Статьи разных лет. Противосоциалистический катехизис. Христианство и социализм часть VII. 7 июня 1911 г.
В основу своих воззрений на жизнь людей социализм, как известно, полагает так называемую экономику и борьбу, вечную борьбу общественных классов. «Борющийся пролетариат» – вот название рабочего класса. Оправданием этого взгляда служит-де наука, под которой социализм разумеет исключительно те научные воззрения, которые ему нравятся: именно материализм и дарвинизм. Известно, что дарвинизм возвёл в закон всемирной жизни борьбу за существование. Попробуем стать на эту точку зрения социализма. Спрашиваем: каким же образом в основу борьбы, и притом вечной борьбы, ляжет любовь? Где здесь место для справедливости, равенства и особенно свободы? Закон Дарвина говорит, что побеждает сильнейший, что слабые индивиды и целые роды живых существ в борьбе за существование осуждены на вымирание, что выживают только самые сильные. Основой борьбы служит животный эгоизм, который и социализм открыто восхваляет и признаёт основой своих воззрений. По уверению марксистов, «так называемыми альтруистическими чувствами руководятся лишь отдельные лица, но целые общества и классы могут действовать исключительно под влиянием эгоизма; альтруизм для них не существует, почему во взаимных отношениях между собой они и находятся в постоянной борьбе за существование». Закон борьбы выражен очень просто и ясно; человек может сказать другому человеку: «ты моя пища» (Т. Штирнер). «Биологическая борьба между животными высших разрядов (а к ним принадлежит, по Дарвину, и человек) выражается так: одно животное нападает на другое, умерщвляет его, ест и ассимилирует его мясо своему телу при помощи пищеварения». Вот достойный вывод из закона: «всё из желудка»... Автор вышеприведённого отрывка уверяет, что когда в 1859 году Дарвин выпустил свою работу о происхождении видов, «у всех вырвался глубокий вздох облегчения; было, наконец, распутано ярмо капризной божественности». «Произвол исчезал из природы; во всём водворялся стройный, величественный (!) порядок. Человечество начинало чувствовать под своими ногами надёжный фундамент реального: появилась возможность оставить зыбкую почву субъективных фантазий»... Сколько радости от открытия, что можно, наконец, по природе есть друг друга! И посмотрите, с какой последовательностью этот закон проявляется в социалистическом движении! Разве «борющийся класс пролетариата» имеет где-либо в виду чужие интересы? Нет, движущая сила его – классовый, собирательный эгоизм. Разве любовью к человечеству проникнуто это движение? Напротив, даже в книжках, издаваемых социалистами и указывающих способы пропаганды, открыто и настойчиво даётся агитаторами наставление постоянно и неизменно поддерживать в трудящихся классах «возбуждение, вечную неудовлетворённость», недовольство, озлобление, зависть и вражду к обеспеченным классам. Это, по выражению одного оратора-социалиста, – «ненависть творческая». Стоит посмотреть на нашего обыкновенного русского крестьянина после того, когда он становится в ряды социалистов, или, как выражаются социалисты, становится «распропагандированным» и «сознательным». Прежнего добродушия в нём как не бывало. Глаза горят недобрым огнём, постоянными задором; он всегда возбуждён; он теряет чувство уважения к тем, кого недавно искренно уважал; к высшими и обеспеченным, если они и очень хорошие люди, которых он ещё недавно почитал и не за страх, а за совесть, он становится враждебным только за то, что они выше и обеспеченнее его. Мира и покоя нет в этой душе; её точит червь зависти и злобы; её съедает огонь постоянного озлобления. Скажут: «но зато эти люди между собой дружны и сплочены любовью; между ними сколько случаев и примеров самоотверженного страдания друг за друга»! Но ведь это не любовь, понимаемая в нравственном смысле, не та любовь, о которой апостол в возвышенном гимне любви в 13 гл. 1 послания к Коринфянам говорит: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам всё имениe и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит, любовь никогда не перестаёт»!
