АРСЕНИЙ КОНЕВСКИЙ

(Коневецкий) (кон. XIV в., Новгород - 12.06.1447, Коневский мон-рь), прп. пам. 12 июня, в Соборе Афонских преподобных, в Соборе Новгородских святых, в Соборе Карельских святых, в святых Санкт-Петербургской митрополии, и в Соборе преподобных отец Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря)), основатель Коневского в честь Рождества Богородицы мон-ря. Древнейший рассказ об А. К. содержит «Сказание об авве Арсении» (РГБ. Троиц. Фунд. № 806. Л. 244-246 об.), к-рое, по мнению Н. А. Охотиной-Линд, датируется 30-ми гг. XVI в. (по мнению В. О. Ключевского и Р. П. Дмитриевой - XVII в.). Ключевский считал, что «Сказание» представляет собой отрывок из «простой первоначальной редакции» жития. Во 2-й пол. XVI в. Варлаам (возможно, игумен Коневского или Деревяницкого мон-ря) составил новую редакцию жития (БАН. Арх. Д. 233. Л. 490об.- 519, 2-я пол. XVII в.; БАН. Арх. ком. № 3 и др.), включающую в себя 3 недатированных посмертных чуда А. К. Ранние списки этой редакции жития (БАН. Арх. Д. 233) сообщают о кончине преподобного в 1447 г., в более поздних списках наряду с этой датой указан также 1444 год. В XVII в. было составлено рукописное похвальное слово А. К. В нач. XIX в. появилась новая редакция жития (СПб., 1850), автором к-рой является, вероятно, коневский игум. Иларион, составивший службу святому. В этой редакции приведены отсутствующие в более ранних текстах сведения о пребывании А. К. в Валаамском мон-ре, к-рые, по-видимому, основаны на монастырском предании, преставление А. К. указывается под 1444 г., записаны чудеса, совершившиеся по молитвам к святому в кон. XVIII в., житие сопровождается новым похвальным словом преподобному.

А. К. в миру был «ковач меди», затем принял постриг в новгородском Лисицком во имя Рождества Богородицы мон-ре в годы игуменства там Евфимия, впосл. свт., архиеп. Новгородского (см. Евфимий II (Вяжицкий)). Прожив в обители 11 лет, А. К. вместе с побывавшим в Новгороде афонским монахом отправился на Афон, где провел 3 года. Сначала А. К. трудился в «древоделании, печении хлебов и прочих по ряду монастырских службах», после того как игумен узнал о ремесле А. К., он повелел преподобному в безмолвии ковать сосуды. Святой посетил мн. афонские мон-ри, для к-рых бесплатно делал сосуды. Монахи, видя его «тружающася, яко безплотна или яко куплена раба, удивишася терпению его, но и паче же возлюбиша его». Уходя с Афона, А. К. получил от игум. Иоанна «Устав Святой горы» и чудотворную икону Пресв. Богородицы, на обороте к-рой был написан Нерукотворный образ Спасителя (см. Коневская икона Пресв. Богородицы).

