Доклад IV Вcероссийскому миссионерскому съезду в Киеве. 1908 г.

Невеселые вести приходят из сел и деревень, с фабрик и заводов. Почти ежедневно читаем о случаях ограбления церквей и монастырей, нередко с кровавыми жертвами. Не так давно в Московской епархии совершено нападение грабителей-экспроприаторов» на храм в праздник, во время самой литургии, причем убит псаломщик. В Богородском уезде, в с. Петропавловский Погост, совершено посредством взлома ограбление местного храма. Из свечного ящика украдена сохранная расписка Государственного Банка на 17 318 р. и, кроме того, похищено денег и священных сосудов на 500 рублей. Такими и подобными известиями наполнены газеты.

Но ограбления храмов бывали во всякие времена. Теперь все чаще и чаще встречаем случаи открытого и озлобленного богохульства. На Пасху в одном из селений Московской губернии молодые мастеровые, встретив в поле иконы и святыни, взятые из приходского храма, надругались над ними. В самое последнее время, судя по газетным известиям, случилось следующее:

В село X. 2-го стана Московского уезда была привезена из Москвы чудотворная икона Спасителя, перед которой, в присутствии множества богомольцев, священнослужитель приступил к совершению молебствия. Едва раздались первые возгласы священника, как, растолкав толпу, почти к самой иконе протискался местный крестьянин мясник Е., и набросился с бранью на священника и молящихся, понося в то же время богохульственными словами чудотворную икону Спасителя. Возмущенные богомольцы бросились было на богохульствовавщего мясника, но тот, выхватив из кармана тяжелую чугунную гирю, угрожал уложить первого приблизившегося к нему. На место происшествие были вытребованы конные стражники, которыми и был арестован озверелый богохульник. В это время толпа крестьян, глубоко возмущенная поруганием святыни, с негодующими криками набросилась на арестованного, намереваясь учинить над ним самосуд, но была остановлена словами священника, призывавшего прихожан к порядку и увещевавшего, что преступник и без того понесет тяжелое наказание. Толпа успокоилась и отправилась дослушивать прерванное молебствие. Е. препровожден в Москву, и заключен в тюремный замок.

Если бы все такие дикие выходки исходили из сектантского фанатизма, все это было бы, конечно, хоть и печально, но, по крайней мере, понятно. Но в том и горе, в том и опасность всех этих проявлений дикости, что они коренятся в особом, мы бы сказали – в религиозном и нравственном одичании, которое, к сожалению, все более и более укореняется в нашем народе под влиянием «освободительного» движения последних лет. Бесстрашие в преступлении и особый «мужицкий нигилизм» – самый бесшабашный, безудержный и потому особенно страшный – уже давно отмечают наблюдатели нашего народа. Еще у Достоевского выведены два мужика, которые спорят поистине ужасающим спором: кто из них совершить преступление более ужасное и страшное... Помнится, лет пять тому назад, появился рассказ г. Дедлова из деревенской жизни в голодный год. Выведена женщина, служащая кормилицей в городе, явившаяся погостить в деревне. Она прикопила денег, и на них в деревне развратничает и пьянствует, нарушает открыто посты, предается гульбе. Свекор и свекровь – в страшной бедности: год был голодный. «Бога, что ли в тебе нет?» – говорит ей набожная старуха-свекровь.

«А есть Он, Бог-то?» – отвечает ей невестка. «Попы все порассказали про Бога-то, да про чертей, да ад! Много тебе, старая дура, пользы в том, что весь ты век редькой давилась? Только веревки недостает»!

Вот мужицкий, грубый нигилизм, который тем опаснее, что он ложится именно на почву полного невежества. Какие плоды он даст и во что выродится, это трудно и предсказать, но что плоды его будут ужасны, в том нельзя сомневаться. У образованного человека, хотя ненадолго, найдутся суррогаты потерянной веры: наука, искусство, увлечение какой-либо умственной работой, общественной деятельностью, вообще отвлечением в идейную сторону. Что явится у крестьянина-нигилиста? Чем он заполнит пустоту души? Обычно – пьянство, воровство, разгул; иногда – увлечение революционной пропагандой на той же почве зависти к чужому достоянию, и в лучшем случае после долгого опустошения души – сектантство, и опять-таки на почве злобы и отрицания: вот печальные пути и исходы такого нигилизма.

