Слово при вручении жезла Преосвященному Пимену (Белоликову), епископу Салмасскому, начальнику Урмийской миссии
Преосвященный епископ Пимен, возлюбленный о Господе брат!
Приветствую тебя с принятием архиерейской благодати. Господь судил тебе снова, уже третицею, как сказал ты при своем наречении, возвратиться на служение в любимою тобою Урмию, которой ты отдал шесть лучших лет своей жизни. Но это уже не та богатая и цветущая, особенно в христианской части, область, какою ты знал ее два или три года назад. Жестокая рука врагов сделала ее совсем неузнаваемой, и вот какую печальную картину представляет она сейчас по дошедшим до нас официальным сведениям. Селения христиан в количестве двух третей разрушены и опустели. Значительная часть насельников их убита. Храмы, коих насчитывалось до сорока, разрушены и опустошены. Церковное имущество разграблено. Иконы поломаны или сожжены. Из серебряных сосудов, похищенных из храмов, пьют на своих пирушках мусульманские ханы. Из дорогих облачений сделаны покрывала на их седла. Оставшиеся в живых христиане бродят, как овцы распутанного зверями стада. И вот все это предстоит тебе, как начальнику миссии, собрать, восстановить, привести в порядок, благонастроить и благоустроить. Задача далеко не из легких, и нужно иметь много твердости духа, чтобы не прийти при этом в смущение. Но здесь невольно приходит мне на память история восстановления Иерусалимского храма, которая может послужить для тебя некоторым ободрением. Когда Неемия, болея душою о бедственном состоянии своего народа, задумал восстановить разрушенные стены Иерусалима и храм его, то многие смеялись над ним и говорили: «Что это за дело затевает он», – указывая этим на его неосуществимость. Что же сказал на это Неемия? – Бог Небесный, сказал он, Он благопоспешит нам, и мы, рабы Его, станем строить (Неем.2:20). И эта надежда его на Бога не посрамила. При всех известных нам из истории величайших трудностях и препятствиях к сооружению храма, он все-таки построил его, хотя и не такой величественный, каков был храм Соломона.
Восстанем, хочется сказать мне вместе с Неемиею, и мы, и будем строить.
Говорю это, разумея не столько внешние, вещественные храмы, сколько храмы духовные, к созиданию коих главным образом и призываемся мы, пастыри, и не в одной только Урмии, но и во всей нашей Церкви. Ибо подобное тому, что было во времена Неемии в Иерусалиме, видим мы во многих отношениях в нашей Церкви, в нашем христианстве. Как там враги еврейского народа, ворвавшись в город и разрушив его стены и храм, завладели тем, что им не принадлежало, так и у нас враждебное язычество устрояет свой лагерь и раскидывает свои палатки, все шире и шире раздвигая свои пределы.
И у нас явилось много лжеучителей и лжепророков, которые, будучи костью от наших же костей и плотью от нашей же плоти, отпали от нас и действуют против нас.
И как разрушительно действуют! Нужно совсем не иметь зрения, чтобы не видеть тех ран и тех аварий в нашем церковном корабле, которые являются следствием этой деятельности. Мы видим, с каким успехом прививают они к нашему обществу идеи лжеименной материалистической науки, которая Христа низводит на степень обыкновенного смертного, а человека на степень животного, так что он свое назначение и цель своей жизни полагает в удовлетворении только животных потребностей. Мы видим, как глубоко под влиянием этой науки проникают в наше общество материальные интересы и чувственные удовольствия, делаясь у одних главным и у других почти единственным предметом чаяний и вожделений. Мы видим, как вследствие этого слова Евангелия: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его – стали предметом глумления, а следующие за ними слова: и это все приложится вам (Мф.6:33) – предметом насмешек и издевательства. Мы видим, какую непроходимую между сословиями пропасть роют наши социалисты, науськивая и восстановляя бедных против богатых, рабочих против работодателей-фабрикантов, слуг против господ и превращая заповедь Божию не укради, и не пожелай в слова лжи – «собственность есть воровство».
Мы видим, как попирается у нас заповедь о воскресных и праздничных днях и как неохотно слушается проповедь о покаянии, об обращении к Богу и о духовном возрождении, потому что многие, коим улыбается пока счастье, надеются прожить и умереть без Церкви. Да и между теми, которые не порвали еще связи с Церковью, посещают ее богослужения и числятся ее членами, одни довольствуются только внешней церковностью, а другие, колеблемые всяким ветром учения, охотно идут вслед за лжеучителями, вроде братцев и других самозваных лжехристов и лжепророков. И только незначительная часть наших пасомых усердно воспринимает и сохраняет в своем чистом сердце слово Божие и в терпении приносит плод. Все это не служит ли для нас, служителей Церкви, достаточным побуждением усилить свою деятельность и сказать вместе с Неемию: «Восстанем и с надеждою на Бога будем строить (разрушаемое здание)».
Но вот со всех сторон мы слышим при этом возражения, коими отрицается нужда и польза и возможность этого строительства. «Вы не должны строить, – раздается со стороны гордой науки, которая отрицает Иисуса Христа, во плоти пришедшего. – Христианство отжило свой век, вера в живого личного Бога и Его откровение погасла. Здание церковное, которое вы хотите поддерживать, настолько обветшало, что восстанавливать его – напрасный труд. Посмотрите, как глубоко дух новейшего образования проник во все слои общества».
