Проповедь в субботу пятой седмицы Великого поста

Се, Раба Господня… Призрел Он на смирение Рабы Своей…

Лк.1:38, 48

Вот смиренные слова Той, Которая возвеличилась паче Серафимов и Херувимов и возвеличила Собой смиренное естество наше! Этими словами началась божественная слава Избранной от всех родов, а с Ней и всех нас.

Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему, — это были последние слова Пресвятой Девы. Призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды, - это были первые слова Присноблаженной Матери. И там, и здесь одно, вечнопамятное и вечноублажаемое слово Раба.

Чтитель и подражатель Преблагословенной Девы Матери! Высокая тайна богоугодной жизни призывает нас ныне к себе. Посвятим ей наше внимание.

Раба Господня… Какая бесконечно великая пучина, дел Божественного Промышления излилась из такого малого и незаметного по-видимому источника! Раба смиренным исповеданием Своего рабства дарует миру вечную свободу, вводя в него Свободителя душ наших… Блаженное рабство! Незаконная и неразумная жажда свободы поработила человека греху; преданность рабская, безответное и свободное отречение от свободы освободили его от греха! Невинность неопытная утратила царство и всыновление. Невинность, воспитанная опытами молитвы и богомыслия, стяжала роду человеческому Царя вселенной и Сына Божия. Матерь людей связала землю узами проклятия и вражды против человека. Матерь Богочеловека разрешает землю от клятвы Божией и заставляет ее от человека чаять себе свободы, вместе с его свободой! Всё возвращается в прежний богоустановленный порядок!

Един при этом всеобщем освобождении стенет тьмы предстатель, возревновавший некогда о свободе и связываемый теперь еще большими пленщами мрака… Но не затемним праздника светоносного рабства памятью о мрачной участи безумно и несчастно взысканной свободы. Ублажим святое христоприемное и христодательное рабство, да будем рабы Господни и сбудется некогда на нас слово Господне: Где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой (Ин.12:26).

Раба Господня… Работать и служить часто значит одно и то же. Служение есть первая принадлежность рабства и первое свойство раба. Оно было первым свойством и присноблаженной Рабы Господней. От детства Она посвящена была на служение при храме Божием и служила, по преданию церковному, до самого совершеннолетия; следовательно, всё то время, в которое воспитывается и обогащается навыками и склонностями дух человека, Она провела в служении — училась служить роду человеческому. Очень мало известна нам последующая жизнь Пресвятой Девы. Она служила в доме Иосифа, несмотря на всё, что слышала в Благовещении и Рождестве Христовом, с таким усердием и самоотвержением, что для посторонних казалась Женой святого старца. Мы знаем, что Она искала услужить на браке в Кане; более ничего не говорит нам о Ней Евангелие.

Зато предание и история церковная представляют нам бесконечную повесть служения Ее роду христианскому. Нет надобности говорить об этом подробно. Как раба Господня, Она искала и ищет служить преимущественно рабам же Господним, споспешествуя освобождению их от греха и порабощению воле Господней. Нет здесь для Нее и быть не может ни в чем препятствия для оказания нуждающемуся Своей услуги. Всякое время миробытия, жизни, года, дня и часа, всякое место владычества Господня, всякий возраст, пол, чин и степень образования, всякий возглас, вздох и молитвенный помысел — всё имеет право и счастье привлечь услугу Заступницы и Ходатаицы рода нашего.

Рабы Господни! Переведем внимательную мысль от Рабы и Матери Господа нашего к самим себе. Большая часть из нас также всю жизнь проводит на службе. Служба есть неизбежная потребность всякого благоустроенного общества. Она берет у человека труд и силы и дает ему звание, значение, образ жизни, честь и насущный хлеб. На нее потому преимущественно обращается наше внимание… Святое дело службы само по себе! И благословен Бог, призвавший того или другого из нас к тому или другому роду службы! Но из чего человек, вдавшийся в суету и пустоту мирскую, не может сделать злоупотребления? Чем не может поработить парящего ко Господу духа своего? Служба очень часто перестает у него считаться служением и превращается в должность, из должности нередко переходит в наемничество, из наемничества может перейти в тунеядство. Нет сомнения, что последнего рода служба не есть служба Господу, Который заповедал служить, а не жить только на счет службы.

