В Великий Четверг
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Очень желал Я есть… сию пасху прежде Моего страдания.
Среди печальных воспоминаний Страстной седмицы один только нынешний день, четвертый, преизобилует событиями и воспоминаниями не то чтобы совсем радостными, но утешительными. В этот великий и святой день мы, слушатели евангельских чтений и песнопений церковных, несколько отвлекаемся от мрачных картин иудейской злобы на Спасителя, мы как бы входим в Сионскую горницу, видим Христа среди друзей Его, слышим глаголы любви Его, внимаем тому, как Он, возлюбив Своих сущих в мире, до кони, а возлюбил их.
Сообразно с более светлыми евангельскими воспоминаниями и храмы Божий, и напевы церковные, и состав службы в этот день принимают вид и дух праздничный. Не скорбь, а тихая, примиряющая надежда и смиренное благодарение вселяются в наши сердца.
Мы преклоняемся в сознании собственной немощи пред величием любви Христовой, которая и в эти страшные дни, почти в самый час предания, восторжествовала над ужасной скорбью оклеветания, заушений, оплеваний, распятия и смерти, — восторжествовала настолько, что смогла во всей божественной красоте, с отеческой нежностью излиться на учеников Христовых. Эта-то торжествующая любовь и есть причина церковной радости во дни скорбей. Вот Господь устрояет ученикам праздничную вечерю, омывает им ноги, как последний слуга. Он говорит им об общей их измене, но сейчас же прощает их немощь, и Сам же утешает их в том, что Он ими же будет оставлен. «Вы оставите Меня одного, но Я буду не один — Отец со Мною; итак, имейте во Мне мир, но не впадайте в отчаяние от своей немощи: Я буду ждать вас после воскресения в Галилее». Господь называет их чадцами, называет их друзьями, завещает любить друг друга и, войдя в Гефсиманский сад, когда приближался уже с учениками Своими к Сионской горнице, говорит: «Очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания». Нет сомнения, что Спаситель пламенно желал пасхи новозаветной, в которой Сам Себя приносит в жертву, Сам Себя предлагает в пищу. Желанием, говорит Он, желанием любви и милосердия желал Я есть с вами сию пасху, потому что в ней запечатлевается вся Моя любовь к вам и вся ваша истинная жизнь и блаженство.
В благовествовании святого Иоанна Богослова мы видим, что с выходом Иуды-предателя из горницы Сионской была, можно сказать, извергнута вон вся область тьмы, которая на столь долгое время в лице его ввергалась в самый чистый богосветлый круг учеников Иисусовых. Теперь вокруг прощающегося Учителя и Друга оставались только те, кого без опасения можно было назвать «детьми». Последний час Ветхого Завета пробил, надлежало предначать Новый — не агнцем от стад, а телом и кровью Своею. Между тем, лицо Богочеловека светилось пренебесным светом. Он берет лежащий пред Ним хлеб, благословляет его, преломляет на части по числу учеников и раздает его им. «И когда они ели, — говорит святой евангелист Матфей, — Иисус взял хлеб, и, воздав хвалу Отцу Своему Небесному, благословив, преломил, и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть тело Мое»’, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание». Господь благодарит, поэтому и само таинство называется «евхаристия», что с греческого языка значит «благодарение». Святитель Иоанн Златоуст замечает: «Господь благодарит, научая нас, как должно совершать это таинство, показывая, что Он добровольно идет на страдания с благодарностью и возбуждая в нас благие надежды». Господь предложил нам тело Свое не для единократного или нечастого, случайного употребления, как врачевство, но для питания постоянного и всегдашнего: ядите. Господь даровал нам Его, как насущный хлеб, по слову Его: «Хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя». Этим самым не только позволил, но и повелел, чтобы мы часто приступали к Его трапезе. Мы не оставляем себя надолго без хлеба обыкновенного, зная, что иначе ослабеют наши силы и жизнь телесная продолжаться не сможет; как же не боимся мы надолго оставлять себя без хлеба жизни небесного, божественного?
Когда Господь говорит: «Сие есть тело Мое», то тем самым показывает, что хлеб, освящаемый на жертвеннике, есть Само тело Христово, а не образ его, ибо Он не сказал: «Сие есть образ тела Моего», но «Сие есть тело Мое». Хлеб неизъяснимым образом прелагается в тело Христово.
Потом Господь взял чашу с вином, растворил его водой, благословил так же, как и хлеб, особенным, новым благословением, благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть кровь Моя, — не образ, не нечто такое, что напоминает кровь, но истинная и действительная — кровь Моя Нового Завета, за многих, за всех, кто захочет наследовать спасение, изливаемая, во оставление грехов. И в это время по слову Господа хлеб стал истинным Его телом, а вино — истинной Его кровью. Ученики, нисколько не смутившись, приняли из рук Господа под видом хлеба и вина истинное тело и истинную кровь Его. Причастив Своих учеников и апостолов, Господь повелел им совершать это святое таинство в Его воспоминание для прощения грехов и в жизнь вечную. Так было установлено это великое и страшное таинство, так была совершена первая божественная литургия, которую впоследствии совершали святые апостолы и передали это право епископам и священникам. И с тех пор на каждой божественной литургии совершается то, что было совершено в Сионской горнице. На каждой литургии Сам Христос Спаситель является и Первосвященником и Жертвой, как сказано в литургии святителя Иоанна Златоуста: «Ты еси Принесли и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый», и по Его всемогущему слову, действием Святого Духа, простой обычный хлеб и вино пресуществляются в истинное тело и кровь Христову и предаются верующим.
