ИОАНН

(1476 (?), с. Пухово, близ г. Устюга - 29.05.1494, г. Устюг), блж., Христа ради юродивый (пам. 29 мая и в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Вологодских святых), Устюжский. Наиболее ранним источником сведений об И. является его Житие, составленное в 1554 г. Павлом, сыном свящ. устюжского Успенского собора Дионисия, к-рый впоследствии стал игуменом сольвычегодского Борисоглебского монастыря,- «Сказание о житии преподобнаго Иоанна, иже Христа ради уродиваго, новоявленнаго Устюжскаго чюдотворца, а преставися блаженный месяца майя в 29 день, на память святыя преподобныя мученицы Феодосьи девицы» (нач.: «Жизнь богоугодну и житие непорочно мужа сего добронрава»). Несмотря на то что Павел ориентировался на ряд агиографических образцов: Жития Андрея К-польского, Христа ради юродивого, прп. Симеона Палестинского, Христа ради юродивого, прп. Феодосия Печерского и др., Житие И. содержит достоверные сведения о жизни святого. Агиограф записал рассказы своих отца и дяди, к-рые были современниками и очевидцами кончины блаженного. Сохранились списки ранней редакции Жития И.: РГБ. Муз. № 1365. Л. 175 об.- 198, XVI в.; Собр. ОИДР. № 304, XVI в.; Унд. № 320. Л. 1-17 об., XVII в.; № 1053. Л. 131-154, XVII в.; РНБ. Q.XVII. № 93. Л. 237-267, сер. XVII в.; РГБ. Больш. № 104, XVII в.; ГИМ. Увар. № 1240. Л. 158-181 об., XVII в.; № 1246. Л. 127-144, XVIII в. Немного позднее возникла сольвычегодская версия Жития И., имеющая стилистические отличия от первоначальной редакции (БАН. Чув. № 251. Л. 178 об.- 183, XVII в.). Указанные редакции Жития содержат 2 рассказа о посмертных чудесах блаженного.

В 60-70-х гг. ХVII в. посвященный И. текст был дополнен описанием чудес, совершавшихся от гроба святого (в разных списках их число колеблется), и объединен в свод агиографических материалов об И. и о блж. Прокопии Устюжском, Христа ради юродивом,- «Месяца майя в 29 день житие, и подвиги, и отчасти чудес святаго и блаженнаго Иоанна, иже Христа ради юродиваго, Устюжскаго чюдотворца» (нач.: «И якоже бо исперва глаголет о блаженных, и уродивых, и приснопамятных»). Редактором и составителем свода был Иаков, свящ. одной из устюжских церквей (возможно, храма в честь Вознесения Господня). Известны списки данной редакции: РНБ. Погод. № 749. Л. 228-310, XVII в.; Солов. № 220. Л. 193-272, кон. XVII в.; № 221. Л. 210-280, кон. XVII в.; Q.I. № 1210. Л. 16-109, кон. XVII в.; № 730. Л. 477-501, 502-525 (отдельно помещено «Чудо о бесноватой жене Соломонии», исцелившейся по молитвам блаженных Прокопия и И.), кон. XVII в.; Тит. № 3118. Л. 212-286, кон. XVII в.; ГИМ. Щук. № 418. Л. 191-253, XVII в.; № 440. Л. 137-192, XVII в.; БАН. 45.10.2. 4о, кон. XVII в.; РГБ. Больш. № 232. Л. 57-123, XVIII в.

В переработанном виде Житие И. вошло в Четьи-Минеи свт. Димитрия (Савича (Туптало)) Ростовского.

И. род. в крестьянской семье, его родителей звали Савва и Мария (в монашестве Наталия), имел старшего брата Иродиона. Детство святой провел в небольшой крепости Орлов (Орлец) на р. Юг, «за 30 поприщ» от Устюга, куда переселился вместе с родителями. Такие укрепленные городки основывались во 2-й пол. XV в. для отражения набегов чуди.

В раннем детстве И. был воздержан в пище и избегал шалостей. Мать святого после смерти мужа приняла монашеский постриг в Троицком мон-ре в Орлове (упразднен в XVI в.). И. нек-рое время находился при ней, затем переселился в Устюг и, приняв на себя подвиг юродства, стал жить на соборной площади в хижине, устроенной для него устюжанином Андреем Мишневым близ гробницы прав. Прокопия. И. не ходил, а бегал с прискоком («по граду и по улицам рыща груницею»), наготу прикрывал разорванным на лоскуты платом или надевал грязную, никогда не стиранную рубаху («Пребываше наг, лишенен, мовит, ни власяницы не имея, нося един плат рубиа раздранны, имже препоясан по чреслом, в немже бо хождаше праведник… А иногда срачицу ношааше зело уруднену, а не омовенну николи ж» - РГБ. Муз. № 1365. Л. 185 об.). Святого преследовали не понимавшие его горожане: «Многа же озлобления подъем, биения, пхания и оплевания от безумных человек».

В Житии рассказывается о 2 прижизненных чудесах святого. Он исцелил «от горячки» кнг. Марию, жену наместника города кн. Федора Красного. Свидетелем др. чуда стал свящ. Успенского собора Григорий Долгая Борода. Он увидел в замочную скважину, как И. после молитвы лег в печь церковной трапезной на горящие угли. Священник бросился спасать святого, но И. был невредим и запретил рассказывать об увиденном.

Перед кончиной И. молился «о сущих в бедах и во скорбех, наконець о всем мире», после чего, оградив себя крестным знамением, лег на землю. Отпевали блаженного клирики Успенского собора при большом стечении народа. «Неции ж искуснии видеша лице святаго яко аггела Божия и тело плоти его аки снег». Согласно надписи на иконе, вложенной Н. Г. Строгановым в ц. во имя И., святой преставился в возрасте 18 лет. По сообщению Жития, через год после кончины святого над местом его погребения близ Успенского собора на средства устюжанина Федора Тутыгина был построен храм в честь Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, в котором над мощами святого стояла рака. В 1602 г. Строганов обновил обветшавший храм и устроил в нем придел во имя И. В 1656-1663 гг. на средства Н. Ревякина вместо деревянной церкви был воздвигнут посвященный И. каменный 5-главый собор (сохр. в перестроенном виде, закрыт в 20-30-х гг. XX в., в 2008 возвращен Церкви). В 1830 г. рака над погребением И. была переделана.

И. вместе с блж. Прокопием был канонизирован как местночтимый святой на Соборе 1547 г., постановившем «петь и праздновать» блаженным «на Устюге» и установившем общий день памяти святых - 8 июля (ААЭ. Т. 1. № 204). В XVI в. по образцу службы св. Симеону, Христа ради юродивому, были составлены канон и служба И. (списки службы: ГИМ. Цар. № 563, кон. XVI в. (вклад Строганова в Благовещенский собор г. Соль Вычегодская в 1592); РГБ. Муз. № 1826. Л. 106-178, 2-я пол. XVI в.; Муз. № 1365, XVI в.; НСРК. № 1940.79.Q. Л. 331-410, кон. XVII в.). В «Уставе церковном» (М., 1610) помещены тропарь и кондак И. Известны несколько Похвальных слов И.: в редакции XVI в.- «Похвала святому и блаженному Ивану уродивому» (нач.: «Какова бяше пленница моих грехов стягнути е, таковым преславным вещем нелепо мне, грешному, коснутися»; РГБ. Ф. 178. № 1365) и в редакции XVII в.- «Месяца маия в 29 день Слово похвально на память святаго, и блаженнаго, и праведнаго Иоанна, иже Христа ради юродиваго, Устюжскаго чюдотворца» (БАН. 45. 10. 2), а также «Ина похвала на память святаго и блаженнаго Иоанна» (Там же. Л. 384). Кн. С. И. Шаховской, в 1646-1648 гг. являвшийся наместником в Сольвычегодске и в Вел. Устюге, составил «Слово похвальное святым и блаженным Христа ради юродивым Прокопию и Иоанну, Устюжским чюдотворцем» в стихах (нач.: «Прокопия похвалим, Иоанна ублажим, двоицу святую соединим и похвальную им принесем и скажем»). Возможно, кн. Шаховскому принадлежит «Чюдо 28 святых и праведных Устюжских чюдотворцов Прокопия и Иоанна, како избависта град Устюг от нахождения полских и литовских людей». В 1662 г. Житие И. под 29 мая было опубликовано в Прологе московской печати. Память святого отмечена под 29 мая в Коряжемских святцах (РГБ. Унд. № 237, 1621 г.) и в «Описании о российских святых» (С. 149; сочинение известно в списках XVIII-XIX вв.).

