В неделю сыропустную (о деле памятования о том, откуда ниспали мы)
В неделю сыропустную (о деле памятования о том, откуда ниспали мы)
«Помяни... откуду ниспал еси!« (Откр. 2, 5). Так говорит Господь Ангелу Ефесской Церкви в Откровении Иоанна Богослова. Но »помяни" не легкомысленно и равнодушно, а так, чтобы в этом найти побуждение к покаянию и возвращению на прежние добрые дела. «Помяни... откуду ниспал еси, и покайся, и прежняя дела сотвори» (Откр. 2, 5). Вот эту заповедь следовало бы внушать непрестанно всякому человеку и всему человечеству падшему. Поминай первобытное блаженство первозданных, великое и неописанное, потерянное чрез падение, и тем раздражай в себе ревность и заботу к восстанию и возвращению себе потерянного. Так, больной, поминая о приятном состоянии здоровья, усерднее желает выздоровления; пленный, помня отраду свободы, ищет освобождения; обедневший, помня покой довольства, всякие употребляет способы к тому, чтоб снова обогатиться. Думаю, что не было бы ни одного беспечного и нерадивого в своем спасении, если б не оскудевала память, как хорошо было до падения и как худо стало по падении!
Конечно, память сия могла бы ввергать в отчаяние, если б у нас не было под руками средств к тому, чтоб поправить свое состояние. Но вот попечительная благость Божия установила на земле образ восстания и приблизила его к нам – образ восстания благонадежный, многими уже испытанный и показавший над ними дивную силу свою. В таком положении дело памятования о том, откуда ниспали мы, есть то же, что возбуждение жажды, когда пред глазами чистый источник воды, или возбуждение голода, когда пред глазами обильная трапеза. И вот намерение, с каким всякий год предлагается нам история падения прародителей пред началом святого поста. Нам говорится чрез то: «Вспомните, каковы были вы прежде, какими стали теперь, и поревнуйте восстать!» «Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения!» (2Кор.6, 2).
Но вот, будто наперекор Божиим о нас попечениям, из всех спасительных истин, мало поминаемых, меньше всего помнится наше падение, в лице прародителей. Как будто всему и быть так должно, как есть. Жалости достойное забвение! Как если бы царская дщерь, будучи увлечена низким делам и за то лишившись милости царя-отца и ниспадши в низкое состояние, до того обесчувствела, что забыла бы, что она не в своем месте и не в своем виде, было бы сие жалостно: и тем более, что и царский дом в виду, и способ умилостивления царя есть, и готовность царя опять принять дочь свою и возвратить ей все – известна и объявлена; в таком точно положении наша душа, созданная по образу и подобию Божию, когда она не содержит в мысли своей, какова была она первоначально и какою стала теперь, и не хочет воспользоваться дарованными ей средствами к возвращению в первое достоинство. Была она поставлена в свете ведения, а теперь окружена мраком неведения, сомнения и заблуждений. Была она исполнена мира помыслов, желаний и совести, а теперь в ней борьба помыслов с желаниями, помыслов же и желаний с совестью, борьба, от которой рана за раною. Был в ней сладкий покой и полное довольство, а теперь одна страсть за другою поражают сердце, в то самое время, как удовлетворением страсти чает она достать себе самоуслаждение. От сего внутреннего нестроения и внешние горести, нужды, болезни, неудачи, нестроения. Это ли рай сладости, в котором следует быть тебе, душа, по роду твоему и назначению? Помяни же, откуда ниспала ты, и покайся! Неестественность настоящего нашего положения должен бы, кажется, чувствовать каждый, бедствуя целую жизнь и испытывая всякого рода неудобства и лишения, между тем бывает не то. Иные так сродняются с своим положением в падении, что и помышления не имеют о том, что сему не следовало бы быть, доказывают даже, что иначе и быть не должно. Какая жалость!
Жалки все, не чувствующие падения и не ищущие восстания. Тем больше жалки христиане и те, кои живут пред лицом христианства. Пред нами – дом спасения, и мы в нем причащались уже целительных сил, действующих в нем; жалко, если мы вышли из него, вкусив снедей, сгубивших нас. Но еще более жалко, если, стоя вне, равнодушно смотрим на потерю и в беспечности не порываемся снова внити внутрь и насладиться тамошних благих. Буди́те же, братие, души свои, если они уснули. Буди́те, говоря: «Восстани, спящая и обуморенная в грехах душа, восстани, и освятит тя Христос! Была уже ты освящаема и знаешь, как велико блаженство освященных! Поревнуй снова о том же и – восстани! «Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения!» (2Кор.6, 2).
Пали мы вкушением, понудим себя восстать постом; пали самомнением, восстанем самоуничижением; пали нераскаянностью, восстанем слезами сокрушения; пали беспечностью и богозабвением, восстанем заботою о спасении и страхом Божиим; пали преданием себя утехам, восстанем жестокостью жития и добровольными лишениями; пали отчуждением от Церкви, восстанем приметанием к дому Божию; пали, слушая срамные песни и позволяя себе пляски, восстанем слушанием церковных песней и частыми поклонами; пали многословием, восстанем молчанием; пали рассеянностью, восстанем уединением и хранением внимания; пали слушанием пустых речей и чтением пустых книг, восстанем слушанием слова Божия и чтением книг душеспасительных.
Вот еще несколько часов, и настанет спасительное время поста, приглашающее к восстанию. Воспользуемся им по указанию мудрой и попечительной матери нашей, Святой Церкви. Воспользуемся, ибо не знаем, дано ли будет нам еще такое время, а в падении пребыть и падшими преставиться в другую жизнь кто захочет? Может быть, это уже последний наш год, что мы оставлены в живых для опыта, не принесем ли плода покаяния, не исправимся ли. И, стало быть, если уж и теперь не исправимся, посечены будем и ввержены в огнь. Имея сие в мысли, отселе положим намерение, вступая в пост, вступить вместе в подвиги восстания от падений. Сего требует от нас Господь, сего чает Святая Церковь, сего желают все святые Божии, попечительно помышляющие о нас и сочувственно призирающие на уклонения путей наших! Аминь!
5 марта 1861 года