В 1393 г. А. К. вернулся в Новгород и вскоре по благословению архиеп. Иоанна II отправился в плавание по р. Волхов на оз. Великое Нево (Ладожское) в поисках места для создания мон-ря. В печатном житии (СПб., 1850) сказано, что А. К. побывал на Валааме, но, увидев, что в мон-ре многолюдно, покинул его. Достигнув о-ва Коневец, А. К. решил было плыть дальше, но ветер пригнал лодку, в к-рой находился преподобный с учениками, обратно. А. К. высадился на острове в месте, позднее получившем название Филиппова Лахта, в XIX в. здесь был поставлен крест и устроен скит. Потом святой переселился в бухту, к-рая после посещения мон-ря Новгородским архиеп. свт. Евфимием (Вяжицким), вероятно в 1444 г., стала называться Владычной Лахтой. Здесь ок. 1393/94 г. и возник мон-рь, в 1398 г. в обители поставили ц. в честь Рождества Богородицы. В печатной редакции жития святого говорится, что через год после поселения А. К. на Коневце к нему пришел инок Лаврентий, посланный валаамским игум. Силой звать святого на Валаам, но А. К. не согласился, поскольку полюбил безмолвный Коневец. Первоначально Коневский мон-рь, по-видимому, не был строго общежительным. Однажды ночью некий прозорливый старец мон-ря услышал разговор двух бесов. Один из них сказал, что все новгородцы хвалят житие коневского игумена. Другой подтвердил, что правило монастырское «без порока», но в жизни А. К. для бесов утешительно то, что он держит в своей келье угощение для благотворителей обители. Наутро старец рассказал все А. К., и тот повелел келарю устроить в мон-ре общую трапезу и ничего по кельям не держать (БАН. Арх. Д. 233. Л. 504). Преподобный изгнал бесов от находившегося на острове Коня-камня, к-рому язычники приносили жертвы. После того как А. К. вместе с монастырским священником окропил камень св. водой, рыбаки увидели стаю воронов, летевшую на север и ревевшую подобно волам (БАН. Арх. № 3. Л. 17об.-18). После изгнания бесов, как сообщает монастырское предание, преподобный благословил строительство часовни на вершине Коня-камня, часовня была возобновлена в кон. XIX в. На первоначальном месте мон-рь простоял 25 лет, затем из-за наводнения его местоположение было изменено.

А. К. вторично посетил Афон. Во время его отсутствия в обители случился сильный голод, и монахи хотели разойтись. Инок мон-ря старец Иоаким молился в лесу Пресв. Богородице, чтобы она защитила обитель. Ему явилась Сама Пречистая Дева, в утешение сказав, что преподобный скоро вернется и привезет все необходимое. На следующий день прибыл А. К., доставив на 2 кораблях «множество потребных». Место, где молился Иоаким, стало называться Святой горой, впосл. там поставили крест, в XIX в. устроили скит, куда в день памяти преподобного совершался крестный ход из мон-ря.

Еще при жизни преподобного игуменом Коневской обители стал Иоанн. Умирая, А. К. завещал братии мон-ря хранить Устав Святой горы, «трапезу держати равну». Преподобный был погребен на паперти ц. в честь Рождества Богородицы, впосл. над местом его погребения был устроен придел во имя прп. Онуфрия Великого.

Свидетельства о почитании А. К. сохранились начиная с XVI в.: в 1551 г. в Коневскую обитель боярскими детьми М. К. Бровцыным и Г. И. Щетининым был вложен покров с вышитым образом преподобного. Составитель «Сказания о Валаамском монастыре» (кон. 50-х - 60-е гг. XVI в.) упоминает «великого началника манастыря… святого Арсениа». Первое датированное посмертное чудо, совершенное святым, относится к 1573 г.: житель Корельской земли Афанасий Беляй был захвачен в плен и работал в доме некоего шведа. Афанасий имел обыкновение молиться перед иконой Спасителя, и однажды во сне ему явился Господь, повелевший взять икону и идти на Коневец. Во время плавания по морю, когда все на корабле спали, Афанасия разбудил А. К., святой сказал: «Востаните и зрите на море, се бо змий сипит». Разбуженные Афанасием люди увидели швед. судно и успели скрыться. Память А. К. внесена в месяцеслов Симона (Азарьина) под 8 сент., его преставление отмечено под 12 июня (РГБ. МДА. № 201. Л. 302, 329об., сер. 50-х гг. XVII в.). В «Описании о российских святых» преставление преподобного отнесено к 9 сент. Начиная с XVIII в. известны тропарь, кондак и молитва А. К., в 1819 г. по решению Святейшего Синода память А. К. была внесена во все месяцесловы.

