризы (белые с красными крестами), зеленоватый омофор с черными крестами. У него короткая широкая борода, что делает его похожим на свт. Петра, митр. Московского, или на свт. Леонтия, еп. Ростовского, в иконографии к-рых также устойчиво встречаются святительские многокрещатые облачения и белый клобук. На покровенной левой руке, как и др. святители, Н. держит крупный кодекс в драгоценном окладе. Васильева атрибутировала эту фигуру как изображение свт. Нифонта, еп. г. Константиана на о-ве Кипр (IV в.) (Васильева. 2012. С. 110), однако наличие белого клобука на голове святого не позволяет согласиться с этим мнением, поскольку на иконе все др. святители раннехрист. времени, в т. ч. свт. Власий, еп. Севастийский (напротив Н., в левой части Деисуса), не имеют подобного головного убора. Составитель программы, а также мастер, писавший эту икону, возможно, пользовались неизвестными ныне образцами и проявляли большое внимание к облачению святых: напр., на голове прп. Варлаама Хутынского, занимающего место по левую руку от свт. Николая Чудотворца, вместо куколя - маленькая белая скуфья с черным крестом.

В псковских храмах сохранялись ковчеги с частицами мощей Н., к-рые, возможно, были украшены и изображениями святого. О подобных мощевиках в Мирожском мон-ре известно из архивных источников (напр.: Опись Спасо-Мирожского мон-ря, 1831 г. // ПИАМ. Ф. 736. Инв. № 2002. О. Ф. 12353(21). № 65, 67) и из основанных на этих данных исследований (Максимова Д. Б. Житийные памятники, посвященные Нифонту Новгородскому: Лит. история текстов: Канд. дис. СПб., 2001. С. 5. Примеч. 4). В иконостасе Преображенского собора Мирожского мон-ря была икона Н., к-рая к сер. XIX в. считалась древней; в нее был вставлен мощевик в виде серебряной овальной коробочки с текстом: «Мощи Преподобного Нифонта Епископа Новгородского Чудотворца Киево-Печерского создателя Мирожского монастыря, еже в Пскове»; в сер. XIX в. икона получила серебряный оклад (Василев И. И. Псковский Спасо-Мирожский муж. 3-кл. мон-рь: Ист.-стат. очерк. Псков, 1868. С. 8).

Очевидно, что почитание Н. должно было найти место и в Новгороде. В описях Софийского собора сер.- 2-й пол. XVIII в. упоминаются иконы (время их создания неясно) с образами Н. и др. святителей Новгородских: на одном из юж. столбов в наосе, рядом с государевым моленным местом,- икона с образами Н., Евфимия, Моисея и Ионы Новгородских, без оклада, с медной лампадой; в приделе во имя ап. Иоанна Богослова на сев. дверях иконостаса - где он молится Софии Премудрости Божией наряду с предстоящими свт. Николаем Чудотворцем и Новгородскими святителями Никитой, Иоанном и преподобными Антонием Римлянином и Варлаамом Хутынским.

