Поиск проповеди

Проповеди на праздники:

Преподобный Пахомий Великий

ПАХОМИЙ ВЕЛИКИЙ
[Греч. Παχώμιος ὁ Μέγας; греч. форма древнеегипетского и коптского имени с определенным артиклем p -axwm - Пахом, т. е. «сокол»] (ок. 292 - ок. 346), прп. (пам. 15 мая; пам. копт. и зап. 9 мая). Основатель общежительного монашества в Египте.

Жизнь и труды
Основным источником сведений о жизни и трудах П. В. является анонимное Житие П. В. (далее: VP). Сочинение дошло в многочисленных рукописях и редакциях как на греческом (древнейшая, т. н. G1 или Vita prima (BHG, N 1396-1396а), сохранилась в неск. рукописях, самые ранние из к-рых (F и B) датируются X-XI вв.; G2 или Versio vulgata (BHG, N 1400-1400b); G3 и др. второстепенные поздние изводы), так и на коптском на 2 диалектах: саидском (S) примерно в 20 фрагментарных изводах (S1 - S21; S1 в ркп. VI в.) и бохайрском (Bo, с лакунами; ркп. 1-й пол. XI в.), а также на латинском (пер. G2 с добавлением материалов из «Лавсаика») и арабском (перевод одной из версий Bo) языках. Есть и 2 др. греч. сочинения, происходящие из Пахомиевой среды: «Паралипомена» («Пропущенное»; BHG, N 1399-1399а; далее: Par.), где содержится житийный материал, не вошедший ни в одну из версий VP (с добавлением греческого фрагмента из несохранившегося Жития П. В.: Fr. 1), и «Послание Аммона» (Ep. Ammonii; BHG, N 1397-1398; отождествить автора с известным историческим лицом не удается). Критический разбор этих источников см.: Lefort. 1943. P. XIII-XCI; Veilleux. 1968. P. 16-114; Хосроев. 2004. С. 9-32. В связи с такой обширной лит. традицией при ее анализе необходимы коррекция данных, учет наличия агиографических клише и разнобоя в порядке и отборе событий в различных версиях.

Согласно источникам, П. В. род. в Фиваиде в номе г. Латополь (ныне Исна) в семье египтян-язычников (G1. 2; Bo. 3) и в отличие от прп. Антония Великого, чьи родители были христианами, принял христианство самостоятельно (христ. имена брата и сестры П. В.- Иоанн и Мария, возможно, были получены ими в монашестве). Родители П. В. были состоятельными людьми (Bo. 5), он участвовал с ними в языческом культе (G1. 3; Bo. 4). О его детстве почти ничего не известно. По всей вероятности, сведения о том, что П. В. получил начальное образование, т. е. умел читать (ср.: G1. 29 и Bo. 25 о том, что он был чтецом в церкви г. Тентира (ныне Дендера)) и писать по-коптски, но греч. языка не знал, и свидетельства о том, что он начал учить греческий в преклонном возрасте и преуспел в этом (G1. 95; Bo. 99; ср.: Par. 27: П. В. «не знал греческого языка», но, помолившись, «научился говорить на всех языках»), не заслуживают серьезного внимания; в любом случае, уже являясь главой «общежития», свои проповеди П. В. произносил по-коптски (ср.: Ep. Amonii. 4).
Явление ангела прп. Пахомию Великому. Роспись ц. Николая в мон-ре Анапавса в Метеорах. 1527 г. Мастер Феофан Критский
Явление ангела прп. Пахомию Великому. Роспись ц. Николая в мон-ре Анапавса в Метеорах. 1527 г. Мастер Феофан Критский
В возрасте ок. 20 лет он был призван в армию, потому что «великий Константин начал войну против некоего тирана» (G1. 4; в Bo. 7 говорится о «персидском тиране»), и отправлен по Нилу на корабле вместе с др. новобранцами в Александрию. На пути корабль остановился в Фивах, и здесь П. В. впервые встретился с христианами, которые принесли еду и питье запертым в казарме новобранцам; П. В. был настолько поражен их милосердием, что сам решил стать христианином (G1. 4-5; Bo. 7). Когда корабль прибыл в Антиною, пришло известие об окончании военной кампании и новобранцы были распущены по домам. П. В. возвратился в В. Фиваиду, но не домой: он остановился на полпути к Латополю, в заброшенной дер. Шенесет на правом берегу Нила (ныне Каср-эс-Сайяд), где, вероятно, у местного священника получил наставления в вере и через неск. дней был крещен (Bo. 8). В ночь после крещения ему было первое видение - сходящей с неба росы, которая в его руке превратилась в мед (G1. 5; Bo. 8), и с тех пор П. В. думал только о том, как стать монахом. Узнав о подвизавшемся недалеко отшельнике прп. Паламоне, к-рый был примером и наставником для многих живших по соседству монахов, П. В. пришел к нему и стал его учеником. В греч. тексте не сказано, как долго П. В. оставался у прп. Паламона (G1. 6-12; Ep. Amonii 12; ср., однако, в Bo. 17, где отмечено, что они прожили вместе 7 лет) до того, как решил уйти и поселиться отдельно в заброшенной дер. Тавенниси на берегу Нила, к-рую он случайно обнаружил (G1. 12; ср.: Bo. 17: П. В. прошел от Шенесет ок. 10 миль, т. е. ок. 15 км). Вскоре сюда пришел его брат, Иоанн, и поселился с ним (G1. 14; S3: Lef. 2. P. 104a. 24 sq.).
Однажды, после 2-го видения, в котором преподобному явился ангел и возвестил, что воля Бога состоит в том, чтобы П. В. служил роду человеческому и примирил его с Богом (G1. 23; S3: Lef. 2. P. 107a. 30-32; см. также: Palladius. Lausiac. 32. 1 - о явлении ангела, передавшего П. В. медную доску, на к-рой были написаны правила буд. общежития), П. В. начал строить 1-й мон-рь и возводить вокруг него стену (порядок событий в повествовании, очевидно, нарушен: П. В. построил мон-рь еще до того, как к нему начали стекаться желающие стать монахами; о том, что VP не всегда располагает события в хронологическом порядке, см.: Bousset. 1923. S. 272 (not.)). Вероятно, молва о П. В. быстро разнеслась по округе; когда появились первые ученики - Псентаисий, Сур и Псой,- они начали жить вместе и преподобный установил для них правила, «взятые из божественных Писаний», а именно скромность в одежде, одна и та же пища и умеренный сон (G1. 25; Bo. 23). Затем стали приходить и др. желающие вести аскетическую жизнь: Пекусий (копт. peqw1 , т. е. «эфиоп»), Корнилий, Павел, др. Пахомий и Иоанн (G1. 26; по свидетельству Bo. 24, все они были братьями и до этого уже являлись отшельниками; ср. имена первых учеников П. В. в G1. 79), а спустя неск. дней пришел 14-летний Феодор (впосл. Феодор Освященный), ставший любимым учеником П. В. Когда число братии достигло 100 чел., П. В. построил церковь (по совету Серапиона, еп. Тентиры; G1. 29). Своих священников в мон-ре не было, они приходили из ближайшей деревни утром по воскресеньям для совершения Евхаристии; сам П. В. не хотел, чтобы в его обители были священники, «из-за страха зависти и тщеславия» (G1. 27; Bo. 25b). Когда в Тавенниси пришла сестра П. В., Мария, желавшая стать монахиней, для нее в ближайшей деревне построили жен. мон-рь, в к-ром она стала настоятельницей, а П. В., часто ведя с сестрами беседы о спасении, записал для них «правила братьев», т. е. те же правила, что были и в его мон-ре (G1. 32). Свидетельство о том, что впосл. П. В. основал еще один жен. мон-рь (G1. 134; G3. 188), не находит подтверждения в др. источниках, как и свидетельство в «Лавсаике» о жен. мон-ре, находившемся на противоположном от Тавенниси берегу (Palladius. Lausiac. 33).

Став архиепископом Александрийским, свт. Афанасий I Великий, очевидно узнавший об успехе предприятия П. В. (по крайней мере так думал автор VP), отправился в Фиваиду; когда он остановился в Тавенниси, то епископ Тентиры Серапион, в епархии к-рого находился мон-рь, просил свт. Афанасия назначить П. В. «отцом и священником над всеми монахами своего округа» (G1. 30; Bo. 28 добавляет: «…потому что он Божий человек, но, увы, отказывается мне подчиняться»). П. В., услышав об этом, постарался скрыться среди братьев.

