Учение Мф. о Царствии Небесном

Положительное учение Мф. сосредоточено на теме о Царстве Небесном. Это общеевангельское учение получает в Мф. особое, для Мф. характерное, преломление. Эсхатологический аспект учения о Царстве дан в таких притчах, как притча о плевелах в Мф.13 (ср. ст. Мф.13:24–30, 36–43), о виноградных рабочих в Мф.20 (Мф.20:1–16), о брачном пире царского сына в Мф.22 (Мф.22:1–14) и др. Большое развитие получила и эсхатологическая речь, заканчивающаяся притчами, призывающими к бодрствованию и готовности (Мф.24–25). Как уже было отмечено (ср. Часть I, III. Страсти и Воскресение, 2. В Иерусалиме перед Страстями, Эсхатологическая речь Спасителя), в Мф., как и в Мк., не проводится четкого различия между концом Иерусалима и концом мира. Это вытекает из эсхатологической речи, но может быть выведено и из обетования Мф.10:23 в связи с ограничением служения Двенадцати пределами Израиля (ср. Мф.10:5–6). И тем не менее, в учении о Царстве евангелист Матфей полагает ударение не столько на эсхатологическом свершении, сколько на явлении Царства в нынешней жизни. Учение о Царстве в Мф. открывается нравственной системой Нагорной проповеди (Мф.5–7). Мы определили Нагорную проповедь как учение об условиях стяжания Царства, но сам Матфей её озаглавил: «Евангелие Царствия» (Мф.4:23 = Мф.9:35). Ещё показательнее эсхатологическая притча о плевелах. По учению этой притчи (Мф.13:24–30), которое подтверждается и её толкованием (Мф.13:36–43), Царство существует и до эсхатологического разделения: начало Царства есть посев доброго семени (Мф.13:41). Замечательно и то, что в Мф. нет повествования о Вознесении. Вознесение, конечно, не отрицается. Но эсхатологическое понятие парусии предполагает Вознесение. Между тем Мф. кончается обетованием Прославленного Господа пребывать с учениками «во вся дни до скончания века» (Мф.28:20). Ударение – не на возвращении, а на пребывании.