Неск. икон Н. было написано для придела во имя Н. (время освящения неизв.) в Успенской ц. на новгородском Торгу. Здание церкви было возведено заново из кирпича «на старой основе» в 1457 г., при еп. Евфимии II Вяжищском, но престол в честь Успения Пресв. Богородицы на этом месте размещался еще в здании, заложенном последним новгородским кн. Всеволодом (Гавриилом) Мстиславичем в 1135 г. (окончено в 1144), при Н. В 1409 г. были устроены каменные приделы: с юга - во имя прп. Алексия, человека Божия (Новгор. летописи. 1879. С. 235; согласно Новгородской IV летописи - в 1399), на средства новгородского посадника Ивана Васильевича; с севера - во имя вмц. Екатерины, по названию престола деревянной церкви, сгоревшей во время пожара 1310 г. Об их архитектуре можно судить по формам юго-вост. пристройки (ныне Алексиевский придел): кубическое простое здание с 3-лопастной аркой на юж. фасаде и апсидой на востоке. При перестройке 1457 г. от прежнего храма был сохранен план 6-столпного 3-апсидного здания. Церковь многократно перестраивалась, ее совр. архитектурные формы относятся к XVIII в., хотя и сохраняют план XII в. (в 50-х гг. XX в. поздние приделы и колокольня были разобраны); в городе она была известна как Успенская «на Козьей Бородке» из-за соседства со скотным рядом. Согласно грамоте 1485 г., Успенская ц. на Торгу имела статус соборного храма (Макарий (Миролюбов). 1855. С. 44). В день памяти Н., 18 апр., совершались крестные ходы из Софийского собора в Успенскую ц. (Он же. 1860. Ч. 1. С. 97, 365, 366). Согласно Чиновнику новгородского Софийского собора (1629-1633), крестный ход к Успенскому храму совершался и 11 июля, в день явления чудотворной Ржевской Оковецкой иконы Божией Матери; во время крестного хода 18 апр. читались каноны Ржевской иконе и Н. (Голубцов А. П. Чиновник новгородского Софийского собора. М., 1899. С. 110, 127), на что указывает, ссылаясь на рукописный устав Софийского собора, и архим. Макарий (Миролюбов) (Макарий (Миролюбов). 1860. Ч. 1. С. 366). Согласно церковной описи, составленной 2 нояб. 1685 г., фигуры Н. и кн. Всеволода были изображены на храмовой иконе в иконостасе главного храма. В приделе во имя Н. находились: его образ в серебряном басменном окладе, с венцом и привесом в виде гривенки; небольшой образ создателей храма, кн. Всеволода (Гавриила) и Н., также в серебряном окладе, с венцами и 3 «дщицами», серебряными пластинами, на 2 из к-рых были имена святых, а на 3-й - «летописец о создании храма» (Писцовые и переписные книги Новгорода Великого XVII - нач. XVIII в.: Сб. док. / Сост. И. Ю. Анкудинов. СПб., 2003. С. 211, 225). Согласно сведениям прот. П. Н. Тихомирова, настоятеля новгородского Знаменского собора, в Успенской ц. была икона Н. и свт. Никиты, еп. Новгородского, также постриженика Киево-Печерского мон-ря, на к-рой оба святителя были написаны «в молении», очевидно в 3/4-ном повороте (Тихомиров. 1891. С. 62-63).

К числу древних изображений Н. можно отнести миниатюры с образом святителя в составе Голицынского и Лаптевского томов Лицевого летописного свода (70-е гг. XVI в.). Текст в этих частях свода воспроизводит сведения, известные из Никоновской летописи, дополненной во 2-й пол. 50-х гг. XVI в., и из Жития Н., составленного ок. 1558 г. псковским свящ. Василием (в иноках Варлаам). Благодаря подробному иллюстрированию текста в своде складывается своеобразное лицевое протожитие Н., сюжеты к-рого отражают разные периоды его жизни. На миниатюре поставления Н. во епископа Новгородского свт. Михаилом, митрополитом Киевским, он средовек с короткими пышными коричневыми волосами и недлинной бородой, в фелони, с омофором (РНБ. F. IV. 225. Л. 80). На последующих миниатюрах, в рассказе о контактах вечевого Новгорода с княжеским Киевом, Н. облачен в черный клобук и мантию с источниками (Там же. Л. 95, 71 об., 72 об., 167 об.). Наиболее торжественно Н. изображен на миниатюре, показывающей «великое освящение» в 1148 г. в Суздале каменной ц. Рождества Пресв. Богородицы, возведенной кн. Юрием Долгоруким: седовласый святитель облачен в светлую фелонь, омофор и архиерейскую шапку с дробницами и белой опушкой, он кадит храм во время крестного хода (Там же. Л. 168). В сценах освящения др. церквей, переговоров с политиками Новгорода и др. городов он, как правило, облачен в черный клобук и мантию с источниками.

В особый цикл с участием Н. выделен рассказ о претензии на Киевскую митрополию Климента (Клима) Смолятича. Здесь представлены сцены путешествия Н. в 1156 г. в Киев ради благословения у нового митр. Киевского Константина I, во время споров о поставлении митрополита Климента Смолятича. Новгородский епископ путешествует на лошади. В иллюстрациях споров Климента с Н. о поминании первого за литургией как предстоятеля всей Русской Церкви Н. показан поднявшим вверх десницу с указующим перстом, напоминающим о Божественном происхождении закона.

