Патриотическое начинание. По поводу издания газеты «Патриот». 1911 г.
Мы начинаем издавать маленькую монархическую газету «Патриот». Нужда в ней, конечно, сознается всеми москвичами-монархистами, – нужда прежде всего практическая. Нам нужно передавать известия, объявления, заявления, касающиеся всех отделов Союза и Монархического Собрания. Нельзя много злоупотреблять любезностью единственной в Москве монархической газеты «Московские Ведомости», к тому же весьма для немногих доступной по цене и потому мало распространенной среди небогатых, – а таковых множество, – монархистов. Нужда ощущается и в помещении таких статей, которые касаются нашего союзного дела, и которые не всегда могут быть напечатаны в «Московских Ведомостях», хотя бы только по недостатку места, не говоря уже о других причинах.
Думается, что в виду ожидаемого оживления деятельности нашего Союза во время недалеких уже выборов в Государственную Думу газета прямо необходима.
Мы даем ей название: «Патриот». Оговариваемся, какой мы разумеем патриотизм. К сожалению, даже среди правых, патриотизм нередко понимается в смысле европейском, то есть, в сущности, в смысле языческом. Это – национализм животный, зоологический, основанный исключительно на привязанности и любви к своему народу, к своей земле, к своему государству. На чем основывается такая привязанность? Только на том, что все это – свое. Но ведь это – не разумная причина, здесь не высокие побуждения. Так любит все свое и животное.
Христианство поднимает, осмысливает, возвышает, одухотворяет всякое естественное чувство добра и правды. Один древний христианский учитель сказал далее нечто большее: языческие добродетели, по его словам, суть только splendida vitia – блистательные пороки. Таков и языческий патриотизм и национализм, как коллективный эгоизм, – не более. Это мало понимают нынешние националисты в кавычках и без кавычек.
Народ русский есть народ православно-христианский, составляющий царство христианское, имеющее мировое призвание, указанное Промыслом, – призвание сохранить и распространить святую истину православия; народ наш входит в Церковь, гибель его есть потрясение Церкви, следовательно, потрясение мира и человечества есть умаление истины... Служить в этом смысле народу – значит служить Богу, Христу, Церкви, истине, православию, спасению мира и человечества. Патриотизм и национализм тогда – не цель, а средство для высшей цели, для служения вечной истине...
Тогда и самодержавие царей есть Божественное их посланничество, тогда и Царь есть орудие вечной промыслительной воли Божией, тогда Царь роднится и единится с народом высшим и идеальным единением и родством, – родством духовным, высшим, и идеальным равенством, – равенством перед Богом, Его законом и Его миродержавным Промыслом. Царь стоит тогда впереди Своего народа, осуществляя не Свое человеческое право, а исполняя высочайший Свой нравственный долг, как страж, как избранник, как вождь Богоданный для народа, в осуществлении вместе с народом Промыслительных целей и велений Божества. Может ли быть при таком понимании даже мысль об ограничении Царской власти? Самодержавие в таком случае не только неограниченно, но больше того, – оно по природе своей неограничимо.
Отступление от этого мировоззрения русского народа дало нам недавнюю революцию. Но посмотрите: что смяло и аннулировало революцию? Сравните революции, происшедшие, тоже по проискам масонства, в других странах. В Португалии – цареубийство, низвержение династии и рабство англо-еврейскому капиталу бесповоротное. В Турции – низвержение султана, ослабление государства до последней степени. В Персии – изгнание шаха и полная политическая прострация страны. В Китае – изгнание династии и грядущий раздел империи. Разве в этих странах не было монархистов и верных подданных? Сказать так, значит клеветать на людей. Но монархизм был там в сущности или деспотизмом, или абсолютизмом; религиозное начало, его проникавшее, или было подавлено отсутствием мирового предназначения, как в Португалии, или мирового религиозного значения, ибо не может же иметь такового издыхающее язычество Китая или выдохшееся мусульманство.
Россия вышла из революции, по сравнению с этими странами, благополучно: династия остается в силе, Царь пользуется глубочайшей любовью и благоговейным религиозным почитанием народа, об ограничении Царской власти лепечут только оевропеившиеся младенцы-интеллигенты, составлявшие едва приметную часть народа; ни в голову, ни в сердце не укладываются нам чуждые понятия конституцонализма или парламентаризма; Государств. Дума и Совет – суть учреждения Царские, Царю обязанные бытием, от Него в бытии зависящие, – по существу законосоставительные, а не законодательные в европейско-парламентарном смысле.
Чем обязана Россия такой неудаче революции?
Только святому православию, которое живо в народной душе.
Здесь и указание нам того направления, в котором должно нам развивать патриотизм, на чем его основывать, чем оживлять и чем осмысливать.
Здесь же и объяснение того, почему именно против православия и против Церкви устремлены нападки революционных партий России, несомненно, в степени гораздо большего озлобления, чем даже против самодержавия.
Полезное врагу – вредно нам. Зная это, мы и проповедуем тот воцерковленный патриотизм, тот воцерковленный национализм, который всегда отличал мировоззрение московских монархистов и составляет сущность их политического исповедания.
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 4: Статьи по вопросам миссионерским, педагогическим и публицистическим (1887-1912 гг.). - 1995. - 654, IV с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