В истории безверия интеллигента и крестьянина также есть большая разница. Интеллигент кое-чему учился в религии. Он был в школе, он встречался и беседовал со священниками, он и сам кое-что читал или мог прочитать для ознакомления с религией. Он только оказался слабым пред натиском отрицательной мысли и разлагающим влиянием окружающей среды, обусловленным тем религиозным равнодушием, которое получило в русском образованном обществе характер традиции. Иное дело – наш крестьянин. Его нигилизм падает на почву глубочайшего религиозного невежества, с которым можно бороться, но с которым, к сожалению, борьбы не видится. Об этом явлении стоит поговорить, стоит над ним призадуматься.

Несомненно, по многим причинам, о которых здесь говорить излишне, – нам нужно только отметить самый факт, – религиозные запросы в среде нашего крестьянства в последнее время значительно повысились. Где он на них находить ответы? Пока, к сожалению, только и только в семье. Мать передаст ребенку известные обряды и навыки, научит краткой молитве, укажет посты, скажет, что надо говеть, ходить в церковь; в церкви же он и от других научится обрядовой стороне общественного богослужения – и все! Кое-что потом сообщается в школе, но, во-первых, кое-что, во-вторых, в книжном изложении, и притом приспособленном для детей, – в возрасте и в условиях умственного развития, когда еще нет серьезных запросов духа. Но если даже и придавать значение школе в указанном отношении, то многие ли крестьяне прошли через школу? Едва ли десятый человек.

Остается храм, богослужение, церковные требы, церковная проповедь. Здесь целую жизнь крестьянин мог бы получать нужный и притом постоянный воздействия в смысле религиозного просвещения. Этих-то воздействий или очень мало, или их совсем нет. Пишущему эти строки по обязанностям службы пришлось много поездить по России, и присмотреться к приходской жизни в праздники и во время богослужения. Нужно ли говорить о небрежности богослужения? Это так больно, так мучительно рассказывать! Вот несколько картинок. Средняя Россия; маленький приход; уютная небольшая церковь; утром в Великий пост идет преждеосвященная литургия, сегодня – исповедь, завтра – причащение. Служит молодой священник. Церковь полна, но без тесноты. Крестьяне, крестьянки стоят в лучших одеждах; тихое, благоговейное настроение; частые поклоны; слышны вздохи, шепот молитв. Среди всех присутствующих, увы, – хуже всех держит себя священник: служба спешная, небрежная, слов ектений и молитв невозможно разобрать; человек, видимо, куда-то спешит, с неохотой и неудовольствием кое-как отправляет мешающую ему службу. Ни звука поучения, – а какая благоприятная минута, какая благоприятная среда! Кончилась служба; все разошлись, ушел домой и священник; занятий в школе не было (я был по обозрению школ) за отсутствием Учителя; никаких других занятий ни по приходу, ни по хозяйству у священника тоже не было... Что мешало ему утром посвятить 15–20 минут учительству церковному?..

Богатый и привольный юг. Огромное селение с 20 тысяч жителей; три храма; воскресный вечер. По приказу епархиального начальства служатся праздничные вечерни. Захожу. Церковь полна до тесноты, не менее тысячи человек. Опять знакомая картина. Поет и читает один псаломщик; диакон совсем не служит; священник, человек с голосом, подает из глубины алтаря едва слышимые возгласы; в церкви какая-то тоска, народ только стоит, именно стоит... Спешно, в 20 минут окончили вечерню, народ разошелся... Зачем он сюда приходил, что он отсюда вынес? Здесь уже и на обеспеченность малую духовенству ссылаться нельзя, и нельзя занятиями домашними объяснить спешность службы: приходы дают здесь священнику очень хорошее обеспечение.

