Свидетельство Господа о Себе как о Сыне Человеческом и о Женихе
Сыном Человеческим, употребляя третье лицо вместо первого, Господь называл Себя, и слушатели это понимали. С первых же дней галилейского служения до Страстей включительно, Господь называл Себя этим именем преимущественно перед всяким другим. Об этом свидетельствуют все четыре евангелиста (напр., Мк.2:10, 2:28, 8:31, 8:38, 13:26 и парал., Мф.16:13, 26:2, 26:64 = Мк.14:62; Лк.7:34, 17:22, 24, 26, 30, 18:8, 19:10, 22:48; Ин.1:51, 3:13, 6:27, 62, 8:28, 9:35 в лучшей форме текста, Ин.12:23, 34, 13:31 и мн. др.). Имя «Сын Человеческий», точнее, «Подобный Сыну Человеческому», восходит к книгам Ветхого Завета, где встречается в мессианском контексте (Дан.7:13, ср., в Новом Завете, Откр.1:13), но, собственно, мессианским титулом не было. Ученикам было известно, что их Учитель именуется Сыном Человеческим (ср. вопрос Мф.16:13), но это наименование еще не предрешало Его мессианства. На вопрос Мф.16:13: «За кого люди почитают Сына Человеческого»? (или, в форме позднейших рукописей: «Меня, Сына Человеческого»), – они приводят не один, а несколько ответов (Мф.16:14), и только сами – устами Петра – исповедуют Его «Христом, Сыном Бога Живаго» (Мф.16:16). Это исповедание, как мы скоро увидим, есть переломная точка евангельской истории. Дотоле о мессианстве Иисуса не было речи. Правда, сопоставление евангельских текстов показывает, что именование «Сын Человеческий» встречается, по преимуществу, тогда, когда Господь говорит о Своей славе и о Страстях, которые приводят к явлению славы. Но в славу Он возводит воспринятое Им естество человеческое. На естестве человеческом и лежит преимущественное ударение в именовании «Сын Человеческий». Свидетельствуя о праве прощения, принадлежащем Сыну Человеческому, Господь являл Свое мессианство настолько прикровенно, что для слушателей оно оставалось утаенным. Такое же прикровенное Богоявление мы имеем и в слове о Женихе, присутствие Которого не позволяет поститься сынам чертога брачного (Лк.5:33–35; Мф.9:14–15; Мк.2:18–20). Нельзя забывать, что Павлова мысль о брачном союзе Христа и Церкви (Еф.5:22–23) восходит к ветхозаветному представлению о Боге как супруге Израиля (Ос.1 и сл. и др.). Жених имеет стать мужем. Муж есть Бог. Можно указать и другие случаи, когда относящееся в Ветхом Завете к Богу прилагается христианским сознанием к Господу Иисусу. Так, напр., в словоупотреблении Христианской Церкви греческое слово Κύριος (Господь), которым переводится священная тетраграмма имени Бога Израилева, стало уже издревле применяться ко Христу (Деян.2:36; Лк.10:1, 11:39 и др.). Но в ранние галилейские дни самосвидетельство Христово в слове о Женихе было не менее прикровенным, чем в слове о Сыне Человеческом.