Священнослужители являются только орудием благодати Божией, а совершает таинство Сам Христос. Это великое таинство по непреложному обетованию Божию будет совершаться на земле до скончания века. Дорогие братия и сестры, значение святого причащения велико и непостижимо. Без него нет христианства, нет Церкви, нет и вечной жизни. Оно является источником исцеления, обновления и бессмертия.
Протоиерей Иоанн Сергиев, почти ежедневно причащавшийся и опытно переживший воздействия святой евхаристии, восклицает: «Нет ничего выше и более евхаристии — ни на небе, ни на земле. Вся земля со всеми ее сокровищами, красотами, сладостями — ничто пред таким таинством, как пречистое тело и кровь Христовы». «Идущий Мою плоть, — сказал Спаситель, — и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день».
Вот какое великое, непостижимое, какое спасительное таинство оставил нам Господь на земле, как благоговейно мы должны приступать к нему и бережно хранить эту святыню! Вот почему первые христиане жили свято, постоянно, ежедневно причащаясь.
Но мы, дорогие братия и сестры, должны помнить, что формально приступать к причащению ни в коем случае нельзя. Лишь осознавшие свою греховность, омывшие свои грехи слезами покаяния и исповедавшие их духовнику могут приступать к этому великому таинству.
Прежде чем причастить Своих учеников, как мы видим, Спаситель омыл им ноги. Этим действием Господь показал, что без омовения, без духовного очищения христианин не может иметь части во Христе, не может быть участником причащения. Жизнь и история нашей Святой Церкви свидетельствуют, что православные христиане никогда не приступали к причащению без чистосердечной, искренней исповеди.
Мы постоянно согрешаем, а поэтому необходимо постоянно чистосердечно каяться, исповедоваться. Не надо стыдиться или бояться. Необходимо проявлять мужество, отринуть ложный стыд и через исповедь изгнать врага-диавола из своего сердца. Иначе мы будем недостойны святого причастия. «Кто будет есть хлеб сей, — говорит святой апостол Павел, — или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней. Да испытывает же себя человек… Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе… Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает».
Так что для достойного спасительного причащения необходимо очистить себя, искренне, чистосердечно исповедать свои грехи. Будем всегда помнить и твердо веровать, что в момент причащения мы вкушаем истинное тело и истинную кровь Господа нашего Иисуса Христа. Надо быть очень внимательными к себе и своей душе, потому что против этого великого таинства любви диавол восстает со всей своей адской злобой и ненавистью. Таинство святого причащения охуляется до ужасающих пределов. Он постоянно изрыгает хулу. «Хлеб, хлеб, хлеб, простой хлеб едите вы, люди, а не тело Иисуса Христа вашего! — кривляясь, хрипит змеиное исчадие. — Вино, вино, вино, простое вино с водой пьете вы, но не кровь Христа вашего! Христос умер и не встал, а вы думаете, что Он воскрес из мертвых! Да и кто вам будет освящать таинство, когда священники все ненастоящие, они утратили апостольский дух, они лжепастыри! Что вы, люди, почитаете Церковь за Святую? Она, как и Христос, давно распята новым Пилатом, и в ней умерла благодать Духа Святого. Не ходите в церковь, не причащайтесь, нет благодати!» Все сильнее и ядовитее восстает он на священное таинство тела и крови Христовой. В унисон с диаволом звучат голоса его усердных помощников среди людей: «Да что вы причащаетесь все из одной чаши и одной лжицей, ведь заразитесь и умрете! И зачем так часто причащаетесь, ведь недостойные же вы, надо реже причащаться и лучше готовиться к причастию…» Да, дорогие братия и сестры, сатана терпеть не может святейшее таинство причащения, а потому измышляет всякую нелепость, всякие доводы против него. Недаром святые отцы говорят, что диавол никогда не боится так человека, как после причащения его святых тайн Христовых.
В жизнеописании святителя Григория Двоеслова упоминается о таком чуде. Однажды, когда он готовился совершать литургию, одна благочестивая женщина принесла в храм просфоры, которые были употреблены при совершении литургии. И вот по окончании службы, когда святитель причащал людей, подошла к причащению и эта женщина. Но когда она услышала слова святого Григория: «Преподается животворящее тело Господа нашего Иисуса Христа», — то засмеялась. Тогда святитель задержал свою руку и спросил ее: «Почему же ты смеешься?» — «Мне странно, владыка, — ответила она, — что хлеб, который я сама испекла из муки, ты называешь телом Христовым». Святой Григорий, видя ее неверие, помолился Богу, и тотчас же хлеб превратился в окровавленное человеческое тело, которое видела не только она, но и многие из присутствовавших в храме. Все видевшие это чудо прославили Христа Бога и еще более утвердились в вере, что в пречистых тайнах под видом хлеба и вина преподается истинное тело и кровь Господа нашего Иисуса Христа. После этого святитель Божий помолился, и человеческое тело снова приняло вид хлеба. Женщина та заплакала, покаялась и с великим страхом и благоговением причастилась.
Дорогие братия и сестры, заглянем еще раз в свое сердце и хорошо осмыслим, какого Великого Гостя мы должны принять в храм своей души. Осознаем всю свою греховность, пороки и страсти, свое недостоинство и пообещаем Господу впредь лучше умереть, но не отступать от Господа и не делать больше того, что противно воле Божией и что творили до этой минуты. Пусть эта святая решимость — жить по-христиански — и будет тем залогом и дерзновением, позволяющим подойти к святой чаше.
И вместе со Святой Церковью, от наболевшей души и от исстрадавшегося сердца воскликнем: «Ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Аминь.