В 1610 г. устюжский воевода И. Ф. Стрешнев служил благодарственный молебен Московским святителям и Устюжским святым Прокопию и И. в связи с взятием рус. войском Дмитрова (АИ. Т. 2. С. 338-339). В 50-х гг. XVII в. возобновилась запись чудес, происходивших по молитвам блаженных И. и Прокопия, считавшихся небесными покровителями Вел. Устюга. В чуде 21 рассказывается, как были наказаны паломники из Астрахани, шедшие через Вел. Устюг в Соловецкий в честь Преображения Господня мон-рь, которые усомнились в благодатности Устюжских чудотворцев («овии непщующе блаженнаго Прокопия болии Иоанна быти мняху, инии же ко обоим неверием одержими, яко не быти от них чюдотворению» - РГБ. Унд. № 362. Л. 104 об.). За неверие паломники были наказаны болезнью («корчетой»), от которой исцелились после молитвы у мощей святых. «Чюдо 27 Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии и святых блаженных иже Христа ради юродивых Прокопия и Иоанна, Устюжских чюдотворцев, о некоей жене именем Соломонии, како избавита ю от насилия диаволскаго - от водных демонов», составленное устюжским свящ. Иаковом, получило распространение в агиографических сборниках как отдельная повесть. Бесноватая Соломония, заболевшая из-за того, что ее в младенчестве крестил пьяный священник, была исцелена благодаря заступничеству Прокопия и И. Устюжских, которые закололи кочергами изгнанных из нее бесов. В нач. XX в. А. М. Ремизов создал лит. обработку повести (Ремизов А. Соломония // Воля России. 1929. № 5/6. С. 3-23).

Ок. 1680 г. во имя блаженных Прокопия и И. был освящен юж. придел в храме Вознесения Господня на Б. Никитской ул. в Москве (Малое Вознесение), к-рый был построен в ремесленной слободе, населенной выходцами из новгородских и устюжских земель. В 1764 г. купец из г. Лальска И. Попов снарядил судно «Иоанн Устюжский», совершившее плавание к Ближним и Лисьим о-вам в Тихом океане. В 1820 г. во имя И. освятили часовню близ Великоустюжского во имя арх. Михаила мон-ря.

На рубеже XVII и XVIII вв. в селе, где род. И., началось почитание Пуховской иконы Божией Матери. В Сказании о Пуховской иконе, известном в единственном списке (РНБ. Q.I.488. Л. 430, нач. XVIII в.), повествуется об исцелении больных, к-рым явилась Пресв. Богородица и повелела, чтобы они шли поклониться Ее иконе в Пухове. Рассказ о чудесах 1708-1710 гг. изложен в форме челобитной на имя архиеп. Великоустюжского и Тотемского Иосифа, в к-рой говорится, что исцеления от Пуховской иконы произошли благодаря «заступничеству» И. В конце Сказания приведен указ архиеп. Иосифа от 4 марта 1710 г., к-рым А. Суровцеву благословлялось собрать пожертвования от жителей Великоустюжского у. и всей епархии на строительство часовни в Пухове и на устройство колокола для располагавшегося неподалеку Гледенского во имя Св. Троицы мон-ря. Построенная в Пухове часовня была приписана к Гледенскому мон-рю, в рассказах о чудесах от Пуховской иконы упоминается настоятель Гледенского мон-ря игум. Иоасаф, из чего можно сделать вывод, что чудеса были записаны иноками этой обители. В 1764 г. в Пухове был построен каменный храм во имя И. (сохр. в руинированном виде).

Имя И. вошло в Собор Вологодских святых, празднование к-рому было установлено в 1841 г. Вологодским еп. Иннокентием (Борисовым).

Иконография

И., сформировавшаяся не позднее сер.- 2-й пол. XVI в., продолжает рус. традицию иконографии юродивых Христа ради, к тому времени уже представленную изображениями блаженных Андрея К-польского, Максима Московского, Исидора Ростовского и Прокопия Устюжского. Вместе с тем образ И., скончавшегося в ранней молодости, положил начало особому, впосл. популярному иконографическому типу - образу праведного отрока или юноши, прославившегося подвигом юродства, необычными обстоятельствами смерти или неожиданным явлением чудотворных мощей (близкие примеры - праведные Артемий Веркольский, Иаков Боровичский, Прокопий Устьянский и др.); он в свою очередь представлял собой вариант широко распространенного в рус. житийной лит-ре и искусстве позднего средневековья образа праведного мирянина-нищего (особенно на Севере, на Урале и в Сибири).

Обладая самостоятельным значением, иконография И., как и посвященные ему агиографические тексты, была тесно связана с почитанием 1-го устюжского юродивого - блж. Прокопия, чему способствовали сходство подвигов этих святых, соседство посвященных им храмов и чудеса при их гробницах (Сорокатый. 2003. С. 134). Сформировавшаяся в Вел. Устюге традиция почитания местных юродивых и зачастую активность одних и тех же заказчиков обусловили параллелизм развития иконографии блаженных Прокопия и И., выразившийся не только в использовании (нередко, по-видимому, синхронном) близких изводов, но и в раннем появлении парных изображений этих святых (как самостоятельных, так и включенных в более сложные программы). Древность почитания блж. Прокопия, его восприятие как великого чудотворца и заступника Вел. Устюга послужили причинами сравнительной редкости самостоятельных изображений И. и их меньшей вариативности. Эту разницу во многом компенсировало преобладание не единоличных, а парных изображений устюжских юродивых, что свидетельствовало об устойчивой связи их почитания, также выражавшейся в обычае посвящать блаженным Прокопию и И. один престол при отсутствии дня их общей памяти; даже посвящение престола одному блж. Прокопию нередко влекло за собой появление в храме образа 2-го устюжского юродивого.

Ареал распространения иконографии блаженных Прокопия и И. довольно широк: это не только Вел. Устюг с ближайшими окрестностями и города Сольвычегодск, Лальск, Тотьма, но и города др. регионов России. Ряд факторов (широкое почитание юродивых в период позднего средневековья, роль Вел. Устюга как торгового и художественного центра, одного из крупнейших городов Ростовской епархии, а с 1682 кафедрального города, близость владений Строгановых, поддерживавших почитание Устюжских святых как покровителей всего региона, а также активное участие устюжан в освоении окраин гос-ва и новоприсоединенных земель) способствовал распространению соответствующих престолов и изображений на Русском Севере, в Центр. России, на Урале и в Сибири вплоть до Иркутска и Якутска (см. также: Там же. С. 178).

Иконография И., предположительно опиравшаяся на впечатления помнивших его устюжан (Там же. С. 134), обладала относительно устойчивыми признаками. Это подтверждают сведения о внешности святого, приведенные во мн. иконописных подлинниках, где они иногда повторяются дважды или трижды - под 29 мая, 12 нояб. (2-й день памяти И., совпадающий с днем памяти соименных ему свт. Иоанна Милостивого и блж. Иоанна Власатого Ростовского) и 8 июля (вместе с описанием внешности блж. Прокопия Устюжского), вероятно происходившие из разных источников. Даже в самых лаконичных текстах указываются основные особенности иконографии И.: кроме молодости это прежде всего знак его принадлежности к лику юродивых - «риза»-рубище, обычно белое (причины преобладания этого цвета неизв., но, возможно, в сочетании с юношеским обликом он подчеркивал чистоту и непорочность И.), иногда «изчерно белое». Видимо, в соответствии с последним уточнением в памятниках живописи оно может быть не только белым, но и темным, напр. на иконах блаженных Прокопия и И. сер. XVII в. из Холмогор (ГМЗК) и 80-х гг. XVII в. из ц. Феодоровской иконы Божией Матери в Ярославле (ЯИАМЗ; см.: Полякова. 2006. С. 22-27, 241. Кат. 2; Ярославская иконопись XIII-XVIII вв.: Кат. выст. / Сост.: И. П. Болотцева. Ярославль, 1981. Кат. 40); известны случаи украшения одежды святого мелким орнаментом (икона блаженных Прокопия и И. 2-й четв. XVII в. из собрания М. Е. Де Буара (Елизаветина); см.: Русские иконы. 2009. Кат. 42). Согласно подлинникам, рубище как бы обвивает тело И., оставляя открытыми руки (нередко «молебны», т. е. воздетые к небесам), колени, одно плечо и грудь с выступающими ребрами, что подчеркивает аскетическую худобу святого (ср. слова И. о воздержании, адресованные его матери: Верюжский. Вологодские святые. С. 350).

Этот комплекс признаков, воспроизведенных в сохранившихся памятниках, прежде всего экспрессивный характер одеяния, уподобляет И. его предшественникам - блаженным Андрею К-польскому, Исидору Ростовскому и отчасти Прокопию Устюжскому: для иконографии этих юродивых также типичен мотив рубища с резкими диагональными контурами и отлетающими складками, к-рое открывает грудь, руки и ноги (ср. также иконографию прп. Марии Египетской). Ранние изображения блж. Исидора Ростовского в подобной «ризе» белого цвета («Шестоднев» 2-й четв. XVI в. из собрания И. С. Остроухова, ГТГ; многочастная икона сер.- 3-й четв. XVI в. из Каргополя - ВГИАХМЗ; см.: Иконы Вологды XIV-XVI вв. / Ред.: Л. В. Нерсесян. М., 2007. Кат. 78) позволяют видеть в них прототипы иконографии И. или по крайней мере говорить о взаимодействии 2 традиций. В свою очередь распространение образов блж. Прокопия Устюжского с обнаженным плечом, появившихся не позднее кон. XVI в. (Сорокатый. 2003. С. 130, 143, 149. Ил. 8, 9, 40, 41, 43-45, 47, 48), может рассматриваться как следствие уподобления этого юродивого И. после возникновения их парных изображений (см. также: Там же. С. 129).