Неск. миниатюр (Лаптевский том. F. IV. 233) в цикле подробно освещают последнее пребывание Н. в Киеве и чудесное видение ему в тонком сне, когда святителю было дано увидеть себя в храме Киево-Печерского монастыря. Текст, к к-рому относятся миниатюры, восходит к Ипатьевской летописи, он может включать сведения из Кассиановских редакций Киево-Печерского патерика (60-е гг. XV в.). Рассказ открывается миниатюрой (Л. 109), на к-рой Н. показан 5 раз: выезжающим из Новгорода, въезжающим в Киев, ожидающим там митр. Константина и тут же - стоящим рядом с ложем на молитве и спящим, причем начиная с эпизода молитвы и сна и далее до конца святитель изображается с нимбом. В тексте при миниатюре имеется важное упоминание, что видение было за 3 дня до кончины Н. Следующая миниатюра (Л. 109 об.) иллюстрирует само видение. Если в Ипатьевской летописи Н. рассказывает о себе в этом видении как о стоящем на «Святошине месте» в церкви Киево-Печерского монастыря, то в тексте Лицевого летописного свода это место названо подробно: «...на месте блаженного князя инока Николы Святоши». Оказавшийся в монастырском храме во время службы Н. молился Пресв. Богородице, «дабы видел преподобного игумена Феодосия». На миниатюре совмещено неск. эпизодов: на фоне 5-главого храма, с арками и со сводчатыми перекрытиями, перед крупным изображением иконы Божией Матери в изводе Дексиократусы (с Младенцем на правой руке; Младенец Христос благословляет Мать, а Она касается Своей правой рукой Его десницы) стоит слева молящийся Н. Справа от него - группа иноков, один из братьев, в черном клобуке и с нимбом (вероятно, прп. Николай Святоша), протягивает руку, собираясь вести Н. (согласно тексту, Н. явился некий брат («сбирающися много братее в церкве и приступив един рек ми…» - Ипатьевская летопись // ПСРЛ. Т. 2. 1908 (2-е изд.). Стб. 483)). В правой части миниатюры тот же инок, оборачиваясь к Новгородскому владыке, подводит его к прп. Феодосию Печерскому. Н. везде изображен как святитель - в клобуке и мантии с источниками. Отдельная миниатюра (Л. 110) иллюстрирует исполнившуюся молитву Н.: он припадает к ногам прп. Феодосия, и тут же они заключают друг друга в объятия, при этом Н., как и прп. Феодосий, показан с опущенным на плечи клобуком. От начальника обители Н. отличает лишь более короткая борода. На этой же миниатюре, за пределами церкви Киево-Печерского мон-ря, Н. показан уже как усопший: он лежит на одре в клобуке и мантии, над ним склоняются клирики и княжеские посланники. В сцене погребения (Л. 110 об.) Н. лежит в саркофаге в епископском облачении, фелони и омофоре, голова не покрыта (без нимба). Как чтимый святой, но в монашеских одеждах (в мантии, клобук - на плечах), с нимбом он представлен на миниатюре (Л. 111), иллюстрирующей посмертные наветы на Н., о к-ром «некии новгородцы» говорили, что он «истощил имение Святой Софии». Как апофеоз Н. выполнены миниатюры, где он в черном клобуке, с нимбом, в мантии с источниками, подняв руку, указывает на прекрасный храм - собор Св. Софии в Новгороде, на свинцовое покрытие к-рого он потратил средства кафедры (Л. 111 об.), или, сидя на престоле, раздает указания строителям и своим работникам кормить нищих (Л. 112).

