Жертвы и герои долга. (Слово при закладке храма в городе Москве в память убиенного Великого Князя Сергея Александровича и всех павших при исполнении долга от злодеев-революционеров, 29 апреля 1907 года.)
Остави ныне, тако бо подобает нам исполнити всяку правду (Мф. 3:15).
Это божественное слово нашего Спасителя сказано Им пред крещением Иоанну Предтече, в ответ на недоумение Крестителя: «Мне подобает у Тебя креститься, и Ты ли грядеши ко мне?» – в ответ на готовый отказ Предтечи крестить Того, пред Кем он считал себя недостойным развязать ремень обуви его.
Подобает нам исполнити всякую правду... Это значит: исполни твой долг; так это нужно; в этом высшая правда, – и пусть пред долгом и высшей волей умолкнет и склонится всякое сомнение, всякое колебание.
Жизнь людей и руководящие их поведением взгляды всегда вращались около трёх основных положений: приятное, полезное, должное; иначе говоря, люди делают то или другое либо потому, что это доставляет им удовольствие, либо потому, что обещает и приносит им желанную пользу, либо, наконец, потому, что этого требует от них долг.
На таких основах, или, как говорят, нравственно-практических принципах строится личная жизнь; на них же строится общественная и государственная.
Нет особой нужды показывать и доказывать, к чему приводит последование первым двум началам. В глубине их лежит чистый и откровенный эгоизм, а это такой смертоносный яд для всякого начинания, который грозит гибелью всему, к чему он прикоснётся. Можно на почве эгоизма возбудить массы, временно сплотить их и объединить приманкой достижения цели, обещанием удовольствий и выгод.
Но утверждая и оправдывая, таким образом, эгоизм для одних людей, мы по тому самому не смеем говорить против его прав в других, а это порождает борьбу и злобу, сначала одной организованной и сплочённой борющейся стороны против другой, а затем и внутри самих борющихся сторон. Такой исход неизбежен ещё и потому, что приятное и полезное, удовольствие и выгода – начала слишком неясные, неопределённые и изменчивые; в них нет единства и устойчивости, постоянства содержания и внутренней обязательности. Всё, построенное на таких началах в жизни личной и общественной, неизбежно обречено на внутреннее разложение и конечную гибель, всё это развращает и растлевает жизнь человеческую. Горе людям, обществам и учреждениям, ставшим на такой путь! Горе эпохам, в которые возобладают подобные принципы жизни! Лучше бы им и не являться в мир.
В саду Эдемском, в роковом грехопадении первого Адама, в первом и столь гибельном появлении зла, мы видим именно такое торжество начал приятного и эгоистически-полезного над сознанием и велениями долга; по указанию и учению слова Божия, здесь источник всех несчастий человечества. Второй Адам, Господь с небесе, чтобы искупить людей и открыть им путь cпасения, столь дерзко и решительно отринутый грехом первого человека, на Себе показал, в вечный пример людям, совершенно противоположный и единственно правильный закон нравственной жизни.
Величественно изображает Его пророческое слово: Он оставляет небо и нисходит в уничижении на землю во имя добровольно воспринятого на Себя долга спасения людей. Тогда рех: во главизне книжней писано есть о Мне, еже сотворити волю Твою, Боже (Пс. 39:9; Евр. 10:7). Ясно и твёрдо говорит Он в начале Своего служения людям о Своём долге, в ответ на недоумение Крестителя: «подобает бо нам исполнити всяку правду». Властно и решительно Он отгоняет в пустыне искусителя-сатану, который звал Его пойти в мир на дело служения, вопреки долгу, не путём унижения и страданий, а путём славы и властительства. Открыто Он заявляет ученикам Своим, что Он пришёл творить волю не Свою, а волю Пославшего Его Отца. В ужасающих нравственных муках в Гефсимании Он остаётся верным той чаше, которую дал Ему пить Отец. Его волю исповедует, пред него склоняется, во имя её восходит на крест и Божественным «совершишася» заключает Свой величайший и единственный в истории мира подвиг долга.