Краткие описания внешности И. в подлинниках посл. четв. XVII-XIX в. обычно выглядят следующим образом: «Млад, правое плечо голо и ребра, ноги выше коленей голы, руки молебны»; «млад, риза бела, извилася по нем и на руки, а плечо голо и ребра, ноги выше колена голы, руки молебны» (ИРЛИ ПД. Перетц. № 524. Л. 166 об., 182 об.; см. также: Большаков. Подлинник иконописный. С. 103, 114; Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 2. С. 127). Некоторые подлинники предписывают изображать И. с едва пробивающимися усами и бородой: «...млад, напроусий, риза бела, извилася по нем и на руку…» (БАН. Строг. № 66. Л. 111). Последний вариант в сохранившихся памятниках встречается крайне редко, хотя его конкретность позволяет предполагать, что он восходит к раннему этапу формирования иконографии святого. На это же указывает фронтальный ростовой образ И. (с рубищем, почти полностью открывающим грудь и ноги) в составе Строгановского лицевого подлинника под 31 мая (Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 2. С. 306-307): здесь святой представлен скорее как средовек, с короткой бородкой и тонкими усами, возможно под влиянием образов блж. Прокопия Устюжского.

Наиболее пространно внешность И. описана в подлиннике XVIII в. из собрания Г. Д. Филимонова (под 29 мая), где дается ссылка на краткое проложное Житие святого: «...подобием млад, брада токмо расти зачала в наусии, власы просты, риза на нем раздранное рубище, изчерно бело, извилося по нем и на руки, плечо голо и ребра, ноги выше коленей голы. В прологе пишет: пребываше наг, точию едино рубище раздраное имея по чреслех своих, егда же и в срачице прилучашеся ходити ему, и он ю ветху имеяше и никогдаже измовену» (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 356; сходный текст - Барсуков. Источники агиографии. Стб. 256). По-видимому, эти данные о «срачице» послужили основой для сообщений о «рубашке» И., к-рые встречаются в ряде подлинников, иногда сочетаясь с традиц. упоминанием обнаженных коленей и плеча святого (ср.: ИРЛИ ПД. Перетц. № 524. Л. 85 об.: «Млад, узок, маленькой, в одное рубашке, правое плечо голо и коленки голы»; ИРЛИ ПД. Бобк. № 4. Л. 33 об.: «...млад, в рубашке, а правое плечо голо и колени голы»; там же. Л. 116: «Млад, мало явилися власки в усе и в браде, во единой рубашке»).

К подобным описаниям близки изображения И. в рубахе, к-рая скрывает почти всю фигуру, оставляя обнаженными лишь ноги ниже коленей; в основном они относятся ко 2-й пол. XVII-XIX в., что совпадает с общими тенденциями развития иконографии рус. юродивых (отказ от демонстрирования наготы). Однако подобные памятники, очевидно, создавались и в более раннее время (ср. образы блаженных Прокопия и И. в росписи Благовещенского собора в Сольвычегодске 1600 г., под поздней записью, и икону И. 2-й четв.- сер. XVII в. из ГИМ - Торжество Православия: Выставка в филиале ГИМ «Новодевичий монастырь», 15 мая - 31 дек. 2009 г. М., 2009. С. 16-17). В ряде произведений сер. XVII-XVIII в. при сохранении рубища, обнажающего плечо, оно уподобляется рубахе, скрывает почти всю фигуру святого или образует подобие складок, свисающих над поясом (ср.: Сорокатый. 2003. Ил. 37, 38, 40, 41). Такого рода детали наряду с преимущественно белым цветом одежд, чертами лика и короткими волосами сближают иконографию И. с оформившейся в XVII в. иконографией сев. святых близкой типологии - праведных Артемия Веркольского и Прокопия Устьянского, а также с отдельными поздними изображениями прп. Иакова Боровичского, к-рого в иконописных подлинниках обычно сравнивают с И.

У В. Д. Фартусова И. описывается как юродивый «русского типа, молод, с пробивающеюся бородой и усами; волосы на голове длинны; одет в одно рубище, или худую, убогую, немытую рубаху; босой»; на свитке святого рекомендуется писать его слова, заимствованные из жития: «Писание глаголет: да никтоже хвалится в человецех, и [иже] без греха есть, токмо Един Бог. И паки: брашно и житие [питие] не поставит нас пред Богом. И паки: не питаем тела своего, да не сопостат нам будет» (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 297). Отразившийся в этом тексте отличный от древней иконографической традиции образ И. помещен, напр., на обложке одного из поздних изданий Жития святого (Жизнь блж. Иоанна Христа ради юродивого, Устюжского чудотворца: (Составлено по Четьи-Минеи). М., 1903): И., который, возлежа на ложе, предсказывает слуге устюжского наместника кн. Федора Красного исцеление жены последнего кнг. Марии, представлен в виде средовека с длинными волосами и бородой. Между тем тип И.-юноши или даже отрока в белом одеянии, сходный с позднейшими изображениями прав. Прокопия Устьянского (см.: Кольцова. 2009. С. 148-149), существовал в иконописи до нач. XX в. (ср. икону 1900 г. в ц. свт. Стефана Пермского в Вел. Устюге).

Кроме иконописных подлинников описания внешности И. неоднократно встречаются в повествованиях о чудесах, которые входят в агиографический цикл, посвященный устюжским юродивым. Подобные описания видений во многом зависят от иконографической традиции («Святыи же Иоанн таков бяше, якоже и на иконе писан странническим образом…»; «и прииде ко мне некий человек млад образом в синем одеянии…»), но иногда отличаются большой свободой. Так, И. являлся верующим «по персем во гробнице сидящь во иереистей одежды… на левой руце его поручь и в руце его жесл»; в др. случае он явился «…наг и на главе и на всем теле его миро благоуханное, яко от великих аромат, а видением миро, яко пот великий, а на бедру его видех многое миро, а от ног его видех текуща два источника святаго мира благовонна» (цит. по: Пигин А. В. Из истории рус. демонологии XVII в.: Повесть о бесноватой жене Соломонии: Исслед. и тексты. СПб., 1998. С. 162; Власов. 1995. С. 31-32, 179; Он же. Литературная история жития прав. Прокопия, Устюжского чудотворца // Житие св. прав. Прокопия, Христа ради юродивого, Устюжского чудотворца: [Сб.] / Ред.-сост.: С. В. Завадская. М., 2003. С. 119).

Появление первых изображений И. можно связать со строительством деревянной ц. Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, возведенной над погребением святого по инициативе устюжанина Федора Тутыгина; точное время сооружения этого храма, сохранявшегося еще в 50-х гг. XVI в., неизвестно, однако, согласно Житию, его выстроили после кончины святого (1494). В. М. Сорокатый датировал 1-й храм Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня 1495 г. (Сорокатый. 2003. С. 134); более корректно относить его появление к рубежу XV и XVI вв. Предположение о том, что образ И. существовал уже в это время, подтверждается не только фактом строительства надгробной церкви, но и наличием местной традиции изображения юродивых, как на иконах блж. Прокопия Устюжского, написанных для его надгробной часовни, а во 2-й пол. XV в. для храма (Житие св. прав. Прокопия. 2003. С. 62, 64; ср. также данные о созданном в 10-х гг. XVI в. надгробном образе блж. Георгия Шенкурского - ПЭ. 2006. Т. 11. С. 23). Тем не менее икон И. XVI в. сохранилось мало, что в основном объясняется утратой произведений из храма святого. В свою очередь относящиеся к этому столетию изображения блж. Прокопия, исполненные как в Вел. Устюге, так и в др. художественных центрах Русского Севера, почти всегда имеют самостоятельный характер или сочетаются с образами др. чудотворцев (об этих памятниках см.: Сорокатый. 2003. С. 124-133; Преображенский. 2005. С. 170-204; Иконы строгановских вотчин. 2003. Кат. 44; Иконы Вологды XIV-XVI вв. М., 2007. Кат. 76); это свидетельствует о локальном значении почитания И. и о малой известности его иконографии. Однако имеются сведения 2-й пол. XVI в. об изображениях И., указывающие на укрепление иконографической традиции, что, вероятно, связано с установлением местных празднований в честь обоих устюжских юродивых на Московском Соборе 1547 г.

Первое дошедшее до нас изображение И. представляет собой композицию, где он показан вместе с блж. Прокопием Устюжским в молении Божией Матери «Воплощение», на крупной храмовой иконе 2-й пол. XVI в. из собрания ГТГ (происхождение неизв.; возможно, написана в Вел. Устюге или в соседних землях, испытывавших влияние вологодской художественной традиции; Сорокатый. 2003. С. 127-128, 134). Хотя резкие движения И. повторяют движения блж. Прокопия, святые изображены контрастно: различается их возрастная характеристика, не совпадают тип и цвет одеяний, жесты. И. в соответствии с рекомендациями мн. подлинников представлен с молитвенно воздетыми руками, полуобнаженным, в белом рубище, драпирующем тело, один конец его перекинут через правую руку. Зигзагообразные контуры и резкие диагональные моделировки по белой поверхности делают образ И. более заметным, полнее раскрывающим суть подвига юродства (эта особенность парных изображений устюжских святых отмечена С. А. Ивановым; см.: Иванов С. А. Блаженные похабы: Культурная история юродства. М., 2005. С. 251); при этом юный облик И. в сочетании с его белыми одеждами вводит в композицию дополнительную тему чистоты и жертвы.

