Восьмая Неделя по Пятидесятнице
Когда наступает вечер, мы нередко любуемся вечерней зарей. Так, хотя неделю тому назад мы вспоминали память Преподобного отца нашего Сергия Радонежского, но душа столько исполнена чувства благоговения к нему, что хочется и теперь от глубины души еще раз вспомнить его и обитель древнюю, где он подвизался.
Всю жизнь свою он провел в развитии у себя лично способности сердечно-молитвенно ходить перед Богом, быть деятельно добрым и неустанно трудиться.
В ограде монастыря его, когда он пришел спасаться на это место, все было «худостно, все нищетно, все сиротинско», по выражению одного очевидца. Бревенчатую церковку и келии осенью осыпал окружающий лес иглами хвои и палыми листьями. Вокруг церкви всюду виднелись свежие пни и стволы срубленных деревьев. В храме было бедно, пахло лучиной, горевшей за недостатком свечей.
Но в самом Сергии и учениках его чуялся скрытый огонь непрестанной молитвы, который обнаруживался живительной теплотой, обдававшей всякого монастырского богомольца. И всякое дело совершал Сергий с молитвой. Воздух трепетал от Сергиевых воздыханий при служении его в храме и совершении им келейного правила.
А какова была любовь к труду у Преподобного! О нем известно, что среди братии он работал на всех предприятиях. Он был повар, пекарь, мельник, дровокол, портной, сапожник, огородник, плотник, столяр, водонос, свечник. Служил братии, как купленный раб, и для отдыха ни на час не покладал рук.
Окружающие Преподобного люди являлись той средой, в которую он влагал всю свою кроткую любовь, терпеливый труд воспитания и, как в практической некоей школе, приучал благонравию, умению отдавать себя на общее дело и привычке к порядку в занятиях, помыслах и чувствах. Кроткими речами и благоуветливыми глаголами он тихо настраивал души приходящих к нему, как своего рода инструмент.
Утирая слезы страждущих, он сам переживал их горе, ободрял их, утешал, вдыхал веру в будущее. И это сильное, светлое впечатление, производимое им, было похоже на творческое оживление скорбных.
Вспоминая Преподобного, проверим и мы себя, насколько мы в состоянии идти по стопам его. Что мешает и нам вместо траты времени на пустомыслие употреблять его на творение какой-либо молитвы? Хорошо было бы нам взять труд молитвы: в один день с утра и до вечера посвящать душу хвале Бога, в другой – благодарению, в третий – покаянию.
Дополнительным к молитве трудом у нас должен быть труд доброты. Сирый, убогий и больной человек должен быть предметом нашего внимания, чтобы нам воспитать в себе навык и умение любить человека. На доброту следует опираться, как на посох, без коего нравственно неловко.
Жалость ко всем должна быть тонкая и глубокая. От развития она может заполнить все наше существо и ежеминутно влечь к добру деятельное сердце. А навык трудиться внешне у нас, благодарение Богу, уже привился. Следует лишь продолжать укрепление трудовых навыков.
Таковы приснопамятные заветы Преподобного отца нашего Сергия: неустанно сочетавать в жизни подвиг молитвы с внешним трудом и жизнью для других по благодати Господа Иисуса Христа. Ему же слава во веки веков. Аминь.