Из-за возросшего числа монахов в 1-м мон-ре стало тесно, и тогда П. В. привел братьев в заброшенную дер. Пабау (Παβαῦ, копт. pbau , pboou ; в 3 км от Тавенниси вниз по течению, см.: Lefort. 1939. Р. 387) и учредил там 2-й мон-рь (G1. 54; ср. Bo. 49: это место было указано ему в видении). Вскоре аскет Эпоних (᾿Επώνυχος = копт. ebwnx ), глава др. мон-ря, находившегося около Хенобоскии (G1. 54; Bo. 51; свидетельство о том, что монашеские общины существовали в этих местах и до П. В., но какой организации они придерживались, неизвестно), попросил П. В. принять его обитель в общежительную общину П. В., и преподобный привел к Эпониху своих монахов - это был 3-й мон-рь. Спустя какое-то время по просьбе Ионы (iwnas в копт. версии: Bo. 51 и др.; в G1. 54: Иоанн), главы уже существовавшей обители Монхосис (Μώνχωσις, копт. tmou1onS , Тмушонс; точное местоположение неизвестно, см.: Lefort. 1939. P. 399-401), П. В. присоединил и ее к своей общежительной общине; Монхосис стал 4-м мон-рем по счету и 1-м, находившимся на левом берегу Нила (ср.: Bo. 95), а главой его был назначен один из первых учеников П. В.- Корнилий (G1. 26). Такой порядок создания мон-рей, а именно Тавенниси, Пабау, Хенобоския (Шенесет), Монхосис (Тмушонс), совпадает и в греч., и в копт. традициях, но далее возникает путаница. О присоединении 5-го монастыря, Пестерпосен (копт. pesterposen ), в к-ром П. В. якобы жил, пока был мирянином, говорит только S5 (Lef. 2. P. 145. 14-17); в маргиналии рукописи этот монастырь помечен буквой e , т. е. «пятый», но скорее всего речь идет о позднем добавлении в копт. традицию, нарушающем обычное для остальных текстов количество муж. мон-рей (9), созданных П. В. Если исключить это сомнительное свидетельство, 5-м мон-рем, также на левом берегу Нила, становится Тебеу (Τεβεῦ, Τβοῦ; копт. tbhue , cbhou ; возможно, на месте совр. сел. Абу-Шуше, в неск. километрах ниже по течению от монастыря Монхосис: Lefort. 1939. Р. 402-403): некто Псенеб, отец Петрония, к-рого П. В. перед смертью назначил своим преемником в качестве главы «общежития», передал П. В. все свое имущество, в т. ч. и обитель, называемую Тебеу (G1. 80; Bo. 56 о дарении обители ничего не сообщает; трудно сказать, идет ли здесь речь о монашеской обители (тогда мы располагаем еще одним свидетельством того, что монашеские общины существовали в В. Египте до появления там П. В.), или слово «монастырь» употребляется в значении «поселение» и т. п.). Еще одно затруднение при попытке определить порядок возникновения мон-рей вызывает греч. версия рассказа: до возникновения обители Тебеу П. В. по просьбе епископа Панополя (ныне Ахмим) Ария построил мон-рь, к-рый так и назывался: «принадлежащий Панополю / возле Панополя» (<τὸ> τῆς Πανός: G1. 81, 83), и в этом случае он (а не Тебеу) оказывается 5-м по счету, но следующее высказывание вносит еще большую путаницу: до него (т. е. Панопольского) был мон-рь, называемый Тасе (Τασῆ, копт. tsh ), а после него - и другие: возле Панополя, Тебеу и Тисмены (Τισμῆναι), соответственно 7-й и 8-й по счету, а спустя время - еще один, 9-й и последний, называемый Пихнум (Πιχνοῦμ), возле Латополя (G1. 83). Краткий отчет греч. версии об основании последних мон-рей дополняют копт. версии (S5: Lef. 2. P. 145. 18 sq.; Coquin. 1979. P. 212-223): после Тебеу П. В. отправился на север от Шмина и построил в его окрестностях мон-рь, назвав его Тесмине (tesmine ) и назначив его главой Петрония (Bo. 57; Coquin. 1979. Р. 217); после видения П. В. отправился на юг, в ном Латополя, т. е. в родные края, и в местечке Пхнум (vnoum ) построил большой мон-рь, назначив его главой Сура, одного из первых своих учеников (Bo. 58; Coquin. 1979. P. 218a).

Труды П. В., обладавшего выдающимся организаторским талантом, по созданию «общежития» встречали нек-рые затруднения и препятствия. Так, уже при строительстве 1-го мон-ря у П. В. возникли серьезные разногласия с братом: П. В. хотел строить большой мон-рь, способный вместить большое количество братии и паломников, а Иоанн предполагал вести здесь отшельническую жизнь (G1. 15; S3: Lef. 2. P. 108a. 27 sq.). Еще до того, как киновия разрослась, среди братии оказались монахи, имевшие «плотские помышления», и после долгих безуспешных увещеваний они вынуждены были оставить мон-рь (G1. 38; согласно Bo. 24b, П. В. изгнал 50 чел.). В другой версии говорится о том, что у П. В. в начальный период его настоятельства возникали серьезные и продолжительные конфликты с вновь прибывавшими: большая группа монахов, пришедших в мон-рь из окрестных деревень, в течение 4 или 5 лет вела себя надменно по отношению к П. В. (S1: Lef. 2. P. 6. 16-17), пока он не изгнал их; однако они обратились с жалобой к еп. Серапиону, который встал на сторону П. В. (S3: Lef. 2. P. 117b. 14-34; согласно этому свидетельству, создание 1-го мон-ря растянулось на годы и Церковь с самого начала поддерживала предприятие П. В.). Др. неурядицы заканчивались мирно: так, в Пабау были 10 братьев, к-рые не слушались П. В., но он не хотел их изгонять, и после его долгих увещеваний они исправились (G1. 100; ср. 2 варианта этой истории в Bo. 92 и 102). П. В. не всегда выходил победителем в борьбе со строптивыми монахами: так, в греч. фрагменте говорится, что П. В. изгнал одного из братьев за драку, но за изгнанным в знак солидарности последовала вся братия; тогда П. В. был вынужден просить прощения (Fr. 1: Draguet. 1957. Р. 271). С любимым учеником Феодором, к-рого П. В. собирался сделать своим преемником (G1. 36), у него также произошла серьезная ссора: когда П. В. заболел и возникли опасения, что он может умереть, старые отцы и настоятели монастырей обратились к Феодору с просьбой стать их главой; тот из честолюбия согласился. Однако П. В. поправился и, узнав об этом, лишил его всякой власти и отослал от себя; Феодор провел в покаянии 2 года, пока П. В. не простил его (G1. 106-107; Bo. 94). Серьезные разногласия возникали в киновии и после смерти П. В. (напр., «восстание» Аполлония, главы мон-ря Монхосис, к-рый уже в правление прп. Орсисия пожелал отделить свой мон-рь от «общежития» со словами: «Мы не будем больше терпеть общежития братьев»: G1. 127; S6: Lef. 2. P. 268а. 31). Конфликты случались не только внутри, но и вне общины: так, П. В., начав строительство стен мон-ря Пихнум, столкнулся c противодействием епископа, не названного по имени, к-рый подстрекал местных верующих прогнать его оттуда; чудесным образом Бог избавил П. В. от опасности и рассеял протестующих (Bo. 58; S4: Lef. 2. P. 230. 1). Еп. Арий просил П. В. основать обитель возле города (мон-рь «возле Панополя»), но строительству активно мешали местные жители (не сказано, были они христианами или язычниками), к-рые приходили ночью и разрушали построенное; П. В. помогло закончить строительство вмешательство ангела (G1. 81; S5: Lef. 2. P. 146. 12-13).

С первых дней монашеской жизни П. В. отличался смирением и строгим аскетизмом, хотя и не обладал крепким здоровьем («был слаб телом»: G1. 52). Уже находясь у прп. Паламона, к-рому он во всем подражал, П. В. практиковал суровую аскезу. Позднее они с братом также жили в строгом воздержании, не имея даже запасных одежд, а если получали что-то от своих трудов, то раздавали нуждающимся, оставляя себе лишь немного хлеба и соли. П. В. часто в течение ок. 15 лет надевал власяницу для усмирения плоти, а если хотел спать, устав от бодрствования в молитве, садился куда-нибудь, не опираясь спиной о стену (G1. 14; S3; Lef. 2. P. 105b. 8-9); он даже просил у Господа отнять у него сон, чтобы, бодрствуя и днем и ночью, бороться с искушениями (G1. 22, 84; Bo. 21); когда подвижник хотел пить на страшной жаре, то, помня о пребывающих в мучениях душах, не позволял себе пить вдосталь (G1. 91); если не ел в предыдущий день, то на следующий съедал немного хлеба с солью (S1; Lef. 2. P. 5. 5-6); даже будучи больным, он не допускал никакого послабления (G1. 64), а однажды, молясь за заблудших братьев, провел без еды 6 дней и без сна ок. 40 дней (G1. 100). Поднимая руки для молитвы, он долго держал их, не опуская, как на кресте, изнуряя тело (G1. 16). П. В. во время речного путешествия рассказал ученикам о 3 способах аскетической молитвы, которым научил его прп. Паламон: молиться до полуночи и спать до утра, спать до полуночи, а затем молиться до утра или немного спать, потом молиться и снова спать, и так до утра. Сам П. В. во время пути молился ночью с желающими, а днем сидел на веслах с теми, кто ночью отдыхали (G1. 60). Несмотря на телесную немощь, всю работу для вновь прибывших в мон-рь он делал сам: готовил пищу, выращивал овощи, открывал ворота, а если кто-нибудь был болен, заботился о нем и прислуживал ему по ночам, считая, что новички еще не достигли такого состояния, чтобы служить друг другу (G1. 24; Bo. 23). П. В. ничем не выделял себя среди братьев и при строительстве мон-ря носил вместе с ними глину (S5; Lef. 2. Р. 146. 22-23), рубил тростник (G1. 23, 51; Bo. 108), плел циновки (G1. 86-87; Bo. 72), готовил для братии еду и совершал это служение со смирением и с кротостью (G1. 28).
Все, что П. В. предпринимал, было следствием тех или иных видений, к-рые сопровождали его всю жизнь. В них ему было велено создать все свои мон-ри. В одном из видений ему было открыто будущее общины после его смерти (G1. 71; Bo. 66) и возникновение ересей (G1. 102; Ep. Amonii. 12; Bo. 103). Одному из братьев он объяснил этот дар волей Господа. Свои видения П. В. пересказывал «старым братьям» наедине для укрепления веры (G1. 99). Дар ясновидения привел к серьезному конфликту с церковными властями: у клириков возник спор об этом даре, в к-рый многие не верили. Незадолго до смерти призванный в Латополь, П. В. должен был в присутствии монахов и епископов доказать обладание даром ясновидения (согласно араб. переводу, епископы, их было четверо, завидовали П. В.; здесь же говорится о том, что он прибыл на Собор уже больным: Amélineau. 1889. P. 591). Обращаясь к присутствующим, П. В. сказал: «Ведь не вижу я то, что относится к спасению братьев по своему желанию, но (вижу) только тогда, когда Бог, управляющий всем, доверит это нам; ибо сам по себе человек подобен ничтожеству, но, став близко к Богу, более не ничтожен, но становится храмом Бога». Этот ответ П. В. вызвал яростные споры у присутствующих, вплоть до того что некий человек подошел к нему с мечом с целью убить, но П. В., воспользовавшись смятением в церкви, удалился в мон-рь Пихнум (G1. 112). Какое на Соборе было принято решение, неизвестно, рассказ об этом событии неожиданно обрывается (в копт. версиях эпизод с Собором в Латополе отсутствует, но есть в араб. пер.: Amélineau. 1889. Р. 591).