Пимен, архим. коневский и валаамский († 22 дек. 1910), автор описания мон-ря, сообщает, что мощи А. К. были обретены в XVI в., но во время Ливонской войны (1558-1583) их снова погребли близ зап. стены Рождественского храма, с левой стороны от дверей, где мощи оставались до возобновления обители в 1718 г. (С. 22). В 1577 г., после захвата Коневского мон-ря шведами, братия вместе с игум. Леонтием перешла в Деревяницкий мон-рь, взяв с собой чудотворный Коневский образ Пресв. Богородицы, покров на раку святого 1551 г., деревянный ковш, оправленный в серебро, к-рый, по преданию, принадлежал преподобному. В 1595 г., после заключения мира со Швецией, иноки вернулись в мон-рь. Однако вслед за подписанием в 1610 г. русско-швед. договора, по к-рому Россия уступила шведам г. Корелу и всю Корельскую землю, коневские иноки вновь были вынуждены уйти в Деревяницкий мон-рь. Шведы разрушили Рождественский собор Коневского мон-ря, кирпичи были использованы на постройку крепости в Кореле. В 1672-1673 гг. Россия вела переговоры со Швецией о передаче мощей А. К. в Деревяницкий мон-рь. Патриарх Московский и Всея Руси Питирим в грамоте от 14 дек. 1672 г. велел игум. Деревяницкого мон-ря Иоасафу ехать «для приему тех святых мощей... где те святые мощи ныне лежат» и принять их с подобающей честью (ЛЗАК. Т. 1. С. 28-29). Неизвестно, чем завершились эти переговоры и состоялось ли перенесение мощей. Архиеп. Филарет (Гумилевский) упоминает о переносе мощей А. К. 9 сент.; это упоминание заслуживает внимания, поскольку в месяцесловах XVII в. кроме дня преставления встречается еще сентябрьская память святого.

В 1760 г. Коневская обитель, бывшая до этого приписной к Деревяницкому мон-рю, была признана самостоятельной, коневский строитель Игнатий вернул вывезенные ранее в Деревяницкий мон-рь святыни; Коневская икона Пресв. Богородицы была возвращена в мон-рь 3 сент. 1799 г. по благословению Новгородского и С.-Петербургского митр. Гавриила (Петрова). 12 июня 1809 г. был освящен новый каменный собор Рождества Богородицы, построенный на месте разрушенного шведами, в 1817 г. в нижнем Сретенском храме собора над мощами А. К., находившимися под спудом, была устроена новая рака из красного дерева, украшенная серебряной чеканкой, на раке находился живописный образ преподобного в рост. В 1843 г. ее заменили новой серебряной ракой работы Ф. А. Верховцева. 21 авг. 1849 г. свт. Игнатий (Брянчанинов) освятил монастырскую ц. во имя А. К., устроенную в сев.-вост. угловой башне мон-ря. В кон. XIX в. в мон-ре помимо чудотворной Коневской иконы Пресв. Богородицы, деревянного ковша, принадлежавшего преподобному, и покрова 1551 г. хранились древний образ преподобного с его деревянной раки, крест с мощами А. К. и 2-го игумена Коневского мон-ря Иоанна. Коневская икона ныне находится в Преображенском храме Ново-Валаамского мон-ря (Финляндия), куда она была вывезена коневскими монахами в марте 1940 г. Ковш преподобного и покров 1551 г. хранятся в Музее правосл. искусства г. Куопио (Финляндия). В мае 1991 г. Коневский мон-рь был передан РПЦ, в нояб. того же года под полом Сретенского храма Рождественского собора были обретены мощи А. К.

Имя А. К. внесено в Собор Карельских святых, установленный в 1974 г., и в Собор Новгородских святых, установленный в 1981 г. В Минее (МП) под 12 июня помещена бденная служба А. К. (см. Знаки праздников месяцеслова).

Иконография. Наиболее ранним сохранившимся изображением является шитый покров 1551 г. на гроб преподобного, пожертвованный Бровцыным и Щетининым (Музей правосл. искусства г. Куопио); А. К. представлен в полный рост, прямолично, в монашеском одеянии, с непокрытой головой и широкой окладистой бородой, правой рукой указывает на свиток в левой; вверху надпись: «Преподобный Арсений старец Коневского монастыря». На крышке серебряной раки, созданной в 1842-1843 гг. в С.-Петербурге Ф. А. Верховцевым (Музей правосл. искусства г. Куопио), святой изображен с закрытыми глазами, в схиме, с куколем на голове и крестообразно сложенными на груди руками; на барельефах боковых граней раки помещались клейма с сюжетами его жития: игум. Иоанн на Афоне благословляет святого иконой Божией Матери на путь в Россию; прибытие А. К. на Коневец и моление пред чудотворным образом, указавшим место для мон-ря; избавление иноков от потопления по молитве святого; успение преподобного; надгробная служба свт. Евфимия II, архиеп. Новгородского, держащего в руках Коневскую икону Божией Матери.