К этому памятнику близка пядничная икона, написанная в 1610 г. мастером Афанасием для Н. Г. Строганова (позднее в сольвычегодском Благовещенском соборе; ныне в СИХМ; см.: Иконы строгановских вотчин. 2003. Кат. 38). Здесь белое рубище святого более похоже на набедренную повязку, от к-рой отходит узкая лента, перекинутая через левое плечо и правую руку; это позволяет подчеркнуть аскетическую худобу И. и придать одухотворенность образу святого. Принцип противопоставления и взаимодополнения фигур 2 юродивых сохраняется и в более поздних произведениях, таких как пядничный образ 2-й четв. XVII в. из собрания Де Буара (Елизаветина). Иконописец, следовавший традициям искусства строгановских мастеров, показал изящество движений И. и складок его рубища, к-рое в отличие от ранних памятников в большей степени скрывает тело.

Существовали и единоличные изображения святого, они становились образцами его иконографии. Подавляющее большинство таких произведений было сосредоточено в устюжской ц. Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, где к 20-м гг. XVII в. существовал 2-й престол во имя И., устроенный до Смутного времени, скорее всего после установления местного празднования И. в 1547 г., но не позднее 1602 г. (считается, что в этом году на средства Строгановых был сооружен 2-престольный деревянный храм - предшественник существующего каменного; см.: Попов. 1862. С. 9). Эти произведения, вероятно в основном относившиеся ко 2-й пол. XVI - нач. XVII в., упомянуты в древнейшем сохранившемся описании ц. Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, к-рое включено в писцовую книгу Вел. Устюга 1623-1626 гг. и в составленную в 1630 г. сотную с этой писцовой книги (см.: Устюг Великий. 1883. С. 8-9; Описание Вел. Устюга. 1993. С. 172-173). Этот источник в сочетании с писцовой книгой Вел. Устюга 1676-1683 гг., где описана уже каменная ц. во имя И., выстроенная в 1656-1663 гг. на средства Никифора Ревякина (Устюг Великий. 1883. С. 51-53), позволяет не только представить типологию и облик несохранившихся изображений И., к-рые находились в главном центре его почитания, но и сопоставить развитие иконографии этого святого с эволюцией иконографии блж. Прокопия Устюжского, погребенного в соседней, Прокопиевской ц. (см. его описания в тех же источниках: Там же. 1883. С. 6-8, 47-51; Описание Вел. Устюга. 1993. С. 169-172). Как отметил Сорокатый, история обоих храмов и их убранства во многом развивалась синхронно и связана с именами одних и тех же вкладчиков (Сорокатый. 2003. С. 134).

В 20-х гг. XVII в. в ц. Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня находились икона И. в богатом уборе, служившая крышкой раки, и 2 более ветхих надгробных образа на празелени, бесспорно сохранявшиеся как святыни (старые надгробные иконы блж. Прокопия упом. и в его храме), а также единоличный образ на золоте, стоявший в местном ряду иконостаса. Иконографические особенности этих произведений, среди к-рых могли быть и древнейшие образы И. нач. XVI в., неизвестны. Однако первые 3 иконы, очевидно, представляли собой традиц. для крышек гробниц прямоличные изображения святого в рост, к-рые сменяли друг друга в ходе перестроек храма (согласно писцовой книге 1676-1683 гг., где тоже упом. 3 надгробные иконы И., одна из них была вложена Строгановыми). Икона из местного ряда, к-рую можно отождествить с пядницей, стоявшей на том же месте в 70-х гг. XVII в. (Устюг Великий. 1883. С. 51), могла быть поясным фронтальным образом, подобным небольшой иконе блж. Прокопия Устюжского посл. трети XVI в. (ГТГ; см.: Сорокатый. 2003. С. 9, 125-126).

Нек-рые из изображений И., находившихся в храме Происхождения честных древ Креста Господня, уже к нач. XVII в. имели славу чудотворных. В одном случае это явно надгробная икона (описание чуда блаженных Прокопия и И., относящегося к XVII в., содержит следующую рекомендацию ищущему исцеления: «…и коснися устама своима чюдотворному образу его святаго и праведнаго Иоанна» - Житие прп. Прокопия Устюжского. СПб., 1893. С. 102. (ОЛДП; Вып. 103); Власов. 1995. С. 89). В др. тексте речь идет о некоем «образе блаженнаго Иоанна», вынесенном (вместе с чудотворным образом Божией Матери «Одигитрия» и иконой блж. Прокопия Устюжского и прп. Варлаама Хутынского) на стены устюжского острога во время нашествия литовцев в 1613 г. (Кукушкина М. В. Новая повесть о событиях нач. XVII в. // ТОДРЛ. 1961. Т. 17. С. 384; ПСРЛ. Т. 37. С. 118; Памятник великоустюжской агиографии о Смутном времени / Сост.: Н. И. Воскобойник // Бысть на Устюзе…: Ист.-краевед. сб. Вологда, 1993. С. 155). Наряду со старыми надгробными иконами к 20-м гг. XVII в. в ц. Происхождения честных древ Креста Господня хранилась ветхая хоругвь с изображением Спаса Нерукотворного на лицевой стороне и И. на обороте.

На гробнице И. в 20-х гг. XVII в. находилось 2 покрова без изображения святого, что отличало его раку от раки блж. Прокопия, на к-рой в это время лежало 5 покровов, в т. ч. лицевой. Ситуация изменилась к 70-м гг. XVII в., когда раку И. уже покрывал лицевой покров, вложенный в сер. XVII в. А. В. Волынским (в 1643-1644 устюжский, в 1655-1657 вологодский воевода). Во 2-й пол. XIX в. в ц. во имя И. сохранялись 2 старинных шитых покрова с изображением святого, уже не использовавшиеся по назначению (в лит-ре упом. как «образы») и, кроме того, подвергавшиеся переделкам (личное было записано красками). Один из них, к-рый можно предположительно отождествить с покровом Волынского, имел традиц. для такого рода предметов облик; 2-й, не упоминаемый в писцовой книге 1676-1683 гг. и, следов., исполненный не ранее кон. XVII в., обладал усложненной иконографической программой: над головой святого был вышит образ Христа Вседержителя, по сторонам лика - архангелы с рипидами, по углам покрова - херувимы (Попов. 1862. С. 28, 32).

Кроме единоличной иконы И. в 20-х гг. XVII в. в иконостасе ц. Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня стоял образ святого, предстоящего Богоматери в типе «Молебная», с фигурой Спаса Вседержителя «во облаце». Эта икона копировала изображения Богоматери и блж. Прокопия, находившиеся в Прокопиевском храме. Одно из них - вероятно, сохранившийся образ 2-й пол. XVI в. (ВУИАХМЗ) - в писцовой книге 1676-1683 гг. названо вкладом Строгановых; так же там именуется аналогичная икона Божией Матери с предстоящим И. (Устюг Великий. 1883. С. 48, 51). Подобные произведения, изображавшие молитву устюжских юродивых, возносимую ко Христу через Богородицу, отражали почитание этих святых и Богоматери как заступников города. Эти иконы связаны с древним типом надгробных изображений (о сохранившейся иконе с блж. Прокопием и об иконографии Богоматери «Молебная» с предстоящими святыми см.: Сорокатый. 2003. С. 22. Ил. 3; Преображенский. 2005. С. 176-177, 179; Он же. Образ Богоматери «Моление о народе» в рус. искусстве позднего Средневековья // Иконографические новации и традиция в рус. искусстве XVI в.: Сб. ст. памяти В. М. Сорокатого. М., 2008. С. 63, 66. (Тр. ЦМиАР; 3)). В дальнейшем изображения молящегося И. (одного или вместе с блж. Прокопием) преобладают над фронтальным вариантом иконографии, использовавшимся преимущественно для украшения гробницы.