Однажды после Пасхи во всех монастырях появилась заразная болезнь, по признакам похожая на тиф (Vergote. 1947. P. 401); умерли более 100 чел., среди них были и мн. настоятели мон-рей. Находясь в это время в Пабау, заболел и П. В. (S7 добавляет, что он уже больной отправился с братией собирать урожай (период сбора зерновых в Египте - апр.) и на поле потерял сознание - Lef. 2. P. 87. 11 sq.). После 40 дней болезни (G1. 115), созвав настоятелей мон-рей, П. В. предложил им избрать нового главу киновии; когда же они ответили, что не хотят никого другого, кроме П. В., назвал своим преемником Петрония, главу мон-ря Тисмены (Bo. 57), к-рый также был уже болен (G1. 114; S7: Lef. 2. P. 92. 20 sq.; в Bo лакуна). Перед смертью П. В. попросил Феодора, к-рому, простив его, доверил ухаживать за собой, после похорон перенести его останки в др. место: П. В. умер 14 пахона (9 мая - G1. 116; S7: Lef. 2. P. 95. 3-4), на следующий день его похоронили на горе возле мон-ря; когда все ушли, Феодор с 3 братьями перенес тело в др. место (G1. 116). S7 добавляет, что П. В. перезахоронили, положив его рядом с Пафнутием, умершим раньше во время той же эпидемии, т. о. место захоронения осталось неизвестным.

К концу жизни П. В. общежитие насчитывало 9 муж. мон-рей и женский, к-рые располагались на территории 4 епархий В. Египта (с юга на север: Латополь, Тентира, Диосполь, Панополь). Позднее Феодор добавил к общежитию еще 3 мон-ря (G1. 134). Дело П. В. оказалось настолько успешным, что спустя 50 лет о киновитах, к-рых также называли «тавеннисиотами» (G1. 68, 138; Hist. mon. Aeg. 3; Palladius. Lausiac. 32; Hieron. Regula S. Pachomii. Praef. 1), говорили уже как о самых многочисленных монахах в Египте.

На стремительный успех П. В. и его последователей повлияли по крайней мере 2 фактора. Первый - психологический: далеко не все люди, пожелавшие вести уединенную жизнь, отваживались удаляться в пустыню, к-рая у египтян всегда вызывала ужас, как обиталище демонов, диких зверей, отпугивала отсутствием воды и т. п. Положение дел кардинально изменилось с появлением прп. Антония Великого; по словам свт. Афанасия, когда тот начинал свою подвижническую жизнь (ок. 270), в Египте еще немногочисленны были отшельнические обители (μοναστήρια), и монах еще не знал далекой пустыни: обычно аскеты уединялись невдалеке от своего селения. Вначале и прп. Антоний не был исключением: последовав примеру некоего старца из близлежащей деревни, к-рый с юных лет вел аскетическую жизнь, он также уединился близ своей деревни (Athanas. Alex. Vita Antonii. 3. 2-4) и лишь позднее, исполнившись еще большей ревности к богочестию, удалился в великую пустыню. Вскоре примеру прп. Антония последовали многие, и уже при его жизни «пустыня стала населена монахами, как город» (Ibid. 14. 7; однако прп. Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что увеличившееся число отшельников в пустыне стало «охлаждать огонь божественного созерцания», а у нек-рых из них «желание стяжания материальных благ выросло сверх меры» (Ioan. Cassian. Collat. 19. 5-6)). Но не все были способны на такой решительный разрыв с миром: сам П. В. в пустыне никогда не жил и к этому не стремился, как, впрочем, и его наставник, отшельник прп. Паламон, к-рый жил на окраине заброшенной дер. Шенесет, т. е. на границе пустыни и плодородной нильской долины, практикуя тот тип отшельничества, с к-рого начинал прп. Антоний (о проблеме запустения егип. деревень того времени и повального ухода жителей в др. места по причине тяжелых налогов см.: Goehring. 1996. Р. 275-276). Созданное П. В. общежитие также являет собой тип монашеской жизни, никак не связанной с пустыней. В идее преобразовать обособленную жизнь в коллективную не последнюю роль сыграл экономический фактор: жизнь в сообществе была намного надежнее и безопаснее; совместным трудом: строительством, возделыванием земли, различными ремеслами, а со временем торговлей и обменом - киновиты, по большей части выходцы из деревень, хорошо знакомые с такой деятельностью, могли обеспечить себя всем необходимым (однако в голодные годы в Египте тяжело страдали и мон-ри; ср. G1. 106; Par. 21). Более того, в общежитии, отделенном от мира стенами (о них как о важном психологическом факторе см.: Torp. 1964. Р. 183-184), вновь пришедший попадал в надежные руки старших, от них получал нужные наставления и следовал их примеру; при строго регламентированном укладе жизни новичок всегда был под присмотром и избавлен от нежелательных контактов, чувствовал внимание своих товарищей и сам заботился о них; т. о., каждый воспринимал себя частью единого организма и общего дела; и это объединение разных людей, обусловленное на первых порах материальными нуждами, неизбежно перерастало в духовное единство, братство, своего рода семью, не имевшую иной заботы, кроме попечения о своем спасении (G1. 125). Эти и сопутствующие им факторы побуждали людей стекаться отовсюду в общежитие, и преимущества такой жизни перед др. видами монашеской аскезы были признаны Церковью, к-рая почти сразу взяла общежительное монашество под свое покровительство (см., напр.: Bacht. 1961). В кон. IV в. у автора VP не было уже никакого сомнения в преимуществе общежития перед др. видами монашеской жизни, и он вложил в уста прп. Антония, беседующего с Феодором, такие слова сожаления: «Ведь когда я стал монахом, еще не было на земле общежития, чтобы я мог жить в общежитии <…> поэтому я стал жить в уединении; затем путь апостольский явился на земле, т. е. то дело, которое предпринял наш могучий авва Пахом; он стал гаванью для каждого, кому грозила опасность от того, кто изначально чинит людям зло…» (S5: Lef. 2. Р. 178. 5 sq.; ср.: G1. 120). К этому времени Пахомиевы мон-ри возникли уже и на севере Египта (так, в пригороде Александрии ок. 390 еп. Феофил на месте разрушенного святилища Сераписа основал «монастырь возле Канопа», позднее переименованный в «Покаяние» (Μετάνοια), устроенный по Пахомиеву уставу (первое упоминание у блж. Иеронима Стридонского: Regula S. Pachomii. Praef. 1; подробно см.: Gascou. 1991). С тех пор, не в последнюю очередь под влиянием образа жизни пахомиан, общежительные мон-ри, правда уже со своими уставами, появляются повсюду в Византийской империи, постепенно вытесняя др. формы монашеской жизни (напр., общежитие Шенуте в Египте, мон-ри свт. Василия Великого в М. Азии или мон-ри прп. Венедикта Нурсийского в Италии; подробно см.: Bacht. 1950; Idem. 1952; Dunn. 2003). В 30-х гг. VI в. имп. Юстиниан I издал закон, согласно которому все мон-ри должны были быть общежительными (см.: Frazee. 1982).

Хронология
Первоначальное несохранившееся греч. Житие VP возникло, по всей видимости, в кон. IV в. (ср.: Chitty. 1966. Р. 8). Автором текста был анонимный двуязычный автор, живший в одном из монастырей общежития (ср. «в Тавенниси»: Heussi. 1936. S. 116). Главным источником для его сочинения помимо уже существовавших лит. образцов (напр., Житие прп. Антония, написанное свт. Афанасием I Великим после 356: влияние этого сочинения на VP доходит иногда вплоть до дословных совпадений, см.: Bousset. 1923. S. 258-60; Chitty. 1954. Р. 68; Dörries. 1966. S. 202) служили богатые устная, а затем и письменная - как греческая, так и коптская - традиции о П. В., имевшие хождение в Пахомиевых мон-рях; свидетельства этому находятся в VP. Так, Феодор рассказывает братии «о жизни нашего отца Пахома от его детства и о всех его трудах по созданию общежития». Эти беседы, которые велись по-коптски, тут же переводились на греческий для тех, кто коптского не знали, и, очевидно, сами переводчики на греч. язык записали их для братьев (Bo. 194-196; о языковой ситуации в мон-рях см.: Dummer. 1969/1970). Автор VP, сам П. В. не заставший, но беседовавший с еще живыми его современниками, говорит: «Все это мы узнали от старых отцов, которые долгое время жили с ним», а им в свою очередь это рассказывал сам П. В., и записать ему удалось лишь малую толику услышанного (G1. 10). Были и какие-то записи, сделанные на коптском языке еще при жизни П. В.: «Слушавшие (беседы П. В.), любя его, записали многое из его размышлений»; П. В. «диктовал братьям не только беседы и правила относительно устройства общежития, но и свои многочисленные послания к отцам монастырей»; сам же автор VP подчеркивает: «Писали мы это не как (литературное) сочинение, но как некое воспоминание» (G1. 99). Впрочем, какими критериями руководствовался автор первоначального Жития VP, отбирая из этой богатой традиции материал для своего сочинения, неизвестно.

