Беседы по содержанию притчи Господа о талантах (нравственность)
В прошедший раз, беседуя здесь, мы остановились пред некоторыми вопросами, на которые навело нас размышление о будущем неизбежном отчёте нашем Богу. Рассмотрим их сегодня, чтобы слово наше имело надлежащее освещение и полноту и чтобы оно заняло и надлежащее место в нравственном поведении нашем. Припомним один из указанных вопросов. Почему, в самом деле, законы физические дают себя чувствовать непосредственно, нарушение их почти всегда более или менее скоро и заметно наказывается и невольно заставляет признать их силу и необходимость, а более важные и ценные законы духовно-нравственного мира обходятся и нарушаются иногда дерзко, вызывающе, и при этом часто без всякого видимого возмездия на земле? Если уж есть и должно быть, по закону правды, воздаяние, то оно, кажется, более всего должно бы проявляться в случаях нарушения не мёртвых законов природы, а живых, святых и возвышенных законов правды, милости, любви и справедливости. Что же ответить на этот древний вызов: «что делает ваш Бог?» Что ответить на это испытание веры верующих.
Для разрешения вопроса нужно обратить внимание на то, что нравственное тогда только бывает ценно, тогда только достойно названия нравственного, когда оно совершается сознательно и свободно, без внешнего принуждения. Никому в голову не придёт восхвалять и награждать человека за то, что он ест, пьёт или дышит; странно было бы возвеличить кого-либо за то, что он имеет две руки или одну голову. Здесь нет свободы, - нет и заслуги. Точно также мало заслуги было бы и в исполнении нравственного закона, если бы каждый случай нарушения его немедленно приносил бы казнь и наказание. Правда, нравственный закон тогда невозможно было бы нарушить, как невозможно прекратить дыхание, но исполнение его было бы принудительное, как принудительно человек рождается с двумя руками, и в таком случае не было бы и заслуги со стороны человека. Мало этого. При отсутствии выбора и свободы, не могло бы быть нравственного развития, следовательно, не могло бы быть и счастья, к которому Бог назначил человека при творении и которое также не может быть без свободы и сознания. Наконец, при таких условиях сам человек из личности сделался бы вещью, неодушевлённым предметом природы. С замечательною ясностью и выразительностью говорит об этом слово Божие, - и можно сказать, что этот вопрос есть краеугольный камень нравственности, разгадка всей истории и грешного, и спасённого человека. Моисей, изложив нравственный закон пред лицом Израиля, говорит ему от имени Бога: се дах пред лицем твоим жизнь и смерть, благо и зло, благословение и клятву; избери жизнь, чтобы жить тебе и потомству твоему (Втор. 30, 16-19). То же от лица Божия чрез много веков повторял и пророк Иеремия: «сия глаголет Господь: се аз даю пред вами путь жизни, и путь смерти» (Иер. 21, 8). И ветхозаветный мудрец среди множества наставлений своих поучает: «Бог изначала сотворил человека и в руках его оставил свободу и желания его. Если хочешь, соблюдай заповеди... Я предложил тебе огонь и воду, на что хочешь, туда и протяни руку твою» (Сир. 15, 14-16).
Таким образом, истина эта ясна и бесспорна с точки зрения Откровения. Но из неё в свою очередь исходят некоторые возражения и недоумения. Если в деле нравственности так безусловно важны сознание и свобода, то зачем же, говорят, и учение о возмездии, хотя бы в будущем? Ожидание награды и наказания лишает нравственность бескорыстия, следовательно, унижает её, делает её принудительною и малоценною. Жить и трудиться для добра, исполнять нравственный закон, избегать зла и быть честным, добрым и хорошим человеком, и всё это только потому, что за это наградят, а в противном случае накажут, - какая это, говорят, низменная нравственность в христианстве!
Братья и дети! Это - неправильное обвинение христиан и христианства. От лица Христовой Церкви и мы вам говорим, и ещё с большим ударением, со всею силою убеждения и настойчивости: нравственность из-за награды или из-за страха наказания недостойна истинно развитого в нравственном отношении человека; и мы вам говорили и будем говорить: любите добро из-за добра, ищите святости из-за неё самой! И мы вас уверяем, что наша святая вера совершенно чужда той мысли, чтобы будущий отчёт и возмездие ставить движущим побуждением или, как выражаются, исключительными мотивом нравственной деятельности христианина. В христианстве «любовь есть совокупность всех совершенств» (Кол. 3, 14). Я приведу вам слова апостола, изображающие такое величие любви его, которое во всяком случае никак нельзя считать вызванным мыслью и желанием будущего возмездия. Вот что с клятвою пишет апостол Павел о своих единоплеменниках евреях: «Истину говорю во Христе, не лгу; свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа (и, значить, на век погибнуть) за братьев моих, родных мне по плоти, т. е. израильтян»... (Рим. 9, 1-4.) А вот вам слова великого Иоанна Златоуста, свидетельствующие, как понимала этот вопрос древняя Церковь: «Видишь ли душу твёрдую, ум высокий, дух непоколебимый, который восхищается не венцами, но утешается подвигами; радуется не наградам, но восторгается и самыми трудами; веселится не от воздаяния, но хвалится борьбой; прежде награды самые подвиги приносят ему величайшую радость». Те же мысли встречаем у других святых отцов Церкви. Святой Макарий Великий говорит: «Истинно любящие Бога не царствия ради небесного избрали работать Ему, но яко Бога Того Единого и Творца своего возлюбивше и верующе, положенный от самого естества непременный закон сей исполняют». Слова святого Григория Богослова: «Истинно любомудрые и боголюбивые любят общение с добром ради самого добра, а не ради почестей, уготованных здесь и за гробом, потому что это будет уже вторая степень правильной жизни, а третья - избегать зла по страху наказания».
