О Церкви и ее призвании в мире

Страдания Христа и страдания Церкви 58

I. Страдания Христа и страдания Церкви

Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? (Мк.14:37)

Настоящую неделю, называемую Страстною Седмицею, Святая Церковь посвящает воспоминаниям о страданиях Христа. Девятнадцать веков уже прошло со времени голгофской драмы, но история страданий Господа всегда нова для сердца христианина и всегда служит источником духовного назидания. Хорошо знает это наша Церковь, а потому каждый год Великим постом представляет эту историю пред наши взоры. Таким образом, страдания Христовы, так сказать, увековечены и, пока существует Церковь, никогда не придут в забвение. Но они не могут быть забыты и в другом отношении и по другой причине. Страдания Христа продолжаются в страданиях Церкви Христовой. Эта Церковь есть тело Христа, а потому ее страдания суть страдания и Христа. Широко поле этих страданий – оно простирается на весь земной мир. Хотя действующие лица в истории страданий Христа и страданий Церкви и различны, но самые страдания остаются одни и те же. При страданиях Христа мучителями были иудеи, книжники, первосвященники, Иуда, Пилат, Ирод и воины римские – в истории же страданий Церкви выступают совсем другие лица. Мы не будем указывать на имена их и вводить их в круг наших размышлений, а бросим только общий взгляд на их деятельность, чтобы извлечь отсюда для себя урок и назидание. На нынешний раз мы остановимся на спящих учениках Иисуса.

Ночь. В безмолвной тишине этой ночи Иисус со Своими учениками идет из Иерусалима на гору Елеонскую. С этого священного места пожелал Он начать Свои страдания. Оставив учеников у подножия этой горы, Он идет далее, в глубь Гефсиманского сада, чтобы помолиться. Время грехов человеческих, горечь наступающих страданий, неблагодарность иудейского народа ложится всей своей невыносимой тяжестью на Его душу. Как бы желая найти для Себя некое подкрепление в участии учеников Своих, Он возвращается к ним, но находит их спящими. Из слов Его, так недавно еще сказанных, они знали, что Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, что они осудят Его на смерть и предадут в руки язычников, что эти последние схватят Его, заключат в оковы, распнут Его (Мф.20:18). Они знали, что в эту именно ночь начнутся эти предсказанные Им страдания, причем один из них предаст Его, а другой отречется от Него. Все это хорошо знали они, и однако, когда наступил уже час этих страданий, когда, погруженный в смертельную тоску, Он просит их: побудьте здесь и бодрствуйте со Мною (Мф.26:38), – они спят. Когда приблизился уже предатель, когда в ночной темноте засветились уже факелы и воины со спирою 59 подошли, чтобы взять и связать Его, и тогда они продолжают спать, так что Он Сам должен был сказать им: встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня (Мф.26:46).

Само собою понятно, что Господь не мог отнестись безразлично к такому равнодушию учеников Своих. Нестерпимою болью отозвалось оно в Его сердце. Но любовь Его смягчила Его строгость и облекла это горькое чувство в форму простого упрека: Симон! ты спишь? так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? (Мк.14:37; Мф.26:40). Сколько горечи заключается в этом вопросе! Симон, как бы так говорит здесь Господь, еще за несколько часов сказал ты: Господи, если бы и умереть пришлось мне с Тобою, не оставлю тебя (Мф.26:35), – и вот ты спишь! Вот уже предатель, вот и оковы, чтобы схватить и связать Меня, и в такую-то минуту ты можешь спать?! – Братия! Вы могли бы впасть в искушение, произнести слишком суровый приговор на спящих учеников, если бы не помнили слои апостола Павла: «В том, в чем осуждаешь ты своего брата, осуждаешь себя самого» (ср. Рим.14:10). Эти спящие ученики на Елеонской горе – они ведь образ многих и очень многих христиан и настоящего времени. Тогда ученики спали при страданиях Христа в Его собственном лице, а теперь многие из христиан спят при страданиях Его в лице Его Церкви.

Телесный, натуральный сон есть потребность человека и истинное благословение Божие. Когда сердце человека удручено бывает скорбью и печалью, Всеблагий Господь успокаивает и врачует его, посылая ему крепкий сон. Но совсем другое следует сказать о сне духовном, нравственном, – он есть великое несчастье. Подвергаясь этому сну, христианин теряет всякое мужество и энергию и впадает в малодушие, которое задерживает в нем развитие христианского настроения и христианской жизни.

Ни для кого не тайна, что мы живем во время не одной только политической, но и религиозной борьбы. Неверие вооружается против Бога, против Христа и прежде всего против Церкви, которая защищает веру в Триединого Бога, в воплотившегося Сына Божия, в будущую загробную жизнь и твердо стоит на том, что эта вера есть закон жизни и спасение для всех людей. Упоенные успехами этой борьбы своей против Церкви, они дерзают даже похваляться, что конец Церкви близок и не далеко то время, когда они не оставят в ней и камня на камне. Ни один сын Церкви не должен оставаться безучастным в этой борьбе. Ни один христианин не должен уклоняться от нее и предоставлять ее одним только епископам и священникам, подобно тому как ни один рядовой солдат не оставляет битву с врагами на обязанности одних только военачальников и офицеров. Ни один православный не имеет права спать во время этой войны. Но печальная действительность показывает, что многие спят, потому что забывают ту веру, в которой родились и крестились, и перестают в ней упражняться.

К упражнениям веры относится прежде всего молитва. Каждый верующий член Церкви должен молиться, и молиться не для себя только, и не наедине, но участвовать и в семейной молитве. Ежедневный хлеб мы едим обыкновенно вместе с семьею, за общим столом. Почему же не хотим мы употреблять и духовный хлеб (совершать молитву) в собрании всех членов семейства? Домашняя молитва освящает дом и обитателей его. Она оживляет их веру, укрепляет их религиозные убеждения и теснейшим образом соединяет их с Богом. Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них, говорит Господь (Мф.18:20). Дух веры и благочестия, воспитываемый молитвою в семье, переносится, естественно, и в общество. Из семьи переходит в общество и доброе, и злое. Что развивается в семье (страх Божий или неверие, благочестие или нечестие), то устанавливается и в общественной жизни. Вот почему так важно и необходимо, чтобы в семье не засыпала религиозная жизнь, а поддерживалась и пробуждалась молитвенными упражнениями.

Не менее важно затем живое участие в общественных богослужениях. Они суть по преимуществу исповедание веры. Если кто идет в синагогу, это значит – он иудей. Если кто идет в мечеть, то это значит – он магометанин; если идет в кирку, то, стало быть, он протестант. Точно так же и православного узнают по тому, что он ходит к богослужениям в православный храм. А потому, если бы кто из не посещающих никогда общественных богослужений сказал нам: я православный, то не в праве ли мы ответить ему: не живой ты член Православной Церкви – ты спишь, как спали ученики Христовы при страданиях своего Учителя.

К упражнениям веры относится также исповедь и Святое Причастие. Не буду говорить уже о более частом исполнении этого христианского долга. Как православный христианин, я обязан по крайней мере один раз в год побывать у исповеди и Святого Причастия. Если же я и этого не делаю, то я исключаю себя из живого общения с Церковью. Я погрузился в глубокий сон пред глазами Самого Господа, и Он вправе сказать мне: Симон, ты спишь?

Но борьба, которую неверие ведет сейчас против Церкви, требует от нас не одного только участия в молитве, богослужениях и Таинствах: она требует, чтобы мы стояли на страже интересов веры там, где угрожает ей наибольшая опасность со стороны неверия. Здесь я укажу только на три области, в которых нужна особенная с нашей стороны бдительность, а именно: на школу, на общественную жизнь и на печать.

Бесконечно важна для Церкви область школы. Кому принадлежит школа, в чьих руках детское сердце, тому принадлежит и будущее. Школа имеет неизмеримое влияние на развитие религиозной жизни. Что сеется в школе, то вырастает и остается и в жизни. Какое направление дается юной душе в школе, такое остается и на всю последующую жизнь. Великое поэтому счастье для дитяти, если оно имеет такого родителя, учителя и воспитателя, который боится Бога, верует и знает, что он обязан отдать отчет Богу за каждую вверенную ему душу, который помнит слово Господне: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие (Мк.10:14). Но глубоко несчастно то дитя, которое попадает в руки неверующих учителей, которые, потеряв веру сами, расшатывают ее и в сердцах вверенных их руководству детей, которые устно или посредством книг ниспровергают учения, учреждения и обряды Церкви, которые должны быть святы для каждого православного дитяти. А в других случаях стараются такие учителя доводить до сего юношество путем насмешек и чтения противорелигиозных книг. Если же возможны, если существуют такие руководители (а они есть: иначе наши учебные заведения не наполнялись бы такими юношами, которые осмеливаются явно бунтовать против властей и общественного порядка), то не должны ли православные отцы стоять на страже и охранять целость религиозных убеждений детей своих? Могут ли они, а также и начальники и воспитатели юношества при таких условиях предаваться усыплению? Нет, тысячу раз нет. В таком случае их священная обязанность – бодрствовать и всеми законными средствами: убеждениями, просьбами и жалобами пред кем следует – заботиться и строго охранять права православия.

Вторая область, где нужна особенная осторожность с нашей стороны, есть общественная жизнь. Она также имеет неоспоримую важность для нашего религиозного настроения. Православный христианин, как и каждый другой, имеет нужду в общении и знакомстве с другими. Он так же, как и другие, нуждается в общественных собраниях, в развлечениях. Здесь все зависит от того, какой там господствует дух и направление. Что говорят и делают в этих собраниях, то применимо, без сомнения, и к каждому из их участников. Что слышим мы в этих компаниях, то принимаем часто за общественное мнение, коим дорожим мы. Если в жизни общества господствует дух, противный вере, то можно ли думать, что он останется без воздействия на православного человека, вращающегося в этом обществе? Нет. И одна капля воды, если она постоянно падает на одно и то же место, и та долбит твердый камень. Точно так же и продолжительное обращение с врагами веры в общественной жизни не может не ослаблять православно-религиозного убеждения, как бы оно твердо ни было. Вот почему особенно важно, чтобы православные члены Церкви имели более тесное общение между собою и менее обращались в кругу своих противников.

Третья область, в которой мы должны тщательно охранять интересы веры и Церкви, есть печать. Кто не знает, какое значение имеет в деле умственного и нравственного нашего развития чтение книг, и какую растлевающую силу имеют некоторые из наших газет, журналов и других периодических изданий! Не много можно найти домов, в которых не получались и не читались бы подобные издания. Не было бы особенной беды в том, если бы эти издания приносили одни только новости и забавные рассказы, но они содержат в себе более, чем одни невинные новости. Многие из них прямо ведут борьбу против веры и Церкви и становятся на сторону ее противников, унижая и подвергая осмеянию и издевательству все, что для нас священно. Кто читает такого рода издания, тот неизбежно получает вред для своей веры. Еще более: он совершает тяжкий грех против своей Церкви. Ведь это похоже на то, как если бы какой-нибудь сын взял к себе в услужение такого человека, который поставил бы себе задачей смеяться и издеваться над его родителями. Не подвергли бы мы такого сына строгому осуждению, сказав, что он тяжело согрешает против своих родителей? Что же делает православный христианин, когда он покупает и читает книгу противонравственного и противорелигиозного содержания? – Он платит деньги за то, что она подвергает осмеянию и порицанию его духовную мать – Православную Церковь. А между тем посмотрите на наших противников. Найдете ли вы в домах их какую-нибудь духовную книгу, церковную газету, духовный журнал? Я уверен, что никто из них не взял бы в руки такую книгу, если бы ему прислали ее даром. Но у нас не так. Мы не только не чуждаемся враждебных нашей вере произведений, но еще платим деньги нашему врагу за то, что он подносит нам яд и отравляет нашу душу... Не грех ли это?

В настоящей, более чем когда-либо ожесточенной борьбе неверия с Церковью, когда требуется наибольшее бодрствование духа со стороны верующих, многие из них погружены, к сожалению, в какое-то равнодушие и нравственную спячку. Я говорю не о том нравственном греховном усыплении, которое грозит нравственной смертью (да сохранит нас от этого Бог!), – я хочу сказать только, что многие из нас, обладая в достаточной степени нравственной силой, не проявляют ее в церковной жизни, в защите Церкви от нападок врагов. В них недостает для этого мужества, веры в себя, надежды на успех. «Что можно сделать, – говорят они, – мне одному в такое тяжелое время, какое переживаем мы?» И оттого, что так думают, они действительно ничего не делают и не могут сделать. Это и есть тот нравственный сон, о котором я говорю. Но он не имеет ни малейшего оправдания. Наша надежда на благостояние и непоколебимость Церкви основывается не на человеческих словах, а на неложных словах Самого Сына Божия, Который сказал: се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф.28:20), Который обещал Церкви, что и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18)! Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Мф.24:35; Мк.13:31; Лк.21:33). Зачем же унывать и опускать руки? Будем, братия, помнить, что православные всего могут достигнуть, если будут единодушно и единомышленно, с упованием и мужеством стоять за свое дело, если каждый крепко будет держаться своей православной веры, оправдывать ее в своей православной жизни и смело исповедовать ее пред лицом всего мира.

