Вера и неверие. Слово в праздник Рождества Христова. 1903 г.
Свет нам ярче и дороже после мрака, тепло – после холода, радость жизни и здоровья – после тяжкой болезни. Вот почему св. Церковь, чтобы ввести нас в дух и смысл и в высокую радость нынешнего торжества, как в последние дни пред праздником, так отчасти и сегодня обращает наше внимание на время до рождества Христова, на праотцев и отцев Ветхого Завета. Она следует в этом наставлению св. апостола Павла, который писал современным ему христианам: припоминайте себе то время, когда вы были без Христа (Еф. 2:11–12). Теперь, после того как христианство воспитывало человечество в течение веков, когда ясны плоды его в истории мира, еще поучительнее будет исполнить завет апостола. Последуем же мудрому водительству Церкви, и в образах священных лиц – праведников Ветхого Завета, найдем для себя источник благоговейных чувств и поучительных размышлений в нынешний праздник.
Какой величественный многочисленный сонм представляется духовному взору нашему при этих воспоминаниях! Сколько разнообразия представляется в этих священных лицах, начиная от Адама и кончая последними праведниками, жившими непосредственно пред временем рождения Богочеловека! Вникнем, однако, в их духовные образы, присмотримся к ним глубже и внимательнее: не найдем ли в этом многочисленном сонме, во всех этих отцах и праотцах, чего-то единого и общего? Это единое и общее указывает нам св. апостол Павел в том месте своего послания к евреям, которое, по церковному уставу, предлагается нам в литургийном апостольском чтении последнего пред праздником воскресного дня (Евр. 11 гл.). Высоким воодушевлением, вдохновенно звучит слово его, когда он говорит здесь о духе и основе всего Ветхого Завета; образ за образом проходят пред нами в его изображении эти праотцы и отцы народа богоизбранного, и у всех у них видится одна печать на челе, и огненными буквами начертано на ней одно священное слово: вера.
С тех пор, как падшему праотцу людей в час скорби и покаяния, в час, когда прошлое отходило от него в светлых, невозвратных воспоминаниях, как светлая надежда для неизвестного и темного будущего, как отрада жизни, дано первоевангелие о Христе-Мессии: с тех пор, все усиливаясь и развиваясь, просветляемая и восполняемая Божественным Откровением, пламенная вера в этого Мессию сопровождала древнего человека на всех путях его. Авель, Сиф и Ной; Авраам, Исаак и Иаков; Моисей и судьи; благочестивые цари и пророки, – все они жили верою в грядущее, и среди превратностей жизни, среди всех ударов судьбы, среди всех несчастий, этого печального наследия греха и преступления, неизменно обращали свои взоры к тому светлому и великому будущему, в котором им виделось написанным имя обетованнoго Мессии. Прекрасно и образно представлено это у пророка Исаии: кругом нависла над человечеством темная, непроглядная ночь; пророк стоит на страже и слышит нетерпеливый вопрос, – вопрос томительного, напряженного ожидания: Сторож! сколько ночи? Сторож! сколько ночи? Сторож отвечает: еще ночь, но приближается утро... (Ис. 21:11–12). Так было с народом, но в его представителях, в носителях его веры, в избранниках Божиих это ожидание Мессии в полном смысле слова и с особою силою заполняло всю душу, все помыслы, все интересы жизни.
Мессия! Mecсия!.. Нужно представить, каким огнем воодушевления загорался взор Израиля при этом благословенном имени! Какая жизнь и радость, какой свет и утешение наполняли душу при благовести о Нем! И в каких только умилительных образах не предносилось Божественное Лицо Его взору и чувству Израиля! Язык истощался, не находя достаточно слов и выражений: Примиритель, Пророк, Эммануил, Звезда от Иакова, Ангел завета, Свет, Желанный, Обетованный, Царь мира, Бог крепкий, Отец будущего века... Как непрерываемый светлый поток, как источник самых светлых надежд, укрепляя, созидая, воспитывая народ, вера в Мессию сохранила в подзаконном еврейском мире все доброе и ко дням Нового Завета дала цвет и плод в лице Захария и Елисаветы, Иоакима и Анны, Преблагословенной Девы, Иоанна Предтечи, смиренных пастырей Вифлеема, Симеона и Анны, первых апостолов и других благочестивых лиц, последних праведников отходящего Завета Ветхого, которые в числе первых окружили и встретили верою родившегося Богочеловека. Но до этого счастья дожили немногие; все прочие отцы и праотцы древности представляются, как скорбные образы: «все они, – говорит апостол, – умерли в вере, не получив обетований (в исполнении), а только издали видели их и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле» (Евр. 11:13). Но из глубины времен, из-под тягости горя возводили они слезящиeся очи к Мессии, – и в этом находили силы жизни и подвига, радость надежды, залоги светлого будущего.
Братие христиане! При мысли об этих праведниках Ветхого Завета, живших верою в Мессии грядущего, не припоминаются ли вам слова Мессии пришедшего и воплощенного, сказанные ко всем Его последователями «Ваши блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат. Ибо истинно говорю вам, что многие пророки и цари и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Мф. 13:16–17; ср. Лк. 10:24).