И греческая, и коптская версии Жития VP восходят к тому, что можно условно назвать Ur-Vita, т. е. к утраченному прототипическому Житию, к-рое было написано уже с постоянным учетом взаимодействия с церковной структурой (прп. Феодор Освященный, ставший фактическим главой общежития в 350, был, вероятно, первым, кто начал активное сближение общежития с церковными структурами; см.: Chadwick. 1981. Р. 19; Goehring. 1986. Р. 244-245). Со временем рукописные традиции претерпевали изменения двоякого рода. С одной стороны, чтобы придать П. В. облик, соответствующий канонам уже сложившегося к тому времени жанра Жития, последующие редакторы, нередко работавшие за пределами Пахомиевой общины и знавшие подлинную практику пахомиан только понаслышке, убирали из Ur-Vita «неудобный», как им казалось, материал, и в результате в одних версиях сохранились эпизоды, которые из других версий были устранены; работала, конечно, и творческая фантазия редакторов. Как следствие, версии VP (греческая в меньшей степени, коптская в большей) изобилуют откровенно вымышленным материалом. С др. стороны, помимо такой «литературной» правки эти версии прошли стадию дальнейшего «воцерковления» и эта цензура существенно исказила первоначальную картину взаимоотношений общежития и Церкви. Так, напр., под влиянием Жития прп. Антония Великого, где прп. Антоний выступает борцом с ересями, и П. В. представлен противником еретиков (ариан, мелетиан, оригенистов и маркионитов) и светской философии. Рассказы о непрестанной борьбе П. В. с бесами также возникли отчасти под воздействием Жития прп. Антония. Принимая во внимание тот факт, что в сочинениях самого свт. Афанасия I Великого ни П. В., ни пахомиане ни разу не упоминаются, в этом вопросе единственным (но не всегда надежным) источником оказываются тексты Пахомиева корпуса: в них свт. Афанасий многократно упоминается как зримо и незримо принимающий участие в делах общежития и при жизни П. В., и после его смерти (G1. 30, 94, 99, 113, 137-138, 143-144, 150; Ep. Amonii. 2, 12, 31, 33-34, 36; Bo. 28, 89, 96, 185 и т. д.). Поэтому конечный результат исследования зависит от того, какие свидетельства признавать подлинными, а какие - вымышленными. Тем не менее не биографические, а агиографические сочинения (возможную стемму развития VP см.: Veilleux. 1980. Vol. 1. Р. 17; Rousseau. 1985. Р. 42) позволяют не только восстановить, хотя и приблизительно, хронологию событий жизни общежития, но и понять характер главных действующих лиц. В них ощутимо предание, к-рое заботливо сберегали киновиты первых поколений. Эти непритязательные и задушевные рассказы очевидцев, оформленные позднее в VP анонимным автором (авторами), к-рый знал предшествующие образцы житийной лит-ры, дают возможность погрузиться в мир раннего общежительного монашества. Поскольку никакого канонического текста VP не существовало, возникла проблема, как примирить нередко противоречивые свидетельства или какому из них отдать предпочтение. Так, напр., копт. версии содержат целый ряд хронологических данных, либо отсутствующих в греч. версиях, либо от них отличающихся. И хотя нет уверенности в том, что эти свидетельства принадлежат первоначальной традиции, чтобы определить хронологическую канву начальной истории общежития, исследователям приходится учитывать и те и другие данные и в каждом отдельном случае решать, какие из них заслуживают большего доверия. Т. о., вопрос о датах жизни П. В. из-за расхождения древних свидетельств окончательно не решен.
Исследователи располагают лишь одним указанием о продолжительности жизни П. В., к-рое, однако, никак не соотносится в повествовании с историческими событиями: «Всех же дней его жизни было 60 лет, монахом он стал в 21 год и 39 лет провел монахом» (S7: Lef. 2. P. 96. 5-9 = араб. пер.: Amélineau. 1889. Р. 650; впрочем, здесь можно отметить фольклорно-символическое значение этих чисел: все они кратные 3, см.: Ladeuze. 1898. Р. 233-234). Более надежным указанием является дата смерти П. В., к-рая и в греческой, и в коптской традициях совпадает: 14 пахона (= 9 мая), однако и здесь имеются серьезные расхождения. Согласно G1. 114, П. В. заболел после Пасхи и, проболев 40 дней, умер 9 мая; тогда речь идет о ранней Пасхе, 30 марта, каковая была в 346 г. Иную версию содержит копт. традиция: П. В. заболел не после Пасхи, а еще во время сорокадневного предпасхального поста и 4 дня на Страстной неделе, до Субботы, ничего не вкушал (S7: Lef. 2. P. 88. 6 sq.); проболев более 40 дней, он оставался в немощи еще в дни Пятидесятницы (Ibid. Р. 92. 20-21; здесь хронологически расплывчатым термином «πεντηκοστή» мог быть обозначен любой день в период от пасхального Воскресения до собственно Пятидесятницы); при таком подсчете кончина могла относиться и к 346 г. (Ladeuze. 1898. Р. 229-233; Veilleux. 1980. Vol. 1. P. 287 (примеч. к S, Bo. 123); Gould. 1996. Р. 136), и к 347 г., когда Пасха пришлась на 12 апр. (Lorenz. 1989. S. 281-282; Joest. 1994; Idem. 2014. S. 23), и к 345 г., когда Пасха отмечалась 7 апр. (Grützmacher. 1896. S. 31-32), и, наконец, к 348 г., с Пасхой, праздновавшейся 3 апр. (Amélineau. 1889. Р. LXXVI). Авторы, которые отталкивались от свидетельства S7 о том, что П. В. прожил 60 лет, основываясь на своей датировке смерти П. В., устанавливали и дату его рождения: 287 г. (Lorenz. 1989. S. 283; Joest. 2014. Р. 7), 285 г. (Grützmacher. 1896. S. 33), 288 г. (Amélineau. 1889. Р. LXXVI-LXXVII). Др. авторы, признавая приоритет греч. традиции, брали за точку отсчета время призыва П. В. в армию. Уже П. Ладёз показал, что речь в этом пассаже может идти только о войне правителя Египта Максимина II Дайи против Лициния (312-313), в последнем сражении к-рой (30 апр. 313) Максимин потерпел поражение (Ladeuze. 1898. S. 235; возможно, столь темной ссылкой на это событие автор VP хотел завуалировать то обстоятельство, что буд. христианин П. В. служил в армии у гонителя христиан: Chitty. 1966. Р. 17. Not. 39); если П. В. в возрасте ок. 20 лет был взят в армию, т. е. ок. 313 г. (эта дата принята теперь большинством исследователей: Veilleux. 1980. Vol. 1. Р. 267 (примеч. к S, Bo. 7); Rousseau. 1985. Р. 58 и др., которые, исходя из установленной ими даты рождения 287 г., считают, что П. В. был призван в армию в 308), то его рождение можно датировать ок. 292 г. (колебания датировок в пределах 1 года вполне допустимы, т. к. месяц рождения П. В. неизвестен; ср.: Festugière. 1965. Р. 15: 292/294 г., т. к. «ок. 20 лет» предполагает, что П. В. мог быть и старше и младше этого возраста). От этой даты рождения устанавливается и время, когда П. В. принял христианство, хотя и здесь источники далеки от единообразия: так, согласно Bo. 8, П. В., отпущенный из армии, пришел в дер. Шенесет и через неск. дней был крещен, но столь короткий срок между обращением и крещением вызывает серьезные сомнения, т. к. в IV в. срок наставления в вере и подготовки к крещению длился обычно неск. лет; в G1. 5 ничего не говорится о том, сколько времени и кем П. В. был наставляем в вере: «...он пришел в деревенскую церковь <…> и, получив там наставления, был крещен». Дальше источники разнятся еще больше: в G1. 6 (как и повсюду в этой версии, где не уделяется внимания хронологии) говорится о том, что c тех пор он решил стать монахом и отправиться к прп. Паламону, но Bo. 10 добавляет, что П. В., помогая местным жителям, провел там 3 года (Amélineau. 1889. Р. 346). Если принимать свидетельство бохайрской версии, то временем ухода П. В. к прп. Паламону можно считать 316 г., оставляя при этом без внимания период подготовки П. В. к принятию крещения, продолжительность к-рого установить невозможно; впрочем, уточнение S7 о том, что П. В. был 21 год, когда он стал монахом (Lef. 2. P. 96. 8), т. е. 292+21 = 313 г., нарушает эту хронологию. G1 ничего не сообщает о том, как долго П. В. оставался при прп. Паламоне, но копт. версии говорят о 7 годах, проведенных подвижниками вместе (Bo. 17: Lef. 2. P. 101a. 6-7). Если признать это свидетельство верным, то временем ухода П. В. от прп. Паламона следует считать 323 г. Сколько времени прожил П. В. в Тавенниси один, до того как к нему пришел брат, и сколько времени прошло, прежде чем они, живя вдвоем, начали строить 1-й мон-рь, источники не говорят. Одни исследователи, убежденные в надежности копт. традиции, считали временем основания мон-ря Тавенниси 323 г. (Bousset. 1923. S. 272; Heussi. 1936. S. 118; Veilleux. 1980. Vol. 1. Р. 466; Joest. 2014. S. 15), т. е. спустя 10 лет после крещения П. В. Другие, отдавая предпочтение свидетельствам греч. версии G1, относили это событие к 320 г., не принимая в расчет те 3 года, к-рые П. В., согласно Bo, провел в Шенесете, но, учитывая 7 лет, к-рые, согласно той же Bo, П. В. провел с прп. Паламоном (Chitty. 1966. Р. 208; Bacht. 1983. Bd. 2. S. 293). Вопрос о том, принадлежали ли эти хронологические свидетельства к первоначальной копт. традиции или являются вторичными добавлениями к ней (к этому можно склоняться хотя бы по той причине, что цифры 3 и 7 имеют, как правило, символический характер), пока остается открытым, но возникает др. вопрос: если эти свидетельства находились уже в древнем материале, послужившем основой для создания VP, то почему от них не осталось никакого следа в греч. традиции? Все это заставляет проявлять осторожность при попытке установить точные даты для этого периода жизни П. В. и не идти дальше предположений: ок. 313 г.- крещение; 320-325 гг.- основание Тавенниси (Steidle. 1968. S. 91; Büchler. 1980. S. 11).

Рассказ о посещении мон-ря Тавенниси свт. Афанасием и просьба к нему епископа Тентиры о назначении П. В. «отцом всех монахов» (G1. 30) не содержат никаких указаний на то, когда именно это произошло, но из др. источника известно, что свт. Афанасий, ставший в 328 г. епископом Александрийской Церкви, в 329 или в 330 г. посетил Фиваиду (Martin. 1985. Р. 228-229). Посещал ли он на самом деле Тавенниси при жизни П. В. или благочестивый автор (редактор) VP выдал желаемое за действительное, уверенно сказать нельзя, т. к., с одной стороны, свт. Афанасий нигде в своих сочинениях не упоминает пахомиан, с другой - к моменту посещения свт. Афанасием Фиваиды, если следовать порядку событий в VP, существовал лишь один мон-рь, основанный П В. Не вызывают большого доверия и слова П. В., обращенные к братьям сразу после того, как свт. Афанасий стал епископом: «Недобрые люди винят решение Бога о нем, ставя в упрек его молодость (свт. Афанасию тогда было чуть более 30 лет), стремясь тем самым расколоть Церковь Бога…» (Ep. Ammonii. 13). Нек-рые свидетельства о контактах пахомиан с Александрийской епархией в более позднее время, когда молва о П. В. вышла за пределы Египта, выглядят надежнее (о частых плаваниях братии в Александрию см.: G1. 109, 113, 135 и т. д., а также 120, где рассказывается о том, как братию уже после смерти П. В. «принял святой папа», т. е. свт. Афанасий (=Bo. 89)). Другие указания никак не согласуются с независимыми источниками, как, напр., рассказ Bo. 96 о том, что П. В. передал с Закхеем и Феодором письмо для свт. Афанасия, когда они отправлялись в Александрию, не может быть соотнесен с реальной хронологией событий: свт. Афанасий в это время был в ссылке (и П. В., учитывая, что автор VP настаивает на тесных отношениях пахомиан с Александрийской епархией, должен был об этом знать), из к-рой вернулся лишь через год с лишним (21 окт. 346), уже после смерти П. В. В араб. версии рассказ выглядит еще более легендарным: братья отправились с письмом к свт. Афанасию в Александрию, и он, прочитав его, написал П. В. ответ (Amélineau. 1889. Р. 589-590; ср.: Khosroyev. 2007).

