Свидетельства учения Мф. о связи автора с иудейством
Печать иудейского духа лежит и на учении Евангелия. Связь с Ветхим Заветом потому дорога Матфею, что Ветхий Завет, он это знает, получил исполнение во Христе. Эта мысль доказывается царским родословием Мф.1:1–17 и его обоснованием в повествовании о Рождестве Христовом, которое должно привести читателя к убеждению, что Иосиф, которому была обручена Дева Мария, который нарек Младенцу имя и который спас Его от гонения Ирода, имел все основания считаться отцом Иисуса, несмотря на Его бессеменное зачатие: через Иосифа, как отца, Иисус и связан с мессианской линией Ветхого Завета. Об исполнении Ветхого Завета во Христе говорят также многочисленные пророчества, приводимые Матфеем. Но с Ветхим Заветом роднит Мф. и характерная для него концепция спасения. Высшие достижения дохристианского иудейства лежат в области нравственного учения. Великие книжники школы Гиллеля раскрывали во дни Иисуса нравственные заповеди Ветхого Завета. С этой точки зрения представляет особый интерес, что и Матфей полагает преимущественное ударение на нравственной стороне спасения. Это доказывается не только этическим содержанием Нагорной проповеди (Мф.5–7), призывом к прощению в Мф.18 (ср. Мф.18:21–35) и образом овец и козлищ в учении о Страшном Суде Мф.25 (ср. Мф.25:31–46). Еще показательнее толкование имени Иисус в Мф.1:21: его наречение объясняется тем, что Иисус спасет Свой народ от грехов. Спасение от грехов отвечает иудейскому морализму Мф. Пределы народа, которыми оно ограничивается, говорят опять–таки об иудеохристианском происхождении Евангелия. Но это ограничение не надо понимать буквально, и необходимость его распространительного толкования, в свою очередь, показательна для Мф. Дело в том, что обетования, данные в Ветхом Завете Израилю по плоти, наследует Израиль духовный, Христова Церковь. Мы видели, что вслед за ап. Павлом (ср. Гал.6:16) это осознал и Иаков, брат Господень (ср. Иак.1:1). В иудейском обличии Мф. мы улавливаем эту же мысль в Мф.1:21. Для Мф. не случайно, что спасение в Церкви связано с торжеством моральных ценностей. Евангелист Матфей, несомненно, понимал, что в домостроительстве Божьем о мире Ветхий Завет был ступенью, которой пришёл конец во Христе. Это доказывается эпизодом Мф.17:24–27, который не имеет параллели у других евангелистов. Господь повелевает Петру внести храмовую подать за Него и за себя только для того, «чтобы не соблазнить их» (Мф.17:27). Он признаёт, что, как сыны небесного Царя, они свободны от этого обязательства. Можно с уверенностью сказать, что эти же мотивы икономии руководили и отношением Матфея и тех кругов, мысли которых он выражал, к Иерусалимскому храму и к иудейскому религиозному строю вообще.