Что Он обещает и заповедует ученикам и последователям? Указует Он и заповедует долг, долг прежде всего, превыше всего: «Когда вы исполните всё вам заповеданное, говорите, что вы рабы, ничего не стоящие, ибо сделали вы только то, что должны были сделать»... (Лк. 7:10).
Христианство, как религия жизни и свободы, не воспрещает ни приятного, ни полезного, но именно ради истинной жизни и истинной свободы христианина оно повелевает ему ни пред чем не склоняться, ничему не служить до рабства, до забвения и нарушения долга. «Всё мне позволительно, – говорит апостол, – но не всё полезно; всё мне позволительно, но не всё назидает; всё мне позволительно, но пусть мной ничто не обладает» (1Кор. 6:12, 10:23). Высшая же степень нравственного совершенства в том состоит, чтобы в долге и в его исполнении для христианина заключалось всё и высочайше-приятное и высочайше-полезное: «Благ мне закон Твой, – восклицает он словами псалма, – благ мне закон Твой, вожделеннее тысяч злата и сребра, слаще меда и сота; раб Твой возлюбил его» (Пс. 118:72, 140).
Творим ныне молитвенную память и чествуем благоговейной любовью тех многих убитых, растерзанных, погубленных, которые пострадали даже до крови и смерти во имя долга, вспоминаем с молитвой о тех верных рабах, которые закон, Господом данный, и долг, Им возложенный, возлюбили паче сребра и злата, паче меда и сота. В годину помутившейся общественной совести, в годину сатанинского издевательства над долгом и присягой, когда нарушение их объявляется уже не позором и низкой изменой, а признаком свободы и высшего развития; в годину, когда страшная сила зла захотела отринуть богооткровенный закон и построить жизнь личную, общественную и государственную исключительно на началах эгоизма, личных прихотей и похотей, на началах удовольствия и пользы, – во всех слоях русского общества нашлись люди, оказавшиеся верными идеальным заветам христианства, пострадавшие за них, – нашлись мученики долга.
В великом множестве проходят они пред нашим духовным взором, в великом множестве: их десятки тысяч только в эти последние два-три года. Здесь Великий Князь приснопамятный Сергей Александрович, и здесь же убитые солдаты, казаки, городовые; здесь министры, губернаторы, высшие начальники, и здесь же зарезанные, застреленные артельщики, сторожа, всякие служащие лица, виновные лишь в том, что они охраняли чужую жизнь, несли чужое имущество, или оберегали его от воровства и грабительства, именуемых ныне «экспроприациями»; здесь убитые священники, не умолкнувшие пред злом и его изобличавшие; учители и воспитатели, пробовавшие образумить молодёжь; здесь писатели, общественные деятели, что будили в других сознание долга; здесь члены патриотических союзов, во всех концах России избиваемые; здесь случайно подвернувшиеся под бомбы и выстрелы современных варваров прохожие, старики, женщины и малолетние дети.
Многие из этих жертв долга наперёд ясно знали, что их ожидает. Когда служили панихиду по разорванном на части бомбой министре Плеве, покойный Великий Князь Сергей Александрович, склонившись в молитве и весь отдавшись Богу и Его воле, уже знал твёрдо, что его участь решена, и его смерть будет такой же, как смерть оплакиваемого покойника. Слепцов, Игнатьев, Лауниц, Павлов... и другие, на смерть обречённые; солдаты, казаки, городовые, выходившие на пост после вчерашних расстрелов из-за угла их товарищей, – все они знали, на что идут, что их ждёт. Когда и теперь городовой утром станет на своё опасное место, крестится на все стороны и смотрит пред собой с молитвой на крест ближайшего храма, он обрекает себя на смерть, а семью на сиротство, бедность и лишения... Кто войдёт в душу этих мучеников, кто измерит глубину их молчаливого страдания, кто постигнет всю тяжесть угнетавшего их чувства осуждённых на смерть за верность долгу, – осуждённых каким-то беззаконным кровожадным судилищем, не знающим ни правды, ни жалости, упивающимся в веселии кровью, решающим жизнь и смерть без суда, без допроса, по одному безудержному размаху злобы, фанатизма и кровавого помешательства?! Да, тяжко им было, но тем выше, тем дороже, тем славнее их подвиги.
