Три эсхатологические притчи о бодрствовании

Из утаенности последних сроков вытекает призыв к бодрствованию, которым и заканчивается эсхатологическая речь в изложении всех трёх синоптиков. Особое развитие этот призыв получил в системе Мф. Содержащий его отрывок (Мф.24:36–25) позволяет различать призыв к бодрствованию в общей форме (Мф.25:1–13: притча о десяти девах), призыв к бодрствованию в служении (Мф.25:14–30: притча о талантах) и призыв к бодрствованию в любви (Мф.25:31–46: образ Страшного Суда). Церковное толкование старалось уловить намёк на добрые дела в елее мудрых дев и отмечало их девство. В Евангелии это не подчеркнуто. Но уже в притче о талантах в противоположении раба неключимого добрым рабам, мы понимаем, что их служение хозяину предполагает их любовь к нему. Эта любовь и выступает на первый план как проявление готовности в образе овец и козлищ на Страшном Суде Царя.