Недалеко большая казачья станица. Воскресная служба; народу множество. Ухитриться утреню и обедню кончить ровно в час и 20 минут! Можно судить по этому времени, как совершается служба. Я присутствовал на такой службе не раз. Зная наизусть всю службу, я не мог разобрать, что поют и что читают. Что же может вынести казак, простой человек? И какое преобразующее влияние окажет служба церковная на его душу, уставшую после недельного труда? Крещение – 5 минут; браковенчание – 15 минут; в погребении все выпущено до такой степени, что оно становится короче панихиды. Все сведено к форме... И слышится устрашающий голос; «Горе вам, пастыри Израилевы! Се Аз на пастыри»!

Сибирь, богатая епархия, приход в 12 тысяч душ: много деревень; 2 священника. Говорю: ведь надо в отдаленные деревни еще священника, есть ведь там и церковь, и дома, и школа. Ответ: «мы удовлетворяем все нужды, никто не жалуется»... Да ведь железная дорога, и та строится не только для удовлетворения существующих уже потребностей, но и вызывает новые! Может быть, ожидаете лучшего у раскольников? Приходилось слышать и их службу. Долго стоят; все вычитывают и выпевают, но выносят богомольцы из этой службы слишком мало. Все ушло в технику и в устав для устава. Разбирать слова невозможно. Проповеди совсем и никогда не бывает.

Минуя эти безотрадные картины, которых я мог бы привести немало, остановимся на самой проповеди. Несомненно, говорятся поучения. Их нам приходилось слышать; знаем мы их и по печатным сборникам. Если проповедь привнесена внятно и неспешно, – всякая хороша, всякая слушается охотно. Лично мне самому, священнику, привыкшему к проповеди, всякое поучение в церкви, самое простое и самое азбучное, нравится. Думаю, что такое же впечатление испытывает и всякий мирянин вообще.

Но прежде всего у нас принято проповедовать только за литургией, изредка за вечерней. Между тем, за всенощной или утреней, особенно же за требами, например, при крещении, при молебнах, водоосвящениях и проч. также уместно сказать несколько поучительных слов, особенно касающихся смысла и значения церковных обрядов или события, вызвавшего на молитву. При браковенчании уставом церковным положено говорить поучение, которого мы никогда и нигде не слышим.

И проповедь за литургий произносит ли священник свою, или печатную, в последнее время стала исключительно касаться нравоучения христианского или вопросов современности. Спора нет – это все необходимо нужно. Но нужна и другая проповедь, изъясняющая основы веры, богослужебную практику, религиозные обряды и обычаи. В прежнее время, не столь давнее, говорились катехизические поучения; в каждом благочинии по очереди один – два священника назначались катехизаторами и свои проповеди представляли особой комиссии в епархиальном городе на просмотр. Осмеяли этот обычай, а в нем было много хорошего. Пусть катехизатор иногда списывал и переписывал чужое: ведь не все же это делали, а кто и списывал, ничего не терял, а, главное, проповеди все-таки регулярно произносились и в систематическом виде давали слушателям изложение христианского учения. По нашему глубокому убеждению, этот оставленный обычай, катехизических поучений и притом возможно частых следует непременно восстановить. Конечно, многое в исполнении его требует исправления, но самый обычай надо сохранить. Теперь к догматической проповеди принято относиться пренебрежительно. И, к сожалению, такое пренебрежительное отношение встречается именно среди духовенства. В одном большом епархиальном городе образовался пастырский проповеднический кружок при братском храме. Вошел в него и сам преосвященный. Духовенство города все было образованное, наполовину с академическим образованием. На первую проповедь архиерея явилось много духовенства. Преосвященный начал изъяснять Символ веры и рассчитал беседы на целый год. Нужно было видеть, с одной стороны, усмешки и иронию со стороны духовенства, с другой – внимание пасомых, которые все в большем и в большем количестве сходились по воскресеньям и праздничным вечерам слушать простое изложение веры православной. Один из ревностных наших и ученых архипастырей, отмечая это отсутствие катехизической проповеди, со справедливой горечью как-то говорил: «я думаю, скоро наш народ разучится совершать крестное знамение». В прежнее время, помнится, священник в церкви за службой объявлял: «на этой неделе такой-то праздник; работать нельзя; приходите, православные, в церковь; будет молебен». Иной к этому прибавит и коротенькое объяснение праздника. После исповеди объявлялось: «надо выслушать правило; после правила уже есть нельзя до причастия; больные и дети поступать должны так-то». Прибавлялось иногда и учительное краткое слово о том, почему постимся строго пред вкушением Святых Таин. Теперь это вывелось, или выводится. Думаем мы, священники, что все самим прихожанам известно. А, между тем, все еще пока держится бессознательным преданием, и только. Объяснение обрядов, значение праздников, история праздников, жития святых, молитвы и песнопения праздников, обычные ежедневные молитвы, библейская и евангельская история с нравоучительными выводами, объяснение значения обрядов и таинств, – все это будет слушаться народом и со вниманием, и с пользой. Время говения – как оно везде пропадает для проповеди! А между тем, не будет грехом сократить чтение кафизм и заменить одну кафизму поучением. Шесть-семь дней говеющий будет находиться под постоянным воздействием церковно-учительного слова. Не всякий иерей имеет время и способность сам составить поучения: нет ничего худого в том, чтобы читать чужое, лишь бы хорошо и осмысленно прочитать. Право, не стыдно делать это и получившему образование пастырю, если он почему-либо не успел, или не мог приготовить своего поучения. Лучше хорошее чужое слово, чем плохое и спешно составленное свое, или даже полное молчание.