Итак, чтобы не заслужить справедливого упрека со стороны Спасителя: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? (Мк.14:37), – дадим, братия мои, твердое обещание навсегда оставаться верными своей Церкви, мужественно выступать на защиту ее интересов, особенно в настоящее, трудное для нее время, и не устами только, но и душою воспевать эту краткую, но прекрасную церковную песнь: Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь, юже стяжал ecи честною Твоею кровию. Аминь.

II. Иисус пред судом

Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы

(Лк.22:53)

Судьба Иисуса в истории страданий принимает все более и более печальный характер. Если ранее Господь с некоторою, хотя уже слабою надеждою мог молиться: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! (Лк.22:42), то теперь, с появлением воинов, посланных от синедриона, Он уже знает, что неизбежно должен испить эту чашу страданий. Начинается первое действие этой драмы. Иисуса заключают в оковы и представляют к первосвященникам на суд. Иисус пред судом – это и будет предметом нынешней беседы.

I. Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы (Лк.22:53). Так говорит Иисус толпе народа, подступившей к Нему затем, чтобы связать Его и представить на суд синедриона, во главе которого стоял первосвященник. Иисус выражает удивление, почему они не брали Его ранее. Он хорошо знал их давно уже начертанный ими план расправы с Ним. Он знал, что за ним давно уже следят и строят Ему козни. По крайней мере, на лукавый вопрос – позволительно ли давать подать кесарю? – Он прямо сказал: что искушаете Меня, лицемеры? (Мф.22:17–18). Он знал, что смерть предопределена Ему тотчас после того, как воскрешен был Им Лазарь, и вопрос об этом обсужден был уже первосвященником на высшем совете. «Что будем делать? – говорил он здесь. – Этот человек много творит знамений и чудес, Он привлечет к Себе весь народ, тогда нагрянут римляне и опустошат нашу землю. Поэтому лучше, если умрет один человек, чем погибнет весь народ» (Ин.11:47–50). Иисус удивляется лишь тому, почему они только теперь собрались взять Его? Они слышали Его учение, видели Его чудеса, им хорошо была известна Его деятельность среди народа. Если Он был так опасен, если чрез Него угрожала погибель всему Иудейскому царству, то почему они не арестовали Его тотчас же, как только все это узнали? Почему они ограничивались только рассуждениями и совещаниями там, где нужно было действовать? Евангелист Лука дает нам ясный ответ на этот вопрос, когда приводит слова Господа: но теперь ваше время и власть тьмы. Вот в чем заключалась причина, почему враги Его только теперь употребили против Него силу и заключили в оковы. Теперь только власть тьмы достигла высшей своей степени и наступил тот момент, когда по попущению Божию враги Христа должны были осуществить свое намерение. И вот начинается акт страданий Христа. Его лишают свободы, подвергают осмеянию, оплеванию, заушению, бичеванию и, наконец, в смешной хламиде и терновом венце ведут на Голгофу и на крест.

Что видим мы в истории страданий Христа, то же наблюдаем и в судьбах Церкви. Как только власть тьмы достигает, по Божию попущению, крайних своих пределов, так сейчас же начинаются и страдания Церкви. Во все времена существовала на земле ненависть ко всему божественному, а со времен Христа она проявилась, кажется, еще с большею силой. В Его время эта ненависть жила в фарисейском иудействе, а от него перешла и к язычеству. В настоящее же время эта ненависть сильнее всего действует в наших революционных, тайных и явных, обществах и кружках, которые заключили союз с целью ниспровергнуть существующий, христианством созданный, церковный и государственный строй и порядок. Чего хотели в прошедшем столетии западные богоборные доктрины, стремившиеся сделать расчет с христианством и Церковью, это является конечной целью нынешних врагов Церкви и государства и у нас в России.

Но доселе эти учения распространялись у нас только тайно и посредством книг, которые простому народу мало были доступны, так как пропагандисты их не смели выступать со своей проповедью открыто. Но теперь совсем не то. Общества и кружки, прежде тайные, делаются явными, приобретают известность и быстрое распространение. Мы говорим не о раскольниках только и сектантах, кои совсем уже отделились от Церкви, а и о тех номинальных христианах, которые, именуясь членами Церкви, на деле являются опаснейшими ее врагами. Они известны под различными именами – недоверов, неверов, либералов, социалистов, прогрессистов, позитивистов, декадентов, материалистов, пессимистов и проч. Их убеждения чрезвычайно разнообразны, но все они сходятся в одном – во вражде к христианству вообще и к Православной Церкви в особенности. Между ними у нас в России первое место, конечно, занимает граф Л.H. Толстой со своими столь многочисленными заблуждениями, что в сумме их находят свои воззрения и убеждения все враги христианства и проповедники противонравственных идей.

Впрочем, ложные учения распространяют у нас не одни только толстовцы, но и множество других деятелей. Кто же эти деятели и где они? Но спросите лучше: где ныне их нет? Они держатся на всех ступенях государственной и общественной лестницы, сверху донизу. Они есть в высших и влиятельных сферах: это видно из того молчаливого попущения, каким ныне пользуются враги Церкви и истинного блага нашего Отечества. Это видно и из тайного, а сейчас уже явного, покровительства лжеучителям и всякого рода сектантам. Они есть, несомненно, в наших учебных заведениях – иначе в них не было бы таких юношей, которые учебным занятиям предпочитают забастовки и уличные демонстрации с безумными криками: «Долой самодержавие!» Они есть, как видим, в наших судах, где оправдываются явные злодеи, даже сами сознающиеся в своих преступлениях. Они есть и в земских и в думских собраниях, где дозволяются парламентские приемы и составляют либеральные проекты, направляемые к ограничению царской власти, и где так трудно проходят церковные дела и просьбы о нравственных нуждах народа и, наоборот, так легко дается разрешение на устройство театров и других общественных увеселений. Они много имеют единомышленников и защитников и в прессе. От передовых столичных органов печати и до самых мелких захолустных листков – всюду проникают их противохристианские и противоцерковные учения. Теперь мы ясно видим, что наступает для Церкви час ее страданий.

II. Когда Господь приведен был на суд первосвященников, то задачей последних было найти какое-нибудь обвинение против Него, чтобы приговорить Его к смерти. Открывается совещание, идут переговоры о Его учении и Его деятельности, но ни в том, ни в другой не находят ничего преступного. Его чистое и высокое учение было у всех на глазах. Народ уже произнес свой суд о Нем, сказал свое одобрительное слово: Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники (Мф.7:29; Мк.1:22). Его действия и поступки все были в высшей степени благодетельны. И если бы суд захотел измерить все это мерою правды и истины, то он должен был бы отпустить Иисуса. Но ненависть судей к Нему была больше, чем любовь к правде и истине. Вот почему они прибегают ко лжи и клевете и пускают в ход гнусное лжесвидетельство.

Одна и та же опять картина и в страданиях Христа, и в страданиях Его Церкви. Клевета и ложь помогают осудить на смерть Господа – подобная же ложь и клевета роют могилу и Церкви. Если бы Церковь наша действительно была такова, как представляют ее враги ее, если бы она преследовала такие низкие и недостойные цели и намерения, какие они ей приписывают, то я первый не пожелал бы быть ее сыном. Но в чем же, собственно, обвиняют Церковь? Говорят, что она требует одной только слепой веры и даже суеверий, что она задерживает развитие прогресса, враждебно относится к развитию мысли и к науке, идет против культуры и просвещения – словом, поддерживает невежество в народе, «морочит его». Что сказать на это? Правда, Церковь требует веры в свое учение, но ведь это делает и должна делать и каждая религиозная община. Без этого она не могла бы и существовать. Кто хочет быть иудеем, должен веровать в Моисея, кто желает быть магометанином, должен веровать в Магомета, а кто хочет стать православным христианином, должен веровать в учение своей Церкви. А не хочет он этого или не верит ей, может выйти из недр ее, и никто не будет стеснять его свободы.

Но рассмотрим, насколько справедливы те упреки и обвинения, которым подвергают Церковь. Говорят, что она идет против прогресса, против науки, против просвещения. – Это неправда. Церковь хорошо знает и глубоко убеждена, что для человечества необходимы наука и просвещение, так как и само христианство есть высшее просвещение. Но она восстает и не может не восставать против того, когда оно, это просвещение, из христианского превращается в языческое и отодвигается в решении самых главных вопросов человеческой жизни назад, к темным временам языческой древности. Пусть каждый обратится к истории и посмотрит, что сделано под влиянием Церкви и церковными средствами в области наук, архитектуры, живописи, ваяния, музыки, в области искусств и художеств, и скажет по совести, задерживает ли Церковь развитие и просвещение народа. Пусть он обратит свое внимание хоть на одни только церковные сооружения и скажет, возможно ли говорить о подавлении человеческого духа там, где сооружаются такие грандиозные здания.

Но обратимся к настоящему времени. Скажите, братия (обращаюсь ко всем вам), по совести: полагал ли вам кто-нибудь из пастырей и служителей Церкви препятствие к развитию ваших духовных сил и способностей? Учил ли вас кто-нибудь из них невежеству, то есть тому, чтобы вы уклонялись от приобретения знаний, от ученья? – Конечно нет. Напротив, Церковь желала бы взять в свои руки обучение и воспитание юношества, чтобы поставить его правильнее на нравственно-религиозных началах, но, к сожалению, от этого ее удаляют. Ибо слишком много людей, неблагорасположенных к Церкви, коим не хочется, чтобы в руках ее находились какие бы то ни было учебные заведения, даже и начальные. Кому не известно, сколько препятствий встречает у нас сейчас дело развития церковноприходских школ, коим положительно приходится завоевывать право на свое существование! А при таких условиях справедливо ли упрекать Церковь в том, что она задерживает умственное развитие народа?

Упрекают Церковь еще и в том, что она будто бы стремится к господству и идет против освободительного движения. Правда, Церковь хочет с Евангелием в руках завоевать весь мир и всех приобрести для Царства Христова. Но ведь для этого она и установлена Христом. Идите, сказал Он ученикам Своим, по всему миру и проповедайте Евангелие всей твари (Мк.16:15); идите, научите все народы... уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф.28:19–20). Это правда, что Церковь хочет всех подчинить закону евангельскому – и царей и воинов, и богатых и убогих, и великих и малых, и ученых и простецов, но это делает она ведь для Бога и по воле Бога, а не из-за властолюбивых и честолюбивых побуждений. Если же на этом основании обвиняют ее в стремлении к клерикализму, то делают то же, что делали лжесвидетели со Христом пред иудейским синедрионом.

То же самое и со свободою. Где нужно бывает охранить и защитить истинную свободу, там Церковь всегда считает своим долгом возвышать свой голос. Но если разуметь под свободою свою собственную свободу страстей, нравственную разнузданность, освобождение от всех божеских и человеческих правил и законов, чего сейчас так усиленно домогаются наши «освободители», то, конечно, Церковь всегда будет стоять против такого извращения свободы. Что же касается истинной свободы, то всякий знающий историю ясно может представить себе, как много сделала для нее Церковь в продолжение своего существования. Истинной свободы Церковь желает всем и каждому – но в пределах божественного закона.

Еще по адресу Церкви говорят, что она небезопасна для государства. Какого же? Есть ли такое царство, которое разрушено какою-нибудь Церковью, я не знаю, но хорошо знаю, что наша Православная Церковь никогда не шла против государства и установленной от Бога власти. Она всегда верна была словам Спасителя: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф.22:21). Но, с другой стороны, она никогда не сделает и не может сделать того, чтобы уступить требованию земной власти, противному заповеди Бога. Вот на это-то недоброжелатели Церкви и указывают, как на нечто опасное для государства. Как некогда лжесвидетели говорили против Иисуса, что Он возмущает народ и запрещает ему платить дань кесарю, чтобы возбудить неблаговоление Пилата, так и ныне говорят о Церкви: она опасна для государства, чтобы посеять вражду и недоверие между Богом и установленною властью и Богом же основанною Церковью.