Да, мы явились наследниками пламенных ожиданий древнего Израиля и всего древнего мира! И если вера в Грядущего преисполняла силами и бодростью и делала радостными странников и пришельцев на земле, то какою светлою радостью должна исполнить вера нас, сынов Нового Завета! О, тысячекратно блаженны мы, христиане, сыны Божии верою о Христе Иисусе (Гал. 3:26), мы чрез веру – наследники неба (Гал. 4:7), мы чрез веру – члены того малого стада, которому нечего страшиться! (Лк. 12:32). В век, когда мысль человеческая как бы покусилась на самоубийство, потеряв надежду когда-либо узнать истину, в век, когда философия после господства целого ряда учений, взаимно друг друга уничтожавших, пришла к сознанию своего полного бессилия, – Иисус Христос заявил, что Он на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине (Ин. 18:37). Он не только объявил, что возрождение человека возможно, но и указал, как осуществить его; Он создал нравственную силу, которую мало знал одряхлевший языческий мир, – силу, которая в состоянии волновать сердца людей до самой глубины и делать их способными на самые возвышенные подвиги; и эта сила есть вера. Ею Христос, действительно, облагодетельствовал человечество; ею Он, действительно, возвратил на путь благочестия столько падших людей, что числа их невозможно перечесть. Где философия, в самых высших проявлениях своих, никогда не могла создать прочных убеждений и, заставляя человека мучительно вращаться в области предположений, догадок и вероятностей, осуждала дух его на вечное томление, – там вера явилась, как возрождающая сила, и миллионам людей дала прочную и вековечную основу мысли и жизни: осветила прошлое, осмыслила настоящее, открыла будущее, дала покой и твердость душевного настроения среди тревог, страданий и превратностей жизни, объяснила смысл самого страдания, тайну жизни и тайну смерти... Посмотрите и теперь вокруг себя, бросьте взгляд на пройденный человечеством путь: скажите, создал ли кто хоть что-либо великое без веры? Один путешественник, которому удалось пройти почти все страны, объехать почти все моря, говорит нам о силе веры, свойственной даже самым диким народам: «С этою верою негр находит себе защиту от врагов; с нею он бесстрашно пускается на гнилой доске в открытое море, уходит в глубину лесов, вступает в неравный бой с тигром и, возвращаясь, ложится под открытым небом. А когда он испускает дух в когтях зверя, он поднимает взор к небу, ища там примирения» (слова Ливингстона). Так среди диких. Еще в большей степени сила веры проявилась и проявляется в истории образованного человечества. Без веры религиозной невозможна никакая другая вера во что-либо доброе. Но никто без веры в себя, без веры в будущее, в добро, в человечество, в истину не только не мог создать какого-либо великого дела, но даже приступить к нему. Всякий деятель науки и школы, общества и государства, всякий, принимающейся за самое малое дело без веры, заранее осужден в своей деятельности на смерть, на бесплодие, на полную неудачу и отчаяние. Но тем и велик человек в ряду тварей земных, тем и одарен он превыше всех, что он может путем веры восполнять свои знания и верою постигать образы иного, высшего, бытия, вещи высшего, незримого и непостижимого мира; путем веры он может чужой опыт делать собственным достоянием и, развиваясь в этом направлении, никогда не найдет предела своему духовному росту и совершенствованию. Лишите его веры – и он никогда не поднялся бы из состояния животного. Но, повторяем, над всеми видами веры стоит вера религиозная, как их основа, первоисточник и оправдание.
К вере, к бодрой, светлой и радостной вере призываем мы вас, братие, в виду родившегося Спасителя, обновившего мир верою, в виду праотцев и отцев Ветхого Завета, спасшихся верою. Стойте в вере, мужайтеся, укрепляйтеся! (Кор. 16:13). Пусть угрюмое и подозрительное неверие и разъедающее сомнение не омрачает жизни и деятельности призванных к вечной жизни! Где явилось оно, это роковое неверие, там веет холодом могилы: там жизнь даже при видимом блеске идет назад и, выдыхаясь, постепенно замирает, налагая печать мертвенности и на все окружающее; там, лишенное веры, выростает дряблое, бессильное поколение, с гниющею сердцевиною, заживо осудившее себя на смерть духовную, а часто и на насильственно-телесную; там даже те, которые искренно, бескорыстно и увлеченно хотят сеять вокруг себя жизнь, добро и радость, сеют смерть и отчаяние... Пусть в своих немногих мрачных представителях неверие вооружается на веру: тщетный труд, безумные надежды, напрасные старания! Слепой крот, копающийся в земле, конечно, будет уверять орла, что нельзя подняться и на вершок над землею: это не помешает орлу взлететь высоко высоко и распустить там могучие крылья...
«Сколько бы ни уклонялись люди от благого ига веры, сколько бы ни восставал против него мир со своими мнениями, страстями, соблазнами, враждою: вера Христова царствует и будет царствовать в целом мире, будет учить мир, будет управлять миром. Она имеет сама в себе жизнь Божественную, неистощимую, которая ни в какое продолжение времени, ни в каком пространстве мест, ни в какой борьбе с миром иссякнуть не может; она имеет в себе Божественное предопределение о судьбах мира, которого никакие усилия человеческие изменить не могут... Не послужил ли мир вселенскому распространению веры, когда гнал ее по всей земле? Не в самые ли бурные времена, когда мир в своих лжеучениях, кознях, открытых преследованиях истощал все усилия, чтобы поколебать веру, она достигла наибольшей силы и торжества в мире?»
Да сохранит же нас Господь от оскудения веры! К ней призваны все: не одни знатные, мудрые и сильные мира составляют опору ее могущества, но и все сердца простые, кроткие и смиренные служат ей и, окружая верою Богочеловека Христа, составляя из себя Церковь Его, устрояют на земле царство неба, среди людей – царство Бога.
И царствию Его не будет конца! Аминь.