К новому этапу почитания И., выразившемуся в усложнении программ посвященных ему произведений, относилась житийная икона из ц. Происхождения честных древ Креста Господня (не сохр.), которая упоминается не только в источниках XVII в., но и в дореволюционных изданиях о Вел. Устюге (Попов. 1862. С. 29-30; Степановский И. К. Вологодская старина: Ист.-археол. сб. Вологда, 1890. С. 194-195); согласно надписи на обороте, она была вложена в храм Н. Г. Строгановым 13 июня 1602 г. Почти полное совпадение текста вкладной надписи на обороте иконы блж. Прокопия Устюжского с 24 клеймами жития из Прокопиевского собора (ВУИАХМЗ; Иконы строгановских вотчин. 2003. Кат. 50; Сорокатый. 2003. С. 128, 149-160. Ил. 11-25), свидетельствующее об одновременности вклада икон 2 устюжских юродивых в их рядом стоящие храмы, соответствует идентичности иконографического решения произведений. Об этом позволяют судить как данные писцовых книг Вел. Устюга XVII в., так и 2 житийные иконы устюжских юродивых из Сольвычегодска (СИХМ), отнесенные к кон. XVI в. (Сорокатый. 2003. С. 149-150, 160-161). Скорее всего они происходят из сольвычегодской Прокопиевско-Борисоглебской ц., стоявшей на месте древнего Борисоглебского мон-ря, деревянный храм к-рого, выстроенный в 90-х гг. XVI в., имел отдельные приделы во имя устюжских юродивых (упоминания житийных икон блаженных Прокопия и И., очевидно храмовых образов соответствующих приделов, в кн.: Соскин А. История города Соли-Вычегодской древних и нынешних времен // Вологодские ЕВ. 1882. Приб. № 12. С. 264, 266). В средниках всех этих икон блж. Прокопий или И. представлены в молении, обращенными к облачному сегменту, где помещена поясная фигура Богоматери с Младенцем на левой руке, Который благословляет святого (см.: Бусева-Давыдова И. Л. Образ мира в иконах строгановской школы // Древнерус. искусство: Исслед. и реставрация: Памяти Н. Н. Померанцева: Сб. науч. тр. М., 2001. С. 120-122). Судя по расчищенной и опубликованной иконе блж. Прокопия 1602 г., средники произведений имеют позем в виде горок, вероятно намек на подвижническую жизнь устюжских юродивых, близкую подвигу преподобных пустынников.

Сопоставление данных писцовых книг 20-70-х гг. XVII в. позволяет сделать вывод, что репертуар изображений И., находившихся в его храме, за это время не претерпел заметных изменений. Добавлены надгробный покров с шитой фигурой святого и икона, на к-рой И. был представлен молящимся Пресв. Богородице вместе с прп. Кириллом Белозерским (образ находился в устроенном в сер. XVII в. Кирилловском приделе зимней ц. сщмч. Власия Севастийского). Источники показывают, что в обеих церквах во имя устюжских чудотворцев находились единоличные изображения лишь того святого, к-рому был посвящен храм, и почти не было парных изображений И. и Прокопия. Согласно писцовой книге 20-х гг. XVII в., исключение составляли хоругвь Прокопиевской ц., где на одной стороне было представлено Благовещение, а на другой - оба устюжских юродивых, и запрестольная икона Божией Матери «Одигитрия» (из той же церкви), на обороте которой были написаны блаженные Прокопий, И., свт. Алексий, митр. Киевский и всея Руси, и блж. Василий Московский (свт. Алексию и блж. Василию были посвящены престолы теплого храма; см.: Устюг Великий. 1883. С. 7; Описание Вел. Устюга. 1993. С. 170).

Те же документы свидетельствуют о сравнительно небольшом количестве образов блаженных И. и Прокопия в устюжских церквах XVII в. (подобные источники не всегда фиксируют фигуры избранных святых на полях и в средниках икон). Согласно писцовой книге 20-х гг. XVII в. (Описание Вел. Устюга. 1993. С. 4-6, 166-169) и описи 1608 г. (РИБ. Т. 12. Стб. 144-155), к нач. XVII в., несмотря на довольно длительную историю почитания устюжских юродивых, в городском Успенском соборе не было их отдельных икон. Этот вывод лишь незначительно корректируется записью 1618 г. об изготовлении окладов для некоторых соборных икон (Там же. Стб. 177), где говорится о венцах блаженных Прокопия и И., представленных, судя по контексту, на иконе «Предста Царица» из местного ряда иконостаса (икона, как и упомянутый там же образ Св. Софии Премудрости Божией, могла быть исполнена вскоре после строительства в 1554-1558 1-го каменного Успенского собора; устюжские юродивые, очевидно, были написаны на полях в молитвенных позах или в среднике припадающими к ногам Иисуса Христа).

Кроме надгробного храма в Вел. Устюге единоличные изображения И. находились в немногих церквах региона, тесно связанных с почитанием святого. Наряду с храмами во имя И. и св. Иоанна Предтечи (выстроен в 1764 вместо деревянной Духовской ц. в пригородном с. Пухове, на месте рождения И.) это придел ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» 90-х гг. XVI в. в сольвычегодском Борисоглебском мон-ре - родовой обители Строгановых и центре местного почитания устюжских юродивых. Скорее всего именно для этого придела в кон. XVI в. была создана упомянутая житийная икона И., находящаяся в СИХМ. Крупный образ 2-й четв.- сер. XVII в. (ГИМ, происхождение неизв.; согласно надписи, в 1902 реставрировался В. П. Гурьяновым) в неск. измененном виде повторяет иконографию житийных икон блаженных Прокопия и И.- строгановского вклада 1602 г. Кроме характера жестов (правая рука святого воздета, пальцы сложены двуперстно, левая рука раскрыта ладонью перед грудью) этот памятник отличают необычные для И. внешность (тонкие усы) и одежда (рубаха, почти скрывающая тело), что отмечено в нек-рых подлинниках.

Единоличные изображения И. изредка исполнялись для рукописей, включавших его Житие. Такова миниатюра в сборнике Житий 2-й пол. XVII в. (ГИМ; см.: Москва православная. 1996. С. 529), на к-рой фигура молящегося И. помещена на пейзажном фоне с рекой и условной панорамой города (видимо, Вел. Устюга); вместо Богоматери с Младенцем в сегменте неба представлена Св. Троица (эта деталь может иметь как универсальное, так и конкретное истолкование, поскольку напоминает об устюжском Троице-Гледенском мон-ре, находящемся рядом с родиной И., с. Пуховом).

Судя по сохранившимся произведениям и письменным источникам, в становлении и распространении иконографии И. (как и блж. Прокопия) исключительную роль сыграли представители семейства Строгановых. На особое почитание ими устюжских юродивых указывают сведения об убранстве Благовещенского собора в Сольвычегодске. Соборная опись, составленная в 1579 г. и дополнявшаяся в 1-й трети XVII в. (о датировке см.: Силкин А. В. Опись сольвычегодского Благовещенского собора 1579 г. как источник по истории строгановского искусства // Древнерус. искусство: Исслед. и реставрация: Памяти Н. Н. Померанцева: Сб. науч. тр. М., 2001. С. 105-116), сообщает о том, что иконы «Прокопия Устюжского и Ивана уродивого» входили в число 8 образов, добавленных Н. Г. Строгановым к первоначальному деисусному чину главного иконостаса; этот чин, видимо созданный к освящению храма в 1584 г. и дополненный в последующие годы, в 1606 г. был передан в ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» сольвычегодского Борисоглебского мон-ря (Савваитов П. И. Строгановские вклады в сольвычегодский Благовещенский собор по надписям на них. СПб., 1886. С. 23-24. (ПДПИ; Вып. 61)).

Образы блаженных Прокопия и И. перед Богоматерью «Воплощение» вошли в состав росписи 1600 г. того же собора; заказчики придавали им особое значение, поскольку композиция размещена на юж. грани сев. столпа храма (изображения др. юродивых находятся в алтарных компартиментах) и в ней использована традиц. иконография молящихся святых, к-рая нарушает единство фронтальных фигур на столбах. В писцовой книге 1625 г. упоминается находившаяся в соборном приделе во имя свт. Алексия, митр. Киевского и всея Руси, икона «Пречистые Богородицы да Ивана Юродивого Устюжского чюдотворца» (Попов В. Сольвычегодская старина // Сольвычегодская старина: Мат-лы и исслед. к 500-летию г. Сольвычегодска / Отв. ред.: А. Н. Власов. Сыктывкар, 1994. С. 171), т. е., очевидно, образ И. в молении перед Богоматерью с Младенцем, подобный иконам 1602 г. из Вел. Устюга, или серии икон рус. юродивых - Василия Блаженного, Прокопия Устюжского и Исидора Ростовского, выполненной для Благовещенского собора в кон. XVI - 1-й четв. XVII в. (СИХМ; Иконы строгановских вотчин. 2003. Кат. 17, 18, 39); не исключено, что здесь речь идет об иконе Божией Матери «Молебная» с предстоящим И., копирующей чтимые образы устюжских юродивых из их храмов.

