Новый выборный закон и духовенство, 1907 г.
I
Участие в политической жизни страны, предоставленное нашему духовенству Положением о Государственном Совете и о Государственной Думе после манифестов в августе и 17 октября 1905 года, доселе совершенно не было использовано духовенством, как корпорацией.
Между тем, в коренных русских городах, как, например, в Москве, где храмов много и духовенство весьма многочисленно, оно представляло бы весьма и весьма крупную силу, если бы умело использовать предоставленные ему права. Эта сила могла бы проявляться с большой пользой для Церкви и для государства.
В самом деле, при 700 священниках приходских, при 200 не приходских, при соответственном количестве дьяконов псаломщиков и даже трапезников (последние также имеют избирательные права), при условии полного объединения всех этих лиц в вопросе о кандидате в Государственную Думу от города, получается такое солидное количество голосов, с которым прямо трудно не считаться. Это нужно сказать вообще, имея в виду и прежний выборный закон, когда избрание было двухстепенное, причем, естественно, решающее значение имели всякие партийные, в политическом смысле, соглашения и междупартийные блоки.
Новый выборный закон, Высочайше утвержденный и распубликованный 3 июня сего года, имеет целью до некоторой степени парализовать это неизбежное при выборах в законодательное учреждение зло партийности и сосредоточить внимание избирателей на лице, им действительно известном. Впрочем, даже в при коллективных и заранее намеченных кандидатурах (причем, конечно, условие общеизвестности таковых кандидатов уже ослабляется) новый закон дает более возможности указать и избирать таких кандидатов, которые имеют достоинства ума, честности и жизненного опыта, независимо от принадлежности своей к той или другой партии, как известно, всегда связывающей человека партийной дисциплиной, – или, по крайней мере, избирать таких кандидатов, которые хорошо знают если не общегосударственные нужды, – что и вообще встречается весьма редко, – то хотя бы потребности той среды, из которой он происходить и которой он является представителем.
Введенные теперь по новому закону для городов прямые выборы, то есть когда кандидат указывается прямо, без новых выборов из среды выборщиков, дают социальному строю страны, то есть сословиям и отдельным социально-бытовым группам, большие преимущества.
Нет сомнения, что ими широко воспользуются все отдельные корпорации. Духовенство в этом отношении не должно бы отстать от других, но, как корпорация более сильная и в интеллектуальном, и в нравственном отношениях, естественно объединенные идеей своего служения и однообразным положением в обществе, должна бы стать впереди других.
Мы уже видели солидное число голосов, которым оно обладает, например, в Москве. Присоедините сюда еще одно соображение.
В каждом приходе, вне всякого сомнения, найдется не одно, а несколько таких лиц, которые, будучи вне партий и не состоя в объединенных социально-бытовых группах, захотят спросить у своего пастыря указания того лица, которое, по его мнению, как человек вообще, по своим умственным и нравственным качествам, достоин избрания в Государственную Думу, в число «лучших людей» земли. И если духовенство, объединившись, действительно от себя, как от корпорации, наметит такое именно лицо, то сверх бюллетеней своих, духовенство увидит не одну сотню и даже тысячу голосов, поданных за того же избранника прихожанами, по рекомендации и указанию приходских священников.
При прямых выборах от Москвы придется послать в Государственную Думу четырех человек, причем избирать надобно только двух, от двух разрядов избирателей по два от каждого. Естественно, при наименовании этих двух, особенно от второго, самого многочисленного разряда, к которому будет отнесено и духовенство, получится бесконечное разделение голосов между многочисленными кандидатами. В этом случае и будет иметь огромное значение единодушие всего городского духовенства в деле избрания двух представителей в Государственную Думу. Эти избранники сразу выделятся абсолютным количеством поданных за них голосов.
Нужно при этом иметь в виду, что по сенатскому разъяснению, духовные лица теперь могут осуществлять, свои права выборщиков не только по цензу домохозяев, квартиронанимателей или занимающих не менее года церковные дома, но и как служащие в государственных или общественных учреждениях. Для этого необходимо только взять в городской думе особую карту и, вписав туда все обозначенные в ней сведения, представить тут же на карте засвидетельствование своего начальства о состоянии на службе в течение более года при известной церкви. Таким образом, те из духовных лиц, которые по цензу домохозяев или квартиронанимателей могли почему-либо быть исключены из списков выборщиков, могут быть внесены в них по цензу служебному.
II
Гораздо более изменений в положении и правах по выборам в Государственную Думу новый закон дает для сельского духовенства.
Если в городах такое сочетание благоприятных для духовенства обстоятельств, какое указано выше по отношению в Москве, встречается не часто, то по отношению к сельскому духовенству картина является почти всюду однообразной.
И до нового закона в первой и второй Думе мы видели лиц духовных. Однако представляли ли они хоть в незначительной мере собственно духовенство? Нисколько. Они избирались от городов на общегражданском принципе, или на принципе социального строя, – как представители мелких землевладельцев, но отнюдь не от корпорации духовенства, как такового. Создавалось для духовенства положение странное, опасное и подчас крайне обидное. Оно не было в Государственной Думе ни представителем народа, ни представителем сословия; оно было представителем класса землевладельцев, и только... Как ни велики недостатки нашего приходского строя, все же пастырство наше близко к народу, знает его жизнь, его мировоззрение. Духовенство – самое народное из всех русских сословий. И, конечно, законодатель, призывая духовенство в законодательные учреждения страны, в Государственный Совет и в Государственную Думу, имел в виду именно это ценное свойство духовенства, рассчитывал на то, что оно может в полном смысле и по справедливости быть выразителем народной совести. Разве в хроме священника-проповедника народ слушает, как землевладельца? Разве к нему идут на исповедь или за советом как к землевладельцу?