Согласно текстам иконописных подлинников, Н. изображали как старца, похожим по форме бороды на ап. Иоанна Богослова, в святительских ризах и шапке, с Евангелием; хотя отмечался высокий лоб, по плечам следовало писать спадающие волосы (ИРЛИ. Перетц. № 524. Л. 144 об.; Филимонов. Иконописный подлинник. С. 315; Большаков. Подлинник иконописный. С. 87); растрепанную бороду (РНБ. О. XIII. 11. Л. 250 (в особом перечне святых без указания дня памяти); вместо шапки - митру (ИРЛИ. Бобк. № 4. Л. 96 об.). В то же время можно было писать святого как преподобного (РНБ. Погод. № 1931. Л. 136 об.). В Строгановском иконописном подлиннике в описании многофигурной композиции Собора Киево-Печерских святых указано изображать его в святительских одеждах, формой бороды он должен напоминать основателя Киево-Печерского мон-ря - прп. Феодосия Печерского: «брада Феодосиева», с пометкой «правая страна», 5-й (БАН. Строг. 66. Л. 310); в некоторых подлинниках указано, что его можно писать и преподобным (РНБ. Погод. № 1931. Л. 136 об.). В собрании Ф. А. Каликина сохранилась прорись, подписанная как перевод с иконы XVII в., на которой фигуры святителей Новгородских Евфимия, Н. и Ионы обращены в 3/4-ном повороте влево (ГРМ. ПМ-2344). Н. расположен посередине, между святителями XV в. Как и у свт. Евфимия II Вяжищского, архиеп. Новгородского, его правая рука поднята в жесте благословения, скорее напоминающем двуперстное сложение, в левой он держит Евангелие. На Н.- святительская шапка с дробницами, фелонь и омофор, узорчатая епитрахиль. У святителя короткие волосы, не закрывающие шеи, длинная, клиновидная борода.

Согласно руководству В. Д. Фартусова, Н. следовало изображать «типа русского, преклонных лет», седовласым, с раскиданными по плечам локонами, с очень большой бородой, разделенной на пряди, в фелони с крестами и в омофоре, с хартией в руках (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 243).

На иконах Н. позднего времени встречается рядом с различными святыми. В Новгороде продолжали писать иконы с образами Новгородских святителей, облачения к-рых имели вид, характерный для той эпохи, напр. высокие шапки-митры с дробницами, как на иконе в окладе с изображением стоящих святых: Н. вместе со свт. Никитой, епископом Новгородским, по сторонам сщмч. Антипы, еп. Пергамского, в верхней части - икона Божией Матери «Троеручица» (1792, НГОМЗ) или, напр., с ангелом-хранителем в молении Нерукотворному образу Спасителя. Н. в святительских ризах, с Евангелием, но без шапки или клобука, как на иконе XIX в. из музея-заповедника «Дмитровский кремль». Эта же композиция, только на поле с избранными святыми и с образом Божией Матери Смоленской в среднике,- на иконе из собрания Звенигородского музея-заповедника. Для икон кон. XIX в., написанных в академической манере, как икона «Святые мч. Мина, свт. Нифонт Новгородский Чудотворец, мч. Вонифатий» из частного собрания, делали серебряные оклады, однако в случае с этой иконой могла быть допущена ошибка: вместе с мч. Вонифатием, к-рому молились ради победы над грехом винопития, должны были написать др. святого с именем Н.- не Новгородского епископа, а свт. Нифонта, еп. Кипрского, покровителя борющихся с бесами. По рис. В. Моисеева была выполнена литография с единоличным изображением Н. как иллюстрация труда прот. П. Н. Тихомирова о Новгородских святителях. Н. как архиерей синодального времени облачен в мантию с источниками, на голове - митра с дробницами, камнями и крестом наверху, под мантией видна схима с Голгофским крестом, поверх к-рой - наперсные панагия и крест; он благословляет правой поднятой рукой, в левой - посох с сулоком; волосы святителя длинные, падающие на плечи, борода средней длины, округлая, длинные усы (Тихомиров. 1891. Вкл. между с. 48 и 49).