Образы И. и блж. Прокопия присутствуют на иконах «Неделя всех святых» письма Семена Хромого (до 1616, ПГХГ; см.: Иконы строгановских вотчин. 2003. Кат. 81); «Шестоднев» кон. XVI - нач. XVII в. из собрания Остроухова (ГТГ; см.: Рождение времени: История образов и понятий: Кат. выст. М., 2000. Кат. 106). По происхождению и стилю их можно связать с заказами Строгановых. Кроме того, он неоднократно встречается на характерных строгановских складнях с Владимирским образом Божией Матери в окружении праздников в центральной части; на створках представлены молящиеся чудотворцы, распределенные по чинам святости. И. вместе с блж. Прокопием изображается в лике блаженных, в состав к-рого обычно входят не только юродивые, но и нек-рые преподобные. Эта группа памятников, как и упомянутая фреска Благовещенского собора в Сольвычегодске, служит свидетельством сравнительно раннего появления 2 вариантов трактовки одежд И. На складне 1603 г., вложенном Н. Г. Строгановым в ц. Похвалы Богородицы Орла-городка - центра пермских владений Строгановых (ПГХГ; см.: Иконы строгановских вотчин. 2003. С. 198-201. Кат. 75), и на складне письма Никифора Савина Истомина (?) из собрания Рахмановых (Покровский собор на Рогожском кладбище в Москве; см.: Древности и духовные святыни старообрядчества. 2005. Кат. 47) святой показан в рубище, открывающем левое плечо. Между тем на близких складнях письма Прокопия Чирина в ГТГ (Рыбаков А. А. Вологодская икона: Центры худож. культуры земли Вологодской XIII-XVIII вв. М., 1995. Табл. 241) и ГРМ (Вилинбахова Т. Б. Строгановская икона кон. XVI - нач. XVII в. СПб.; Калининград, 2005. С. 82-83) И. представлен в рубище, скрывающем фигуру. Аналогичный образ помещен на принадлежащем к строгановской традиции 3-створчатом складне («Походном иконостасе») сер. (?) XVII в. из Покровского собора на Рогожском кладбище в Москве (Древности и духовные святыни старообрядчества. 2005. Кат. 64). На нек-рых произведениях этого типа (складни из ПГХГ и ГТГ) следом за И. представлен прав. Иаков Боровичский, имеющий похожую внешность.

Образ И. вместе с образом блж. Прокопия встречается в ряде произведений лицевого шитья, выполненных в 50-60-х гг. XVII в. в мастерской А. И. Строгановой (см.: Силкин. 2009. Кат. 23, 25, 87, 89, 145). В числе этих изображений на предметах, предназначавшихся не только для Сольвычегодска, но и для центра епархии - Ростова, есть фигуры блаженных Прокопия и И. в молении традиц. иконографии и фронтальные образы более редкие для их иконографии (ср. каймы 2 больших пелен с изображением св. царевича Димитрия Угличского из СИХМ и ГРМ: юродивые представлены в одинаковых позах, с воздетой правой и опущенной левой рукой, в к-рой блж. Прокопий держит кочерги, а И., не имеющий особых атрибутов,- необычный для его иконографии свиток). Среди этих произведений особенно выразительна пелена (60-е гг. XVII в., СИХМ), к-рая входит в серию небольших иконных пелен с изображениями рус. святых «строения Григория Димитриевича Строганова» (предназначались для сольвычегодского Благовещенского собора). Устюжские чудотворцы изображены здесь вместе с др. почитаемыми рус. юродивыми (блаженными Исидором Ростовским, Василием и Максимом Московскими), причем И. занимает место в центре пелены; все фигуры представлены прямолично.

Известны и др. памятники с образами 2 устюжских блаженных и рус. юродивых: напр. икона 1-й пол. XVII в. из ГТГ, на которой перед Богоматерью с Младенцем предстоят и припадают к Ним блаженные Василий, Иоанн и Максим Московские, Прокопий Устюжский и И., св. царевич Димитрий Угличский и др. святые (Антонова, Мнёва. Каталог. Т. 2. С. 485. Кат. 1015; прорись см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 142-143). Оригинальна программа пядничной иконы 2-й четв.- сер. XVII в. из частного собрания - в ее среднике между блаженными Прокопием и И. изображен прп. Алексий, человек Божий, а среди святых на полях - прп. Павла Фивейского в паре с крайне редко изображавшимся сев. святым блж. Георгием Шенкурским. На иконе кон. XVII в. письма холмогорского иконописца Ф. В. Струнина (ГЭ; см.: Косцова А. С., Побединская А. Г. Русские иконы XVI - нач. XX в. с надписями, подписями и датами: Кат. выст. Л., 1990. Кат. 10) устюжские юродивые изображены в сопоставлении с блгв. князьями Борисом и Глебом, а также с преподобными Иоанном и Лонгином Яренгскими. На иконе «Шестоднев» кон. XVII - нач. XVIII в. из Тихвинской ц. в Ярославле (ГТГ; см.: София Премудрость Божия: Выст. рус. иконописи XIII-XIX вв. из собр. музеев России. М., 2000. Кат. 62; Преображенский. 2005. С. 196) блаженные Прокопий и И. вместе со св. Василием Блаженным представлены рядом с отшельниками, чьи образы ассоциировались с образами юродивых, и с прп. Варлаамом Хутынским, почитание которого имеет давнюю связь с почитанием блж. Прокопия. Известны иконы XVII в., на которых блаженные Прокопий и И. изображаются вместе с др. чтимыми на Севере святыми, в т. ч. с Соловецкими и Вологодскими преподобными (Сорокатый. 2003. С. 146-148; Прп. Димитрий Прилуцкий, Вологодский чудотворец: К 500-летию Сретения чудотв. образа 3 июня 1503 г. М., 2004. Кат. 50).

Источники XVII в. свидетельствуют, что память И. (29 мая) была зафиксирована в Чиновниках крупнейших кафедральных соборов России - московского Успенского и новгородского Софийского (Голубцов. Чиновник. С. 117; Он же. Чиновники Московские. С. 55). Тем не менее достоверные сведения об иконах святого, к-рые могли находиться в Успенском соборе Московского Кремля, отсутствуют; в его описи 1627 г. упоминается лишь «образ Прокопия Устюжского и иных святых» (Описи Московского Успенского собора от нач. XVII в. по 1701 г. // РИБ. 1876. Т. 3. Стб. 409). На минейных иконах XVII в. образ И. почти не встречается; исключение составляет минея на май и июнь (врезок), очевидно, по происхождению из храма, связанного с семейством Строгановых (позднее находилась в федосеевском скиту Н. А. Папулина, ныне - в ГРМ; см.: Образы и символы старой веры. 2008. Кат. 195). Лишь в описи ризницы Саввина Сторожевского мон-ря 1667 г. упоминается уникальная единоличная икона И., к-рая входила в комплект «Миней месечных, господьских и богородичных праздников и избранных святых», включавший большое количество изображений рус. чудотворцев (Описи Саввина Сторожевского мон-ря XVII в. М., 1994. С. 34).

Образы И. сер. XVII-XVIII в. в основном представлены в композициях в паре с блж. Прокопием. Они создавались в разных техниках и имели разное назначение, но гл. обр. были местными или пядничными иконами. Последние зачастую выполняли функции «подносных» («раздаточных») образов, особенно после учреждения в 1682 г. Устюжской епархии (ср. сведения об иконе, написанной в 1683 Б. Дементьевым и «обложенной» И. Гавриловым, к-рая была поднесена прибывшему в город первому Устюжскому архиеп. Геласию (РИБ. Т. 14. Стб. 1033-1034); 2 иконы устюжских блаженных во 2-й пол. XVII в. хранились в царской образной палате (Церк.-археологическое древлехранилище при Московском дворце в XVII в. / Предисл.: А. И. Успенский // ЧОИДР. 1902. Кн. 3. С. 36)).

Данные о таких произведениях, находившихся в Вел. Устюге, содержатся в писцовой книге города 1676-1683 гг. К этому времени образ блаженных Прокопия и И. появился в местном ряду иконостаса нового Успенского собора в Вел. Устюге, освященного в 1658 г. (Устюг Великий. 1883. С. 45). В др. (далеко не во всех) храмах города в писцовых книгах также упомянуты только парные изображения этих святых, относившиеся к разным типам (Там же. С. 56, 62, 68, 72, 74, 78, 83) - как отдельные иконы, так и фигуры, к-рые дополняли иные композиции, акцентируя заступническую миссию устюжских чудотворцев. К числу последних принадлежали образы на створах, фланкировавших иконы Страшного Суда и Спаса Нерукотворного, или образ Спаса Смоленского с припадающими святыми в «бочке» на фасаде деревянной Никольской ц. (аналогичная композиция, также включающая фигуры храмовых святых, блаженных Прокопия и И., очевидно, восходит к нач. XVIII в. и помещена в бочкообразном киоте на вост. стене ц. вмч. Димитрия Солунского в Дымковской слободе Вел. Устюга, построенной в 1708). Сорокатый сообщает о деисусной иконе И. сер. XVII в. в собрании ВУИАХМЗ и делает вывод о существовании парных деисусных икон устюжских юродивых (Сорокатый. 2003. С. 142-143). Несмотря на отсутствие данных о составе деисусных чинов устюжских иконостасов XVII в., это предположение правдоподобно, однако сохранившийся образ И. и утраченная парная икона блж. Прокопия также могли быть створами больших икон, подобных упомянутым в писцовой книге 1676-1683 гг. Безусловно, в Устюге и окрестностях были широко распространены иконы с фигурами блаженных Прокопия и И. на полях (ср. Владимирскую икону Божией Матери с избранными святыми, написанную Б. Деомидовым (1707, ВГИАХМЗ), и образ прп. Стефана Пермского с избранными святыми из дер. Цилиба Ленского р-на Архангельской обл. (1717, ЦМиАР; см.: Там же. С. 147-148. Ил. 40, 41)).

