Год старый и новый для пастырского делания, 1907 г.
Начало и конец минувшего 1906 года в духовных настроениях русского общества и русского народа были до противоположности различны. Правда, и начало года, как и конец его, отмечены кровью жертв революции, – отмечены, хотя и не в равной мере, повышенными заботами и партийной борьбой в виду близких выборов в Государственную Думу. Но это сходство только внешнее и видимое. Несомненно, в течение прошедшего года, особенно во вторую его половину, наблюдается заметный постепенный спад революционного настроения, постепенное отрезвление умов и сердец, стремление к нормальному, спокойному порядку жизни. Неслышно стало о крестьянских погромах, не только о массовых, но даже о частичных забастовках, о военных бунтах, о диких и исступленных выходках отдельных революционизованных групп населения. Конечно, не сразу затихает взволнованное море народной жизни, но упокоение и умиротворение в общественных настроениях, несомненно, заметны всякому наблюдателю русской жизни, отмечены теперь и заграничной печатью.
Однако нельзя успокаиваться пастырям Церкви на этом явлении. Напротив, оно взывает к особо бдительной пастырской предусмотрительности и пастырской работе, – к работе вдумчивой и напряженной, которая потребует огромного подъема сил от Служителей Церкви, если они хотят устоять на высоте своего призвания, не утерять своего влияния среди паствы и не упустить благоприятного момента для религиозно-нравственного делания.
Велико опустошение в духовной жизни нашего народа, проведенное последними двумя годами «освободительного движения». Как ни заметен был, поэтому, перелом в общественном настроении, однако, осадок тлетворных влияний, – осадок противорелигиозной и противоцерковной агитации остается в душе народной, и с ним нужно будет неминуемо считаться и бороться. Не станем делать всестороннюю оценку общественному движению последних двух лет. Взглянем на него беспристрастно только с точки зрения пастырской и исключительно со стороны интересов религиозно-нравственных. Факт несомненный, что на религиозном настроении народа это движение отразилось только отрицательно. Принижено и ослаблено религиозное чувство; все заполнила игра в оппозицию и игра в политику. Литература, газета, листок, общественные речи, школа, улица, домашний круг, – все было увлечено одними политическими интересами, насыщено борьбой, злобой, заполнено исключительно земными интересами, запросами жизни царства земного, человеческого, а не царства небесного и Божьего. Средство, – земной быт, царство земное, – таким образом, было обращено в цель, и в ожесточенных спорах об упорядочении и улучшении средств для высокой цели – царства Божия – самая цель ушла из внимания спорящих и была совершенно забыта. Решительно всюду по всей России обращало на себя внимание печальное явление: храмы значительно опустели; у чтимых святынь всенародных было значительно меньше богомольцев; число говевших в Великий пост минувшего года заметно сократилось; понизился прилив пожертвований на дела церковные и благотворительные; вообще как бы замерли религиозные порывы и искания души народной. Даже в среде раскольников и сектантов, несмотря на объявленную свободу всех вероисповеданий, и публичного оказательства, никакого оживления не было заметно, не было заметно и усиления прозелитизма. Все поглотила и здесь политика. В области миссионерского дела, приходской жизни, благотворительности христианской, – всюду чувствуются недочеты, лишения, понижение деятельности.
А рядом, при таких неблагоприятных условиях религиозной жизни, мы видим огромные усилия противорелигиозной и противоцерковной пропаганды. Издаются во множестве и отдельно, и приложениями к журналам сочинения Ренана, Штрауса, а также еще недавно запретные сочинения Л. Н. Толстого. Но книги – еще полгоря. Великое зло – дешевенькие брошюрки. Лафарг, Бакунин С. Фор, Куатский, Бебель проводят в массы народа разрушительные для всякой религии вообще и для христианства в частности идеи; доказывают, что всякая религия есть плод невежества, своего рода болезнь – «религиозная чума», от которой человечеству поскорее надо освободиться; в популярной форме ниспровергают христианство, искажают его историю, представляют его силой темной, губительной для цели свободы и народного блага. Успех социал-демократической пропаганды является в то же время успехом и противорелигиозной проповеди: «распропагандированные» рабочие и крестьяне по местам выбрасывали иконы из домов, издевались над женами и товарищами, сохранившими верность религии, на сходках постановляли решения не принимать с крестом и молитвой священников, подвергали публичным оскорблениям пастырей только за то, что они являются служителями Церкви. В средних школах на незрелые умы, при расшатанности семьи и общества, противорелигиозные брошюрки действовали особенно пагубно. Ученики перестали являться к богослужению. Бывали случаи, когда ученики целыми классами объявляли себя атеистами и во имя свободы требовали полного прекращения преподавания Закона Божия.