Трудно после этих слов толковать христианское учение о будущем возмездии в смысле унизительном для нравственности. Странная судьба христианства в возражениях его врагов! Древние противники христианства при первом появлении его в мировой истории серьёзно упрекали его учение в мрачности, безрадостности, даже в человеконенавистничестве. Язычники говорили христианам: «Мы почитаем богов с весельем, пирами, песнями и играми, а вы избегаете радостей, проклинаете удовольствия» (Фаррар, «Первые дни христианства»). А нынешние враги христианства предъявляют против него совершенно противоположное обвинение в том, что оно будто бы только и живёт ожиданием радостей и удовольствий в будущем возмездии. Уж из одной полной противоположности обвинений становится ясным, что оба обвинения взаимно друг друга уничтожают, что здесь кроется недоразумение, что мысль о будущем возмездии и отчете нисколько не вредит безусловной чистоте христианского нравоучения; так как не составляет движущего, основного побуждения к нравственной деятельности. Тех, кто смущается учением о возмездии с этой стороны, нужно только спросить: Спаситель привлекал ли к Себе последователей обещанием наград, или, напротив, больше указывал им на трудность пути евангельского самоотвержения и евангельского подвига любви? Ответов не может быть двух для того, кто хоть сколько-нибудь знаком с проповедью Господа Иисуса. Далее, евангельское описание будущей жизни так прикровенно и неясно, что решительно не даёт пищи человеческому эгоизму. Это не магометов рай... Между тем, полное умолчание о возмездии вредило бы евангельскому нравоучению, так как, что ни говори, общечеловеческое сознание требует единства праведности и счастья, греха и бедствия; свидетели тому - и каждый из нас в своём собственном сознании, и многие выдающиеся мыслители древнего и нового мира, отметившие эту черту человеческого духа с особой выразительностью (в древности – Сократ, в новое время – Кант).
Но возмездие, повторяем, не побуждение к нравственной деятельности, это сама действительность. Неужели мы с вами не совершаем убийства потому только, что за убийство осудят, накажут, сошлют? Тем не менее закон, осуждающей убийство, существует во всяком государстве и нисколько не унижает праведной деятельности нравственно-развитых людей. Для некоторых, однако, - для людей нравственно - неразвитых, этот закон служить сдерживающим началом жизни, и в этом смысле полезен. Так и будущее возмездие в системе христианского нравоучения до некоторой степени нужно и как побуждение для несовершенных христиан, для которых непонятны и недоступны побуждения высшие, а в более совершенных оно заменяется любовью ко Христу и ближним, любовью ко всему доброму и прекрасному. Смеем думать, что и рабы умножили таланты господина по любви к нему, а не из боязни наказания; в объяснение своей деятельности они бы не сказали ему: знали мы, что ты жестокий человек... и проч. Эта любовь и есть основное правило христианской нравственности, и она совершенно не мирится с эгоизмом. Возьмите ещё сравнение, близкое к вашему положению. Истинные служители науки неужели преданы ей только из-за тех выгод, которые она им доставляет? Но тогда невозможны были бы наблюдаемые нами многочисленные случаи бескорыстной любви к науке, самопожертвования ради её интересов и даже мученичества за научные убеждения. Только в возрасте, когда ещё не раскрыты всесторонне душевные силы, и в людях, умственно мало развитых, научные занятия вызываются внешне, как бы принудительно -соображениями будущей пользы, или страхом наказания, унижения, потери той или другой выгоды и т. п. Но для людей умственно развитых, получивших и изощривших вкус в духовных наслаждениях познания, блаженство и побуждения к занятиям лежат в самой науке. И в области нравственной будущее блаженство, в точном смысле слова, никоим образом не может быть названо платой за добродетель: оно дается ведь не по юридическому договору с Богом, а по Его милости; оно, далее, соединено с нравственностью не внешне, а внутренне; блаженство, - я подчеркиваю эту мысль, - блаженство неразрывно с нравственностью, однородно с нею, оно составляет только её увенчание и завершение. Истинная нравственность и есть блаженство, и истинное блаженство немыслимо без нравственности.
Этою мыслью мы и заканчиваем ряд наших бесед по содержанию притчи Господа о талантах. Пред нами прошли живые образы Господина, раздаятеля талантов, рабов трудящихся, раба ленивого и, наконец, Господина, требующего отчёта и дающего возмездие. Глубоко жизненная и поучительная притча эта навела нас на многие размышления относительно начала, направления, общего характера и основного побуждения нашей нравственной деятельности. Дай Бог, чтобы приточное слово Спасителя не осталось без влияния на вас, мои юные возлюбленные слушатели! Дай Бог, чтобы исполнилось сказанное апостолом: «Всё, что написано, нам в наставление написано» (Рим. 15, 4). Аминь.
Источник: Протоиерей Иоанн Восторгов. Полное собрание сочинений, Т. 1-5. - СПб: Царское дело, 1995. – Т. 1, с. 167-173.