«Вы не должны строить, – говорят другие, которые все терпят, со всем мирятся, только не с христианством и религией вообще. – Ваше строительство не что иное, как ретроградство, задержка и тормоз неудержимо идущего вперед просвещения и мракобесие. Благо народа зависит не от религии, а от развития культуры и цивилизации, и идти к народу нужно не с религией, а с книгой в руках. Устраните себя от этого строительства и не мешайте нам вести парод к просвещению и культивировать нашу страну».
«Вы не должны и не можете строить, – кричат снова другие. – Ваши Таинства не служат к обновлению жизни, у вас нет пророческого духа, как это было в Ветхом Завете, нет и чудес, какие были во времена апостолов».
Что сказать на эти, как и на многие другие нападки со стороны врагов Церкви? То же самое повторяю еще раз, что сказал Неемия врагам своим, которые противодействовали восстановлению Иерусалимского храма. – Бог Небесный, Он благопоспешит нам, и мы, рабы Его, станем строить. Да, мы, пастыри, должны и будем, при помощи Божией, строить церковное здание; мы должны и будем продолжать свою проповедь – проповедь не от себя самих, не от своей мудрости, но проповедь от Христа и о Христе Распятом, Который для неверующих – соблазн и безумие, а для верующих – Божия сила и Божия премудрость (1Кор.1:23–24). Мы веруем и не перестаем веровать и возвещать народу, что правда возвышает народ и грех для него – пагуба. Мы всегда умоляли и будем умолять своих слушателей: не ожесточите сердец ваших (Евр.3:8), покайтесь (Мф.4:17) и примиритесь с Богом (2Кор.5:20). Мы всегда говорили, говорим и будем впредь с настойчивостью повторять, что никогда не может человек войти в Царствие Божие, если... не родится свыше (Ин.3:3), то есть что никакими внешними реформами и преобразованиями не достигнет он своего счастья, если он внутренне, нравственно-духовно не преобразует себя по образу Христа. И это будем делать мы всюду: и в храме и вне храма, и в школе и в семье, и в тюрьмах и лазаретах – словом, всюду, где есть душа человеческая.
Да, говорит гордая наука, вы можете это делать – пожалуй, и делаете, но делаете словами и только словами, и все, что таким образом вы строите, есть не что иное, как картонный домик, который разлетится при первом дуновении ветра. Но не так ли же и вы, спросим вас, апостолы неверия, ведете свое дело? Ведь и вы не иначе строите, как только словами. Таким образом, учение стоит против учения, одно свидетельство против свидетельства, слово против слова, – но посмотрим, какое слово более основательно, более прочно и устойчиво – «да» нашей веры или «нет» вашего неверия, слово мудрости века сего или слово Того, Который говорит: небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Мф.24:35 и др.). А если это слово вечно и непреложно, то не в праве ли мы с полным дерзновением сказать опьяненным материалистической наукой от имени Церкви словами пророка Михея: Не радуйся ради меня, неприятельница моя! хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь свет для меня (Мих.7:8).
Вот что, возлюбленный собрат, нашел я уместным сказать тебе в настоящую, единственную минуту в твоей жизни, при вручении жезла сего. Я сказал это, чтобы ободрить тебя среди заявленного тобою смущения и возбудить большую ревность и большую надежду на успех предстоящего тебе, поистине великого подвига. Но так как успех каждого дела зависит от Бога, то усердной молитвою прошу присоединиться и вас, боголюбивые братия и сестры, в таком множестве присутствующие при настоящем торжестве.
Господи Боже, великий и многомилостивый! К Тебе воздеваем мы свои руки и устремляем свои взоры и сердца. Призри с небесной высоты Своей на смиренного раба сего, с такою любовью и самоотвержением идущего в далекую страну собирать злополучных овец Твоего распуганного стада. Ты Сам, Господи, избрал его орудием Твоей благодати и дал ему такое назначение. Ты знаешь, как труден этот подвиг и как мало благоприятствует успеху этого дела наше лукавое время. Но Ты знаешь, Ты видишь и огонь той ревности, с какою он идет на это дело. О, предотврати Твоею мощною десницею то, что может погасить в нем этот огонь, и даруй ему и мужество, и силу, и крепость для совершения своей миссии. А нам, с такою любовью напутствующим его, даруй и впредь не оскудевать в этой любви к нему и к его делу, но еще более возгревать ее в себе, выражая ее не словами только, но делами благотворения.
* Пимен (Белоликов; 1880–1918), епископ Семиреченский и Верненский, священномученик. В 1904 году окончил Киевскую Духовную Академию и назначен миссионером в Урмийскую миссию. Пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха. С 1906 года помощник начальника той же миссии. С 1911 года – ректор Александровской Духовной семинарии в сане архимандрита. С 1912 года – начальник Урмийской миссии. С 1914 года – ректор Пермской Духовной семинарии. 6 августа 1916 года хиротонисан в Петрограде во епископа Салмасского и назначен начальником Урмийской миссии. С 1917 года – епископ Семиреченский и Верненский (Алма-Атинский). В 1918 году был расстрелян. Прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе 2000 года.