Согласно G1. 32, после посещения свт. Афанасием Тавенниси к П. В. пришла его сестра, Мария, и по совету П. В. при помощи его монахов основала неподалеку жен. обитель. Т. к. в Bo. 27 это событие предшествует визиту свт. Афанасия, то трудно определить точную дату строительства мон-ря, можно лишь предположить, что это произошло ок. 330 г. Для основания остальных мон-рей устанавливается terminus post quem non: их создание было завершено ко времени созыва Собора в Латополе в 345 г. Дату Собора можно определить на основании сообщения о возвращении Закхея и Феодора из Александрии: они рассказали П. В. о том, что в Александрийской Церкви хозяйничают ариане во главе с Григорием, а П. В. в свою очередь поведал им о том, что произошло с ним в Латополе (G1. 113). Григорий умер 26 июня 345 г. (см.: Martin. 1985. Р. 171-172. Not. 3); возможно, в это время Закхей и Феодор были уже на обратном пути, но еще не знали о его смерти. Т. о., если следовать версии G1, Собор состоялся в 1-й половине года. Иной ход событий изложен в Bo. 96: здесь рассказ о Соборе отсутствует, но на вопрос П. В. о том, что происходит в Александрийской Церкви, Закхей и прп. Феодор отвечают: «С Божьей помощью… в ней наступил мир». Следов., когда они прибыли в Александрию, Григория уже не было в живых. Этот рассказ дает основание предполагать, что Собор в Латополе состоялся в сент.-окт. 345 г. (подробнее см.: Хосроев. 2004. С. 57-60). Итак, следует придерживаться такой хронологической канвы жизни П. В., не пытаясь ее уточнять: род. ок. 292 г., стал христианином ок. 313 г., основал мон-рь Тавенниси ок. 323 г., процесс создания общежития из 9 мон-рей завершил к 345 г., умер ок. 346 г.

Источники об устройстве и организации общежития

Основными источниками наряду с VP являются т. н. Правила общежития, т. е. предписания для повседневной жизни пахомиан. Они состояли из 4 частей и полностью дошли только в лат. переводе блж. Иеронима Стридонского (с его обширным предисловием), сделанном в 404 г. Сохранились краткая и пространная редакции (древнейшие рукописи XI и IX вв. соответственно). 1. Собственно «Правила» (Praecepta = Pr.) - самый большой и сложный текст собрания, повторы в к-ром свидетельствуют о том, что текст пополнялся новыми правилами и после смерти П. В. 2. «Правила и установления» (Praecepta et Instituta = Inst.) - свод правил, обращенный к главе дома, к-рый является ответственным за недельную службу в мон-ре. Пахомиевы мон-ри делились на «домы» (οἶκος, domus), т. е. на некие группы монахов, объединенных сначала по роду занятий, на к-рые они назначались главой мон-ря; так, уже в Тавенниси, когда число братьев увеличилось до 100, П. В. разделил мон-рь на 3 дома: один включал в себя тех, кто готовили братии еду, другой - тех, кто заботились о больных, третий - тех, кто находились при вратах и занимались наставлением новичков (G1. 28, Bo. 26). 3. «Правила и суды» (Praecepta atque Judicia = Jud.) - свод правил (большая часть из них есть и в Pr.), предусматривающих наказания за различные проступки. 4. «Правила и законы» (Praecepta ac Leges = Leg.) - предписания главам домов и их заместителям и правила о проведении службы. Сохранились и копт. фрагменты (древнейшая ркп. V-VI вв.), показавшие, что блж. Иероним, переводивший с греч. языка, в целом верно следовал оригиналу, переведенному в свою очередь с коптского. Пахомиане, не знавшие копт. язык, имели в своем распоряжении не дошедший до наст. времени греч. текст «Правил»; сохранились лишь т. н. Excerpta Graeca - поздняя переработка и сокращение «Правил», сделанные в общежительном мон-ре, уже не имевшем отношения к Пахомиевым обителям. Проблема происхождения «Правил», авторство к-рых традиционно приписывается самому П. В. и оригинал которых в этом случае должен был быть написан на саидском диалекте копт. языка (родном языке П. В.), остается предметом научных дискуссий. Вопрос о том, какая часть «Правил» была составлена самим П. В. и что было добавлено к ним позднее, до сих пор открыт. Очевидно, что перевод блж. Иеронима, сохранивший самое полное собрание правил, был сделан спустя 60 лет после смерти П. В., но в течение этого времени, при его преемниках, корпус «Правил», чтобы отвечать новым потребностям общины, безусловно продолжал пополняться материалом (блж. Иероним называет этот свод «Правила Пахомия, Феодора и Орсисия»: Praef. 1; ср. свидетельство S6 о том, что Орсисий, исходя из задач, встававших перед общежитием после смерти П. В., был вынужден писать новые «Правила»: Lef. 2. P. 268b. 13-14). Попытка установить хронологию возникновения всех составных частей «Правил» (Jud.- древнейшая часть, восходящая к началу существования общежития, за ней последовали Inst., позже Leg.; собственно Pr., в которых засвидетельствована уже высокоразвитая монастырская организация, являются позднейшей частью корпуса: Molle. Essai. 1968; Idem. Confrontation. 1968), построенная на произвольной реконструкции терминологии недошедших коптских частей Pr., была подвергнута справедливой критике (Ruppert. 1971. Р. 240; Rousseau. 1985. Р. 48-52). По свидетельству Bo. 104, П. В. передал монахам «законы и предания», причем «часть этих правил была записана, другую нужно было учить наизусть» (об этом см. также: S3a; Lef. 2. P. 260b. 18-24). Очевидно, что каждый монах не мог иметь у себя копии этих правил (это было бы слишком дорого), поэтому главы домов читали правила вслух, а монахи заучивали их.
В переводе блж. Иеронима дошли также 11 Посланий П. В. (Ep. Pach.), каждое из к-рых надписано его именем (N 1: Epistula patris nostri Pachomii ad <…> Cornelium; N 2: Epistula <…> Pachomii ad patrem monasterii Cornelium quod vocatur Mochanseos, и т. д.). В сер. XX в. стал известен и копт. текст Посланий П. В.: сначала N 8, 10 и 11а (ркп. V-VI вв.), затем N 11b, 10 и 11a (т. н. буквенный квадрат), 9a и 9b (ркп. VI в.); т. о., в копт. традиции можно говорить не об 11 Посланиях, а по крайней мере о 13, т. к. 9-е и 11-е Послания у блж. Иеронима представлены здесь как 4 сочинения (9a, 9b, 11a, 11b). Тогда же был обнаружен и свиток IV в., содержащий греч. текст Посланий (N 1, 2, 3, 7, 10 и 11a). Поскольку ни в коптском, ни в греческом текстах имя автора не названо, то единственной основой для атрибуции их П. В. является лат. перевод. Сравнение последнего с греч. и копт. текстом показывает, что блж. Иероним был весьма точен в своем переводе с греч. языка, но открытым остается вопрос о том, не добавил ли он сам названия этим Посланиям, или в том греч. тексте, с к-рого он делал перевод, эти названия и атрибуция П. В. уже присутствовали. В любом случае столь древняя греч. рукопись свидетельствует о том, что текст рано был переведен с коптского; наличие же цитат из Посланий у копт. авторов IV-V вв. (Орсисий и Шенуте; хотя они не называют имени П. В.; подробно: Quecke. 1968. S. 155-177; Idem. 1975. S. 44-52) говорит в пользу того, что эти сочинения имели хождение в монашеской среде уже вскоре после смерти П. В. В наст. время подлинность Посланий не вызывает сомнений. Едва ли разрешимой является проблема понимания тайного письма (или языка?), к-рым П. В. пользовался в своих Посланиях и к-рое в 6-м Послании (дошло только в лат. переводе) названо spiritale alphabetum. По словам блж. Иеронима, ангел дал П. В. и его ученикам «знание некоего тайного языка, чтобы они могли писать и говорить при помощи духовного алфавита» (Hieron. Regula S. Pachomii. Praef. 9). В G1. 99 говорится о том, что П. В. писал «множество посланий к отцам монастырей и использовал в них названия букв от альфы до омеги, выражая этим тайным духовным языком необходимое для руководства душами, и даже составил книгу этого духовного алфавита» (сообщение о том, что ангел повелел П. В. поделить всю братию на 24 разряда по числу букв греч. алфавита, см.: Palladius. Lausiac. 32. 4). По всей вероятности, речь идет о тайнописи или тайном языке при устном общении, к-рые изобрели П. В. и его ближайшие ученики для передачи информации, к-рую им хотелось скрыть от непосвященных (попытки разрешить загадку этого языка см.: Joest. 2002; Idem. 2014).

Многочисленные Поучения П. В., дошедшие в составе VP (напр., G1. 47: о духовном исцелении; G1 . 48: о видениях; G1. 49: о заботе о детях; G1. 56: о воплощении, Кресте и Воскресении; G1. 96: о противостоянии бесам; Bo. 105: о превосходстве общежительного образа жизни; Bo. 107: о природе зла и т. д.), вне сомнения, сохранили в своей основе подлинные слова П. В., но вопрос о том, в какой мере они подверглись последующей редакционной правке, из-за отсутствия сравнительного материала остается открытым. Помимо этих вставных Поучений под именем П. В. на копт. языке как самостоятельные сочинения сохранились также: 1. «Поучение о злопамятном монахе» (трактат о монашеской аскезе; ркп. X в.), принадлежность которого П. В., по крайней мере в его настоящем виде, вызывает сомнения, поскольку в него входит пространная цитата из гомилии свт. Афанасия «О милосердии и воздержании». Лефорт отстаивал подлинность сочинения, считая, что оно появилось до 330 г. (Lefort. 1956. Р. VII-VIII), но скорее всего речь идет о поздней компиляции, возникшей в пахомиевой среде, о чем свидетельствует знание автора пахомиевых реалий (Veilleux. 1968. Р. 134). 2. «Поучение о 6 днях Пасхи» (дошедшее во фрагментах в ркп. X-XI вв.), содержащее одну из бесед, с к-рой П. В. обращался к братии во время ежегодных собраний монахов в мон-ре Пабау, вероятно, принадлежит самому П. В.

