Свидетельства о Мессии в галилейский период
Свидетельство о Мессии тоже подразумевается в галилейском служении Христовом. Явление славы Царства в чудесах Христовых заставило Иоанна Крестителя, уже заключенного в узы, открыто вопросить Его, Он ли Грядущий Мессия (Лк.7:19 и сл. в контексте, ср. Мф. 11:2 и сл.). Побуждения Иоанна в Евангелии не раскрываются: думал ли он об укреплении своих учеников, или сам находился в борении м некогда свидетельствовавший о Христе ныне искал подтверждения своей веры. Несомненно одно: чудеса Христовы могли быть понимаемы как явление славы Царства. В хронологии Лк. вопрос Предтечи непосредственно следует за воскрешением наинского отрока и исцелением слуги капернаумского сотника, то есть за теми чудесами Христовыми, которые, как уже было показано, с наибольшей силой являют предвосхищение Царства в делах любви. В Мф„ отвечая на вопрос Предтечи, Господь ссылается на Свои дела (Мф.11:5), эта ссылка возвращает нас к чудесам, собранным в (Мф.8–9), как иллюстрация делом учения словом в Нагорной проповеди (Мф.5–7). Учение Нагорной проповеди есть учение о Царстве, хотя бы и в практическом аспекте условий стяжания Царства. То же следует из ответа Господа на вопрос Никодима (Ин.3:2–3): словом о Царстве Господь отвечает на недоумение, которое в окружении Никодима вызывают творимые Им знамения. Если чудеса Христовы являют славу Царства, неизбежно встает вопрос о Царе, то есть о Мессии. Прямого ответа на вопрошание Предтечи Господь не дает. Ответ подразумевается. И этот подразумевающийся ответ утвердительный. Такое же значение прикровенного самосвидетельства имеет свидетельство Христово об Иоанне как о Предтече (Лк.7:26–27, ср. Мф.11:9–10, 14): Предтеча уготовляет путь Мессии. Но Богоявление прикровенное. В галилейские дни Господь нарочито возбраняет всякое прямое свидетельство о Его мессианском достоинстве. Показательно Его отношение к исповеданию бесов. Начиная с первых же дней Своего галилейского служения, Господь пресекал свидетельство нечистых духов о Его мессианском достоинстве (Ин.4:41, ср. Мк.1:23–25, 34 в любой форме текста, 3:11–12 и др.). Это общее правило не знает исключений. Можно думать, что Господь не хотел исповедания Его Божества нечистыми бесовскими устами. Но главное побуждение, руководившее Им, было, вероятно, другое. Бесы, как бесплотные духи, обладают знанием, превышающим ограниченное человеческое знание. Тайна мессианства, сокрытая от людей, была явна бесам. Их свидетельство о мессианстве, основанное на сверхъестественном знании, обладало принудительной силой. Господь потому приводил бесов к молчанию, что не хотел принудительно навязывать Своим слушателям убеждение в Его мессианстве (ср. особенно Мк.3:11–12). Для учеников Христовых многие Его слова, относящиеся к первому периоду Его общественного служения, стали ясны впоследствии в свете обогатившего их духовного опыта. Это понимание передается и читателям Евангелия. Но в ранние галилейские дни Господь не шел дальше прикровенного Богоявления. Так, чудом исцеления капернаумского расслабленного (Лк.5:17–26, Мк.2:1–13, Мф.9:1–8) Он хотел показать, что власть прощать грехи, составляющая неотъемлемое и, в глазах иудеев, исключительное право Божие, принадлежит на земле и Сыну Человеческому.