Всенощную или утреню можно бы прямо назначить для такого рода чисто учительного проповедания. Пишущий эти строки вместо второй кафизмы на всенощной не раз объяснял тропари воскресные и двунадесятых праздников. Знакомые ведь всем слова, а как их мало понимают! Между тем, возьмите, например, тропарь Введения в храм Пресвятой Богородицы, Благовещения, Рождества Христова, Преображения и Входа Господня в Иерусалим, – и вы здесь можете дать полное изложение догматов: промысла, искупления и спасения человека и нашей вечной жизни во Христе Иисусе. Проповеди такого рода произносились в столице среди народа, более развитого, чем в селениях, однако, слушались охотно. А объяснение паремий, воскресных евангелий утрени – разве мало здесь догматических истин? В Томской епархии распространены небольшие книжечки архиепископа Макария: «Простые речи о великих делах Божиих». В них изложение всего вероучения христианского краткой и совершенно простой речью. По местам прихожане в церкви, под руководством диакона или священника, между утреней и обедней заучивают на память эти простые речи с великой для себя пользой. Вот еще более краткое изложение необходимых для мирянина истин веры, взятое из указанной брошюры архиепископа Макария. Их должны изучать и взрослые в храме, и дети в школах. По ним должны испытывать брачующихся. Годны эти вопросы-ответы и для обучения войск в храме и на беседах.

Вопрос 1. Как вы веруете?

Ответ: Верую во единого Бога Отца и Сына и Св. Духа, в Троицу единосущную и нераздельную.

Воп. 2. Кто наш Спаситель?

Отв.: Господь Иисус Христос.

Воп. 3. Как Он нас спас?

Отв.: Он сошел с небес, воплотился от Духа Святого и Марии Девы и вочеловечился. Он учил людей, как веровать, молиться и жить; за нас был распят на кресте, пострадал, умер и был погребен, в 3-й день воскрес, восшел на небеса.

Воп. 4. Где Он теперь находится?

Отв.: Сидит одесную Отца.

Воп. 5. Что значить, сидит одесную Отца?

Отв.: Царствует с Отцом и Св. Духом на небе и на земле.

Воп. 6. Придет ли опять на землю Иисус Христос?

Отв.: Опять придет со славою.

Воп. 7. Зачем придет?

Отв.: Судить живых и мертвых

Воп. 8. Откуда возьмутся мертвые?

Отв.: Мертвые воскреснут.

Воп. 9. Что будет после суда?

Отв.: Праведные пойдут в жизнь вечную, а грешники – в муку вечную.

Воп. 10. Кого Господь Иисус Христос послал от Отца на землю для постоянного пребывания с верующими?

Отв.: Духа Святого.

Воп. 11. Как вы веруете в Духа Святого?

Отв.: Дух Святый есть Господь животворящий.

Воп. 12. Что подает Дух Святый правоверующим?

Отв.: Спасительную благодать.

Воп. 13. Как подается спасательная благодать Святого Духа?

Отв.: Через семь таинств.

Воп. 14. Какие?

Отв.: Крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак и елеосвящение.