Известны сочинения и преемников П. В.: 4 Послания Орсисия (Ep. Hor.), его Правила (Reg. Hor.), неск. поучений (на копт. языке), а также т. н. Книга Орсисия (или Завещание Орсисия: Test. Hor.) в лат. переводе блж. Иеронима (Liber patris nostris Orsiesii); 2 Послания Феодора (Ep. Theod.; коптское в 2 ркп., V и VI вв., и латинское), которые содержат множество дополнительных свидетельств о повседневной жизни и об организации общежития.

Менее значимые источники, часто противоречащие первым: латинское Послание к Евстохии блж. Иеронима (Ep. 22; 384 г.); греческая «История монахов» кон. IV - нач. V в. (Hist. mon. Aeg. 3; кон. IV в.); греч. «Лавсаик», написанный учеником Евагрия Палладием, еп. Еленопольским (Palladius. Lausiac. 18, 32-34; ок. 420); латинские «О правилах общежительных монастырей» (De inst. coenob.) и «Собеседования» (Collat.) прп. Иоанна Кассиана Римлянина (ок. 425).

Проблема
Проблема рукописей из Наг-Хаммади. Т. н. рукописи из Наг-Хаммади (2-я пол. IV в.; о них см.: Хосроев. 2016) были найдены в неск. километрах от того места, где П. В. основал свои первые мон-ри. В нек-рых греч. и копт. документах и частных письмах из картонажа переплетов этих рукописей (прежде всего кодекса VII) встречается ряд терминов, указывающих на их монашеское происхождение: μονάχιον (N 67: греч. письмо); monaco… (N 72: греч. письмо); monoxos (sic; N 6: копт. письмо); нек-рые греч. деловые документы имеют точные датировки, напр.: 20 нояб. 341 г. (N 63: расписка о получении взаймы пшеницы с обещанием вернуть долг с процентами) и др. Благодаря этим свидетельствам возникла широко поддержанная исследователями гипотеза о том, что книги были собственностью одного из Пахомиевых мон-рей и что монахи их изготовили для собственного чтения (Hedrick. 1980 и др.). Эта теория, имеющая весьма шаткие основания, полностью разрушает сложившуюся и подкрепленную надежными древними источниками картину Пахомиева общежития. По мнению А. Хосроева, малые книжные собрания, из которых была составлена б-ка из Наг-Хаммади (как и когда они были сведены воедино, как взаимодействовали владельцы этих малых собраний друг с другом, как и когда рукописи были погребены, неизвестно; впрочем, есть серьезные сомнения и в достоверности общепринятой истории об обстоятельствах обнаружения этих текстов в 1945: Goodacre. 2013), не имели никакого отношения к Пахомиеву общежитию и возникли среди городских двуязычных христианских внецерковных полуинтеллектуалов, причастных в той или иной степени к греч. философской культуре. Здесь же тексты этих собраний ранее были переведены на копт. язык; только в такой среде, безусловно тяготеющей к эзотерике, эти по большей части гностические или гностицизирующие сочинения могли найти читателей и быть поняты. Такое решение вопроса избавляет от необходимости необоснованно пересматривать саму суть Пахомиева общежития, оставляя традиционное представление о нем незыблемым (др. т. зр. см.: Lundhaug H., Jenott L. The Monastic Origins of the Nag Hammadi Codices. Tüb., 2015. (Studien u. Texte zu Antike u. Christentum; 97); см. также ст. Наг-Хаммади библиотека).

Почитание
В Синаксаре К-польской ц. (архетип кон. X в.) память П. В. с кратким синаксарным сказанием указана под 7 мая (SynCP. Col. 662-663) и с более пространным сказанием - под 15 мая (Ibid. Col. 683-686), в последнем случае он упоминается вместе со своим учеником, прп. Феодором. Кроме того, в др. визант. Синаксарях есть память П. В. под 6 и 14 мая (Ibid. Col. 660, 684). Несмотря на указания источников о том, что место погребения П. В. осталось неизвестным, некоторые мон-ри, напр. Великая Лавра на Афоне, мон-рь ап. Иоанна Богослова на Патмосе и др., сообщают о наличии у них частиц мощей П. В. (подробнее см.: Meinardus O. F. A. A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church // Oriens Chr. 1970. Bd. 54. S. 230). На Западе память П. В. первоначально отмечалась 14 мая (Мартирологи Узуарда и кард. Ц. Барония), однако в совр. Римском Мартирологе принята дата 9 мая, совпадающая с датами в коптском и эфиопском Синаксарями (MartRom. (Vat). P. 262).
Славянская книжная традиция
В слав. письменности представлено пространное Житие П. В. и неск. кратких проложных; эпизоды, посвященные П. В., имеются и в др. переводных произведениях, в частности в патериках (напр., в Скитском). Пространное Житие (пер. Versio vulgata - BHG, N 1400) содержится в Четьих-Минеях и сборниках начиная с XIV в. (перечень рукописей см.: Творогов О. В. Переводные жития в рус. книжности XI-XV вв.: Кат. М.; СПб., 2008. С. 96-97), но его перевод относится к раннему периоду слав. письменности. Это Житие, в к-ром описывается приход П. В. к монашеской жизни, основание им мон-рей и их устройство, было включено также в «Соборник» Нила Сорского (изд.: Лённгрен Т. П. Соборник Нила Сорского. М., 2004. Ч. 3. С. 459-580) и вошло в состав ВМЧ (Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 163-164 [2-я паг.]; изд.: Die Grossen Lesemenäen des Metr. Makarij: Uspenskij spisok / Hrsg. E. Weiher. Freiburg i. Br., 2009. Mai. Bd. 2: 9.-23. Tl. 1. S. 953-1005; разночтения с кратким комментарием: Ibid. Tl. 2. S. 109-128).

В слав. Прологе краткой редакции, переведенном с греческого в кон. XI или нач. XII в., под 7 мая находится память П. В. с Житием, а под 15 мая - упоминание о П. В. без текста. В Житии рассказывается о явлении ангела П. В., заключенному в тюрьму во время гонений на христиан, после чего святой удалился в пустыню, где ангел научил его монашескому уставу.

В Успенском сборнике кон. XII в. под 15 мая находится текст, озаглавленный как «Житие Пахомия Великого» (начало: «Тавенисии есть место»; Успенский сборник XII-XIII в. М., 1971. С. 208-212), представляющий собой выдержку из гл. 41 слав. Египетского патерика (описание состава Патерика см.: Еремин И. П. К истории древне-русской переводной повести // ТОДРЛ. 1936. T. 3. С. 43), к-рая соответствует неск. главам «Лавсаика» Палладия Еленопольского (Palladius Lausiac. 32-34). Эти эпизоды из «Лавсаика», связанные с П. В. (о явлении ангела, передающего П. В. монастырский устав, записанный на медной дощечке; об устройстве мон-рей, в т. ч. женского; об оклеветанной монахине; о Питириме и юродивой Исидоре), встречаются отдельно и в греч. традиции, ср.: BHG, N 1399x, 1399z. Первая история (об ангеле, дарующем устав) была включена в виде сказания о П. В. под 15 мая в Пролог пространной редакции, составленный на Руси в кон. XII в.; синаксарное сказание о П. В. под 7 мая оставлено здесь без изменений (см.: Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 149, 163 [2-я паг.]; изд.: Die Grossen Lesemenäen. Mai. Bd. 1: 1.-8. Tl. 1. S. 544; 2009. Mai. Bd. 2. 9.-23. Tl. 1. S. 951-952).

В Прологе пространной и краткой редакций под 15 мая находится также «Слово от патерика о видении св. Пахомия, как души праведных восходят на небеса» (см.: Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 163 [2-я паг.]; изд.: Die Grossen Lesemenäen. 2009. Mai. Bd. 2: 9.-23. Tl. 1. S. 953). Оно было заимствовано в Пролог, вероятно, из слав. перевода Пандектов Никона Черногорца (изд.: Die Pandekten des Nikon vom Schwarzen Berge in der ältesten slav. Übersetzung / Hrsg. R. Pavlova. Fr./M., 2000. Tl. 2. S. 213-214), однако в Пандектах это повествование представляет собой выдержку из Жития прп. Антония Великого, в к-рой рассказывается о вознесении «на воздух» «восхищенного умом» прп. Антония, где его восхождению мешали бесы и помогали ангелы, а также о видении им высокого страшного существа, к-рое не давало подниматься к небу людям (Athanas. Alex. Vita Antonii. 65-66). Лишь в одной рукописи Пандектов ошибочно указано имя П. В. (ркп. 1296 г. ГИМ. Син. 836. Л. 170 об.), что и стало причиной аналогичной ошибки в Прологе. При этом в слав. переводе Пандектов, чья атрибуция юж. или вост. славянам вызывает споры, имеются фрагменты, действительно связанные с П. В. (отрывки Жития) (ср.: Die Pandekten des Nikon vom Schwarzen Berge. Tl. 1. S. 126-127, 157, 368-369).

В Стишном Прологе, переведенном в Болгарии в XIV в., память П. В. (и прп. Феодора Освященного) находится также под 15 мая (близкий греч. текст см.: SynCP. Col. 683-686). В Прологе среди прочего изложен эпизод из детства П. В., когда он присутствовал вместе с родителями-язычниками на жертвоприношении и отверг жертвенное вино, и содержатся сведения об основании мон-рей (Die Grossen Lesemenäen. 2009. Mai. Bd. 2: 9.-23. Tl. 1. S. 1109). Память П. В. была включена в XVII в. в печатный Пролог.

Свт. Димитрий Ростовский составил свое Житие П. В. ([Димитрий (Туптало), свт. Ростовский]. Книга житий святых. К., 1764. Кн. 3. Л. 451-463 об.) на основе текста ВМЧ, сократив его гл. обр. за счет поучений П. В., а также дополнив сведениями из Метафрастова Жития, доступного ему в лат. переводе Сурия (Державин А. М., прот. Четии-Минеи Димитрия, митр. Ростовского, как церк.-ист. и лит. Памятник: Мартовская половина года. М., 2018. С. 152-155).

Гимнография
В иерусалимском Лекционарии V-VIII вв., сохранившемся в груз. переводе, память П. В. указана 19 мая (Tarchnishvili. Grand Lectionnaire. T. 2. P. 11. N 983). В Типиконе Великой церкви VIII-IX вв., отражающем особенности к-польского кафедрального богослужения, память П. В. отмечена 14 мая без богослужебного последования (Mateos. Typicon. T. 1. P. 292).