И понятно, что, когда в Государственной Думе некоторые депутаты в рясах и со священническими крестами на персях из трусости и презренного лакейства пред партией позволили себе поступок, которому нет имени, чтобы заклеймить его достойно, – разумеем демонстративный отказ осудить преступный замысел цареубийства и ряд политических убийств, – то общественное мнение смотрело на Бриллиантовых, Тихвинских и Колокольниковых вовсе не как на представителей и избраннике в от землевладельцев, а как на представителей русского духовенства. Честные пастыри, искренние служители Бога и верные Царю, – а таково духовенство в массе, – сгорали от стыда и позора, видя таких собратий своих в Думе, и удивлялись, как оказались в рядах пастырства таковые...
Этого мало. Мы можем сообщить из самых достоверных источников, что и в правительственных сферах, после такого опыта с Тихвинскими и Колокольниковыми, с Огневыми и Афанасьевыми, явилась мысль совершенно лишить духовенство права избрания в Государственную Думу. Мысль эта серьезно обсуждалась в Совете Министров...
И правительство, значит, смотрело на священников, членов Государственной Думы, как на представителей пастырства, а не землевладельцев. Со своей точки зрения правительство было право, ибо те речи, которые произносились от имени крайних левых и прямо преступных партий депутатами, облеченными священным саном, были бесконечно опаснее и пагубнее, чем речи Пергаментов, Озолей, Рамишвили, Джапаридзе и иных «лихих людей», которым поревновали о. Тихвинский с товарищи.
Мысль воспретить духовенству участвовать в Государственной Думе была отвергнута, и по справедливости, ибо указанные выше депутаты в рясах ничего общего с духовенством in pleno не имели. Но какой неслыханный позор перед всем миром, какое тяжкое оскорбление перед лицом всего народа русского, какое невиданное и неслыханное обвинение в народном развращении было бы брошено русскому духовенству, если бы, действительно, оно после того, как было облечено политическими правами, затем было бы лишено этих прав, как недостойное!
К счастью, повторяем, намерение это было оставлено и, таким образом, недостойные и преступные депутаты в рясах не признаются представителями духовенства, какими они ни по формальной стороне самых выборов, ни по существу никогда и не были.
Вместе с тем в новом выборном законе имеется указание, что впредь духовенство, оставаясь в среде землевладельцев по формальному выборному праву, однако, может из своей только среды избирать представителей, которые, попав в Государственную Думу, уже могут считаться действительными представителями своего сословия.
Мы разумеем стт. 23, 25, 29 и 30 нового Положения о выборах в Государственную Думу, по которым министру внутренних дел предоставляется право указывать подробности порядка производства выборов, причем, между прочим, съезд землевладельцев, по распоряжению министра, может быть разделяем на особые курии, смотря по местностям уезда, или по разрядам избирателей соответственно роду владеемого ценза, или по национальностям избирателей.
III
Все это, по нашему мнению, дает духовенству право и основание настойчиво просить выделения его везде в особую курию избирателей.
Думается, нет никаких оснований опасаться отказа со стороны министра внутренних дел в подобного рода ходатайствах, а между тем значение такого порядка выборов было бы огромно. Порядок этот дал бы духовенству везде полную независимость от инородцев и иноверцев и от тех мелких землевладельцев, которые настроены в революционном духе и которые, конечно, везде, где число голосов духовенства подавляет прочих землевладельцев и необходимо обусловливает избрание священника, способствовали бы проведению в Думу священников, уродов из семьи, разделяющих, по недомыслию или злой воле, революционные вожделения.
Голос депутатов в Государственной Думе, избранных духовенством на своих специальных собраниях, состоящих исключительно из лиц духовных, был бы именно голосом духовенства. Мало того, такой голос, как свидетельство и сословия пастырей и народной совести, воспитанной веками на православно-религиозном мировоззрении, в дни переживаемой смуты имел бы великую цену и особливое значение, вполне понятное. Тогда бы рушились сами собой те возражения против политических прав духовенства и участия его в Государственном Совете и Государственной Думе, которые построяются не на практических соображениях, а на quasi-канонических основаниях.
Как представители пастырства, как голос Церкви и верующего народа, епископы и в Византии по новеллам императоров, начиная с V века, сидели в числе «лучших людей» в градских советах, даже имели право судебного разбирательства для тех, которые пожелали бы добровольно, вместо суда гражданского, обратиться к епископскому суду и т. п., а на Руси духовенство принимало участие и в боярской, и в царской думе, и на земских соборах.
То обстоятельство, что сельское духовенство имеет и теперь ценз именно в качестве землевладельцев, конечно, нежелательно, но это будет лишь формальной стороной дела, если, выделенное в особую избирательною курию, по существу оно бы выступало в Государственной Думе именно с силой, достоинством и авторитетом пастырства. С течением времени, при дальнейших и, конечно, неизбежных поправках, изменениях и дополнениях избирательного закона, и формальная сторона прав, предоставляемых духовенству в смысле участия в Государственной Думе, может получить формулировку и освещение более близкие к каноническим нормам и соответствующие достоинству духовенства, как особой социальной группы.
Добавим, в качестве личного мнения: нужно надеяться, что опыты с Государственной Думой все более и более будут склонять правительство к отказу от, безусловно, ложной и заимствованной с чуждого Запада мысли построить народное представительство на общегражданской почве и законодательных правах, разжигающих в народе партийную нетерпимость и похоть власти, и приблизиться к среднему для русского духа и оправданному историей представительству законосовещательному, которое покоится на социальном и сословно-бытовом строе, и обеспечивает торжество христиански-этического начала над юридическим.
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 4: Статьи по вопросам миссионерским, педагогическим и публицистическим (1887-1912 гг.). - 1995. - 654, IV с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