Н. встречается в различных вариантах Соборов: Новгородских, Псковских, Киево-Печерских святых. В композициях «Новгородские чудотворцы» или в Соборе Новгородских святых Н. изображали по-разному. На иконах, воспроизводивших «духовные плоды» Новгородской кафедры, появившихся со 2-й пол. XVII в. под влиянием изводов с образом Христа как Лозы, Древа Иессеева, Похвалы Пресв. Богородицы, полуфигура Н. могла быть изображена в отрасли «древа», в отдельном медальоне с самыми почитаемыми святыми. В Соборе Новгородских чудотворцев Н. изображали в паре со свт. Никитой, еп. Новгородским, к-рый был одним из предшественников Н. на Новгородской и Псковской кафедре, а также был пострижеником того же Киево-Печерского мон-ря,- в молении перед иконой Божией Матери «Знамение» вместе с преподобными Антонием Римлянином и Варлаамом Хутынским на отдельном медальоне посреди «древа» с полуфигурами Новгородских святых (икона письма «попа» Г. Алексеева, 1728, ГТГ). На прориси с иконы XVIII в. из собрания А. М. Постникова, где Новгородские святые различных чинов (святители, преподобные, князья, блаженные, праведные) изображены внутри Софийского собора в предстоянии иконе Софии Премудрости Божией, Н. стоит слева, возглавляя 1-й ряд святителей, Новгородских чудотворцев, в то время как свт. Никита находится на таком же месте в правом ряду. Н. облачен в фелонь, омофор и шапку с опушкой, у него средней длины волосы и короткая, широкая, распадающаяся на пряди борода. Н. возглавляет 1-й ряд Новгородских святителей (на правой стороне) на иконе «Новгородские чудотворцы, в молении образу Софии Премудрости Божией» (вариант Собора Новгородских святых); святой в шапке, фелони, омофоре, обеими руками держит, почти прижимая к груди, Евангелие - прорись с иконы XVIII в. из собр. Постникова (Успенский В. И., Успенский М. И. Древние иконы: Из собр. А. М. Постникова. СПб., 1899. Табл. 69; Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. № 198. С. 399; Т. 2. С. 179), икона 1814 г. «Русские святые» по переводу с нее (Лист 5. Музей СПбДА, Табл. 60), икона кон. XIX - нач. XX в. (НГОМЗ). На иконах XIX в., восходящих к этой же прориси, судя по деталям церковного интерьера и изводу иконы Софии Премудрости Божией, он может быть представлен в земном поклоне. На эмалевой (ростовской) иконе с Собором Новгородских святых (СПГИАХМЗ) Н. стоит с края 1-го ряда, замыкая его, на голове его - митра нового, несредневек. образца, на нем - синяя мантия с источниками, обеими руками перед собой он держит Евангелие.