III. Есть еще одно обстоятельство в истории суда над Иисусом, заслуживающее нашего внимания. После того, как многочисленные показания ложных свидетелей оказались недостаточными для произнесения смертного приговора, первосвященник изыскивает другой путь. С искусственным пафосом он обращается к Иисусу с такими словами: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? (Мф.26:63). Иисус торжественно отвечал: ты сказал (Мф.26:64). Тогда Каиафа с притворным ужасом сбрасывает с себя одежду и восклицает: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти (Мф.26:65–66). Итак, вот где, собственно, заключается основание осуждения Христа на смерть. Этим основанием послужило не то, что показывали лжесвидетели, и не то, что делал и учил Иисус, но Его торжественное исповедание – что Он Сын Божий, от Бога посланный, во имя и по поручению Бога действующий на земле. Если бы Он приписал Себе только человеческое посланничество и авторитет, то они, наверное, отпустили бы Его.

То же самое повторяется и в истории Церкви. Главная и существенная причина, почему ее преследуют и обрекают на страдания, заключается не в деятельности ее и не в тех обвинениях, которые возводят на нее враги ее, но в том, что она говорит: я – учреждение, Самим Богом установленное, Самим Богом облеченное властью и авторитетом. Власть тьмы ничего не хочет знать о власти Божественной. Если бы Церковь наша отказалась от своего божественного происхождения и характера, то она бы перестала быть предметом ненависти и гонения. Если бы она сказала: ну, господа, если хотите, я согласна признать себя учреждением человеческим, которое, однако, нужно вам для охранения нравственного порядка, коего вы не можете достигнуть никакими полицейскими мерами и исправительными домами, – тогда все было бы хорошо, и Церковь не только не стали бы гнать и притеснять, но почитать и награждать. Но этого-то она и не делает и никогда не сделает. Она прямо говорит всем, и высоким и низким: кто церкви не послушает, то да будет... как язычник и мытарь (Мф.18:17). Она чувствует себя как наместница Христа на земле, Который сказал Своим апостолам: Слушающий вас Меня слушает (Лк.10:16). Она имеет свободу всем говорить правду Божию. Вот почему ее так не любят и подвергают осуждению. Вот почему и на ее долю выпадает тот же жребий, какой выпал на долю Господа, о Котором говорится в истории страданий: плевали Ему в лице и заушали Его... ударяли Его по ланитам и прочее (Мф.26:67).

Таков конец этого вечно печального суда над Иисусом у иерусалимского первосвященника. Как видите, Бог попустил, чтобы сила тьмы превзошла Его силу, допустил подвергнуть Себя клевете, лжесвидетельству, невинному, незаслуженному осуждению, но все это только на короткое время. За Его глубочайшим уничижением последовало торжество Его победы, Его возвышений и славы. Если история страданий Иисуса есть первообраз страданий Его Церкви, то она после гнета и гонений будет праздновать и победу. Вот почему нам не следует унывать и отчаиваться, но страдать и действовать с надеждой на Бога, твердо веруя, что эта надежда не напрасна и что Бог никогда не посрамит того, кто на Него возлагает всё свое упование. Аминь.

III. Суд Божий над врагами Иисуса и над врагами Церкви

Между тем, как сидел он (Пилат) на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому (Мф.27:19)

Прошла первая ночь страданий Спасителя. Наступил день. Первосвященники суетятся и спешат представить Иисуса как политического преступника, якобы возбуждающего народ против римского императора, на суд Пилата. Последний выслушивает обвиненного и не находит в Нем никакой вины. Политическое обвинение он находит ложным, а религиозным вопросам иудеев, ради которых они обвинили Его, не хотел придавать никакого значения. Однако он боялся сделать неприятное и иудеям. Узнав, что Иисус происходит из Галилеи, из области царя Ирода, который на этот раз пребывал в Иерусалиме, Пилат отсылает Спасителя на суд Ирода. Ирод также не признает Иисуса виновным, однако подвергает Его насмешкам и в смешном одеянии возвращает к Пилату. Последний думает о спасении невинно обвиняемого. Он повелевает бичевать Иисуса. Избитого и окровавленного он ставит Его рядом с разбойником Вараввою и предлагает народу такой вопрос: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом? (Мф.27:17). Поступая так, он надеялся возбудить в народе милость и сострадание. Но напрасно. Иудеи пожелали, чтобы отпущен был разбойник, а Иисус распят на кресте. Ответственность за кровь Праведника они принимали на себя и на своих потомков. В то самое время, когда все это происходило, Иуда окончил свою жизнь самоубийством. Все эти события наводили такой страх и производили такое гнетущее впечатление, что нетрудно понять то чувство верующего сердца жены Пилата Друзиллы, под влиянием которого она решилась вмешаться в дело этого суда: не делай ничего Праведнику Тому (Мф.27:19), писала она своему мужу. О, если бы и все жалкие участники этого суда, подобно Друзилле, предвидели тот страшный суд, который в непродолжительном времени должен был разразиться над ними и от которого она хочет предостеречь своего мужа! Исполнение этого суда над врагами Иисуса в страданиях Его и Его Церкви и будет предметом настоящей нашей беседы.

Прежде всех этот страшный суд постиг предателя Иуду. Когда Иуда, читаем мы в Евангелии, увидел, что Иисус приговорен к смертной казни, тогда заговорило в нем чувство раскаяния. Взяв полученные им тридцать сребреников, он пришел к первосвященникам и сказал: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, 6рocив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился (Мф.27:4–5).

Таким образом, ему не пришлось воспользоваться этим презренным металлом; эта цена крови не пошла ему впрок. Проклятие Божие лежало на этих грешных деньгах, они сделались огнем в руках его. Острое, нестерпимо жгучее чувство раскаяния и горечи охватывает душу предателя. Но он ниоткуда не получает нравственной поддержки и ободрения, не получает даже и от тех, по желанию которых он совершил эту измену. Лишь только услышал он насмешливый, безучастный ответ: «какое нам до этого дело, смотри сам», – как смертоносное жало отчаяние вонзилось в его душу. Он пошел и удавился. Таким образом, на нем первом совершился суд Божий. Он первым выступил действующим лицом в этой страшной кровавой драме, первым же сходит и со сцены. К нему более чем к кому-либо приложимы слова Господа: горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф.26:24).

Второе лицо, над которым совершился суд Божий, это тщеславный и легкомысленный царь Ирод. Пилат сам по себе не желал казни Иисуса, так как не находил в Нем никакой вины, но видел возраставшее против него недовольство и волнение в народе, которое могло подвергнуть его опасности, если бы он решился отпустить Иисуса. Вот почему он рад был услышать, что Иисус – из области Ирода, к коему он и отослал Его в надежде, что Ирод произнесет над Ним роковой приговор и таким образом свалит с его плечей тяжелое бремя произнесения несправедливого суда. Рад был видеть Иисуса и Ирод. Он много слышал о делах Его и ожидал теперь от Него какого-нибудь чуда, но ошибся в расчетах. Он обращался к Иисусу со многими вопросами, но Тот не отвечал ни слова. Тогда Ирод одел Его в белую смешную хламиду и с солдатами выпроводил Его обратно к Пилату (Лк.23:7–11).

Хотя поведение Ирода в отношении к Иисусу в сравнении с другими было менее преступно, однако и он не избежал кары Божией. У евангелистов Матфея и Марка находим мы сказание о таком обстоятельстве. То, чего не сделал Ирод над Христом, это сделал он над Его Предтечею – святым Иоанном Крестителем. В угоду жены брата своего Филиппа, которую держал при себе как жену, он повелел обезглавить Крестителя Господня (Мф.14:1–12; Мк.6:16–29). Теперь мера долготерпения Божия переполнилась: римский император Калигула вскоре лишил его власти, изгнал из страны и сослал в заточение в одну из отдаленных римских провинций, где Ирод и погиб в безвестности.

Третье лицо, подвергшееся наказанию Божию за христоубийство, это Понтийский Пилат. Бесхарактерный судья и честолюбивый правитель, он, как трость во время ветра, колеблется между правдой и неправдой. Он допрашивает и выслушивает обвиняемого и выносит убеждение о Его невиновности: я никакой вины не нахожу в Нем (Ин.18:38; 19:4). Он удивляется терпению и кротости Иисуса при возводимых на Него ложных обвинениях. Он знает, что они предали Его только из ненависти. Он приходит в страх и смущение, когда получил предостережение от жены своей Друзиллы, – тем не менее он не нашел в себе столько мужества и твердости, чтобы вступиться с энергией за невинного Страдальца. Когда возбужденная и разбушевавшаяся толпа иудеев отвергла предложение отпустить Иисуса и, пригрозив жалобою на него кесарю, настойчиво потребовала, чтобы он отдал Христа на распятие, тогда сказал Пилат: «так возьмите и по вашему закону распните Его сами, но я неповинен в крови Праведника сего» (Мф.27:24; Ин.19:6). – Неповинен? Но можно ли признать неповинным в смерти этой того, кто имел полную возможность и право спасти от нее Праведника и не спас потому только, что боялся потерять чрез это свою должность, свою власть, свое высокое положение? Нет, злосчастный, и ты не невиновен, и на тебя падет проклятие Божие, и тебя постигнет гнев Божий! И он действительно и постиг его. Несколько лет спустя после суда над Иисусом, иудеи обвинили Пилата пред римским императором, и он, лишенный должности, коею так дорожил, умер в ссылке. Таким образом, никто из участников в суде над Христом не избежал кары и суда Божия.

Но как совершился суд Божий над врагами и распинателями Христа, так же точно совершается он и над врагами и гонителями Его Церкви. Это совершенно последовательно и с Божественною правдой согласно.

Кто гонит и ненавидит Церковь, тот гонит и ненавидит Самого Христа. Это неоспоримая истина, ибо Господь Сам говорит Своим ученикам и апостолам: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк.10:16). Когда Савл, дыша злобой и ненавистью против христиан, шел в Дамаск с письменным полномочием от иерусалимского синедриона преследовать тамошних христиан, тогда Сам Христос явился ему в чудесном видении и сделал строгий упрек. Обратите внимание на форму этого упрека. Господь не говорит ему: «Савл, Савл, зачем ты гонишь верующих в Меня, последователей Моих?», но ставит вопрос так: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? (Деян.9:4). И когда Савл в страхе и смущении спросил: кто Ты, Господи? – то последовал ему ответ: Я Иисус, Которого ты гонишь (Деян.9:5). Здесь ясно Самим Христом засвидетельствовано, что гонение Церкви есть гонение Самого Христа.

Кто преследует Церковь, тот преследует дело Христа. Церковь есть дело Самого Христа. Полагая ей основание, Он Сам избрал апостолов, Сам благословил и посвятил их, и затем Сам же собрал и первое общество верующих. Он хочет, чтобы это общество верующих, или Церковь, существовала до конца мира. Теперь, кто нападает на это дело Христа и хочет разрушить его, не причиняет ли глубокую скорбь и Самому Христу? Может ли Основатель Церкви отнестись к этому с безразличным спокойствием и допустить безнаказанно разорять построенное Им здание? Нет. Из житейского опыта мы знаем, с какой любовью относится каждый мастер или художник к своему произведению, в которое он вложил так много труда и забот своих. Он смотрит на него как на дорогое сокровище, как на свое милое и родное детище. Попробуй кто-нибудь сделать нападение на это его детище, он, конечно, не иначе взглянет на это нападение, как на нападение на его собственную персону и ни в коем случае не останется равнодушным к нападающему. И эта ревность бывает тем сильнее, чем большего труда и средств стоило произведение. А чего, спрошу я, стоила нашему Спасителю Церковь, это высокое Его произведение? Ответ на этот вопрос дает нам апостол Петр, когда говорит: не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной, жизни... но драгоценною Кровию Христа (1Петр.1:18–19). Какой, следовательно, страшной ответственности подвергает себя тот, кто дерзает разорять то, что Христос стяжал Своею кровию!

Однажды высший совет иерусалимский приказал позвать к себе апостолов и после наказания строжайше запретил им что-либо говорить об Иисусе. Тогда выступил законоучитель Гамалиил и сказал: «Будьте вы, мужи, осторожны и берегитесь, чтобы вам не стать против воли и дела Божия. Если это дело от человек, то оно прекратится само собою, но если от Бога, то вы не можете остановить и уничтожить его» (Деян.5:35–39). Итак, если уже в то время, когда Церковь только что начинала развиваться и не могла еще заявить себя никакой благотворною деятельностью, Гамалиил счел благоразумным предостеречь высший совет иерусалимский от посягательств на нее, то что нужно сказать врагам Церкви нашего времени, которые хотят срубить и уничтожить такое благосеннолиственное дерево, под ветвями которого так много живет птиц небесных (Мф.13:32), то есть наций, племен и народов?!