Иконография парных изображений блаженных Прокопия и И. XVII-XVIII вв. имеет ряд вариантов, к-рые отличаются друг от друга не только трактовкой жестов святых и их одежд (неск. прорисей с икон сер. XVII в., в т. ч. включенные в Сийский иконописный подлинник «переводов» В. Мамонтова, архим. Никодима: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 432-437), но и др. деталями. К ним относятся взаимозаменяемые изображения в верхней части композиции, к к-рым обращена молитва юродивых (фигуры Христа Вседержителя, Еммануила, образы Божией Матери «Воплощение», Казанской, Богоматери на престоле, композиция Благовещения и т. д.), и разная трактовка фона, в частности условный гористый или холмистый пейзаж с рекой (иконы посл. трети XVII в. из Музея икон в Рекклингхаузене, Германия, кон. XVII в. из Соловецкого мон-ря в АМИИ; Сорокатый. 2003. Ил. 39; Иконы Рус. Севера: Шедевры древнерус. живописи АМИИ. М., 2007. Т. 2. Кат. 160), иногда со стилизованной панорамой города (икона 80-х гг. XVII в. из ц. Феодоровской иконы Божией Матери в Ярославле, ЯИАМЗ).

Особую группу составляют иконы блаженных Прокопия и И. с видом Вел. Устюга и его основных храмов, в т. ч. с ц. Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, к-рая может быть представлена как деревянной, так и каменной. Подобные произведения не только выражали идею покровительства святых своему городу, но и служили «своеобразным проскинитарием - путеводителем по святым местам». Наиболее ранними и выразительными произведениями этой группы являются иконы сер. XVII в. из Преображенского собора Холмогор (ГМЗК) и 3-й четв. XVII в. из Кеми (ЦМиАР; см.: Сорокатый. 2003. С. 135-137. Ил. 36-38), а также прорись с иконы того же времени в ГИМ (Иконные образцы XVII - нач. XIX в.: Иконография рус. святых / Сост.: З. П. Морозова. М., 1994. С. 27). Более поздний пример этой типично устюжской композиции - икона из частного собрания, написанная в 1794 г. местным мастером С. Гоголицыным (Комашко. 2006. Кат. 204).

Эволюция парной иконографии устюжских юродивых во 2-й пол. XVII - XVIII в. определялась прежде всего особенностями почитания блж. Прокопия. С ним связано появление изображения Богородичной иконы, к-рой молятся оба юродивых (образа Благовещения, упоминаемого в Житии блж. Прокопия, или Казанской иконы Божией Матери, празднование к-рой 8 июля совпадает с днем памяти блж. Прокопия), а также включение в композицию сюжета моления блж. Прокопия в Успенском соборе о спасении города от огненной тучи и каменного града (со 2-й пол. XVII в. туча с молниями иногда изображалась на фоне между фигурами святых). На основе последнего варианта в XVIII в. сложилась новая разновидность двойной иконографии устюжских святых, включающая 2 эпизода их Житий - моление блж. Прокопия о Вел. Устюге в Успенском соборе и прижизненное чудо И., связанное с тем же храмом. Согласно Житию, свящ. Григорий Долгая Борода, желавший испытать юродивого, видел, как тот, осенив себя крестным знамением, со словами «Знаменася на нас свет лица Твоего, Господи» возлег на горящие угли в печи соборной трапезной (Верюжский. Вологодские святые. С. 352). Обычно чудеса блаженных Прокопия и И. показаны в разных компартиментах одной и той же постройки, И. представлен погрудно, лежащим в печи, рядом с к-рой стоит старец-священник. Неск. икон такого типа 2-й пол. и кон. XVIII в. находятся в собрании ВУИАХМЗ; к ним примыкает черневой образок устюжской работы 1769 г. из частного собрания в Германии (Сорокатый. 2003. С. 138-139, 141-143; 1000 Jahre Orthodoxe Kirche in der Rus' 988-1988: Russische Heilige in Ikonen. [Recklinghausen], 1988. S. 118-119. N 175). Иконы блаженных Прокопия и И. с изображением на фоне 2 их чудес известны и за пределами Устюжского региона - таков храмовый образ придела блаженных Прокопия и И. в Благовещенской ц. Архангельска (ныне в ц. Мартина Исповедника в Соломбале, Архангельск), датируемый 1-й третью XVIII в. (Кольцова. 2009. С. 54, 58), но, возможно, исполненный позже, а также икона сер. (?) XVIII в. из Крестовоздвиженской ц. в Иркутске (Сибирская икона: [Альбом]. Омск, 1999. С. 257. Табл. 97, датирована кон. XVII - нач. XVIII в.).

В XVIII-XIX вв. для храмов Вел. Устюга и окрестностей в большом количестве создавались изображения блаженных Прокопия и И. в традициях стиля барокко, а затем - академической живописи. Эти иконы, сохраняя уже сложившуюся иконографию юродивых, нередко дополнялись фигурами др. святых, особо чтившихся в синодальный период (сведения о таких произведениях см.: Сорокатый. 2005. С. 298, 304, 307, 309, 312, 313, 319, 332). В 1740 г. К. И. Березин написал для иконостаса собора устюжского Иоанно-Предтеченского монастыря икону блаженных Прокопия и И., мч. Иоанна Воина, великомучеников Димитрия Солунского и Георгия, блгв. кн. Александра Невского. В 1777 г. А. В. Колмогоров выполнил для иконостаса Троицкого собора Троице-Гледенского мон-ря образ устюжских юродивых и свт. Димитрия Ростовского. Развитие почитания свт. Стефана Пермского как местного, устюжского святого отразилось в соединении его образа с изображениями блаженных Прокопия и И. на иконе местного ряда иконостаса Успенского собора, написанной в 80-х гг. XVIII в. прот. В. А. Аленевым (Он же. 2003. С. 144; известна также икона свт. Стефана, блаженных Прокопия и И. 1903 г.). Развитие устюжской монументальной живописи XVIII в. привело к появлению образов блаженных Прокопия и И. в росписях храмов Устюга и др. городов и сел региона (заключенные в барочные картуши фигуры устюжских юродивых, очевидно выполненные в посл. четв. XVIII в., сохр. в алтарной части Благовещенского собора в Сольвычегодске).

Из произведений XIX в. следует отметить образы блаженных Прокопия и И. в посвященных им часовнях 1814 г. у св. ворот устюжского Михаило-Архангельского мон-ря (Савваитов П. И. Описание Велико-Устюжского Архангельского и приписного к нему Троицкого Гледенского мон-рей. СПб., 1848. С. 34; Сорокатый. 2005. С. 342) и убранство ц. во имя И., уже обновлявшейся в 1713 г. и в 70-80-х гг. XVIII в. В 1830 г. была переделана рака святого (видимо, тогда была изготовлена сень с клеймами, изображающими чудеса и преставление И.; надгробный образ в ризе «с сердцеподобным ожерельем» мог быть более ранним), в 1833 г. акад. П. Медведков и устюжский иконописец Решетов написали иконы для местного ряда иконостаса, в т. ч. образ И. (Попов. 1862. С. 24, 26, 27).

Сохранились сведения о большом количестве икон, включавших изображения И., которые в сер.- 2-й пол. XIX в. были выполнены для храмов, связанных с почитанием блж. Прокопия. В 1855-1856 гг. для Котовальской часовни близ Вел. Устюга, поставленной на месте, где на землю упали камни из отведенной молитвами блж. Прокопия огненной тучи, были написаны иконы Св. Троицы, Благовещения, блж. Прокопия в молении Благовещению, свт. Стефана Пермского и прп. Сергия Радонежского, И. и прп. Феодосия Тотемского (Шляпин В. П. Житие прав. Прокопия, Устюжского чудотворца, и ист. описание устюжского Прокопиевского собора. СПб., 1903. С. 196). В 1897-1898 гг. члены Стефано-Прокопиевского братства заказали для Прокопьевской ц. парные иконы блж. Прокопия со свт. Стефаном Пермским и И. с канонизированным незадолго до того свт. Феодосием Черниговским (Там же. С. 88). Эти произведения свидетельствуют о наметившейся тенденции к ослаблению традиц. связей между образами устюжских юродивых, чьи фигуры объединяются с изображениями др. местных чудотворцев или святых, не имеющих прямого отношения к религ. жизни данного региона.