Служба наемническая не дает человеку права на заслугу. Тогда как слуга верный, то есть истинный раб Господень, готов душу свою положить на вверенное ему дело, наемник при первом удобном случае бежит от дела, яко наемник есть… Зато, когда настанет время мздовоздания, он получит только свой условный пенязь. Наемничество обличит и укорит тогда само себя. Наемник возропщет, на что и за что? И сам не узнает. Друг! - скажет ему Господь. — Я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со Мной? Возьми свое и пойди (Мф.20:13). Лучше наемничества по-видимому тот вид службы, который представляет нам ее должностью. Так большей частью мы и понимаем свою службу. Не скроем от себя, что должность говорит о долге, а долг — о займе. Таким образом, различие между наемничеством и должностью (так сказать: заемничеством) очень незначительное. Кто имеет в виду только долг, тот спешит расплатиться, чем и ограничиваются его цели. А тем, следовательно, ограничатся и последствия его службы.

Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие (Лк.17:10). Почему? Потому что сделали, что должны были сделать. Станет ли господин благодарить раба своего, — прибавляет Господь, — за то, чтоон исполнил приказание? Не думаю (Лк.17:9- 10). Если Господь, наш будущий Судья и Мздовоздаятель, так не думает, то всуе упование наше на должностную службу нашу. Надо нам гораздо далее ее границ простираться своим служением.

Есть служба особенного рода, не свидетельствуемая списком дел и служебных перемен, но вносимая ангелом жизни нашей в сокровенную книгу жизни, — служба усердия, а не долга. Этой службой приходил послужить Сам Сын Божий. Этой службой служила и служит Присноблаженная Матерь Его. Ею служат миру и роду нашему ангелы и святые Божий — негласно, незаметно, с участием и любовью неотступной и предупредительной, всюду приникая, на всё призирая, всячески стараясь изыскать случай и способ сделать добро. Высота и особенное могущество этих небесных служителей да не внушают тебе извинения и отговорки, раб Божий! И у нас у всякого есть свой небольшой круг жизни, на котором мы возвышаемся и стоим могущественно. Исполни же этот малый круг своей христоподражательной службой, не воздремли и не усни, когда все к тебе чают; дай, пособи, укажи, отведи, награди, приласкай… И если хочешь, чтобы цвет дел твоих был не только прекрасен, но и благоуханен, при всяком добром деле старайся закрыться от пытливости, молвы и даже собственного к себе внимания, отдавая себя в совершенное рабство Господу. И тебя, верного в малом, Он поставит над многим. Незаметно для себя самого ты войдешь в радость господина твоего (Мф.25:23). Кто хоть когда-нибудь на малое время не сознавал в себе блаженнейшей потребности благотворить втайне?.. Кто сознавал, — не угашай духа. Это дух наш богоподобный высказывает Себя свойственным ему духовным, утаенным образом. Пусть же он дышит, где хочет, а никто не ведает, откуда приходит и куда уходит (Ин.3:8).

Раба Господня! Раб не знает, что делает господин его (Ин.15:15); слышит иди — и идет, приходи — и приходит (Мф.8:9), — послушно и безропотно несет свое иногда нелегкое служение. Таково точно было благоплодное рабство и Пресвятой Девы! Ответ Ее благовестнику воплощения Бога Слова превышает всё, что мы можем сказать в честь послушания. Да не покажется кому-нибудь неудивительным послушание глаголам Благовещения, столь вожделенно-радостным и столь очевидно верным…

Имейте веру Божию, — сказал Господь. — Истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет (Мк.11:23). И вожделенно для всякого и несомненно верно обетование Спасителя. Но у кого достанет мужества оказать послушание словам Его? Послушание присноблаженной Рабы Господней в этом случае предупредило благодатные и чудотворные времена Нового Завета — тем Она выше и достославнее. Пророческий дух Елисаветы назвал Ее блаженной за то, что Она поверила, потому что совершится сказанное Ей от Господа (Лк.1:45).