В Студийско-Алексиевском Типиконе 1034 г., представляющем древнейшую сохранившуюся редакцию студийского Синаксаря, описание службы П. В. 15 мая включает 3 стихиры-подобна на «Господи, воззвах» 6-го гласа, стихиру-подобен на вечерней стиховне 5-го гласа, тропарь 8-го гласа (общий преподобным) на «Бог Господь», канон 5-го гласа, седален, кондак, светилен и стихиру на стиховне утрени (Пентковский. Типикон. С. 343-344). В Евергетидском Типиконе 2-й пол. XI в., представляющем малоазийскую редакцию Студийского устава, в описании службы П. В. 15 мая включены др. стихира на вечерней стиховне - самогласен 4-го гласа и др. канон 2-го гласа (автор - Феофан); общий тропарь преподобному плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа Ταῖς τῶν δακρύων σου ῥοαῖς τῆς ἐρήμου̇ ( ); стихира-подобен 5-го гласа помещена на стиховне утрени (Дмитриевский. Описание. Т. 1. С. 455). В Мессинском Типиконе 1131 г., представляющем южноиталийскую редакцию Студийского устава, указана служба с общим тропарем преподобному (Arranz. Typicon. P. 152). В афонском Георгия Мтацминдели Типиконе (ок. 1042) память П. В. указана 14 мая без богослужебного последования (Кекелидзе. Литургические памятники. С. 262-263). В слав. рукописной Минее студийской эпохи (ГИМ. Син. 166, XII в.- Горский, Новоструев. Описание. Т. 3. Ч. 2. С. 62) под 15 мая помещена служба с гимнографическим материалом П. В. и прп. Феодору Освященному, к-рая содержит 4 стихиры П. В., 2 - прп. Феодору, а также каноны и седальны обоим святым. В колофоне на полях напротив 6-й песни канона П. В. полууставом XIV-XV вв. были приписаны кондак и икос П. В.

В редакциях Иерусалимского устава, начиная с ранних рукописей (напр., Sinait. gr. 1094. Fol. 52-52v - Lossky. Typicon. P. 215; Sinait. gr. 1096, XII в.- Дмитриевский. Описание. Т. 3. С. 49; серб. Типикон архиеп. Никодима, 1319 г.- Миркович. Типикон. Л. 107б), а также в первопечатных Типиконах (греческий 1545 г., русские 1610, 1634, 1695 гг.) на 15 мая указана служба П. В. с пением тропаря. В русских и греческих рукописях с XIV-XV вв. (Амфилохий. Кондакарий. 1879. С. 224, 253; Дополнения. С. 101) в последование П. В. включен кондак 2-го гласа с икосом.

Последование П. В., помещенное в современные русские и греческие богослужебные книги, включает: общий тропарь преподобному плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа Ταῖς τῶν δακρύων σου ῥοαῖς τῆς ἐρήμου̇ ( ) (присутствует не во всех греч. Минеях); кондак 2-го гласа Θωστὴρ φαεινός, ἐδείχθης ἐν τοῖς πέρασι̇ ( :) с икосом (отсутствует в греч. Минеях); канон 2-го гласа автора Феофана, с акростихом Παχωμίῳ τὸν αἶνον εἰκότως πλέκω̇ ( ), с ирмосом ᾿Εν βυθῷ κατέστρωσε ποτέ̇ ( ), нач.: Πεποιθὼς χρηστότητι τῶν σῶν, τρόπων προθυμότατα̇ ( ); на «Господи, воззвах» 3 стихиры-подобна плагального 2-го, т. е. 6-го, гласа на «Всю отложивше» и стихиру-самогласен на «Славу...» (разные в русской (6-го гласа) и греческой (4-го гласа) изданиях); стихиру-самогласен на «Славу...» на стиховне вечерни (разные в русской (6-го гласа) и греческой (плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа) изданиях); стихиру-самогласен на «Славу...» на стиховне утрени 8-го гласа (есть только в рус. изданиях); седален плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа; ексапостиларий.

Чтения П. В. на литургии указаны уже в ранних памятниках. Устойчивы Апостол (2 Кор 4. 6-15) и причастен (Пс 111. 6), остальные чтения менялись: в Студийско-Алексиевском Типиконе назначены прокимен Пс 63. 10 со стихом 63. 1, аллилуарий Пс 91. 12, Евангелие Мф 11. 27 - 12. 8; в Евергетидском и Мессинском Типиконах - прокимен со стихом те же, аллилуарий Пс 111. 1; в совр. книгах - прокимен Пс 115. 6 со стихом 115. 3, аллилуарий Пс 111. 1, Евангелие Лк 14. 25-35).

Иконография

Как наиболее ранний «портрет» П. В. трактуется резной образ на известняковой стеле VI-VII вв. из Саккары с надписью на копт. языке: «Пахомий» (Британский музей: Семенов. 2010. С. 198). Святой изображен очень условно: с нимбом, его голова не покрыта, фигура в позе оранта, в длинном, орнаментированном крестами одеянии, напоминающем саккос, с неким подобием омофора на поднятых руках. Др. его изображения появляются в мон-рях Египта уже в росписях XI-XIII вв.: как правило, это фигура старца с бородой, в монашеских одеждах и в куколе, с условными чертами лика - П. В. с учеником прп. Феодором на сев. стене хайкаля (алтарного придела) св. Марка, мон-рь Абу-Макар (XI-XII вв.), фигура на сев. стене среди др. егип. отцов - церковь мон-ря прп. Антония Великого (XIII в.). Седым старцем с остроконечной бородой, с непокрытой головой, с волосами на прямой пробор он изображен в монастырских храмах Византии: в мозаиках углового юго-зап. компартимента в кафоликоне Осиос Лукас (30-40-е гг. XI в.), в нартексе на юж. арке в кафоликоне Неа-Мони на о-ве Хиос, в виме пещерной кельи Енклистры мон-ря прп. Неофита близ Пафоса (ок. 1183). Борода святого средней длины и заостренная, состоит из неск. прядей, окружающих выраженный подбородок. Внешние черты П. В. на мозаике в Осиос Лукас почти идентичны облику др. великих аскетов христ. Египта, напр. прп. Макария Великого. П. В. облачен в охристый хитон, черные аналав и мантию, в руке он держит крест; в Енклистре прп. Неофита - хитон желто-коричневый, мантия красноватая. Образ П. В. помещали в крупных храмах, напр. на мозаике в кафедральном соборе Санта-Мария-Нуова в Монреале на о-ве Сицилия (1180-1190) - в сев.-вост. часовне, где П. В. представлен рядом с преподобными Арсением Великим и Саввой Освященным. Как правило, его изображали среди преподобных, в рост, на стенах и сводах (Осиос Лукас) или в медальонах (Неа-Мони, Монреале).

На Балканах П. В. могли помещать рядом с местночтимым преподобным, как на фресках Никольской ц. в Бояне (1259),- в паре с прп. Иоанном Рильским (юго-вост. часть нартекса, в аркосолии). Среди святых на зап. стене или прилегающих к ней стенах в наосе, в нартексе он представлен в ц. Богородицы Перивлепты (Климента) в Охриде (ок. 1295), в ц. Богородицы Левишки в Призрене (1310-1313), в мон-ре Добрун (ок. 1343). На фресках Вознесенской ц. мон-ря Раваница (ок. 1387) на сев. стене, в простенке окон (рядом с преподобными Варлаамом и Иоасафом), голова святого покрыта синим, украшенным 3 белыми крестами куколем; таков же облик П. В. в Андреевской ц. на Треске (1388-1389), где он размещен в ряду поясных «портретов» преподобных в юж. певнице- конхе, в кафоликоне афонского мон-ря Пантократор (ок. 1363-1380).

В Минологиях П. В. изображали под 13 мая - в Евфимиевском (Захарии Валашкертского) Синаксаре (НЦРГ. A 648. Л. 56 об. (112), 1030 г.) или под 15 мая, как в Вознесенской ц. мон-ря Дечаны (1348-1350 - свод зап. травеи сев. нефа, в виде стоящей фигуры), в Минологии деспота Димитрия Палеолога (Bodl. theol. gr. 1. Fol. 39v, 1322-1347) - поясной образ в зеленом облачении на 1-м плане; под тем же числом - с мон. Феодором, учеником, на фреске в притворе ц. св. Апостолов Печской Патриархии (1561, поздние прописи); в нартексе мон-ря Дечаны - П. В. в составе святых на юж. стене нартекса. В греко-груз. рукописи (т. н. Афонской книге образцов - РНБ. О.I.58, кон. XV в.) он изображен дважды: на л. 46 об.- в круглом медальоне, оплечно, с непокрытой головой, с недлинной бородой; на л. 114 - в минейной части, под 15 мая, в рост, с крестом в правой руке, левая рука развернута ладонью вовне. С П. могут ассоциироваться ктиторские портреты монахов, патроном к-рых он являлся, напр. редкая композиция, иногда называемая «Моление Пахомия Пресв. Богородице», на вост. стенке аркосолия в северо-вост. часовне в ц. Пресв. Богородицы Афендико мон-ря Вронтохион (ок. 1322) в Мистре - при погребении архим. Пахомия, одного из основателей мон-ря, в построенной им церкви.
В средневек. росписях П. В. присутствует в минейном цикле в нартексе ц. 40 мучеников в Велико-Тырнове (ок. 1230), в афонских храмах - у сев. угла зап. стены наоса кафоликона мон-ря Пантократор, на входной (северной) пилястре в лити кафоликона Хиландара (ок. 1371), в наосе кафоликона Вел. Лавры (на юж. стене углового юго-зап. компартимента (мон. Феофан Критский, 1534/35)), в росписи трапезной мон-ря Ставроникита (мон. Феофан Критский и сын Симеон, 1545/46). На Афоне сохранились житийные изображения П. В.- 2 сцены на одном из центральных сводов в лити (к югу от входа в наос) кафоликона Хиландара: учреждение святым мон-ря и его проповедь инокам за трапезой, 1321/22 г. (переписаны в 1803/04; см.: Τουτός, Θουσστέρης. 2010. Σ. 187).