Революционная волна идёт на убыль, но слишком медленно, почти неприметно. Убийства продолжаются. Знаем, что многим из нас грозит смерть, знаем, что многие из нас обречены на кровавую расправу за смелость борьбы с революцией даже словом; остановка только за благоприятным и подходящим случаем... Но пока ещё свет очей с нами, и жизнь не отнята; над нами родное небо, ласкающее солнце; кругом родная природа, расцветающая теперь весеннею красой; с нами родные и близкие люди, родные храмы...
Но что сказать вам, безвременно погибшие, убиенные и растерзанные, мученики долга? Кто вас утешит и восхвалит за понесённые страдания, за отданную родине в молчаливом подвиге жизнь, за кровавые горящие раны? Где теперь ваше родное, ваше небо, ваше солнце? Где ваш храм и где вы служите Богу, Которого вы возлюбили?
Отвечает святой тайнозритель Иоанн:
«Взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, стояло пред престолом и Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И начав речь, один из старцев спросил меня: Сии облечённые в одежды белые, кто они, и откуда они пришли? И сказал мне: Это те, которые пришли от великой скорби. За это они пребывают ныне пред престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них. Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будут уже палить их солнце и никакой зной. И отрёт Господь всякую слезу от очей их, и смерти уже не будет, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее всё прошло». Для них уготован «на небе новый и великий город, святой Иерусалим. Господь Бог Вседержитель – храм Его и Агнец; и город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне, ибо слава Божия осветила его и светильник его – Агнец. Ворота его не будут запираться днём, а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов» (Откр. 7:9-16, 21:4, 10, 22-26).
Вот где покой ваш, мученики долга, вот ваше небо, вот новый город, ваша вечная родина!
В царство вечного вашего покоя пусть проникнет к вам молитва любви с вашей родины земной. И скорби, и стоны, и слёзы, – горючие слёзы ваших вдов и сирот, отцов и безутешных матерей, родных, близких и всех честных русских людей, верных долгу пред Богом и родиной, – пусть взойдут на небо. Океаном горя нашего поднимутся эти слёзы и достигнут вечного града вашего, вашей новой отчизны. Они предстанут безмолвные пред Сидящим на Престоле и будут умолять о вас Вечного Агнца, Искупителя мира, умолять Вечную Милость и Правду... Долго-долго будут они литься по скорбному лицу вашей земной страдающей родины: просочатся они и до ваших земных могил и омоют ваши страдальческие кости!
Нам же, ещё оставшимся в живых, всем слугам добра и отчизны, нам в заповедь: молитва о вас и память, почитание вашего подвига не словом только, но делом, – верностью христианским началам жизни, верностью нашему долгу пред Богом и родиной, неустанной борьбой с замутившеюся общественной мыслью и совестью, готовностью постоять во имя долга до смерти и крови.
Только в этом выразятся наше почитание и наша благодарность мученикам за родину. А страх, уступки, измена тому, чему они служили, – это будет признанием бесплодности и ненужности их подвига, горькой насмешкой над пролитой их кровью, вторым их распятием.
Кровь Агнца Непорочного – Христа, пролитая во оставление грехов мира, будет приноситься здесь воспоминательной умилостивительной о них Жертвой. Да будет она для них очищением и залогом вечной к ним милости и вечного спасения. Они ушли от земли, ибо так подобало им исполнить всякую правду, по образу Христа.
Да будет правда Его и милость их вечным покровом, их вечной радостью! Аминь.
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 3: Проповеди и поучительные статьи на религиозно-нравственные темы (1906-1908 гг.). - 1995. - 794, VII с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