Воп. 15. Кто имеет право совершать таинства?

Отв.: Епископы и священники.

Воп. 16. Где подается благодать через таинства?

Отв.: Во святой соборной и апостольской Церкви.

Воп. 17. Что такое святая соборная апостольская Церковь?

Отв.: Собрание православных христиан всех мест, времен и народов84, соединенных законом Божиим, священством и таинствами.

Воп. 18. Какой закон дал нам Господь Иисус Христос?

Отв.: Он велел: 1) любить Бога больше всего и 2) любить ближнего, как самого себя.

Воп. 19. Какой образец молитвы дал нам Господь Иисус Христос?

Отв.: Молитву «Отче наш» (изучать с голоса).

Воп. 20. Какой у нас образец веры?

Отв.: Символ веры (изучать с голоса).

Воп. 21. Где еще подробнее изложен закон Божий, т. е. указания, как надо жить?

Отв.: В десяти, заповедях (изучать с голоса).

Воп. 22. Какие у нас есть еще молитвы?

Отв.: Начальные молитвы.

(Можно ставить после 19-го вопроса).

На вопросы 12–17 в приходах, зараженных сектантством и расколом, нужно обращать особое внимание и дополнять их необходимыми сведениями. После сего можно дать общий свод сказанного в связном изложении.

Очень распространена в школах и приходах Томской епархии маленькая книжечка того же архиепископа Макария, излагающего правила молитвы: когда и как перекреститься, когда поклониться, как читать молитву: «Как ты молишься?» – спрашивает архиерей при посещении храма и вызывает первого ближайшего мирянина. Спрошенный выходит вперед, становится благоговейно пред иконою и начинает молитвенное правило: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Во время произнесения молитвы – крестное знамение, потом, после крестного знамения, – поклон. «Господи Иисусе Христе»... и т. д. Почему ты слагаешь три перста? Кому ты поклоняешься? и т. д. – ряд вопросов, на которые наученные ранее (в беседах между утреней и обедней) прихожане дают толковые и одинаковые, что очень и очень важно, ответы. Такого же характера очень хорошая книжечка епископа Никодима: «История нашего спасения в Христе Иисусе». Это краткий катехизис, простыми, коротенькими предложениями изложенный, – изложенный талантливо, причем практичность и удобопонятность изложения проверены опытом самого автора-епископа, применявшего свою книжечку во всех приходах и школах епархии. Эти книжечки – ценою 3–5 коп.; их могут покупать грамотные крестьяне и читать дома. Священник может рекомендовать их прихожанам, спрашивать по ним детей и взрослых при посещениях домов, особенно с молитвою и при всяких объездах прихода. Было бы желание и усердие, в поводах и случаях для бесед такого рода недостатка не будет.

Наряду с такими поучениями необходимо изучать с прихожанами слово Божие в последовательном чтении и истолковании святой Библии. Думают, что охотников слушать такие беседы не найдется. Это неправда. Я знаю пример такого изучения в Тифлисе. По будним дням ведется оно несколько лет: и недостатка в слушателях не бывает.

Пора, наконец, обратить внимание на возрастающее религиозное одичание народа. Это настоятельная нужда времени. Упущенного времени не вернешь; запущенную болезнь не скоро излечишь. Пока народ по старой традиции посещает храм, его еще можно учить. Но когда он будет оставлять храмы пустыми, тогда и при желании учить его вере это будет слишком трудно. Пока имеется источник религиозного научения семьи – голос матери. Но и этот источник без помощи со стороны, без постоянного обогащения от пастырского слова и воздействия может скоро иссякнуть. Тогда откроется простор для страшного мужицкого нигилизма и широкое поле для всякого рода сектантства.