Глубокая тайна смирения Рабы Господней не дала нам радости увидеть и ублажить послушливую жизнь Ее. Но что вся Она была живым послушанием, об этом свидетельствует уже и то обстоятельство, что Матерь Господа до последних дней жизни Его привитала у Своих родных и, конечно, трудами послушания снискивала пропитание насущное.

Приведенный нами пример духовного нашего бессилия может испытателя судеб веры и Церкви Христовой смутить недоумением: отчего наше время так разительно не похоже на древнейшее время христианства? Отчего оно представляет в людях так мало сердечной простоты, чудодейственной веры и подвижнической жизни? От того, что истлело в них семя духовного плодоношения — святое послушание, рабски-покорное и безответное. В наше время, когда все более надлежащего заняты собой и доверчиво слушать не всякий расположен, слушаться (а еще менее — быть послушным) надо заставлять силой!

Рабство воли кажется почему-то противным человеческому достоинству, не согласным с естественным правом его… Но и естественное право не может восставать против рабства; оно само всё основано на рабстве — перед совестью и законом, то есть перед Богом и людьми. Самолюбие опасается, как бы послушание не сделало человека бесхарактерным, мелким, пустым и неспособным к самодеятельности и рассудительности, как бы рабство не умертвило в нем духа и не сделало его бессловесным. Самолюбие как бы и не знает, что человек давно уже потерял право на свободу… Рабство и послушание — неизбежная доля человека после того, как он потерял владычество свое, поддавшись увлекавшей его похоти. Теперь вопрос жизни уже не в том, рабом ли быть или свободным, но — кому или чему лучше работать. Закону ли Божиему и установлению человеческому, вековыми опытами утвержденному и оправданному, или беззаконию, волнующему человека во имя его свободы и обещающему всякого самого для себя сделать законодателем? Раб Господень разрешает этот многотревожный вопрос очень просто. Он не берет на себя судьбы своей и просит Бога дать ему пестуна — живой образ и голос Его Самого, в уверенности, что по мере большей преданности воле другого, он более и более освобождается от рабства своей воле и восходит к бесстрастию (совершеннейшему на земле образцу божественной свободы).

Рабы Господни! Мы — свидетели трудной, кровавой, грозно-поучительной борьбы усиленно вызываемой свободы с насильственно подавляемым рабством. По человечеству ходит новая язва — разрушительных начал, потрясающих народы и царства (говорено в 1849 г.). Именем самого человека хотят восставить его на самого себя. Ревнуя по свободе, настойчиво требуют рабского послушания воплям страсти и безумия, как будто человечество может забыть, какими неоценимыми и незаменимыми благами оно обязано христолюбезному рабству и христоносному послушанию, как будто может когда-нибудь выйти у него из вида Христос, Который, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти (Флп.2:6 ‑7). Да не поработит нас с тобой, раб Божий, ненужная и безрадостная свобода!

Раба Господня!… Как мало слов слышим мы из уст Богоматери! На привет архангела Она отвечала одним смущением, на обетование — самым кратким и немного пытливым замечанием.

Согласие Ее, как видим, еще короче. Новое достоублажаемое свойство Рабы Господней! Смиренная молчаливость — по преимуществу свойство Богоматери. Как нельзя более Святая Дева этим свойством соответствовала намерениям Божественного Совета, утаивавшего до времени преестественное дело вочеловечения Божия! Она никому (даже самому праведному Иосифу) ничего не сказала о преславной тайне Благовещения. Она сохраняла все слова ангелов и человеков о Сыне Своем, слагая слова эти в сердце Своем (Лк.2:19), молчаливо ожидая, пока само собой настанет время откровения тайны Божией. Как бы не зная ничего и не помня слов архангела, через 12 лет терпеливого внимания к совершающемуся таинству Она дивилась, найдя Иисуса, сидящего посреди учителей; и после слов Его: или вы не знали, что Мне должно быть в том; что принадлежит Отцу Моему? - вместе с Иосифом казалась не разумеющей сказанных Им слов (Лк.2:49–50).