Образ Н. присутствует в композиции чудотворной Псково-Покровской иконы Божией Матери, известной также как «Видение старцу Дорофею», связанной с чудесным явлением насельнику псковского Покровского мон-ря свидетеля штурма Пскова войсками польск. кор. Стефана Батория 20 авг. 1581 г. Эту композицию также можно считать своеобразной формой Собора Псковских святых, поскольку Божия Матерь, явившаяся старцу Псково-Покровской обители, «что в углу», собирала местных святых из разных храмов и мон-рей города, в т. ч. Н. явился на Ее зов из основанного им Мирожского мон-ря. Сюжет имеет 2 композиционных варианта. На чудотворной иконе, которая по сохранившейся живописи может считаться памятником нач. XVII в. (передана представителями ФРГ 7 сент. 2001 и поставлена в Троицком соборе Пскова - некогда находилась в Покровской от Пролома ц. и считалось, что была написана вскоре после 1581, см.: Окулич-Казарин. 2001. С. 129-130; полная надпись приведена: Василёв И. И. Ист.-стат. указатель г. Пскова. СПб., 1899. С. 104-105), отдельные районы города показаны в традициях древнерус. иконописи XVI-XVII вв.: расположенные друг над другом и разделенные ландшафтными участками «грады»-укрепления. К ней восходят совр. иконы, напр. в псковской ц. во имя свт. Василия Великого на Горке. Др. вариант представлен иконами кон. XVII - XVIII в. из храмов Пскова, связанных с событиями осады 1581 г. На них город изображен в перспективе, по принципам европ. картографии; образцом краеведы и исследователи считают план 1694 г., а одного из его создателей - автором иконы-протографа этой редакции. Это икона, известная в краеведческой лит-ре под именем «Сретение Богородицы», до 1910 г. находившаяся в часовне Владычного Креста (Окулич-Казарин. 2001. С. 86-88), согласно надписям на ней, была «возобновлена» 6 сент. 1784 г., т. е. переписана по старым контурам «из стараго изображения» на средства инженер-майорши А. С. Румянцевой. Плохая сохранность ее живописи к 3-й четв. XVIII в. была связана с тем, что именно с этой большого размера иконой (ок. 487×210 см) жители города шли в крестный ход навстречу чудотворной иконе Успения Пресв. Богородицы из Псково-Печерского мон-ря в память событий 20 авг. 1581 г. С 1910 г. икона находилась в Троицком кафедральном соборе Пскова (ныне в ПИАМ). Ее повторением является икона из Гостиного двора, некогда укрепленная там близ лавки купца И. И. Жигилевича (40×40 см, 1762, ныне в собр. ПИАМ, см.: Там же. С. 102. Рис. 11). Н. вместе с др. святыми - покровителями города - с Псковскими князьями, преподобными и блаженными стоит в молитвенном обращении к Богородице. Его облачения могут отличаться: на чудотворной иконе он представлен в святительском одеянии - в шапке, фелони, омофоре; он стоит рядом со стенами основанного им Спасо-Мирожского мон-ря. В таком же облачении - в красной фелони с белым омофором и святительской шапке - он написан на иконе из бывш. часовни Владычного Креста. На иконе 1762 г. он облачен в черные клобук и мантию, светлый подризник и алую епитрахиль; явление представлено в углу псковского окольного города, близ стены, проходящей неподалеку от храмов в честь Рождества и Покрова на Полонище. Псково-Покровская чудотворная икона Божией Матери в 1-й пол. XVIII в. почиталась как покровительница в борьбе с внешними врагами не только в Пскове. В описях московского Успенского собора посл. трети XVIII - 1-й трети XIX в. (Опись 1771-1773 гг., Опись выбывшим вещам 1774 г., Описная книга 1853-1854 гг.: ОР ПГФ ММК. Ф. 4. Д. 89. Л. 7 об.; Оп. 1. Д. 90. Л. 5; Д. 98. Л. 28 об. (№ 5)) упоминается икона-список «изображение и мера чудотворныя иконы Псково-Покровская обители, зовомыя во угле» над юж. дверями иконостаса в золотом чеканном окладе и с бриллиантами в венцах. Икона была украшена имп. Анной Иоанновной в память взятия Данцига (польск. Гданьск) в июне 1734 г.; после смерти государыни в 1740 г. икона была вложена в Успенский собор, к 1774 г. был утрачен драгоценный оклад, после сер. XIX в. судьба иконы неизвестна. Хотя точная композиция этой утраченной святыни в источниках не указана, образ Н. вместе с др. Псковскими святыми почитался как покровитель рус. воинства, действующего на сев.-зап. военном направлении.

В Соборе Киево-Печерских святых изображение Н. появляется в композициях, восходящих к схеме «Древо Иессеево». Н. изображен в чашечке цветка, что восходит к станковой гравюре вероятного ученика иером. Илии мастера Акима (монограмма «АК») (1643-1676, ДМКДУ). Эта гравюра получила иконописные повторения: иконы 60-х гг. XVII в. из ц. Печерской иконы Божией Матери в Угличе (УИХМ; см.: Горстка А. А. Иконы Углича. М., 2006. Ил. 110) и 1686 г. из ц. в честь Тихвинской иконы Божией Матери Рождественского мон-ря в Ростове (ГМЗРК). Н. с короткими, светлыми, но не седыми волосами, с клиновидной бородой, на нем - светлая фелонь и белый омофор, правой рукой он благословляет, левую прижимает к груди. В композициях, вмещающих большое число святых Киево-Печерского мон-ря, Н. расположен, как правило, в первых рядах, в чине святителей, где он опознаётся по облачению архиерея (митра с крестом в навершии, саккос, омофор, панагия или наперсный крест) и по имени «Нифонт епископ» на гравюре киевского мастера В. Белецкого 1756 г. и восходящих к ней гравюрах и иконах: 2-й пол. XVIII в. из Киево-Печерской лавры (НКПИКЗ); посл. трети XVIII в. (1771 (?), ИркОХМ); 1-й трети XIX в. (КБМЗ); сер. XIX в. (Троицкий собор Успенского жен. мон-ря в Александрове), на литографии 1893 г. (ГЛМ), цветной литографии 1903 г., используемой ныне как икона (напр., в Варваринской ц. в Казани).