В Др. Руси образ П. В. представлен не только в памятниках монастырского происхождения. В составе избранных святых П. В. включен в один из древнейших сохранившихся лицевых (шитых) походных иконостасов, к-рый датирован 2-й четв. XV в. (ГИМ, частично - в ГММК). На этой лицевой иконе-пелене он изображен седым, с раздваивающейся бородой средней длины, подобно прп. Савве Освященному, его платье - цвета охры, риза темно-розовая, правой рукой он благословляет, в левой держит свиток (Попов. 2014. С. 360). Интересно, что в состав изображений на этом шитом иконостасе были включены помимо П. В. фигуры прп. Варлаама и прп. Иоасафа, царевича Индийского, обращенные друг к другу, что сближает ансамбль шитых икон с фресками Успенского собора на Городке в Звенигороде (ок. 1400), где те же преподобные сопоставлены с композицией «Явление ангела прп. Пахомию».

Вместе с др. преподобными, Саввой Освященным и Симеоном Столпником, П. В. изображен на лицевой стороне 2-сторонней иконы-таблетки новгородского письма кон. XV в. (ГТГ): он - в центре, правая рука в жесте благословения чуть выдвинута вперед из-под плаща. К редким примерам относятся миниатюры Лицевого летописного свода (Лицевой хронограф; РНБ. F.IV.151. Л.189, 70-е гг. XVI в.), где преподобный написан вместе с др. иноками, «начальниками» егип. монашества, насельниками Нитрийской пуст.- Пафнутием Великим, Онуфрием Великим, Аммоном, Паламоном, Марком Бессмертным. Среди святых, святителей и преподобных П. В. стоит в нижней части левой створки складня с перламутровой резной раковиной-панагией в центре письма строгановских мастерских 2-й пол. XVI в. (СПГИАХМЗ); здесь у него длинная и остроконечная борода, платье зеленого цвета под темной мантией. В рус. росписях 70-80-х гг. XVII в. его фигуру можно встретить в храмовой декорации работы ростовских мастеров: в Воскресенской ц. (ок. 1670) в Ростове, в Успенском соборе (1684) Троице-Сергиевой лавры, в Преображенском соборе (1689) Новоспасского мон-ря (Никитина Т. Л. Рус. церк. стенные росписи. М., 2015. С. 325).

В лицевом подлиннике 1-й четв. XVII в. из собр. С. Г. Строганова под 15 мая (Строгановский иконописный лицевой подлинник кон. XVI-XVII в. М., 1869) святой изображен в монашеских одеждах - в длинной мантии, концы к-рой перевязаны узлом на уровне коленей, с куколем на плечах; его борода длинная, до середины груди, заостренная, с 2 выделенными прядями. Святой поднимает благословляющую правую руку на уровень груди перед собой, левая опущена. Завязанная узлом у колен мантия, как особенность облачения, упоминается в описании иконописных подлинников начиная со 2-й четв. XVII в. (Софийский список Новгородской редакции - «сед, аки Власий; о коленях мантия узлом завязана, ряска дымчатая»; Иконописный подлинник Новгородской редакции по Софийскому списку кон. XVI в. М., 1873. С. 102). В подлиннике сводной редакции XVIII в. эта деталь одежды П. В. описана иначе: «...мантия узлом связана по концам» (Большаков. Подлинник иконописный. C. 99). В подлиннике Палехской редакции нач. XVIII в. описание П. В. более пространное (уточняется, что он «вельми стар, лицом блед от пощения и благообразен»), в него включены краткие сведения из Жития святого: об обстоятельствах пострижения, об основании и о многочисленности 1-го мон-ря, о явлении ангела как указания на высшую ступень монашеского подвига, о схимничестве (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 345). В Ерминии иером. Дионисия Фурноаграфиота (ок. 1730-1731) П. В. описан как старец с плешивой головой и бородой, разделенной на 5 прядей (Ерминия ДФ. § 13. 7. С. 170). В. Д. Фартусов в пособии для иконописцев привел описание внешности П. В., близкое к подлиннику Палехской редакции; надпись на хартии он рекомендовал брать из Ерминии или из Жития П. В. (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 280).

В синодальный период истории РПЦ фигура П. В. чаще встречается в составе минейных циклов: под 15 мая в схимнических одеждах, с куколем - на майских святцах-гравюрах работы Г. П. Тепчегорского, в т. ч. тех, на обороте к-рых отпечатана «Карта Ингерманландии» А. И. Ростовцева из Атласа Всероссийской империи 1727 г. И. К. Кириллова (оба - 1722 г., ОР РГБ). Престолы в честь П. В. чрезвычайно редки и связаны с патрональной темой, напр. престол в московском Высокопетровском мон-ре, в надвратной, возвышающейся над зап. углом ограды (на месте бывш. усадьбы Нарышкиных) церкви, которая была возведена настоятелем мон-ря в честь своего св. покровителя и позднее переосвящена во имя апостолов Петра и Павла; по архитектуре - одна из лучших малых церквей в Москве эпохи барокко (1735-1737, архит. Д. В. Ухтомский).

Явление ангела

Явление ангела П. В. в искусстве визант. круга стало одной из самых частых композиций, удостоверяющих монастырский характер храма и его живописного убранства, ее особое распространение приходится на палеологовский период 2-й пол. XIII - нач. XV в. (Царевская. 2007. С. 145, 147, 323). В Ерминии иером. Дионисий Фурноаграфиот упоминает П. В. именно в паре с ангелом, облаченным в монашеское одеяние с куколем (Ерминия ДФ. § 13. 7. С. 170). Во всех случаях важен ангельский жест, указующий на покрытую куколем главу. Наиболее ранний пример - фреска в афонском Протате в Карее, в сев.-зап. помещении храма (росписи ок. 1290 г., мастер Мануил Панселин); эта же композиция есть в трапезной Вел. Лавры (2-я четв. XVI в., приписывается Феофану Критскому). По мнению Ш. Герстель, композиция с Афона распространилась в соседних регионах, напр. в Сев. Греции и на Балканах - она присутствует во фресках в ц. Богоматери Перивлепты (Климента) в Охриде (ок. 1295), в ц. Панагии Олимпиотиссы в Эласоне (90-е гг. XIII в., зап. часть юж. стены юж. галереи), в ц. св. Николая Орфаноса в Фессалонике (ок. 1320, зап. стена нартекса), в Георгиевской ц. в Старо-Нагоричино (1317-1318; Gerstel. 2003. P. 233); в мон-ре Пресв. Богородицы в Велуче, Сербия (близ Трстеника; кон. XIV в.; юж. тимпан нартекса, сохр. остатки изображения головы ангела); в Преображенской ц. в мон-ре Зрзе (1368/69, в нартексе, на сев. и юж. склонах зап. портала), ц. вмч. Георгия архонта Грамматика в Верии (1380, юж. грань апсиды); в ц. Пантанассы в Мистре (ок. 1428, в зап. трибуне, на зап. стене сев. травеи); в трапезной мон-ря Хиландар (1621, мастер Георгий Митрофанович). В поствизант. период, когда с деяниями арх. Гавриила стали связывать нек-рые сюжеты явлений ангелов, не имевших в Свящ. Писании имен, композицию «Явление ангела Пахомию» иногда стали надписывать как явление ему арх. Гавриила (напр., фреска 1630 г. в мон-ре св. Иоанна Предтечи в Серрах (Сересе)).
В Др. Руси эта композиция наряду с др. образами аскезы получила распространение в кон. XIV - 1-й пол. XV в. (Попов. 2014. С. 369) и сохранилась в храмах, возведенных разными заказчиками, прежде всего в монастырских, городских и княжеских обетных церквах. В храмах Новгорода ей отводили место в разных частях: в Успенской монастырской ц. в Волотове - под хорами в сев.-зап. углу (1363, судя по кальке Ф. М. Фомина 1894/95 г. и зарисовке Л. А. Дурново 1921 г.; см.: Вздорнов. 1989. Документация. № 164.1-164.3), в Троицком приделе на хорах Преображенской ц. на Ильиной ул. (1378, мастер Феофан Грек) - на зап. стене, в Феодоровской ц. на Ручью - на хорах у входа в Покровский придел (80-е гг. XIV в., не сохр.), в ц. Рождества Христова на Кладбище (Красном поле, 90-е гг. XIV в.) - в люнете зап. стены на хорах. Н. В. Пивоварова отмечает назидательный характер композиции «Явление...»: в Волотовском храме в паре с ней в юж. углу зап. стены написан цикл сцен, иллюстрирующих «Слово о некоем игумене, его же искуси Христос во образе нищего» (под 18 окт. в Прологе XIV в.; Пивоварова. 2005. С. 313, 316). В отличие от новгородских церквей в княжеском Успенском соборе на Городке в Звенигороде (ок. 1400) композиция «Явление...» была написана на сев. алтарном пилоне, по соседству с иконами алтарной преграды-иконостаса, и составляла пару с композицией «Прп. Варлаам и царевич Иоасаф Индийский» (на юж. пилоне). Впоследствии ангел в образе монаха включался в композиции «Страшный Суд» (иконы «Страшный Суд», XVI в. (ГТГ)) и «Сотворение ангелов» (икона «Троица в бытии», XVI в. (СИХМ), росписи в афонских мон-рях прп. Павла (мастер Андроник Византиец, XV в.), в Дохиаре (XVI в.) и Хиландаре (новый кафоликон в честь Введения во храм Пресв. Богородицы, 1803/04, П. В. с учеником Силуаном на зап. стене нартекса).

Сюжет «Явление...» использовали в XVI в. для лицевых хоругвей, церковных знамен. Сохранилась хоругвь из Преображенского собора Соловецкого мон-ря, вклад старца Исаака Шахова (1562, ГММК). На ней стоящий справа ангел, чуть повернувшийся к П. В., облачен в темно-коричневую мантию, у него голубой куколь на голове, такой же параман и песочного цвета хитон. Правой рукой ангел указывает на свой куколь, в левой держит развернутый свиток. П. В. изображен почти в профиль на фоне черной пещеры, ноги его босые, одежда песочного цвета, борода и спадающие до плеч волосы - седые. Что касается поствизант. живописи на Балканах, «Явление...» могло быть помещено под днем празднования святому в минейном цикле, напр. в росписи ц. свт. Николая в Пелинове (1717-1718).

В европ. художественной традиции это чудо изображалось, как и др. видения, по подобию Благовещения Пресв. Богородицы. Такова миниатюра-инициал в Патерике Д. Кавалька («Жития св. отцов»), украшенном неизвестным мастером по заказу миланского герц. Ипполита Сфорца. П. В. в темно-серых одеждах анахорета сидит на фоне пещеры, с неба, из розовой мандорлы-славы, к нему обращается ангел (Paris. ital. 1712. Fol. 112v, 1465 г.).

Печать страницы