Россия и Восток. Речь при открытии Тифлисского Отделения Общества Востоковедения. Произнесена 5 апреля после молебствия, совершенного высокопреосвяшейнешим Флавианом экзархом Грузии.
Россия и Восток
И придут от востока и запада, и севера и юга и возлягут в царствии Божием (Лк. 13:29).
Говорить о Востоке, о восточном вопросе, о движении на Восток, по общему понятию, значит – непременно вторгаться в область сложных вопросов политических, неуместных в устах служителя Церкви. Говорить же о Востоке, как священнику, значить, по установившемуся мнению, поднимать вопросы религиозные, входить в рассмотрение и разрешение старых, неоконченных счетов христианства и мусульманства в их прошлом и настоящем, переходя, таким образом, на почву споров и взаимного раздражения.
И то и другое, и политические виды, и религиозные счеты, не имеются в виду Обществом, действия которого открываются в настоящие минуты в нашем крае и которое в первом пункте своего устава говорит нам, что оно имеет целью содействовать сближению России с восточными странами.
Но не говоря уже о том, что всякое сближение стран и народов между собою на почве мирных отношений, взаимной любви и уважения не может не входить в задачи и не может не вызывать благословения той Церкви, которая ежедневно воссылает моления о мире всего мира и соединении всех, – не говоря уже об этом, к счастью, в самом историческом призвании и географическом положении России самим Промыслом указаны ей особые отношения к Востоку, отношения мира, согласия, сближения и соединения.
В поздний, сравнительно, час истории Pocсия призвана к историческому бытию. Но с тех пор, как восточные славянские племена – поляне, вятичи, древляне и проч., отрешившись от племенного определения, под влиянием христианства, получают форму бытия более широкую, возводящую племенные виды к высшему единству и, по замечанию летописца, прозываются Русью, сливаясь, таким образом, в один народ – русский, слагая одну землю русскую; с тех пор, как на берегах Днепра и Ильменя образовалось русское княжество и после принятия христианства от одряхлевшей и умирающей Византии сделалось наследником ее исторической задачи и мирового призвания, – с этих пор пред новым народившимся членом семьи исторических народов – пред Русью и в даль времен, и в ширь беспредельного на Востоке простора развернулась перспектива величайшей мировой исторической роли: естественного посредничества между искони враждебными Западом и Востоком и высшего их синтеза в области религиозной, культурно-социальной, политической... Эта задача России не может быть названа ни искусственно-придуманной, ни намеренно, с какими-либо тайными, себялюбиво-государственными целями созданною. Она, как естественная и неизбежная, властно толкалась в двери нашего исторического сознания в те моменты, когда мы о ней, под влиянием неблагоприятных условий жизни, забывали; она жила в культурных формах жизни нашего народа, в которых сохранилось много остатков когда-то бывшей непосредственной близости нашей с Востоком, этою колыбелью религий и удивительно живучих в связи с религией культур, от времен доисторического переселения наших индо-европейских предков из таинственных восточных стран; она жила и мощно проявлялась в смутных порываниях наших старинных удальцов сначала к восточной Европе – к Волге, Оке, Каме, к Хлынову, Уралу, к морю Хвалынскому, потом к странам сопредельной Азии в такой шири и просторе, что этому не помешали ни великий океан-море, ни далекая и неведомая Америка... И всему этому стихийному движению нашего народа к Востоку как бы вторило присущее всем странам и народам Востока сознание обаятельного величия Белаго Царя...
Географическая сопредельность, историческое призвание дают России такое положение по отношению к Востоку, что здесь ей место по самому положению вещей, по самой истине ее исторического бытия, по переданным заветам древней Византии, которой она преемствовала в мировом делании. На Западе России делать нечего: на своем поле он поработал для человечества довольно, совершил ряд величайших подвигов в области мышления, знания, жизненного опыта, благодеяниями которых и мы пользуемся, да и должны воспользоваться во всей полноте, как общечеловеческим достоянием. Притязания наши к Западу только в том и заключаются, чтоб он сам признал наши права на историческое существование и мировую деятельность. Россия не всегда встречала и встречает это признание, оттого и положение наше по отношению к Западу есть положение оборонительное; ни для кого не тайна, – и это особенно нужно подчеркнуть в настоящие минуты для выяснения отношений России к Востоку, – ни для кого не тайна, что, конечно, не ради азиатских народов Востока мы содержим нашу громадную армию, а ради отпора притязаниям Запада...