Кто гонит и притесняет Церковь, тот идет против спасения душ. Как дороги наши бессмертные души, этому может научить нас дьявол. В истории искушения Иисуса говорится: «Сатана сказал Ему, показывая Ему все царства мира и его великолепие, – все это я отдам Тебе, если Ты, падши, поклонишься мне» (Мф.4:8–9). Следовательно, чтобы помешать искуплению, спасению душ, сатана готов был отдать весь мир с его богатством и красотою. А как дороги отдельные души, это мы видим из слова Божия: кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море (Мк.9:42).

И, однако, были в истории Христианской Церкви периоды, когда не только отдельные лица, но и вся Церковь подвергалась жестокому гонению. Перенеситесь мыслью к первым векам христианства. Какая страшная картина разрушения, опустошения и кровопролития! Но кровавое мученичество, бывшее уделом многих христиан, не есть еще самое ужасное явление в истории гонений. Оно служит для мучеников средством к достижению спасения, радости, блаженства, а для всей Церкви – средством к назиданию и укреплению в вере. Но самые ужасные и тяжелые в этих гонениях были те моменты, когда делалось почти невозможным принесение Святой Жертвы, стесняема была проповедь слова Божия, когда соединилось с опасностью для жизни совершение свитых Таинств, когда разоряемы были церкви, запираемы христианские школы, запрещаемы праздники и преследовалось всё, что напоминало о христианстве, когда дело доходило, например, до того, что один мальчик предан был смертной казни за то, что перекрестился при блеске молнии и ударе грома. Кто может представить тот неизмеримый вред для спасения душ, который происходит от такого противоцерковного движения. Какое нравственное растление и одичание, какое нечестие и умножение всякого рода грехов и пороков должно было вызвать это безбожие и безверие! О, сжалились бы, по крайней мере, над бедными детьми, которые росли без благодатного учения Христова, вне веры и нравственности! Сжалились бы над христианским народом, лишенным проповеди о Том, Кто некогда сказал: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф.4:4). Пожалели бы тех утруждающихся и обремененных, которым прегражден был путь к Спасителю, призывавшему их к Себе, чтобы успокоить их в их тяжелой доле! Пожалели бы, наконец, и умирающих, которых гонители лишали возможности подкреплять себя благодатными средствами Церкви и умереть со спокойной совестью!

Странна ответственность людей, которые лишают этих средств христианские души. Их неминуемо должен постигнуть гнев Божий. И он постиг уже многих из них. Если хотите знать хотя бы один из выдающихся примеров этого гнева, разразившегося над гонителями Церкви, я расскажу вам вкратце историю жестокого гонителя Церкви, римского императора Нерона. Мрачен и ужасен нравственный облик этого неистового деспота, обагрившего свои руки кровью многих христиан, в числе коих были и первоверховные апостолы Петр и Павел. Когда он сжег Рим и народ вознегодовал на него за такое злодеяние, он свалил вину на христиан. Чтобы погасить ненависть народа, жадного до зрелищ и увеселений, он в угоду ему допускал такие зрелища, на которых христиане, в шкурах животных, сотнями выводимы были на арену и разрываемы дикими зверями и собаками! В 64-м году по Рождестве Христовом вечером 27 июля Нерон устроил в своих садах праздник для римской публики. Чтобы как можно ярче осветить эти сады, Нерон вместо факелов сжег многих христианских мужчин, женщин, юношей и девиц. Он приказал обложить эти несчастные жертвы соломою, облил эту солому смолою и, привязав их к столбам, зажечь для освещения садов. При таком освещении Нерон, с чувством особенного самодовольства, разъезжал по садам в своей пышной царской колеснице. Этот постыдный и бесчеловечный праздник продолжался три дня и настолько поправился зрителям, что вызвал подражание и в других местах Римской империи. Но мера этой жестокости скоро оказалась переполненною. Когда пали жертвами ее апостолы Петр и Павел (это было 29 июня 67 года), почти одновременно с этим наступил для Нерона и суд Божий. В начале 68 года до Нерона донесся слух о том, что в Галлии солдаты подняли восстание и провозгласили нового царя и в несметном количестве надвигаются на него с тыла. Нерон пришел в ужас и отчаяние. «Конец мне, – воскликнул он, – конец и моему царству». Хотя восстание солдат и было подавлено, и опасность миновала, однако Нерон не мог уже теперь ни днем, ни ночью, ни за столом, ни на постели иметь покоя. В смятении духа, среди ночи, никем не преследуемый, без всякой причины убегал он из Рима в сопровождении одного невольника; прибегает в одну деревню и, исполненный скорби и тоски, скрывается в одной песчаной пещере. В отчаянии хочет он убить себя, но не находит для этого мужества и только с помощью невольника перерезывает себе горло. Так печально закончил свою жизнь этот беспримерный тиран, неистовый гонитель христиан. В бедной, тесной и мрачной конуре умирает тот, пред величием которого трепетал весь мир. Таков суд Божий над этим гонителем Церкви. Таков он был и над многими другими из них; но я не буду говорить о них, чтобы не утомить вашего внимания.

Как видите, братия, Бог не оставляет Свою Церковь без Своей защиты и помощи. Он и впредь не оставит ее, как Свое дорогое сокровище, как Свое дорогое детище. Слово Господне, что врата адовы не одолеют ее (Мф.16:18), навеки останется истинным. Не верьте же, братия, и не становитесь на сторону врагов ее, которые говорят, что дни Церкви сочтены и конец ее близок. Аминь.

IV. Положение христианской женщины в борьбе против врагов Церкви

И шло за Ним множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем (Лк.23:27)

После того как не удалась и ни к чему не привела последняя попытка спасти Иисуса, Пилат предал Невинного в руки врагов. Прежде всего Он подвергается поруганию со стороны воинов. В царской одежде, с терновым венцом на голове, с тростью (вместо скипетра) в руке стоит Он теперь пред ротою солдат, перенося от них различные насмешки, оплевания и заушения. Трудно было придумать способ более глубокого унижения и поругания. Но вот, натешившись досыта в своей злобе, мучители возлагают теперь тяжелый крест на Его плечи и ведут на Голгофу – место казни; но, несмотря на плачевный вид Страдальца, никто не обнаруживает Ему сочувствия. Даже и тогда, когда Он под тяжестью креста споткнулся и видно было, что одному Ему не донести его до места казни, никто добровольно не вызвался помочь Ему, и только по принуждению воинов некий Симон Киринеянин разделил с Ним эту ношу. Единственное участие обнаружено было женщинами, которые сопровождали Его до самой Голгофы и горько плакали. Обстоятельство, достойное внимания! Ученики Его давно уже, еще при самом заключении Его в оковы, разбежались. Друзья и почитатели Его из мужчин во все время страданий держали себя далеко от Него: Лазаря, которого недавно воскресил Он, нигде не видно; Никодим и Иосиф Аримафейский явились только по смерти Иисуса, чтобы похоронить тело Его, но не решились провожать Его, так как никто не нашел в себе столько мужества, чтобы чрез свое сочувствие публично выдать себя за учеников Его. Но зато благочестивые женщины проявили при этом чрезвычайное мужество и смелость: они не только с плачем проводили Его до самой Голгофы, но не оставили Его и во время самой казни. О, поистине геройская душа живет в женщине, когда она проникнута любовью!

Если же в истории страданий Христа самое видное место занимали женщины, то и в страдании Церкви они должны занимать такое же место. Вопрос в том, какое положение должна занимать женщина в современной борьбе Церкви и будет предметом нынешней моей беседы.

Во всей жизни Иисуса женский пол занимает очень видное место. Не говоря уже о нежных отношениях Иисуса к Марии, Матери Своей, Он показывает Себя особенным благодетелем и всего вообще женского пола. Самарянку у колодезя Иакова Он удостаивает Своей беседы и наставления и дозволяет говорить с Собою так свободно и непринужденно, что этому не могли не удивляться ученики Его. Вдове – матери Наинского юноши – Он возвращает к жизни умершего сына. Невесте на браке в Кане Галилейской Он оказывает честь Своим присутствием на брачном торжестве. Кающейся грешнице дозволяет целовать ноги и омывать их Своими слезами и дарует затем отпущение грехов. С Марфою и Мариею имеет близкое знакомство, нередко бывая у них в гостях, и всему вообще женскому полу дает новое положение в отношении мужчины, возводя брак в достоинство Таинства и устанавливая нерасторжимость его как догмат христианского вероучения.

Но и женский пол показывает себя особенно благодарным Иисусу за такую Его милость и благодеяния. Исцеленная Им теща Петра усердно прислуживает Ему; Марфа с особым радушием приготовляет Ему угощение. Самарянка приводит к Нему всех своих сограждан. Благочестивые женщины сопутствуют Ему в проповеднических путешествиях и помогают в удовлетворении материальных нужд и потребностей как Его Самого, так и учеников Его. Они следуют за Ним даже до Иерусалима. Они не оставляют Его и на пути Его страданий, стоят при кресте Его и оказывают помощь при Его погребении.

И по вознесении Иисуса во времена апостолов, и во все времена благочестивые женщины принимали близкое участие в делах Церкви Христовой. Святая Фекла, богатая девица, служит от своего имения апостолу Павлу в его апостольских трудах. Во время гонений благочестивые женщины помогают преследуемым епископам и пресвитерам, погребают тела мучеников, посещают страдальцев, утешают и ободряют заключенных в узы и темницы, заботятся о бедных и немощных братьях о Христе. Хотя они и не могли выступать с проповедью в звании учителей и священников, однако Церковь обязана некоторым из них обращением ко Христу целых народов (Мария Магдалина, равноапостольная Нина). Во все времена, особенно же во времена гонений, Бог указывал женщинам особенную задачу, которую они и выполняли с особенным усердием.

И в настоящее время, время религиозного брожения и разномыслия, на вас, боголюбивые сестры, лежит обязанность поддерживать Церковь и помогать ей в борьбе с врагами. Какая же это обязанность? И на ком именно лежит она?

Эта обязанность лежит на всем женском поле: на девицах, на женах и матерях. Но здесь я предчувствую возражение: «Что вы говорите нам? Быть может, скажет кто-либо из вас, я – бедная девица, я – забитая жена, удрученная мать, могу ли я мечтать о такой высокой задаче?» – Да, не только мечтать должны вы, но и на деле исполнять то, что я говорю вам. Я твердо стою на этом мнении. Взгляните на поприще нашей общественной жизни, на наш мужской пол, и вы увидите, каковы в настоящее время многие из наших юношей и мужей. Холодные и равнодушные к религии, к христианству, к Церкви, они никогда не поднимают своего взора горе, к небу, к Богу и весь смысл и счастье жизни полагают только в земных чувственных удовольствиях. Легкомысленно, даже насмешливо относясь ко всему божественному, христианскому, церковному, они являются сторонниками и слугами врагов Христа. Положение дела, как видите, не радостное. Но если бы в десять раз еще было хуже, то и тогда мы не пришли бы в уныние, пока не таковы наши женщины, как мужчины. Коли бы вы, девицы, жены и матери стали такими, каковы в большинстве случаев мужчины, тогда, по человеческому соображению, можно было бы сказать, что христианству и Церкви нашей приходит конец. Но, благодарение Богу, вы еще не таковы, а потому-то вы и можете оказать неизмеримо благотворное влияние на развитие духа церковности.

Вашу задачу в этом случае должно составлять миссионерство среди мужчин. Вы должны сильнее действовать на огрубевшие сердца мужчин, размягчать их, перерабатывать и снова приобретать для Христа и Церкви. В эту работу вы можете посвятить себя все без исключения.

Прежде всего вы, девицы! Что может сделать здесь христианская девица? А вот что. Немного между вами таких, которые остаются вне брачного состояния. Большинству же приходится находиться в положении невесты, так как брак, супружество составляет ваше призвание. И вот здесь тот пункт, с которого должна начаться ваша работа. Первая ваша задача состоит в том. чтобы внушать ищущим нашей дружбы мужчинам уважение и любовь к христианской вере, внушать своею любовью к ней, образом жизни, словом и примером. Слово назидает, а пример увлекает к подражанию.