С глубокой грустью мы должны заявить, что будущее для Церкви в России и для ее положения в государстве теперь представляется очень мрачным. Начала, ныне положенные в основу нашего государственного строения, приведут, несомненно, к полному религиозному паритету. История Болгарии, Румынии, Сербии, Греции показала уже ясно, что при народном законодательном представительстве православной Церкви нельзя ожидать ограждена своих прав на первенство и господство и ограничения атеистической, иноверной и инославной пропаганды. Для меня лично в этом нет ни малейшего сомнения. Мы обязаны, конечно, во имя блага нашей Церкви и русского народа, по долгу служителей Церкви и патриотов и по долгу честных подданных отмечать и громко указывать последствия указов 17 апреля 1905 года и других, сопряженных с ними законодательных актов, как состоявшихся, так и находящихся еще в виде законопроектов, имеющих быть внесенными в Государственную Думу. О них будут рассуждать в Думе и Нисселовичи, и Львовы, и Пергаменты, и Дмовские, и Махмедовы. Тем более имеем право говорить о них мы, с нашей точки зрения. Но надеяться на успех при системе решения всяких вопросов комплотом политических партий и большинством голосов – у нас нет никаких оснований.

История далее говорит, что паритет религий в странах и государствах, где прежде была какая-либо религия господствующая, никогда не бывает паритетом: она неминуемо и неудержимо вырождается в унижение и ослабление прежде господствовавшего вероисповедания. Пример – современная Франция, где еврейство и протестантство находятся, несомненно, в гораздо более благоприятном положении, чем католичество.

Будет большой ошибкой с нашей стороны закрывать на все это глаза.

Что же нам делать? Отмечая постоянно и неизменно, гласно и уверенно все невыгодные для православной Церкви последствия актов 17 апреля и 17 октября и друг., заявляя о приниженности нашей Церкви и связанности ее деятельности вследствие того, что все права и преимущества, истекающие из союза ее с государством (он уже исторически нерасторжим), у нее взяты, а все обязанности и тяготы остаются, – отмечая все это, мы не должны впадать в уныние, опускать руки. Мы должны теперь создавать чисто-церковные способы для религиозного обучения народа, – учить его и в храме и пока нас не изгнали из школ, из казарм, из общества (а изгонят, несомненно, это – только вопрос будущего), – учить положительным истинам веры на всяком месте, при всяком удобном случае. Помимо угрожающего направления вероисповедного законодательства и непрочности дела религиозного обучения в общественной и государственной школе, – падение семьи, где дети получают первые уроки религиозного обучения и воспитания, особенно в среде рабочих, и затем возрастающее число детей уличных и беспризорных, – все это заставляет очень тревожиться за будущие поколение и принимать заранее меры к сохранению» их для Церкви. Тогда, уходя в рабочие, оставаясь в местностях, где нет храма и причта, попадая в среду сектантов, слушая всевозможных агитаторов, сын Церкви, в Церкви наученный, даст ответ о своем уповании. Тогда не будет у нас обидного страха, как теперь, – при первом появлении в деревне одной-двух семей сектантов, страха и опасения, что они вот-вот совратят православных; напротив, сама православная среда будет покорять себе и ассимилировать с собой иноверцев. Тогда насильно выданная за раскольника или сектанта девушка не только не поддастся влиянию, враждебному к православию, напротив, сама внесет в семью дух православия и заставит окружающих его уважать.

Время – свести сказанное к положениям и выводам.

1) Относясь с полным уважением и признанием законности и необходимости миссионерской полемики, публичной и не публичной, надлежит признать и объявить настоятельно необходимым обратить теперь самое серьезное внимание на положительное воздействие по отношению к верным чадам Церкви, в смысле самого простого, элементарного обучения их путем проповеданного слова, главным образом, в храме, истинам христианской веры и нравственности.

2) Признавая необходимым и важным поучать верующих нравственно-назидательным истинам, вводить так называемый публицистический элемент в проповедь, сообразно современным условиям и требованиям жизни, с точки зрения вечных истин евангельского нравоучения, надлежит, в виду религиозного невежества нашего народа и возрастающего его религиозного одичания, с особой настойчивостью указать на необходимость церковного обучения пасомых истинам веры, заповедям церковным и всему церковному укладу молитвы и жизни, ибо без утверждения их в догматах веры невозможно утверждать их в нравственной жизни.

3) В частности, нужно восстановить, упорядочить и сделать целесообразным обычай ведения по благочиниям катехизических бесед в последовательном и пространном изложении; такие беседы ведутся в дополнение к краткому катехизическому учению, которое должен вести каждый приходский священник в своем храме.