Но если на Западе нам собственно искать нечего и мы стоим к нему силою вещей в положении оборонительном, то по отношению к Востоку мы искони находились и находимся в положении наступательном, не в страшном воинственном смысле, нет, – мы воевали только поневоле, – но в смысле культурного воздействия, всестороннего возвышения жизни, в смысле мирного посредничества и мирных сношений. Здесь с Востока, действительно, открывалось широкое поприще для зиждительства нашему национальному духу. И потянуло нас сюда давным-давно. Сначала, конечно, цели и побуждения были исключительно религиозные, которые сказались в многочисленных хождениях наших древних предков на Востоке ко святым местам, давших сильный толчок древне-русской письменности20. Но с течением времени, уже с XIV века, русские люди ходят на Восток не по одним религиозным побуждениям, стараются и знакомиться с ним более подробно. В XV-XVI вв. такие путешествия все более и более учащаются. Здесь мы уже видим знакомство наших путешественников и с Кавказом, и с Персией, и с Малой Азией. Но сведения, доставляемые ими о Востоке, отличаются характером басен, представляя иногда собрание непостижимых нелепостей, – и это отсутствие точных и верных сведений было обоюдно невыгодно и для России, и для Востока21. В XV веке, однако, мы видим путешествие на Восток замечательного русского человека Афанасия Никитина, имя которого должно быть дорого для нашего Общества. Нужно заметить, что он совершил свое путешествие на Восток чрез Персию, к Персидскому заливу, в Индию до о. Цейлона и обратно чрез Персию и Турцию до Трапезунда за 25 лет до открытия пути в Индию европейцами, а записки его, по обстоятельности, по точности и верности сведений, могут с полным правом быть поставлены если не выше, то во всяком случай наряду с отчетами знаменитейших европейских путешественников22. Но и этот наблюдательный, необыкновенно умный и энергичный русский человек потерпел в своем путешествии много невзгод и полное разорение в торговых делах от причины, которая и доныне тяготеет над нами в наших отношениях к Востоку: «Меня залгали», говорит он в объяснение своих неудач. Вот это-то «залгали» не покончилось и до настоящего времени, и разорять тьму всякого рода «залганья», которое нередко является средостением между Россией и Востоком, и призвано «Общество Востоковедения». Смутные времена нашей истории, домашние тяжкие заботы государственного строения на некоторое время отдалили нас от Востока. Государственный гений Петра Великого, прозревая историческое призвание России, вновь обратил ее внимание на Восток, но последующие поколения более занялись Западом, и надолго невежество и косность сделали то, что мы мало знали Восток, и Восток мало знал нас, а враги воспользовались всем этим, чтобы сгустить еще больше эту тьму неведения посредством всякого рода «залганья», с которым боролся еще Афанасий Никитин. В наше время мировые события властно и решительно вдвинули Восток и ближний и дальний в сферу интересов России и западной Европы. Кому из них ближе по праву и обязанности, кому естественнее стать лицом к лицу к Востоку, кому исторически суждено послужить естественным мостом между Востоком и Западом и отношения их направить не к разрушению, а к созиданию всемирного спокойствия, – в этом не может быть сомнения ни у одного благоразумного и беспристрастного человека. И деятельность России в китайских событиях воочию убедила мир, что не захваты, не корысть, не порабощение, не разбойничьи инстинкты руководили здесь Россией, а мир и благожелательность и сознание своего исторического призвания в деле мирного объединения Востока и Запада.
То же, конечно, нужно сказать и по отношению к ближнему Востоку – мусульманскому. Здесь, в Тифлисе, в Закавказье, которое непосредственно граничит с этим Востоком, Отделению Общества Востоковедения как нельзя более подходящее место для плодотворной деятельности: здесь именно нужно дать восточным народам точные и правильные сведения о России, об ее желаниях и стремлениях, с другой стороны, нужно ознакомить и русское общество с материальными нуждами и духовною жизнью Востока; тогда сама собою обрисуется правдивая картина жизни Востока в ее многообразных проявлениях, правдиво определится и роль России на азиатском Востоке и ее общечеловеческое призвание, вместе с тем определятся нужды, потребности и задачи деятельности русского общества на окраине. А в правде великая сила: стоить ее только показать, и облако всякого «залганья» рассеется само собою. Смутным порываниям русского народа к Востоку и смутным влечениям Востока навстречу России, не погибшим в течение веков, при всякого рода враждебных влияниях сознательной клеветы и бессознательного невежества, нужно теперь дать укрепиться в разуме, нужно дать освещение и прояснение в добросовестной научной работе, посвященной взаимному всестороннему и правдивому знакомству России и Востока. И мы верим и надеемся, что указанный России Промыслом исторический долг будет ею выполнен. Тому порукою многовековая, исполненная бескорыстия и высокого благородства работа ее на Востоке, которая в наши дни не только не умалилась, но в трудах Венценосного Вождя России приобрела новый блеск и явилась пред миром в полной красоте и обаятельности. Мы сильны историческою правдою.
Не будем скрывать, что с точки зрения некоторых односторонних учений граничащего с нами Востока мы представляем собой так называемый «дар-уль-харб», т.е. мир вражды, – мир, с которым нужно воевать... Но и самый враждебный человек опустит руки при виде ближнего, который долгим путем, правдивою и благожелательною деятельностью ясно, как Божий день, показал и доказал свои мирные и добрые намерения. Обратить этот «дар-уль-харб» из мира вражды в мир благоволения и согласия, это – задача «Общества Востоковедения», достойная благословенья Церкви и сочувствия всех добрых и мыслящих людей.
Источник: Полное собрание сочинений : В 5-ти т. / Протоиер. И. Восторгов. - Репр. изд. - СПб. : Цар. Дѣло, 1995-1998. / Т. 2. : Проповеди и поучительные статьи на религиозно-нравственные темы (1901-1905 гг.). – 1995. – 890 с. - (Серия "Духовное возрождение Отечества"). ISBN 5-7624-0002-6