Еще в Ветхом Завете сказано было о женщине: Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы (Притч.31:30). Таким образом, богобоязненность, благочестие и набожность – вот что прежде всего требуется от христианской девицы. Этот страх Божий прежде всего и больше всего обеспечивает сохранение девственной чистоты в мыслях, словах и действиях. Это – ваше самое главное и самое лучшее украшение, корона душ ваших и самый дорогой наряд ваш. Когда из ясных очей девушки светится добродетель девственного целомудрия, тогда и самый испорченный человек не может не плениться чистотою и святостью ее сердца, отражающеюся в ее невинности. Отсюда вы сами можете понять, какое значение имеет эта добродетель ваша для Церкви. Потеря чистоты сердца и невинности идет рука об руку с охлаждением и усыплением веры и нравственной жизни. Поэтому ваша нравственная и телесная чистота есть главная сила и могущественное средство для борьбы за Церковь. Вот пред вами молодые мужчины, добивающиеся вашего знакомства, вашей любви и расположения. Если они видят в вашем поведении высокую добродетель, безукоризненную чистоту, как плод и цветы религиозной жизни, если они видят, что вы невинны, чисты и целомудренны, потому что набожны и богобоязненны, то и они научатся высоко ценить веру, которая так украшает вас и делает вас столь достолюбезными.

Страх Господень выражается у девицы в благочестии и набожности. Это преимущественная наследственная черта женского пола, почему его нередко и называют благочестивым полом. И в самом деле, идея благочестия и набожности так тесно связана с женщиною, что мы ничего не можем представить себе более отталкивающего, противного и неестественного, как нечестивую, безнравственную женщину, которая потеряла всякий стыд и страх Божий. Все другое легче и скорее можно перенести в женщине, чем недостаток благочестия и страха Божия. Даже совсем неверующий мужчина, и тот чувствует презрение и отвращение к нечестивой и порочной женщине. Напротив, и самый равнодушный и нерелигиозный мужчина пленяется истинным и нелицемерным благочестием женщины. Здесь невольно припоминается, сколько грубых языческих мужей обращено ко Христу благочестивыми женами-христианками.

Итак, вот в чем, девицы, ваша задача: осуществить в вашей жизни обе эти добродетели – целомудрие и благочестие. При наличности этих качеств каждая из вас будет для мужа истинным миссионером и проповедником веры. Что он будет видеть и уважать в своей жене, к тому почувствует влечение и сам. Он научится также любить веру и Церковь, воспитавшую эти добродетели, как любят дерево, когда пользуются его добрыми плодами.

Вторая обязанность ваша – защищайте как можно тверже и мужественнее вашу веру и не дозволяйте в вашем присутствии ничего говорить против нее. Тогда поневоле будут щадить ваши религиозные убеждения. Кто желает связать с вами судьбу свою брачными узами, тот наперед должен знать, что он имеет дело с искренней, ревностной исповедницей православия. Если бы все девицы были такого настроения, то, без сомнения, они привлекли бы на свою сторону и приобрели бы для Христа всех мужчин, которые хотят сочетаться с ними браком. Поверьте, что мужчина, который любит вас, который все готов сделать для вас из любви к вам, он полюбит ради вас и вашу веру, и вашу Церковь.

Еще больше, еще сильнее влияние женщины в ее положении как супруги. Здесь является она в отношении своего мужа как равноправная подруга его жизни. Ее любовь и преданность он изведал и в добрые и в недобрые дни. Она – мать его детей, его опора, поддержка и утешение в тяжких испытаниях и болезни. Все эти тесные отношения служат весьма надежным поручительством за успех ее воздействия на сердце мужа. Кто так близок, верен для мужа во всех обстоятельствах его жизни, тот имеет полное право сказать ему свое веское слово, и это слово будет иметь особенную силу и значение. Кто больше всех заботится о нем, того он больше всех и послушает. Мать детей имеет непреодолимую власть над сердцем их отца, если захочет употребить ее. Но, к несчастью, это не всегда бывает: многие жены не пользуются этой властью, они ничего не делают для того, чтобы приближать своих мужей к Богу и Церкви.

Но что же, спросите вы, должны и могут они в этом случае делать? Прежде всего – молиться, молиться за мужей и за себя самих, чтобы иметь в этом деле успех, ибо всякое благо и всяк дар совершен посылается свыше от Бога. Быть не может, чтобы Бог не услышал искреннюю, неотступную молитву, с которою обращается к Нему жена за своего мужа. В брачном состоянии между другими обязанностями Бог возложил на супругов и ту обязанность, чтобы один освящал и приводил к Богу другого. Вот почему апостол Павел и дает совет женам-христианкам, состоящим в супружестве с язычниками, не разводиться с ними в той надежде, что они своим влиянием приведут их ко Христу. Неверующий муж, сказал он, освящается, женою верующею (1Кор.7:14). Может ли Бог отвергнуть молитву христианской жены за своего мужа, который также есть член тела Христова? Конечно нет.

Но если жена хочет в религиозном отношении благотворно влиять на мужа, то она должна прежде всего сама вести себя безукоризненно в его глазах. Апостол Павел убеждает христиан: «Братия, живите так, чтобы никто из внешних, то есть не принадлежащих к христианской общине, не мог упрекнуть вас в нечестии» (ср. 2Кор.6:3; 1Фес.4:12). Этим он хочет сказать им, что если они, как христиане, не будут безукоризненны в глазах язычников и иудеев, то позор и порицание будет падать не на них только, но и на христианскую веру; ради них будет хулиться и христианская вера. Если жена нечестивого мужа и сама небезупречна, то она не только не достигнет цели, если бы захотела оказать влияние на религиозное настроение своего мужа, но вызовет еще у него чувство неуважения к христианской вере. Недостатки и слабости жены муж поставит на счет христианской веры, которую она исповедует. Но зато какое могущественное влияние может оказать строго благочестивая жена на нечестивого мужа! Это мы можем видеть из жития Моники, матери блаженного Августина. Муж ее был не только язычником, но и порочным человеком, но это не помешало ей исправить его нравственно и привести ко Христу. Ее молитва, ее безупречный образ жизни, ее неисчерпаемая любовь, ее неусыпная энергия и заботливость о нравственном исправлении подвигла упорного мужа к принятию ее веры. Пред смертью он принял святое крещение.

Действуя в духе святой Моники, и каждая жена может достигнуть многого. Она может разобщить своего мужа с дурными людьми, с врагами веры. Она может расположить его к молитве, к участию в богослужении и в святых Таинствах. Она может отучить его от посещения дурных обществ и безнравственных увеселений, от чтения противорелигиозных книг и газет, она может возвратить его в недра Церкви Христовой, как бы далеко он ни отошел от нее.

Враги Церкви хорошо знают это, а потому – и это следует всегда иметь вам, женщины, в виду, – для них верующая благочестивая женщина столь же ненавистна, как добрый, ревностный пастырь. Они хорошо знают ту громадную силу, то влияние, какое имеют на своих мужей благочестивые жены, а потому употребляют все усилия, чтобы вас, боголюбивые сестры-женщины, переманить в круг неверующих, отвратить от Церкви и отравить ваши души развращающими доводами и ложными основаниями.

Поэтому не увлекайтесь этою пропагандою, но пользуйтесь той силою, какою вы обладаете! Ведите мужей ваших к вере, к Церкви, возвращайте их ко Христу! Это ваша задача, ваш долг, ваше призвание. Не отчаивайтесь! Уже были опыты, когда еще и более слабыми силами совершались еще более великие дела.

Но самую великую услугу Церкви оказывают женщины-матери, если они своих детей с самого раннего возраста приучают к Церкви. Церковь Божия на земле – это то же, что войско на поле битвы, почему она и называется воинствующею Церковью. Когда во время сражения смерть делает пробелы в рядах воинов, то эти пробелы пополняются новыми наборами солдат. Так и в Церкви. То, что похищает у нее смерть, это восполняют матери, когда они своих детей, тотчас же при появлении их на свет, вводят в ряды воинов Христовых чрез Таинство святого Крещения. Это – священная обязанность каждой православной матери, даже и тех матерей, которые в деле крещения и христианского воспитания встречают какие-либо препятствия. Мать имеет первое и преимущественное право на дитя свое. С болезнями она родила его, с нежною любовью и материнской заботливостью, с самоотверженною бдительностью ухаживает за ним, бережет его. Поэтому она имеет не только право на дитя, но и первую обязанность, состоящую в том, чтобы приводить его к истинной вере во Христа. И благочестивые матери умеют исполнять эту обязанность, несмотря ни на какие препятствия. Чрезвычайно трогательны свидетельства истории о том, с каким непобедимым мужеством отвоевывали для детей своих православную веру христианские матери во время гонений на Церковь. Они скорее готовы были отдавать их на мучения, пытки и смерть, чем потерять их для христианской веры.

Памятуя слова Господа: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им. (Мк.10:14), Православная Церковь всегда старается исполнять это в точности, потому что знает, что в чьих руках юность, тому принадлежит будущее. Это понятно само собою. Едва ли есть какая-нибудь большая заслуга, которую мать могла бы оказать Церкви, как воспитание своих детей в духе Церкви. Равно и для благочестивой матери-христианки едва ли есть большая радость, как научить своего ребенка произносить сладчайшее имя Иисуса в то время, когда и голос его еще слаб и язык его нем. Начинай же, мать, с самого раннего возраста учить детей своих по-христиански. Учи их по-христиански молиться, по-христиански думать, по-христиански чувствовать, по-христиански говорить и действовать. Что дитя всосало, так сказать, в себя с молоком матери, то останется у него на всю жизнь. И если ты, мать, находишься в таком положении, что тебе необходимо вверить дитя свое руководству других, например, отдать в школу, то избирай такую школу, в которой православная вера не подвергалась бы опасности. А чтобы избежать этой опасности, приучай свое дитя с самого младенчества к участию в религиозной жизни: бери его с собой к богослужению, объясняй ему праздники и священные обряды, упражняйся с ним в церковной молитве и располагай его как можно раннее прибегать к спасительным благодатным средствам Церкви и принимать святые Тайны.

Вот, христианские женщины, задачи, которые выпадают на вашу долю в борьбе с врагами Церкви, в истории ее страданий. Вы видите, как велика и серьезна эта задача. Примите же ее к сердцу и дайте обет по мере сил своих исполнять ее. Станьте за веру. Не допускайте врагам проникать в ее святилище. Если уже не хотят они слушать нас – пастырей и учителей Церкви, то пусть послушают вас. В этом и ваш собственный интерес. Чем живее будет христианская вера, чем более она будет покорять себе мир, тем более будут обеспечиваться и права, и честь, и уважение, и общественное положение женщины. Аминь.

V. Израиль – первообраз народов, преследующих Христа и Его Церковь

Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших (Лк.23:28)

Сострадание женщин, сопровождавших Иисуса на пути к Голгофе, не могло не тронуть сердца Его. Казалось бы, что при такой любви и преданности, какую оказали Ему женщины, в сердце Спасителя на этот раз на первом месте должно бы стоять чувство благодарности к ним.

Но на деле оказалось не так. Преобладающим чувством Его было чувство сожаления не о женщинах, но чувство скорби о бедном, ослепленном народе иудейском, для спасения которого пришел Он и ради которого Он обрек Себя на смерть. Это было то самое чувство, которое исторгло из очей Его слезы, когда Он при ликовании народа торжественно входил в Иерусалим. Он плакал тогда, представляя Себе ту страшную участь, какую готовил себе еврейский народ. И теперь, на страдном пути Своем, Он думает о той же страшной судьбе Израиля, отвергшего своего Спасителя. Введенный в заблуждение своими вождями, Израиль думал, что, совершая такую жестокую расправу с Иисусом Назореем, он охраняет свое благополучие. На самом же деле он полагал этим основание своему отвержению, суду над собою. Израиль в этом отношении есть типичный образ всех других народов, которые вторично распинают Христа в лице Его Церкви. Как израильский народ своей враждою и гонением против Христа подверг себя каре Божией, так и те народы и вожди их, которые преследуют Церковь, вызывают гнев Божий и навлекают тяжкое наказание.

Эту мысль мы и постараемся раскрыть сегодня, разрешив при этом два вопроса: 1) кому приносит пользу борьба против Церкви и 2) кому причиняет вред?

I. Положение израильского народа после жестокого и несправедливого осуждения Христа быстро изменилось к худшему. Восстав против своего Учителя, от Бога посланного Спасителя, он объявил этим войну против Бога. Но борьба против Бога всегда стоит в связи с борьбой и против гражданского порядка. Так случилось и с израильским народом. После того как он уже убил своего истинного Вождя, скоро потерял он сознание того, что служит к его миру и спасению. В неразумном ослеплении последовал он за теми недобросовестными вожаками, о которых Господь сказал: восстанут лжехристы и лжепророки (Мф.24:24; Мк.13:22). Заручившись доверием несчастного народа, они начали восстановлять его против законного правительства и подстрекать к войне против римлян. Война действительно возгорелась. Но это была та злополучная, роковая война, которая унесла жизнь многих миллионов иудеев, лишила их национальной самобытности, заветного святилища – Иерусалимского храма, отечества и сделала народом презренным, рассеянным по разным местам света, без родины, без национальной самостоятельности и достоинства.