В числе мер упорядочения ведения катехизических поучений указываются следующие:

Не следует настаивать на необходимости для катехизатора излагать все догматическое и нравственное учение Церкви, – можно по нуждам места и времени и по другим условиям ограничиваться несколькими отделами, самым важным и необходимым; краткое катехизическое учение, охватывая все вероучение и обязательное для каждого сельского пастыря, восполнит недостаток цельности системы катехизических поучений;

– следует, напротив, разрешить расширять самый объем катехизического научения и вводить в него объяснение молитв богослужения, церковных заповедей, обрядов, истории Церкви и проч.;

– не должно стеснять проповедника-катехизатора обязательством следовать плану и порядку катехизиса митрополита Филарета;

– нужно возлагать обязанности катехизаторов в благочинии не на одного, а на нескольких священников, чтобы с течением времени и в срок непродолжительный, все храмы и приходы оглашались катехизическим учением;

– не должно стеснять катехизаторов ни формой, ни внешностью представляемых ими поучений, для чего лицам и учреждениям, рассматривающим эти поучения, необходимо поставить ясным правилом: они имеют надзор только за тем, согласно ли поучение со словом Божиим и учением Церкви, но не могут входить в суждение о слоге, стиле, грамотности и проч. и во все, что составляет индивидуальную особенность авторов, а в деле оценки не имеет, бесспорно, объективного критерия; от тех же, кто поучает живым словом, можно требовать лишь представления конспектов и кратких обзоров сказанных поучений;

– полезно рассмотрение катехизических поучений возлагать не на комиссию в епархиальном городе, а предоставлять братскому пастырскому собранию благочиния или избранной им особой комиссии;

– полезно найти средства и объявить несколько премий на книги, которые могли бы быть образцами и как бы катехизической хрестоматией для составления катехизических поучений (одна – для городского населения, другая – для сельского, третья – для местности, где есть раскольники, инославие и т. п.), которая охватила бы всю область религиозного ведения среднего по умственным и нравственным запросам мирянина: учение веры и нравственности в центре и попутно, в связи с учением веры, – священную историю Ветхого и Нового Завета, изъяснение молитв и богослужения, историю Церкви, жития святых, апологетику и т. д.

Необходимо выработать по возможности единообразные образцы церковного обучения пасомых истинам веры, самым элементарным, притом как можно ближе к тексту Символа веры и заповедей, и особо – для взрослых, для вступающих в брак, для войск, для детей; образцы эти, конечно, не могут быть буквально сходны для всех мест и для всякой аудитории, но общее и единое в них должно быть. На этом принципе создался в свое время и Символ веры. От него не отказываются даже протестанты, у которых катехизис Лютера изучается всеми дословно наизусть.

5) Нельзя ограничиться только школьным обучением детей истинам христианства. Необходимо пастырям при пастырской визитации прихода настаивать, чтоб и дети в этих случаях были с взрослыми, и здесь же спрашивать их, знают ли они молитвы, истины веры по принятому образцу ее изложения. Кроме того, пора, где только можно, иметь особые дни в неделю для сбора детей всего прихода в храме и для обучения их в эти дни истинам веры и молитвам.

6) Необходимо рекомендовать церковное (в храме) изучение православными слова Божия, для чего могут быть назначены воскресные богослужебные собрания в храме или в другом месте, или особые дни на неделе специально для истолкования слова Божия. Это очень уместно делать в городах.

7) Необходимо просить авторитетного распоряжения Св. Синода, с точным и подробным указанием церковных правил о внешнем поведении в храме, единообразном для всех (время поклонов, коленопреклонений и проч.), как изъяснено в соборном (1666–1667 гг.) правиле: «В молитвах своих поклонения во время учинимое творить со знамением креста». И еще: «Еще же и поклоны в церкви подобает творити чином, якоже есть обычай, также и благоговейно стоять и безмятежно. Еще же удобное время есть и устав, еже поклоны творити, тогда поклонятися всем вкупе: согласию да быти во святой Церкви лепо есть, нежели разногласие и мятеж. Тако бо повелевают богоноснии отцы и церковнии уставы». То же нужно сказать об единообразии обряда Церковных напевов, как общей норме, важной в деле установления упадшей у нас дисциплины в храмах и деле объединения всего православного русского народа, разбросанного на безмерном пространстве России.