Со времени вступления Спасителя в дело служения роду человеческому смиреннолюбивая душа Ее еще более утаилась от мира. О Матери великого Пророка и Чудотворца никто, по-видимому, не знал и не имел нужды знать. Ходила ли Она вослед Его, как ходили многие, имевшие гораздо меньше причин быть при Нем, или нет, — неизвестно. Если и ходила, то так прикровенно и безмолвно, что сами ученики Христовы не имели повода упомянуть о Ней. С тем же безмолвием явилась Она ко Кресту и с тем же безмолвием отведена была от Креста, как бы всё еще слагая тайну Божию в сердце Своем, хотя уже и земля и небо возвещали ее.

И потом, по вознесении Господа нашего на небо, когда Она имела величайшую славу и честь считаться Матерью Бога, Раба Господня не изменила обыкновенной кротости и молчаливости духа Своего; жила, как бы Ее не было, и почила, как бы вовсе не думая, что Ее Успение славят Власти и Престоли, Начала и Господства, Силы и Херувими, и страшнии Серафими, что радуются земнороднии о Божественной славе Ее красящейся, припадают царие со Архангелы и Ангелы…

Достойная Кроткого и Смиренного сердцем Матерь. Как Он, Господь и Бог наш, вечная мудрость, благость и сила, Сам совершенный, умалил Себя до того, что должен был пострадать… и войти в славу Свою (Лк.24:26), за претерпение смерти увенчан славой и честью (Евр.2:9), — подобно этому и Матерь Его Преблагословенная как бы вовсе не считала славой славу Матери Божией, но подвигом глубочайшего смирения искала еще заслужить славу. Эта самовзысканная внутренняя слава Ее привлекла к Ней благодать Божию, почтившую Ее славой «Царицы небесе и земли». Как во всяком другом случае, и здесь земным привлеклось небесное, всегда готовое послушаться и послужить призывающему его сердцу. Сколько уроков опять для раба Господня! Что же после этого значит обыкновенное превозношение наше заслугами рода, звания, общества, времени и места нашего — почивание на чужой славе? Что значат не менее обыкновенные провозглашения многоразличных добродетелей наших, в которых лучшее есть дело Божие, посредственное — плод обстоятельств, худшее — бесспорно наше? Что значит похваление совершенствами духа и тела — иногда столь сомнительными, что остается недоумевать, не хотим ли мы посмеяться над чужим терпением? Что значит наше пересчитывание при всяком удобном случае заслуг своих, принесших пользу, может быть, только самому служившему; пожертвований, часто ничего не стоивших; трудов, по лукавому выражению, посильных; пересчитывание преждевременное, когда еще не раскрыта книга Божия и неизвестен счет опущений наших по службе, корыстных видов при пожертвованиях и малодушных роптаний в труде? Что значат домогательства наград и жалобы на невнимание к нам высших; нетерпеливое вмешательство в дело Божественного суда и мздовоздаяния; при успехе завидливое соревнование и соперничество, а в неудаче уныние и презрительное бездействие? Как если бы сын Царствия вовсе и не знал, что у него есть другая и великая награда на небесах (Мф.5:12)!

Всё это значит одно, а именно, что рабство Господу, глубокое и молчаливое, неизвестно и недоступно суетливому духу нашему, что мы находим более приятным самих себя оценить, наградить и ублажить, как бы не доверяя мудрости, или благости, или правде, или могуществу Господа. Это уже не свойство рабов Господних, и с рабами Господними нет блаженной доли такому рабству. Кто работал себе, тот сам себя и награждай, а кто наградил себя, тому уже нечего ждать от Бога.

Рабы Господни, стоящие в доме Господнем (Пс.133:1) и припадающие к Матери Божией! Не забудем, что Она — Раба Господня, а у Рабы Господа нельзя искать сочувствия ни тому, кто не научился сам служить другим, ни тому, кто не умеет пленить воли своей в послушание Христово, ни тому, кто не привык рабски-терпеливо и молчаливо встречать и провожать всякое обстоятельство жизни. Она не требует ни высшего тона, ни хитрого слова, ни изысканного положения, ни холодной вежливости от своего молитвенника. Ей нужна простота, прямота, теплота и чистота! Кто стяжал эту четверицу любезных Ей свойств, тот может надеяться, что Раба Господня послужит и ему во спасение. Аминь.