К сожалению, многие пастыри также были вовлечены в общественное движение и так или иначе ему подчинились. Условия внешние для их деятельности, как мы видели, сложились неблагоприятно, а внутренняя жизнь духовенства и его заботы вращались часто хотя и около интересов общецерковных, но в теоретических построениях, если же возникали вопросы практические, то они на съездах духовенства касались главным образом, если не исключительно, интересов сословных и кружковых. Только в самое последнее время на пастырских собраниях стали выдвигаться и обсуждаться действительно пастырские задачи в их ближайшем практическом осуществлении.
Знаменательное явление: понизилась продуктивность церковной проповеди и качественно, и количественно. В прежнее время ежегодно можно было насчитывать десятки появившихся в печати сборников поучений; ныне их нет. Самая проповедь, конечно, в силу обстоятельств времени, приняла исключительно публицистический характер; поучений о вере и нравственности христианской, тем более поучений, изъясняющих и утверждающих основы церковности, совсем не слышно. Такая односторонность церковно-проповедного слова, конечно, представляет явление ненормальное.
Минувший год ознаменовался продолжительными занятиями Предсоборного Присутствия при Св. Синоде. Такое редкое и исключительное явление, тем более готовящийся Всероссийский собор в другое время и при иных обстоятельствах захватили бы все внимание печати и общества. Теперь же и эти события столь крупой общественной важности в среде широких руководящих слоев общества прошли как-то малоприметно.
Единственный вопрос, который до некоторой степени обсуждался прессой, был вопрос о приходе. Но и сюда привнесено было общее увлечение выборным началом, вера в формы, а не в сущность жизни и слепое доверие к непогрешимости так называемого большинства голосов, якобы представляющего панацею от всех зол. В приходскую жизнь желали бы ввести начало демократизации и обратить ее в одну из форм жизни политической с привходящими экономическими задачами. Обо всем говорилось в печати при обсуждении вопроса о приходе, об одном, единственно важном, умалчивалось: о его религиозно-нравственных задачах. Еще хуже то, что у некоторых, занятых обсуждением вопроса о приходе, было нескрываемое желание провести некоторые реформы приходской жизни до собора с той целью, чтобы провести путем приходских выборов таких членов собора из мирян и духовенства, которые могли бы способствовать проповеди «освободительных» в духе мирском начал в Церкви. Это значило бы обратить даже собор церковный в игралище политических страстей и в орудие для достижения целей не церковных.
Рядом с Предсоборным Присутствием в течение двух с половиной месяцев заседала первая Государственная Дума. К сожалению, она совсем не проявила никакого интереса к религиозной жизни русского народа, напротив, оскорбительными выходками таких депутатов, как Онипко и Рамишвили, по отношению к Церкви, законопроектом о полной свободе всех религий и даже атеизма и законопроектом о насильственном и бесплатном отчуждении всех церковных, причтовых и монастырских имуществ. Государственная Дума явно показала свою враждебную настроенность к Церкви.