Однако такое единообразие не должно быть исключительным и насильственным и не может оттеснять местных особенностей обряда, весьма немногих, впрочем, в России, и гораздо чаще встречаемого разнообразия напевов.

8) Необходимо обучать пасомых истовым и внятным богослужением и проповедовать во время богослужения не только за литургией, как ныне принято, но и за другими службами, располагая поучения в системе и последовательности.

9) К помощи в деле церковного учительства, особенно где требуется механический труд (общее пение, которое должно иметь самое широкое распространение, общее чтение молитв, изучение с голоса вопросов-ответов истин веры), должно привлекать низших членов причта и учителей церковных школ. Для сего полезно труждающимся учителям, псаломщикам давать почетное звание катехизаторов, и их сподоблять и сугубые чести, имея их в виду для определения в клир на высшие степени.

10) При посещении приходов епархиальные миссионеры-проповедники должны вести не одни только беседы с раскольниками и сектантами, но всегда выступать и со словом положительной и охранительной проповеди для православных.

11) В виду того, что во многих епархиях состоящие на службе епархиальные миссионеры специализировались только в полемических беседах; далее, имея в виду их заслуги в деле служения Церкви и невозможность для таковых, иногда и по недостатку образования, заняться делом положительного проповедничества; имея в виду также важность и необходимость их специальных знаний и способностей, наконец, принимая во внимание, что во многих епархиях и для специально-полемических бесед требуется много труда и времени и сил, каковых для положительной проповеди у миссионера епархиального не остается, – необходимо всюду в епархиях, где позволяют местные средства, иметь специальных лиц, назначаемых для положительной проповеди, с тем же званием епархиальных миссионеров-проповедников и с теми же служебными правами. Такой институт имеется у православных греков; был он по местам в 40–50 гг. прошлого столетия в Великороссии (Владимирской епархии), был в XVII в. в Малороссии; недавно на Волыни был назначен Св. Синодом по представлению епархиального начальства особый епархиальный проповедник.

12) Желательно, чтобы наблюдатели школ, епархиальные и уездные, оо. благочинные и их помощники при посещении приходов в праздничные дни выступали за богослужениями со словом проповеди.

13) Пастырские собрания по благочиниям обязаны в числе первых вопросов обсуждать вопрос об условиях и способах возвышения и упорядочения дела проповеди и особливо – проповеди положительно-учительной в благочинии.

14) Необходимо рекомендовать устроение в городах и больших селениях, с многоклирными церквами, проповеднических кружков духовенства (с участием всех членов причта), в которых бы намечались и темы для проповеди, выступали бы со своими опытами новички в проповедническом деле, получая советы и указания, обсуждались бы вопросы о том, что и когда необходимо сказать и как оказать одно и то же, сразу в один и тот же день, во всех приходах данной местности, города, селения, для сильнейшего воздействия на пасомых.

15) Необходимо, чтобы церковная положительная проповедь, и особенно с обучением православных уставам и дисциплине церковно-богослужебной, постоянно слышалась в монастырях, для чего следует постепенно и обителям находить монашествующих лиц – специально проповедников.

−

По выслушании изложенного доклада V комиссии общее собрание членов съезда сделало такое постановление: Принять из доклада протоиерея Восторгова все предложенные им 15 тезисов, причем 15-й тезис дополнить указанием, что для проповеди в монастырях могут быть приглашаемы и священники белого духовенства, и, кроме того, присоединить к означенным тезисам еще следующие положения: «Необходимо наблюдать, чтобы богослужебное чтение в церквах совершалось внятно и неторопливо, обучать каковому чтению детей надлежит в учебных заведениях; необходимо также ограничить область пьес церковного пения только такими, которые написаны в духе старинных церковных напевов, и издать таковые нотные песнопения в особом сборнике; равным образом желательно издание отдельных богослужебных чинов с параллельными русским и славянским текстами их и примечаниями к требующим разъяснения тем или иным местам сих чинов».

Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 4: Статьи по вопросам миссионерским, педагогическим и публицистическим (1887-1912 гг.). - 1995. - 654, IV с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).