По поводу газетных сообщений о беевской школе

 Недавно в нашей местной газетке «Хуторянин», а потом в столичном органе «Санкт-Петербургские ведомости» появилась корреспонденция о беевской церковно-приходской школе Гадячского уезда. Вот эта корреспонденция, приводим ее по тексту «Санкт-Петербургских ведомостей», № 155 сего года.

 «Крестьяне пришли к заключению, что существующая в селе церковно-приходская школа, помещающаяся в общественном доме, при всем трудолюбии учителя, псаломщика Подгаевского, не приносит той пользы, какую они видят в соседних земских школах вследствие того, что в селе Бееве псаломщик только один и при исполнении обеих прямых обязанностей по церкви волей-неволей должен оставлять школу. Поэтому крестьяне, поговорив между собой, единогласно постановили устроить в селе Бееве земскую народную школу. На постройку названной выше школы определили общественные суммы, старое здание хлебозапасного магазина, кроме того, постановили просить ссуду из гадячской уездной земской управы пятьсот рублей серебра, которую обязались возвратить в течение пяти лет. Ходатайствовать перед гадячской уездной и полтавской губернской управами об отпуске бесплатно черепицы для крыши школы и ходатайствовать через местного инспектора о принятии на казенный счет содержания школы, как то: учебные пособия и прочее, ввиду крайней бедности. На отопление, освещение и вообще содержание определить 120 рублей в год, которые взимать из общественных сумм, а если суммы будут истощены, то с душ обоего пола наличных от пятнадцатилетнего возраста».

 Заметка эта, как видит читатель, как будто правдивая, невраждебная и сильная. Наводим частные справки, и вот что оказывается на деле.

 Для приходских треб, чтобы не отрывать псаломщика от школьного дела, священник в селе Бееве пользуется услугами пономаря. Беевская школа аттестуется уездным отделением епархиального училищного совета как весьма хорошая в течение последних нескольких лет.

 Обращаемся к цифрам, чтобы сравнить эту школу с соседними, кольцом окружающими ее земскими школами, до уровня которых она будто бы никак не может подняться. Цифры о беевской школе взяты из бумаг отделения, а о земских училищах от местного инспектора народных училищ.

 В беевской школе со свидетельствами на льготу четвертого разряда окончили курс:

в 1894/95 учебном году при 41 учащемся – шесть человек;

в 1895/96 учебном году при 42 учащихся – пять человек;

в 1896/97 учебном году при 49 учащихся – шесть человек;

в 1897/98 учебном году при 60 учащихся – шесть человек.

 А вот число окончивших курс со свидетельствами в соседних земских училищах за истекший 1897/98 учебный год: в семеновском училище при 70 учащихся – четыре человека;

в капустинском училище при 117 учащихся – девять человек;

в подолковском училище при 128 учащихся – шесть человек;

в синевском училище при 67 учащихся – шесть человек;

в борковском училище при 80 учащихся – пять человек;

в апанасовском училище при 81 учащемся – четыре человека.

 Не правда ли, читатель, есть чему позаимствоваться беевской школе у ее соседей! Не забывайте, что, в то время как соседи пользуются стоящими тысячи домами, беевская школа работает в том помещении, которое служит вместе с тем и сборной избой, – что в этом помещении тягостно было многолюдство 50 человек, почему при приеме в прошлом году отказано было двадцати просившимся в школу мальчикам и десяти девочкам. Не говорим уже о бедности вознаграждения за этот труд. Приведенные цифры, в которые вообще так верят сторонники земских школ, вполне красноречиво говорят за себя.

 Чем же объяснить происхождение вышеизложенного крестьянского приговора?

 Происхождение приговора объясняется, конечно, тем же, чем объясняется и происхождение вышеназванной корреспонденции, которой, без сомнения, беевские крестьяне не писали. Приезжает в село кем-то присланный писарь, некий Бобко, и начинает уговаривать крестьян открыть у себя именно земское училище, причем сулит им всяческую помощь и деньгами, и лесом, и черепицей. На ссуды с предполагаемыми смягчениями и на субсидии от высших учреждений падки не одни крестьяне «при крайней бедности»; приговор был составлен и, вышло, подписан... И все это называется: «крестьяне пришли к заключению», «крестьяне, поговорив между собой, единогласно постановили»!

 Теперь читатель видит действительное значение и достоинство содержания вышеприведенной газетной заметки. Таким образом, многолетний труд по школе скромных тружеников псаломщика и священника, труд в действительности весьма полезный и почтенный, в оценке общества и печати вменен ни во что – благо, писать корреспонденций о себе они не станут...

 Не смущайтесь этим, труженики почтенные: в вашем деле противники чуют силу великую и потому они в противодействии вам не брезгают никакими средствами!