Вот краткий очерк тех явлений из духовной жизни русского народа за минувший год, имевших ближайшее отношение к делу церковному. Явления эти печальны и для Церкви неблагоприятны; с ними предстоит считаться очень продолжительное время; они взывают к усиленной борьбе и усиленной пастырской работе. Нужно поднять религиозное настроение народа; нужно суметь заговорить с ним во имя вечного и небесного; нужно возвысить учительство; нужно оживить приходскую жизнь на началах истинно-церковных, прежде всего, чисто религиозных, а не мирских и демократических; нужно явить себя и паству достойными грядущего церковного обновления в будущем поместном соборе. Утешение мы имеем в том сознании, что само опасное явление – равнодушие к вере и Церкви, несомненно, имеет значение временное и даже кратковременное. Не может человек, тем более целый народ, уйти в одни земные интересы. Чем больше он отходил, хотя бы и искусственно, от запросов вечных и интересов высшего порядка, тем с большей силой он к ним возвратится. И не нужно быть пророком, чтобы предсказать скорый поворот в общенародном настроении в сторону интересов религиозных. Мы уже пережили такое время в восьмидесятых годах прошлого столетия, после бурных проявлений революционных страстей. Религиозные интересы после временного их игнорирования в то время нарастали с удивительной силой; люди, по-видимому, совершенно чуждые Церкви и религии, обсуждали религиозные вопросы, читали книги по богословию, изучали евангелие; нравственные запросы были необыкновенно повышены. К сожалению, многие и очень многие тогда в своих религиозных исканиях обратились вместо источников воды живой к кладенцам сокрушенным. Много, конечно, были виновны в том приставники при этих источниках – пастыри Церкви. Мы не сумели тогда уразуметь знамения времен, не сумели направить пробудившуюся религиозную совесть к Церкви и церковному учению; мы были не готовы к ответам на вопросы, отовсюду раздававшиеся. И тогда многие обратились к сектантству; толстовство имело необычайный успех, тем более изумительный, что в сущности своей оно представляло чистое отрицание и для религиозного чувства не давало никакого удовлетворения.
Пастырям Церкви теперь нужно предусмотрительно отнестись к будущему, – и будущему недалекому, когда мы будем свидетелями оживления и углубления религиозного чувства в народе. И злобой, и политикой, и одними напряженными земными интересами сердце человеческое питаться устанет, особенно же русское сердце, по существу своему глубоко религиозное. Оно почувствует алкание духовное и великую духовную жажду. Уже имеются признаки этого скоро грядущего поворота. В домах благочестивых, верующих людей собираются кружки для чтения и толкования Свящ. Писания, для молитв и общих песнопений. Пока в этих собраниях еще нет ничего сектантского, но нельзя ручаться, что дело в таком направлении пойдет и дальше. Напротив, нужно опасаться, что без руководства Церкви, без участливого внимания пастырей на этой почве, естественно, возникнут у имущих веры сначала самомнение и гордыня, уверенность в своей особливой нравственной чистоте, а затем и отделение от Церкви. Пастырям надлежит не только предусмотреть указываемый нами назревающий момент оживления религиозных интересов, не упустить его, не остаться в стороне равнодушными или пассивными зрителями в фаталистическом покое и решении оставить в Церкви то, что само в ней останется, но стать в челе нарастающего религиозного движения и направить его в церковное русло. Задача пастырству предстоит очень тяжелая. Сравнительно с тем, что мы переживали тридцать лет назад, она усложняется теперь свободой для всяких сект; они будут теперь множиться беспрепятственно, они будут открывать двери для всех ищущих религиозной истины, они своей энергией, воодушевлением будут невыгодно подчеркивать и осуждать наше равнодушие, если мы его от себя не отбросим. Здесь-то и окажет огромную услугу пастырству оживление приходской жизни, общая работа приходская, – взаимная и совместная работа пастырей и пасомых в единстве веры и религиозных упований. Вот что готовит нам год грядущий. Над перспективой такой работы следует глубоко призадуматься и к ней следует готовиться. Дай Бог, чтобы поместный собор Всероссийской Церкви внес в эту область свое властное, авторитетное, руководящее слово. Дай Бог, чтоб он поработал во славу Божию, в единении духа, в союзе мира. Но над всем – наша искренность, наше воодушевление горячей веры, ревность о благе Церкви и паствы и смиренная молитва:
Благослови, Господи, венец наступающего лета Твоей благости!
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 4: Статьи по вопросам миссионерским, педагогическим и публицистическим (1887-1912 гг.). - 1995. - 654, IV с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