Говоря это, мы уже некоторым образом даем ответ на первый поставленный вопрос: кому приносит пользу гонение Церкви? – Никому не приносит, кроме революционеров и крамольников.

Революция по ее внутреннему существу есть вражда, восстание против порядка Божия на земле. Она ведет свое начало от того злого духа, который первый восстал против Бога, сказав: не хотим служить и подчиняться, но поставим наш престол выше престола Божия (ср. Ис.14:13). Восстает ли эта сила против Бога и Его Церкви или против царя и всякого рода властей и правителей, от Бога поставленных, сущность ее остается одна и та же. Она есть восстание против всего установленного порядка на земле. Ибо Богом установлены не одни только религиозные, но и гражданские отношения между людьми. Следовательно, на земле существует религиозный и гражданский авторитет, коему все должны подчиняться. И тот и другой очень близко стоят друг к другу и в жизни человека нередко соприкасаются между собою и действуют совместно. Поэтому нельзя ниспровергнуть одного, не разрушив другого. Нельзя ниспровергнуть Церковь, как религиозный порядок на земле, не разрушив порядка и гражданского, государственного. Всякое нападение на Церковь содействует успеху и политической революции.

При виде того, что совершается сейчас у нас пред глазами и после пережитого нами недавнего мятежа, нужно ли говорить, что мы живем во времена революции! Среди нас немало людей, которые не довольны ничем и стремятся к насильственному изменению существующего порядка.

Пользуясь этим недовольством, враги нашей Церкви в эту находящуюся в состоянии брожения среду народа бросают, как огонь в горючий материал, свои безбожные и революционные сочинения, брошюры, книги, газеты и прокламации, в коих глумятся над верою, осмеивают авторитет Церкви, презирают каждого, кто обнаруживает какое-нибудь сочувствие Церкви и сколько-нибудь признает ее авторитет. Какие отсюда могут быть последствия, понять нетрудно. Бедный, угнетенный судьбою человек, проводящий жизнь в труде и заботе о насущном куске хлеба, одно только имеет утешение на земле, которое ободряет, нравственно облегчает и помогает ему нести этот крест, – это веру в Бога, во Христа, в загробную вечную жизнь и воздаяние. Отыми у этого человека веру в Бога и надежду на Него, наполни его сердце ненавистью и враждою к Церкви, и ты сделаешь условия его жизни положительно невыносимыми, и он начнет проклинать тот строй и порядок гражданской жизни, который якобы служит причиной его бедности и лишений. Велико ли отсюда расстояние до лагеря революции? Один шаг, не более. Это хорошо знают вожаки революционного движения; они знают, что ненависть к Церкви и отпадение от нее массами гонит бедняков в их лагерь, а потому ни о чем они так не стараются, как о возбуждении вражды и ненависти народа к Церкви и об ослаблении ее авторитета.

Но если враги Церкви стараются подорвать доверие к ней и стремятся к тому, чтобы сделать для нее невозможным влияние на жизнь народа, то кому принесет это пользу? – Революции, – опять должны сказать мы. Последней весьма желательно, чтобы священнику запрещена была проповедь. Чтобы его отстранили совсем от кафедры, от алтаря, от благотворительности, от общества. Для революции было бы приятно, если бы закрыты были монастыри, запечатаны церкви и духовенство устранено было бы от участия в деле народного воспитания. Тогда прекратилось бы всякое влияние Церкви на жизнь народа, с которой Церковь связана тысячами нитей. Тогда дух безверия проник бы в народные массы, и вместе с этим одичание нравственное было бы так велико, бедствия и нужды тысячей бедняков так невыносимы, что они сами собою пробили бы русло к революции.

Своим назидательным словом, возбуждением утешительной надежды на Бога, проповедью Божественных заповедей, развитием своей благотворительности Церковь сглаживает шероховатости общественной жизни, уравнивает во многих случаях неровность жизненных условий и отношений, смягчает недовольство и озлобление бедняка и воспитывает его в чувстве преданности воле Божией, учит его нести крест по примеру Христа, повиноваться начальству и власти, внушает ему, чтобы он признавал не одни только права свои по отношению к обществу, но и обязанности, указывает ему премудрую цель и благость Божию в его страданиях. Отымите все это у народа, лишите этого в особенности бедняка, и вы увидите, что по мере того, как он будет дальше отходить от влияния Церкви – будет подпадать под влияние революции и отдавать себя в руки тех ложных друзей своих, которые восстают против власти и закона и обещают им рай на земле, если только он при их руководстве силою опрокинет и разрушит ненавистное им здание существующего порядка.

Далее, если враги Церкви успеют устранить воздействие Церкви на воспитание юношества, то кому будет от сего польза? – Только революции. Чтобы воспитать юношей полезными членами государства, верными подданными, которые и кесарю отдают то, что принадлежит кесарю, для этого необходимо воспитание основать на религии, на вере. В вере корень послушания. Она – фундамент всякого авторитета. Я верую – следовательно, я послушен. Я верую – значит, признаю и покоряюсь тому, чего требует от меня высший авторитет. В этом заключается основание, корень всякого повиновения и покорности. Попробуйте изъять из воспитания веру и влияние Церкви, насаждающей эту веру в сердцах чад своих, и вы вытравите у них всякое уважение к начальству и власти и откроете широкий путь своеволию и разнузданности.

Воспитание без всякой веры порождает молодых революционеров, которые ожидают только, когда придет их время. В наши злополучные дни не только говорят, но и пишут, что достаточно воспитывать юношество в духе естественной и разумной нравственности, достаточно развивать и укреплять в их сердцах только чувство долга, а этого можно достигнуть и без влияния веры и Церкви. Но это можно допустить только в проекте, на бумаге, и то только до тех пор, пока молодых людей можно держать под школьной дисциплиной, но и здесь эта теория оправдывается не всегда. В Америке, например, где воспитывают в школах эту нравственность без религии, «господа» школьники нередко стреляют в своих учителей из револьверов. Но устраните дисциплину и принудительные меры, и вы скоро увидите горькие плоды этой безрелигиозной нравственности и цветы этого чистого чувства долга. Скажи что-нибудь об этом долге молодому человеку, которого ты воспитал на таких началах, он захохочет над тобою, коль скоро он имеет полную свободу. Ты научил его чувствовать себя независимым от Бога – ужели думаешь ты, что он будет подчиняться власти и авторитету человека? – До тех только пор, пока применяются к нему принудительные меры, но ни на одну минуту далее. И если, потом, это юношество, воспитанное на таких свободных началах, войдет в соприкосновение с людьми, зараженными революционными идеями ниспровержения существующего порядка, думаешь ли ты, что оно не будет пить яд этих идей с такой же жадностью, как алкоголик водку? Толпами будут ваши молодые люди бежать в лагерь революции, если они лишены будут воздействия религии и Церкви. Сердце юноши во все времена было одно и то же: оно всегда склонно к свободе, разгулу, произволу и своеволию. Нетрудно поэтому понять, что только строгое, на религиозных началах основанное воспитание может ослабить этот юношеский пыл.

Где ослабляется влияние Церкви на воспитание, там благоразумные люди и сейчас сильно жалуются на своеволие и непокорность юношества. И едва ли было время, когда было бы столько малолетних преступников, привлекаемых к суду, как в настоящее время, и притом эти дети судятся не за маловажные проступки, но за самые крупные преступления против нравственности, против собственности и безопасности жизни. Чего же можно ожидать в том случае, если врагам Церкви удалось бы совершенно устранить воспитание от влияния Церкви? В этом случае в течение нескольких десятилетий воспитается такое поколение, которое ничего не будет спрашивать ни о порядке и законе, ни о власти и авторитете и готово будет разрушать и ниспровергать все, что было доселе дорого, священно и неприкосновенно.

Итак, несомненно, что из борьбы против Церкви никто не извлечет пользы, кроме революционеров. Вот почему последние всегда с особым удовольствием и участием обращают взоры свои туда, где воздвигается гонение на Церковь, хорошо зная, что где падают алтари, там падают и престолы.

Но когда при понижении нравственно-религиозного уровня увеличивается шайка революционеров, то это, конечно, великое зло и несчастие, но все же еще не самое большое и не самое серьезное. Гораздо хуже этого вот что: при борьбе против Церкви усиливается опасность революционного настроения, его жестокости и фанатизма. Исторический опыт свидетельствует, что фанатизм нигде не бывает так жесток и ужасен, как у проповедников неверия. Можно ли представить себе какое-нибудь более кровожадное чудовище в образе человека, как Робеспьер, Дантон, Марат. Много ужасов рассказывают из средневековой инквизиции, о сожжении еретиков и истязаниях иудеев. Если бы и все было справедливо, что говорят об этом, то все же это было бы ничто в сравнении с жестокостями первой французской революции. Ничто так не извращает и не делает человека зверем, как неверие, отпадение от Бога, потеря страха Божия. А это-то именно и бывает следствием борьбы против Церкви. Когда человек потеряет страх Божий, тогда фанатизм его и дикость неверия преступают всякие границы и проявляются в самом разрушительном виде. Богу, конечно, это не может принести никакого вреда, Церковь может дать только новых мучеников. Но что дает этот разрушительный фанатизм тем, которые разжигают огонь, спокойно смотрят на распространение его пламени, радуются при каждом ударе против Церкви? Этим людям будет гораздо хуже и страшнее, чем как они об этом думают.

II. Второй вопрос, подлежащий нашему ответу, состоит в том, кто терпит ущерб при борьбе против Церкви или кому причиняет вред эта борьба?

Самый большой вред от этой борьбы не для Церкви. Даже если иметь в виду идеальные блага, то для Церкви от этой борьбы может быть только польза.

Каждое тяжелое и смутное для Церкви время сопровождается пробуждением энергии в ее членах, усилением их деятельности. В такое время более чем когда-либо обнаруживается в них верность, любовь, единение и искренность веры, и молитвенное настроение. Поэтому за Церковь мы нисколько не боимся, когда воздвигается против нее гонение; мы знаем, что ее не одолеют и врата адовы. Но если кто может понести существенный вред от сего, так это гражданское общество, народ и больше всего беднейшая часть его.

Всем известно, как православный народ наш любит строить и благоукрашать Божии храмы и обставлять благолепием богослужение. Этим живут много художников и мастеров, а чем будут жить они, если бы последовало уничтожение этих храмов? Далее, во все времена Церковь заявляла себя всякого рода благотворительными учреждениями, чтобы облегчить нужду бедных, больных, престарелых и сирот. Так ли будет при развитии духа бесцерковья? Наконец, сколько учреждений у Церкви для воспитания сирот, призрения вдов, сколько больниц и общин со множеством сестер милосердия. Сколько упразднится таких учреждений, сделавшись жертвой безрелигиозного движения?

Но этот вред еще не самый существенный. Материальный вред легко исцеляется христианской любовью. Но что всего труднее поддается излечению, так это состояние нравственного одичания, которое должно быть неминуемым последствием гонения на Церковь. Кто ежедневно читает газеты и наблюдает за преступлениями, о которых они извещают, тот может представить себе эту страшную картину нравственной испорченности и развращения, какое развивается в нашем народе вследствие упадка религиозного чувства и удаления от Церкви. И чем больше видят враги Церкви успех в достижении своих целей, тем энергичнее они ведут свое дело. И вот мы видим, в каком множестве распространяются сейчас их безбожные и растлевающие произведения. Их прокламации и брошюры, полные кощунства и богохульства, которые всюду ходят по рукам наших грамотеев, с жадностью читаются и вытравляют в душах их все, что прежде для народа было священно и дорого. Как хотелось бы при этом обратиться к вождям нашего народа, стоящим у кормила правления, с такими словами: что делаете вы, передовые люди, вожди народа? Дозволяя нападать на веру и Церковь и подвергать ее осмеянию, вы допускаете рубить тот самый сучок, на котором сидите сами. Вы ведете народ наш в бездну погибели, если терпите такое кощунственное отношение ко всему священному. Даже и язычники знали, что человеческое общество не может существовать без религии и без страха Божия, и они поэтому издавали такие законы, коими крепко оберегалась и защищалась религия. На основании этих законов все враги и хулители религии и богов подвергаемы были наказанию как враги отечества. В других отношениях слепцами называем мы этих язычников. Но они не были, однако, так слепы, как наши современные либералы, видящие в религии одно только суеверие. Они знали, что пренебрежение ко всему божественному наносит величайший вред стране и ее обитателям и приводит Отечество к расстройству и погибели. О, если бы Бог дал, чтобы наши современные мудрецы и вожди народа настолько хорошо поняли бы значение религии, насколько это понимали язычники за две тысячи лет назад. Об этом должны мы слезно и непрестанно молиться Богу. В противном случае и на наших современных народах исполнятся слова Спасителя: плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! (Лк.23:28–30). Аминь.