В Новое время почитание И. имело преимущественно локальный характер, что нашло отражение в сравнительно редко встречающихся минейных изображениях (в комплектах гравированных святцев XVIII в. образ святого отсутствует: Ермакова М. Е., Хромов О. Р. Русская гравюра на меди 2-й пол. XVII - 1-й трети XVIII в. (Москва, Санкт-Петербург): Описание коллекции отдела изоизданий [РГБ]. М., 2004). Один из немногих примеров включения его фигуры в подобные циклы - икона на май из комплекта миней 1-й пол. XVIII в., находящегося в с.-петербургском Сампсониевском соборе: И. представлен беседующим с прп. Феодосией Лазаревской; одет в необычную для его иконографии синюю рубаху с белым поясом, руки сложены на груди (Русская икона XVII-XVIII вв. в собрании Гос. музея-памятника «Исаакиевский собор»: Лицевые святцы из Сампсониевского собора. СПб., 2003. С. 22-23). Случаи изображения И. на майских минеях становятся более частыми в XIX в. (см., напр., палехские иконы: Иконопись Палеха из собр. Гос. музея палехского искусства: [Альбом] / Сост.: Л. П. Князева, Н. П. Кузенина, О. А. Колесова. М., 1994. Ил. XCV; Святые образы: Русские иконы XV-XX вв. из частных собраний / Авт.-сост.: И. Тарноградский. М., 2006. С. 169. Кат. 106); он может быть представлен в красной рубахе. В нек-рых циклах вместо фигуры святого показана сцена его погребения, как на эмалевых святцах ростовской работы 2-й пол. XIX в. из Соловецкого мон-ря (АОКМ; см.: Наследие Соловецкого мон-ря в музеях Архангельской обл.: Кат. выст. / Сост.: Т. М. Кольцова. М., 2006. Кат. 210) и на иконе из палехского комплекта 1-й пол. XIX в. в собрании Де Буара (Елизаветина) (см.: Русские иконы. 2009. Кат. 135.9). В последнем произведении представлено отпевание И. в храме в присутствии архиерея и царя, что, видимо, объясняется ориентацией иконописца на сцены погребения др. святых. Отдельная икона И., написанная мстёрским иконописцем М. И. Дикарёвым, входит в комплект минейных икон, созданный в 80-х гг. XIX вв.- 1900-х гг. для ц. Введения Пресв. Богородицы во храм Мраморного дворца в С.-Петербурге; этот ансамбль отличается большим количеством образов рус. святых (икона, хранящаяся в ГРМ, иконографически близка к иконам блаженных Прокопия Устюжского и Исидора Ростовского из того же цикла; см.: Басова М. В. Минейные и праздничные иконы М. И. Дикарёва и И. С. Чирикова из домовой церкви Мраморного дворца в С.-Петербурге: создание, бытование, судьба // Тр. ГМИР. СПб., 2001. Вып. 1. С. 56, 68).

В XIX в. И. довольно часто изображался вместе с др. юродивыми. Вместе с блж. Прокопием (симметрично блаженным Василию и Максиму Московским) он представлен на нижнем поле нек-рых икон «Шестоднев», входящих в большую группу произведений на этот сюжет работы палехских мастеров (напр., икона 1-й трети XIX в. в ГИМ; см.: Москва православная. 1996. С. 528); впрочем, в таких случаях блж. Прокопий гораздо чаще изображался в паре с блаженными Иоанном Большой Колпак или Исидором Ростовским. Образы блаженных Прокопия и И. встречаются на иконах «Собор российских чудотворцев», бытовавших в старообрядческой среде (напр., икона из дер. М. Горка Виноградовского р-на Архангельской обл.; икона, написанная в 1814 П. Тимофеевым, обе в ГРМ; см.: Образы и символы старой веры. 2008. Кат. 62, 70): устюжские святые включены в расширенную группу праведных и юродивых в верхней части композиции; их фигуры помещены среди святых сев. происхождения, причем И. изображен над соименным московским юродивым Иоанном Большой Колпак. Существуют близкие по времени примеры появления образа И. в сложных многофигурных композициях, создававшихся по заказу старообрядцев (складень с образом «О Тебе радуется», икона образов Божией Матери, праздников и избранных святых кон. XVIII в., ГРМ; см.: Там же. Кат. 176, 180).

Особое место среди памятников XIX в. занимает образ московской работы 1852 г. (ВУИАХМЗ), имеющий условное название «Христос - Св. Евхаристия», где блаженные Андрей, Симеон, Василий, Максим, Прокопий и И. представлены в коленопреклоненном молении дискосу с сердцем, в к-рое вписан образ Христа с орудиями страстей (Сорокатый. 2003. С. 148-149). Эта аллегорическая композиция прославляет юродивых Христа ради как святых, особо возлюбивших Спасителя. Фронтальное изображение И. в рост (в коричневом рубище) входит в число миниатюрных икон рус. юродивых, к-рые вставлены в резные киотцы иконостаса, выполненного в 1895 г. для придела св. Василия Блаженного московского собора Покрова на Рву (проект А. М. Павлинова, иконы написаны артелью под рук. О. С. Чирикова). Икона И. вместе с изображениями прп. Михаила Клопского и блж. Николая Кочанова находится над юж. вратами иконостаса.

Житийная иконография И. мало исследована из-за того, что важнейшие памятники или утрачены, или еще не реставрировались. Древнейшими, возможно первыми, иконами И. с клеймами жития являются образ кон. XVI в. из СИХМ (очевидно, происходит из Иоанновского придела ц. в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» сольвычегодского Борисоглебского мон-ря) и упоминавшаяся икона, вложенная Н. Г. Строгановым в 1602 г. в ц. Происхождения честных древ Креста Господня и И. По размеру, иконографии и количеству клейм (24) эти произведения идентичны 2 житийным образам блж. Прокопия - кон. XVI в. из Сольвычегодска (СИХМ) и 1602 г. из Прокопиевского храма в Вел. Устюге (ВУИАХМЗ). По мнению Сорокатого, обе уцелевшие житийные иконы блж. Прокопия имели прототип сер. XVI в., находившийся у гроба святого, тогда же был создан прототип аналогичных житийных икон И. (Сорокатый. 2003. С. 160-161). Этой гипотезе противоречат сведения об убранстве храмов устюжских юродивых, содержащиеся в писцовой книге 1623-1626 гг.: если в Прокопиевской ц. кроме образа 1602 г. находилась житийная икона «на золоте», в среднике к-рой блж. Прокопий, по-видимому, был представлен вместе с Богоматерью «Молебная» (эта икона действительно могла быть написана в сер. XVI в.), то в ц. Происхождения честных древ Креста Господня имелась только одна житийная икона И., отождествляемая с вкладным образом Н. Г. Строганова 1602 г. (Устюг Великий. 1883. С. 6-7; Описание Вел. Устюга. 1993. С. 170, 172). Состав пространного цикла сольвычегодского образа кон. XVI в. и устюжской иконы 1602 г. пока неизвестен, однако он, безусловно, опирался на Житие И., написанное в 1554 г. Судя по иконе блж. Прокопия 1602 г., примерно половина сцен могла быть посвящена строительству храма и чудесам И. (чудо с горящей печью, исцеление жены устюжского наместника кн. Федора Красного кнг. Марии и расслабленной Екатерины). В то же время текст Жития дает основания полагать, что в отличие от древнейшего цикла Жития блж. Прокопия, открывающегося сценой прибытия юродивого в Устюг, житийные иконы И. изначально включали эпизоды, связанные с его детством.

Более поздние циклы Жития И. представлены памятниками, отражающими как теснейшую взаимосвязь почитания устюжских юродивых, так и «второстепенный» характер почитания этого святого по сравнению с почитанием блж. Прокопием. Они принадлежат к довольно редкому типу икон, к-рые объединяют сцены Житий 2 святых, не являющихся современниками или сподвижниками; 2 цикла разделяются по вертикали и читаются сверху вниз. Наиболее ранним примером такой житийной иконы устюжских чудотворцев служит образ из собора Михаило-Архангельского мон-ря в Устюге (ВУИАХМЗ), отнесенный к сер. XVII в. (Сорокатый. 2003. С. 161-164). В его среднике помещено изображение 2 юродивых на фоне огненной тучи и панорамы города, в к-рую включена сцена моления блж. Прокопия перед иконой Божией Матери «Одигитрия» в Успенском соборе; каждому святому посвящено 11 клейм. Более лаконичный вариант этого типа житийного образа представлен иконой посл. четв. XVIII в. из собрания А. В. Анисимовой (происходит из Вел. Устюга). В ее среднике оба юродивых изображены на фоне пейзажа и огненной тучи, извергающей каменный град (Шесть веков рус. иконы: Новые открытия: Выставка из частных собраний к 60-летию Музея им. Андрея Рублёва. М., 2007. Кат. 67). Из 16 клейм иконы 6 посвящены И.: рождество и крещение святого, его беседа с родителями (видимо, иллюстрирующая житийный рассказ о разговоре И. с матерью, удивлявшейся аскетической жизни сына), подвиги юродства И. в Устюге (святой, в белом рубище, с оголенным плечом, представлен на фоне холмистого пейзажа с постройками; у его ног - 2 белые ткани, по-видимому, одежды, в к-рых И. изображен в предыдущем клейме и которые он сбросил, начав вести жизнь юродивого), чудо с печью и со свящ. Григорием и погребение И. Краткость цикла объясняется желанием показать все основные события Жития блж. Прокопия (при этом иконописец не изобразил посмертные чудеса ни одного из святых, что говорит об упрощении житийной иконографии устюжских юродивых). Сцены чуда И. с печью и молитвы блж. Прокопия в Успенском соборе также включены в композицию неск. икон XVIII в. с изображением 2 устюжских чудотворцев.