К иконографии древнего надгробного образа, вероятно, восходят поясные прямоличные изображения А. К., получившие распространение в XVIII-XIX вв.: местные иконы 1-й четв. XIX в. из иконостасов храмов Коневецкого мон-ря (образ А. К. с Коневской иконой Божией Матери в руках, в серебряной позолоченной ризе (пожертвован в 1839), из Сретенского собора), пядничные иконы (см. Пядница), паломнические образки, писавшиеся в мон-ре в нач. XX в. (частное собрание, С.-Петербург). На иконе кон. XVIII в., в ризе московской работы 1800 г. (Музей правосл. искусства г. Куопио), преподобный представлен по пояс, с развернутым свитком в левой руке, у него окладистая курчавая борода, разделенная надвое; в верхних углах средника - иконы Божией Матери Казанская и Рождества Богородицы (икона храмового праздника мон-ря). В кон. XIX - нач. XX в. появились иконы с поясным образом А. К. в схиме, вполоборота влево, с развернутым свитком в правой руке и прижатой к груди левой, что связано с распространением литографированных изображений святого, изданных архим. Израилем (напр., литография 1877 г.; икона кон. XIX в. (Музей правосл. искусства г. Куопио)).

Др. тип изображения А. К. сложился в кон. XVIII - нач. XIX в., одновременно с появлением новой редакции жития А. К.: преподобный представлен на фоне вновь отстроенного каменного мон-ря в молении Коневской иконе Божией Матери, в рост, в монашеских одеждах, правой рукой он указывает на мон-рь, в левой держит развернутый свиток, обычно с текстом: «Братие возлюбим Бога и друг друга якоже заповедано нам», напр., на серебряном окладе книги Апостольских посланий (изд. 1759), изготовленном в 1834 г. мастерами М. Карпинским и Верховцевым (Музей правосл. искусства г. Куопио). Мон-рь представлен либо со стороны гавани (икона А. К., написанная после 1812 (ГРМ),- с изображением каменной колокольни (1812)), либо сверху (2 иконы ок. 1814 (Музей правосл. искусства г. Куопио), происходящие из Валаамского мон-ря и церкви в Тохмаярви (Финляндия)). Широкое распространение подобной иконографии связано с общерус. канонизацией А. К. и возрастанием паломничества в мон-рь.

Образ А. К. помещен на иконах Собора Карельских святых, 1876 г. (Музей правосл. искусства г. Куопио), кон. XIX - нач. XX в. (из иконостаса семинарского храма в г. Куопио), где представлен в центре 3-го ряда, с Коневской иконой Божией Матери в руках; также на прориси с иконы XVIII в., в составе 68 Новгородских чудотворцев, предстоящих иконе «София Премудрость Божия»; на прориси с иконы 1814 г. старообрядческого иконописца Петра Тимофеева - в числе 189 рус. святых (Маркелов. Т. 1. C. 399, 455).

В иконописных подлинниках облик А. К. обычно уподоблялся внешности преподобных Сергия Радонежского, Иосифа Волоцкого, Ефрема Сирина: «Сед, брада Сергиева, аки Иосиф Ламский» (Софийский подлинник. С. 18. 10 сент.); «Сед, брада тупая Сергиева, в схиме, риза преподобническая, мантия многошвенна, ряска дичь» (РНБ. Погод. № 1931. Л. 30об. 8 сент., 20-е гг. XIX в.); «Сед, плешив, аки Иосиф Ламский брадою и ризою, в руке свиток» (Там же. Л. 31об. 10 сент.); «Рус, брада аки у Ефрема Сирина» (Там же. Л. 213об.).