На иконах сходного извода с образами всех рус. святых Киевской земли, включая святых Киево-Печерского мон-ря, где ряды фигур размещены под сидящей на облачном престоле Новозаветной Троицей (Сопрестолие), Н. может быть размещен с краю, напр. на иконе нач. XIX в. (НКПИКЗ; см.: Schätze aus dem Höhlenkloster in Kiev: Eine Ausstellung im Bischöflichen Dom und Diözesanmuseum. Trier, 1995. Kat. 9. S. 42). В иллюстрациях в виде гравюр, сопровождающих печатные тексты Киево-Печерского патерика, Н. изображен как старец в полном облачении предстоятеля кафедры. В патерике с гравюрами мастера иером. Илии он изображен стоящим на берегу реки, между 2 церквами - одноглавой у подножия горы и 3-главой на подклете в отдалении. Интересен использованный здесь вариант облачения: митра Н. напоминает тиару благодаря выпуклым элементам наподобие камней или жемчужин, огибающих ее снизу и сверху по контуру, она увенчана небольшим крестом; на святителе также фелонь, офомор, перекинутый им на правую, благословляющую руку, из-под фелони видны палица и епитрахиль. В левой руке Н. держит 12-конечный крест (каждый из 4 концов креста имеет тройное завершение). Этот тип воспроизводился и позднее: святитель в митре, фелони, омофоре с нашитыми крестами, с палицей, с посохом в правой руке и Распятием в левой, напр.- на гравюре работы Л. Тарасевича (Патерик, или Отечник, Печерский. К., 1702). На основе гравюры Тарасевича, вероятно, была сделана надгробная икона Н. (после 1842, с прописями кон. XX в., мастерская Киево-Печерской лавры) над ракой в Ближних пещерах лавры. Портрет этот удостоверяет точное время появления раки Н. в Ближних пещерах, хотя первоначальное погребение святого находилось в Дальних пещерах, близ погребения прп. Феодосия Печерского (Киевские пещеры и Киево-Печерская лавра. К., 1864. С. 47). На иконе он предстает зрелым, но не пожилым человеком, с недлинной рыжеватой бородой. Святитель изображен по пояс стоящим у аналоя, на к-ром лежит небольшая раскрытая книга. Он облачен в архиерейскую красную мантию, на голове - клобук, в левой руке - посох с сулоком. На груди - панагия и наперсный крест. Образ Н. включен в роспись киевского собора во имя равноап. Владимира (художники В. М. Васнецов, М. В. Нестеров, 1885-1896): он написан стоящим и благословляющим, с черными короткими волосами, с длинной, черной, разделенной надвое бородой, без шапки, в белых ризах, омофор с крупными черными крестами, розовая епитрахиль, Евангелие на левой руке. К этому же типу принадлежат литографированные иконы, отпечатанные на Афоно-Илиинском подворье в Одессе рус. Свято-Илиинского мон-ря на Афоне, напр. икона, отпечатанная в технике хромолитографии 2 февр. 1899 г. (Интинский краеведческий музей, Республика Коми).

В совр. композициях Соборов рус. святых также встречается образ Н., напр. на иконе «Все святые, в земле Российской просиявшие» письма мон. Иулиании (Соколовой) из числа келейных икон священноисп. Афанасия (Сахарова) (кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в., ризница Троице-Сергиевой лавры). Он во 2-м ряду слева, рядом со свт. Феофилом Новгородским, видна лишь голова; это седой старец с длинными волосами, в шапке, расшитой черными крестами, и с меховой опушкой. Образ святителя служил источником вдохновения для художников, обращавшихся к исторической тематике: напр., в кн. «Русские герои и святые (Новгородские рукописи)» (М., 1991), проиллюстрированной цветными линогравюрами работы худож. А. Д. Шмаринова (в собр. Гос. военно-исторического и природного музея-заповедника «Куликово поле»), есть и сюжет с Н. (без надписания имени): святитель в облике старца с недлинной бородой и короткими волосами, в фелони и омофоре поднимает руку в призывном жесте, обращаясь к отроку с книгой в руках, стоящему на фоне храма, врата к-рого отмечены иконой Нерукотворного образа Спасителя.