Всемирное призвание Церкви 60

Во имя Того, пред Которым все мы преклоняем свои колена, приветствую вас, боголюбивые отцы, братия и сестры, собравшиеся на наш миссионерский праздник. По случаю этого праздника да будет мне позволено предложить вам слово о всемирном призвании Церкви. Избирая такую тему для нынешней речи, я уверен, что не отступаю от нашего предмета и не нарушаю миссионерского характера нашего собрания. Ибо Церковь и миссия находится между собою в самой тесной связи. Между тем как Церковь призвана служить миру, миссия имеет своей задачей приготовить место Церкви среди этого мира.

Церковь и мир – они суть друг против друга и в то же время друг за друга. Когда в день Пятидесятницы апостол Петр окончил свою проповедь, он трогательными словами убеждал собравшихся, чтобы они для своего спасения переходили из мира в Церковь. Церковь есть корабль, на который мы садимся из мира; она есть ковчег Ноя, который во время греховного потопа переносит нас на берег спасения. Церковь и мир – друг против друга, мы это знаем хорошо. И, однако, они должны быть в свою очередь и друг за друга. Не в углу и не в каких-нибудь закоулках и апостол Павел проповедовал Евангелие, но публично, пред всем народом, на открытых местах и площадях. Отсюда ясно видна взаимная близость мира и Церкви. Этому учит нас и прежняя миссия, и миссия наших дней. Хотя она зародилась в тиши и росла в тесноте, но она с самого начала носила в своем сердце весь мир и обнимала своею любовью все народы. И история миссии громко и убедительно проповедует нам, что оба они заодно между собою – и Церковь, и мир, и что Церковь имеет призвание для мира. Вот почему в настоящий день миссионерского праздника мы хотим напомнить себе об этом, положив в основание своей речи слова великого апостола языков.

И все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф.1:22–23).

Это слово ясно говорит нам о всемирном призвании Церкви. Но нынешний день побуждает нас обратить особенное внимание на то, как это призвание осуществляется в миссии.

Два положения высказывает Апостол в этих двух стихах: 1) что мир призван служить Церкви и 2) что Церковь призвана служить миру. Первое может нас утешать, а второе побуждать и поощрять.

Удивительна настойчивость, с которой апостол Павел во всем послании к Ефесянам, в особенности же в этом месте, проводит свою мысль о неразрывной взаимной связи Христа и Его Церкви: Христос, говорит он, есть глава Церкви (Еф.5:23), а Церковь есть тело Иисуса Христа (1Кор.12:27). Так как Он есть глава ее, то мир должен служить ей; так как она есть Его тело, то она должна служить миру.

Мир призван служить Церкви. Ибо глава ее (Церкви) есть Тот, Которому все подчинено. Бог все (все предметы мира) покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви.

Он есть глава Церкви. В голове соединяются вместе все нити или нервы телесной жизни и оттуда в свою очередь исходит всякое движение духа и воли. Здесь – та таинственная лаборатория, где зарождаются мысли, которые потом принимают образ слова и дела. Здесь тот сокровенный правитель, который посылает слуг и вестников для исполнения своей воли и своих повелений. Чем служит голова для тела, тем Христос для Церкви. В Нем все мы соединяемся воедино, в одно общество, хотя и рассеянное на земле и часто разделяемое распрями, но в Нем единое: Верую во Едину Святую Соборную Церковь. Если это единство во временных спорах иногда и исчезает в наших глазах, то Он – наше единство, и Его высокие святые мысли суть тот мир, который парит выше наших споров и несогласий. Он – наша глава; Он – вверху, а мы внизу, далеко, как это нам кажется, отделены друг от друга. Но чудесные невидимые нити сближают, соединяют нас с Ним и связывают Господа на небе с Его Церковью на земле. Как тогда, во время Своей земной жизни, у Него было единение с кружком Своих учеников (Он – розга, а они ветви (Ин.15:5), соединенные с Ним верою и любовью), так же точно и теперь Он для круга Своих последователей сокращает, уничтожает эту даль неба. И когда нам приходится чувствовать скорбь и внутреннюю тугу на распутьях этой жизни, по которым мы ходим, как осиротевшие и всеми оставленные дети, Он утешает словами: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин.16:33). Он есть наша глава, с которою мы связаны узами веры, любви и надежды.

Бог все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви. Он есть, следовательно, наша глава и Владыка всей вселенной. Если когда-нибудь приходило на уста человеческие особенно высокое и величавое слово, так это то слово, которое Он сказал Своим ученикам при разлуке с ними: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы (Мф.28:18–19). Так никогда не говорил человек, так не мог, не имел права говорить никто из людей. Так мог сказать только Он один. Всемогущий Бог. И то, что сказал Он здесь, это исполнил Он по Своем вознесении. Теперь Он принял Свое царство и воссел на престоле. Теперь осуществилось то, что некогда сказано было в Ветхом Завете: Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих (Пс.109:1). Теперь Он на самом деле сделался Господом, Владыкою, Царем всех вещей. И эту Свою власть, Свое владычество Он даровал и Своей Церкви на земле. Ибо для того Он восседает одесную Бога и приобрел власть над всем миром, чтобы чрез это помогать Своей Церкви. Два существуют слова, которые выражают эту тайну Божию: Он есть власть, которая простирается над небом и землею, и Он есть вечная любовь. В Иисусе Христе вечная любовь для нашего спасения сделалась человеком. И вот Он сидит теперь на троне неба, облеченный силою, могуществом, чтобы употреблять это владычество над всем миром на служение Своей вечной идее и любви, соделовающей наше спасение.

Вот почему историю миссии мы можем изучить уже в самом тесном кружке, в нашей собственной жизни.

Ибо что такое наша жизнь? Не есть ли она история миссии? Не есть ли она повесть об обращении нашем к Богу? Чем служит история миссии для народов, тем же самым служит для каждого история его собственной жизни. Представим, братия, поэтому себе картину нашей жизни со всеми ее светлыми и мрачными явлениями, все те ложные пути, по которым мы шли, ту благость Божию, которую мы на себе испытали, те радости и страдания, которые посылал нам Бог, те пути, которыми Он вел нас, – не правда ли, что они были для нас часто очень мрачными, но мы тогда того не понимали, мы нередко вздыхали и сетовали, не зная того, что хотел нам сказать этим Бог. Но теперь мы знаем это; теперь мы знаем, что это был тот голос, которым вечная любовь говорила нашему сердцу и действовала на нашу душу, голос вопиющего; теперь мы знаем, что Бог все направлял чудесным образом к одной цели, к одной мысли, чтобы спасти наши души; теперь понимаем мы ту благожелательную работу Бога в наших душах, которой должно было служить все, что приносила нам смена лет и ход нашей жизни. Рассматриваемая с нашей точки зрения жизнь наша есть какая-то путаница и смесь разных случайностей и картина, полная мрачных теней; но рассматриваемая с точки зрения Божественного промысла, она есть образ мудрости и любви, которая сумела пути наших грехов и пороков превратить в пути спасения и мрачные тени осиять радостным светом. Любовь есть великая художница, а могущество и сила ей служат. И когда мы некогда придем к концу своей жизни, тогда восхвалим мы того Духовного Мастера, Который сумел сделать нашу жизнь стройной, гармонической песнью, служащей к Его прославлению.

Но Тот, Кто является мастером в малом, есть мастер и в великом. Как одна великая путаница, смешение многих струн, и как шум нестройных, несогласных голосов является пред нами история мира. Но чрез всю эту путаницу проходит одна золотая нить, и в шуме этих голосов слышится один тон, одна мелодия, и выражается одна душа в теле этой истории. Какая же это душа? Древнее христианское писание говорит насколько гордо, настолько же и прекрасно: «Что душа в теле, то суть и христиане в мире» 61. Теперь, если христиане суть душа в теле человека, то история христианства, история миссии есть душа истории мира. Так это и есть на самом деле. Когда имя Нерона гремело на весь свет, наполняло весь мир, то кто говорил тогда о Петре, которого он распял, о Павле, которого он обезглавил? Но теперь их слово сделалось силой, которая побеждает мир, а о силе Нерона в истории человечества осталось только мрачное воспоминание о его злодеяниях. Миссионерская деятельность Петра и Павла, о которой никто не говорил тогда в римском царстве, сделалась душою истории того времени и наследницей будущей. То же видим мы и теперь. Книги, журналы и газеты наполнены у нас речами о великих делах человечества, об успехах цивилизации, торговли и промышленности. Но известия о делах миссии очень и очень редко проникают в современную печать нашу. Да если когда и проникают, то голос ее заглушается в шуме других голосов, которыми оглашается современное общество. И, однако, миссия есть душа истории и наследница будущего. И всякая другая история должна служить ей. Ибо Бог поставил Христа выше всего, главою Церкви (Еф.1:22).

Когда Александр Македонский совершал свой великий поход, который простирался до стран Индии, и весь мир говорил о нем, оглашаемый славою его воинских подвигов, кто мог предполагать тогда, что чрез это Бог хотел сделать Евангелие всемирно известным и приготовил духовную почву. Когда римляне заставили все народы подклонить свою выю под их железное иго, кто знал тогда, что это собрание народов было приготовлением для собрания их в Церковь? И когда они пролагали свои столбовые дороги, по которым шли легионы в провинции, и заводили свои торговые сношения с различными народами, тогда никто не думал о том, что эти дороги назначаемы были промыслом служить вестниками Иисуса Христа, способствовать миссионерскому делу. И так идет это чрез всю историю. Целого дня не было бы достаточно для того, чтобы изложить это со всеми подробностями и обстоятельностью; как рассеяние Израиля служило к тому, чтобы семена его чаяния и утехи разносились между народами, так переселение других народов на восток и юг служило для них средством к тому, чтобы они на почве образования мира нашли прежде всего семя Евангелия и вступления в Церковь Христову. И вся история нашего русского народа, как и других христианских народов, свидетельствует о том, что история миссии есть душа истории мира и что Бог так устрояет и направляет течение дел жизни, что оно необходимо должно служить делу миссии. Итак, несомненно, что история мира призвана служить истории Церкви. Она есть сила Божия, которая приготовляет камни, – но она есть и вечная любовь, которая, как цемент, связует их и созидает из них дом для Церкви Христовой.

Так это и есть теперь.

Какой характер нашего времени? Не таков ли, что ему присущи все самые великие и самые обширные предприятия мира? Все холмы срыты, все глубины наполнены, по морям быстро ходят пароходы, а по суше, по земле – паровики, локомотивы, начинают уже летать и по воздуху; с быстротой молнии переносятся с одного конца мира на другой мысли человека; концы земли сходятся вместе, и люди густыми вереницами снуют туда и сюда и в этом постоянном передвижении сообщаются друг с другом. Нужно ли задаваться вопросом, что всё это означает? – Бог хочет сократить пространство земли и открыть ворота людям для Своего Евангелия. Наше время есть время миссии, в этом убеждают нас знамения времени. Мы видим в ходе вещей стопы Того, Который поставлен главою Своей Церкви выше всего и Которому должно служить все.

Это говорим мы в утешение себе, возлюбленные! Как бы мрачно ни было на горизонте нашей Церкви, какие бы скорбные думы ни возбуждало в душе нашей ее будущее, не будем забывать того, что сказано в Писании: в деснице Ветхого Денми лежит запечатанная книга будущего, но Агнец сломает печать (Откр.5:1). Его есть будущее и все предметы мира должны служить Ему и Его Церкви.

Это первое.

Дабы Церковь служила миру – это второе – которая (Церковь) есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем.

Тело есть место обитания или жительства души, но оно есть также и орудие души. Церковь есть тело Иисуса Христа, в котором Он живет, но она есть и орудие, посредством которого Он действует, она есть Его служительница. Для того Он установил Свою Церковь, чтобы чрез нее делать Свое дело на земле. Она должна быть Его ногою, которая ходит по земле; она должна быть Его рукою, которая созидает Ему обитель; она должна быть Его устами, которые возвещают Его слова; она есть служительница в Его мировом призвании, ибо Он должен быть Спасителем всего мира. В этом она должна быть Его споспешницей.

Которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем. Как душа наполняет тело, так наполняет Он ее, наполняет ее Своею полнотою. Полноту Своих даров и благ Он вложил в нее, полноту того, что Его делает нашим Спасителем, сообщил Он ей. Он столько сообщил ей этой полноты, что отсюда Он наполняет ею весь мир. Как Иегова прежде жил во святилище и имел Свое благодатное присутствие во святая святых, дабы отсюда иметь Свое присутствие в целом израильском народе, так и Христос наполняет Свое общество, Свою Церковь, чтобы отсюда наполнять мир. Отсюда должны течь источники жизни, которые несут и разливают по земле целительную воду спасения, чтобы ею исцелились язычники. Отсюда Христос все наполняет во всем. Все во всем. Это – есть цель. Наполняет не только отдельных лиц, не только малый кружок, но и все во всем! Чудное слово! Вдвойне чудное в устах ученика Иисуса в те дни, когда еще с такою фанатической ревностью весь римский мир стоял против христианства. И вот, невзирая на это, идет он возвещать это Евангелие, он – слабый человек, поддерживаемый очень немногими и ненавистный для многих, но с уверенностью, что он призван насадить послушание веры между всеми народами, дабы Христос наполнил все во всем. Чудное слово и еще более чудный путь к этой цели! Он проповедует в иудейских школах, он говорит о Распятом и Воскресшем Христе на улицах и рынках, он собирает обращенных ко Христу в небольшие группы – и отсюда хочет он победить мир и наполнить все во всем учением о Христе! Поистине чудный путь!

Но таково свойство и призвание Евангелия: оно есть перл 62 и оно есть и закваска. Во-первых, перл (Мф.13:45–46). Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин.1:29), – вот было то слово, которое привлекло первых учеников к Иисусу, которое и впредь должно привлекать наши души. Один только есть путь ко спасению, дабы каждый из нас нашел в Нем своего Спасителя и привел к Нему свою душу, дабы она в прощении грехов обрела у Него свой мир душевный и надежду спасения, как то единое, что нужно нам на небе и на земле, как то единое на потребу, которое мы искали на всех путях нашей жизни и не находили, – теперь же мы нашли это и, радуясь такому приобретению, ничего более не желаем ни на небе, ни на земле, как обладать таким перлом, за который охотно отдадим, если это будет нужно, все, что только есть для нас здесь дорогого. Вот тот путь, который одинаков как для всякого отдельного человека, так и для всех народов, путь, столь же хороший и пригодный для народов образованных, как и для грубых, непросвещенных, – для индийцев, как и для европейцев, то слово, в котором все мы одинаково нуждаемся, как один, так и другой, хотя бы в других отношениях мы и были далеко неодинаковы. Проповедовать это слово, принести народам эту жемчужину – вот призвание и задача миссии.

Евангелие есть перл. Но оно есть и та закваска, которая должна всквасить все (Мф.13:33). Все во всем. Это – есть чудесная тайна Евангелия о Кресте, что эта самая странная из всех проповедей, чуждая, по-видимому, всякой другой жизни, и, однако, носит в себе источник сокрытой, таинственной жизни, способной делать новой всякую другую жизнь. Христос хочет привести к счастью и миру не только ищущую Его и стремящуюся к нему душу и наполнить Своим утешением мучимую и отягченную грехами совесть – хотя это прежде всего, – но отсюда, от этого сокровенного источника новой жизни Он хочет потом все и во всем наполнить Собою, весь образ мыслей и жизни сделать новым, поставив Себя (Свое учение) содержанием всего.

Не так ли это было прежде, не так ли это и теперь?

Когда грек или римлянин обратился к Богу и получил благодать Божию во Христе, то это, собственно, была та истина, которая наполнила всю его душу. Но от этой истины для него все изменилось и сделалось новым. Когда он увидел Бога и человека, когда узнал о назначении земной жизни и о судьбах человека – все стало для него другим, шаг за шагом все изменилось. Евангелие бросило свои лучи во все стороны, и крест сделался средоточным пунктом нового, светлого мира мыслей. Христос начал всё наполнять Своим духом. И не только в мыслях христианина, но и в обыденной его жизни, в нравах и обычаях его, в его семье, в его обращении с женою и детьми, в отношении его к ближним – все стало у него иначе, все обновилось. И мы знаем это и видим это ежедневно пред своими глазами, как образовался отсюда новый мир, в котором мы живем. Новый мир мыслей, чувствований и желаний – от высшей духовной жизни до внешних форм ее нравов и обычаев. Все это сделалось новым, все изменилось. От того средоточного пункта, слова о Кресте, Христос начал наполнять Собою все во всем. Но это сделал Он посредством Своей Церкви и ее миссионерской деятельности, которая служила Ему и до сих пор служит споспешницей в этом деле. Правда, незначительны и скудны плоды миссии нашей Церкви, слабо и неудовлетворительно состояние христианской жизни в наших приходских общинах как у нас на Руси, так и вне ее. Мы знаем это хорошо, знаем это больше всего. Но все же они суть оазисы среди пустыни, все же это новый мир мыслей, в котором они живут, и другой воздух, которым они дышат, а не прежний, отравленный воздух языческого идолопоклонства с его смрадными, отуманивающими чувства испарениями.

Чтобы Он наполнял все во всем. Что это значит? Ужели все так бессодержательно и пусто? – Да, совершенно так. Грех сделал жизнь на земле пустою, удалил от Бога, лишил жизни по Богу и с Богом и сделал ее, таким образом, ничтожной и суетной, так что она не носит в себе никакой истины, никакого смысла. Только жизнь из Бога и по Боге может наполнить эту пустоту; нам необходимо поэтому исполниться истинной, существенной жизни из Бога. Основание этой жизни – во Христе. Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе (Ин.5:26). Из Него, чрез Него должна она истекать и, как поток, разливаться или сообщаться миру. Поэтому Он уничтожил преграду греха, которая стояла на пути, и изгладил, истребил древний великий грех, дабы таким образом свободно мог течь и разливаться поток жизни, которая из Бога, напояя души человеческие и наполняя жизнь людей.

Чтобы Он наполнял Собою все во всем. Все ускользает из рук и улетучивается: и богатые блага, и дарования духа, и величайшая сила и крепость – ничто не вечно и не постоянно, все подвергается беспощадному закону времени; одно только воспоминание прошедшей славы и величия остается у будущих поколений. Суета сует, – все суета! говорит мудрый Соломон (Еккл.1:2). Только жизнь, которая из Бога, только та жизнь, которая питается из этого источника, только эта жизнь носит в себе вечность. Церковь же Христова есть колодезь, резервуар для народов, существующий для того, чтобы отсюда они почерпали для себя воду жизни. Для того миссия несет эту Церковь и к самым отдаленным народам, чтобы жизнь христианская, из нее исходящая, усвоялась и ими, чтобы Христос наполнял все во всем. Таково призвание миссии вовне, в отдаленных странах, таково призвание Церкви и дома, на родине, чтобы наполнять Христом (учением Христа) все во всем.

Но вы, братия, смотря сейчас на меня, с недоумением спрашиваете: ужели и у нас? И с тугою на сердце поднимаете ваши взоры на печальную картину нашего народа и нашего времени, когда слышите, что Христос все во всем и у нас. Опыт не свидетельствует ли скорее о том, что Он все менее и менее находит места в общественной жизни нашего народа? Не показывает ли он, напротив, что началось новое время, совершенно другое, нисколько не похожее на то, которое было доселе? До сих пор Евангелие, как его проповедует Церковь, наполняло, господствовало в умах, правах и обычаях всех слоев нашего общества, а также и всех христианских народов. Все, что сделано в нашем народе самого лучшего, высокого и полезного, есть результат союза его духа с Церковью Христовою. Но с грустным чувством останавливаешься сейчас на этом прекрасном и богатом мире цветов и плодов. Ибо он, по-видимому, идет к могиле... Поэтому может ли быть наше время благоприятным временем для миссии, когда Глава Церкви, по-видимому, хочет перенести в другое место, в другой пояс земного шара то, что здесь идет к увяданию и погибели? Я этого не знаю. Но то знаю я, то должны знать и все мы, что никакая слава и величие нашего народа, никакая высота его духа и его мощи, никакая гордость его культуры не помогут ему, но умрут как пустоцветы и не принесут никакого плода, если он не будет питаться из того источника, который Христос Господь открыл нравственно разложившемуся и умершему миру. Все другое – это мы знаем наверное – престанет и подпадет суду и погибели. Ужели это будет и с нашим народом? Ужели это будет в те именно дни, которые Бог судил пережить и нам с вами, братия? Ужели нас самих ожидает такой страшный жребий?

Нет. Еще не иссякли потоки жизни в нашем народе; еще не умолкло слово о Кресте; еще не удалилась и спасительная благодать от нашего Отечества, – и призвание Церкви насаждать Христа в сердцах и в жизни нашего народа, чтобы Он наполнял все во всем, имеет еще под собою почву. Еще не наступил вечер, еще продолжается день. Гак не будем же терять присутствия духа, опускать рук и погружаться в уныние. Еще восседает на престоле Бога Отца Тот, Который есть глава Церкви и наполняет ее Собою, дабы она наполнила собою мир.

Сменяются времена, изменяются формы. Но мировое призвание Церкви остается одно и то же. Мир должен служить Церкви, чтобы Церковь служила миру. Мы знаем, братия, эту конечную цель. Последняя цель состоит в том, чтобы Бог был все во всем. Но чтобы некогда Бог был во всем, чтобы пришло Его полное Царство, о котором мы ежедневно молимся, для этого Христос должен теперь наполнять все во всем. То́ есть цель, а это – путь. На этом пути стоим мы. Но средство – это деятельность Церкви, работа миссии вдали и здесь.

Итак, как бы ни было по временам тяжело и скорбно для души нашей смотреть на развивающийся дух бесцерковья, будем, братия, с надеждою поднимать взор свой к Тому, Который восседает на высоком престоле мира и мощною рукою управляет обоими – и миром, и Церковью, направляя их к тому, чтобы тот и другая служили друг другу. В такой надежде и уверенности, с радостью и бодро будем продолжать свою миссию как там, вдали, вне родины, у языческих народов, так и дома, в нашем народе, каждый на своем месте, так чтобы нам не на словах только, но и на деле показывать, что мы имеем Господом Того, Которому Бог все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф.1:22–23).

* * *

58 Беседы во дни Страстной Седмицы, произнесенные в церкви Московского епархиального дома в 1906 году. // СПб., 1907. 72 стр.

59 Спира (церк.-слав.) – отряд воинов.

60 Речь в собрании Миссионерского общества, произнесенная 16 октября 1911 года в Московском епархиальном доме. / / Прибавления к Церковным ведомостям. 1911. № 44. С. 1861–1868.

61 «Словом сказать: что́ в теле душа, то в мире христиане. Душа распространена по всем членам тела, и христиане по всем городам мира. Душа, хотя обитает в теле, но не телесна – и христиане живут в мире, но не суть от мира. Душа, будучи невидима, помещается в видимом теле – так и христиане, находясь в мире, видимы, но богопочтение их остается невидимо. Плоть ненавидит душу и воюет против нее, ничем не будучи обижена, потому что душа запрещает ей предаваться удовольствиям, – так и мир ненавидит христиан, от которых он не терпит никакой обиды, за то, что они вооружаются против его удовольствий. Душа любит плоть свою и члены, несмотря на то, что они ненавидят ее, – и христиане любят тех, кто их ненавидит. Душа заключена в теле, но сама содержит тело – так и христиане, заключенные в мире как бы в темнице, сами сохраняют мир. Бессмертная душа обитает в смертном теле, так и христиане обитают, как пришельцы, в тленном мире, ожидая нетления на небесах. Душа, претерпевая голод и жажду, становится лучше – и христиане, будучи наказываемы, каждый день умножаются. Так славно положение их, в которое Бог определил их и от которого им отказаться нельзя» (Мелитон Сардийский ( † ок. 190 года). Письмо к Диогнету).

62 Перл – жемчуг, жемчужина, жемчужное зерно.

Литературная деятельность митрополита Киевского Владимира

Проповеди на церковные праздники

Источник: К вам мое слово любви, вразумления и утешения…: проповеди, слова, поучения / священномученик Владимир (Богоявленский; 1848-1918), митрополит Киевский и Галицкий. — Тверь: Булат, 2008. — В 3-х том. (Духовное наследие мучеников и исповедников Русской православной церкви). / Т. 1. — 526 с.