Вот любовь, как нравственная сила, составляющая основу жизни, – не взаимную борьбу и ненависть классов, а симбиоз, сожитие мирное и любовное всех классов и сословий, всех людей, во исполнение ангельской песни, воспетой в час рождения Богочеловека: Слава в вышних Богу, на земли мир, в человецех благоволение... А та классовая любовь, которой хвалятся и думают быть сильными социал-демократы, – это только превращённое и без конца умноженное озлобление и собирательный эгоизм. На нём нельзя построить жизни и ожидать от этого мира, любви и господства справедливости. Не любовь, а ненависть полагается социализмом в основу классовой борьбы. Для этого стоит только заглянуть в копеечную брошюрку Кармелюка «Новая нагорная проповедь», о которой мы уже упоминали. Вот это новое слово о новой правде и любви: «нет другого царства небесного, кроме царства правды на земле. Утешения надо искать в сопротивлении. Милостивые умножают зло на земле. Войне надо противопоставить войну, насилию – силу, – таков закон жизни и деятельности любви (!). Блаженны сеющие семена борьбы и восстания против зла. На каждый удар отвечайте ударом. Ненавидьте врагов ваших всеми силами души, если эти враги суть в то же время гонители истины и справедливости». Как видите, здесь есть упоминание о правде, любви, истине и справедливости. Но так как каждый, по учению социализма, понимает всё это по-своему, то ясно, что каждый и прав в борьбе. Как настроен «борющийся пролетариат», видно из песни рабочих:
«На воров, на собак – на богатых,
Бей, губи их, злодеев проклятых!»
А вот неожиданный вывод из этого призыва:
«И взойдёт за кровавой зарёю
Солнце правды и братство людей».
Трудно представить, каким образом всё это случится...
Мы знаем, что в социализме нравственность – по личному вкусу или, как выражаются люди науки, мораль личного каприза. Новейшие социалисты совсем отказываются отвечать на вопрос о том, что такое правда, равенство и прочее. В брошюре Гэда «Коллективизм» (изд. «Колокола») относительно социализма заявляется, что он «не покоится ни на одном из априорных (наперёд условленных и известных) представлений справедливости, свободы, равенства или братства; эти представления входят в область той метафизики, о которой Вольтер сказал: «метафизика там, где два человека не могут понять друг друга». Социализм, по словам Гэда, уже не ссылается на «великодушные чувства» или на «стремления к благосостоянию», которые были во все времена, но никогда не достигали цели». Сказано весьма откровенно. Но какой вывод можно сделать из сказанного? По заявлению одного социалистического писателя, «шкура проклятого буржуа годна только на перчатки, как шкура собаки». Каждый класс имеет свою мораль. Предположим, мы уважили эту мораль рабочего. Но вот, тот же буржуа со своей стороны заявит, что и «шкура рабочего годна разве только на перчатки или сапоги». Каждый класс имеет свою мораль; выходит, надо уважить и мораль буржуа. Что же из этого выйдет? Социализм ссылается на науку и исповедует дарвинизм, по которому в жизни, в борьбе за существование, побеждают сильнейшие, a слабейшие обречены на умирание. Право на жизнь за тем, у кого больше силы. Но не оправдывается ли этим происхождение капитализма, того самого, который так ненавистен социализму? В прошлом за капиталом ряд насилий, угнетений, эксплуатаций рабочего класса. Это так. Но разве, с точки зрения социализма, это можно осудить? Ведь правда за силой, и каждый класс имеет свою нравственность. К таким неожиданным выводам приходит социализм, если он совершенно отрешится от религиозной нравственности, а отрешиться от неё он должен, если не хочет продолжать обмана.
Как далеко всё это от христианства! В нём учение о любви исходит из понятия о Боге-Любви и воплощено в Личности Богочеловека-Искупителя. Заповеди Господни вечны, вечна Божия правда, как вечен Бог; в Божественном Откровении – в Священном Писании, в живой Церкви дано постоянное руководство совести живого человека. Не борьбу и злобу, – «на земле мир и благоволение в человеках» воспели ангелы в час рождения Искупителя. Возрастать непрерывно в любви и мире, в меру возраста исполнения Христова, – вот задача христианского общества. Правда, христианство тоже заповедует человеку борьбу. Оно говорит, что все нестроения и непорядки в жизни человеческой от греха, надо бороться с грехом, с тем злом, которое внутри человека. Пока этот враг не побеждён, никакие формы жизни, никакое устройство общества и государства, никакая равномерность в распределении земных благ, ничто и ничто не сделает человека счастливим: голова не перестанет болеть, пока не выйдешь из угарной комнаты на чистый воздух. Пока не преобразуется наш внутренний человек, до тех пор все внешние преобразования будут почти бесполезны. Древний мудрец поэтому и оставил правило: «Сын мой, всяким хранением – больше всего хранимого сохраняй своё сердце, ибо из него источник жизни» (Притч. 4:23).
«Христианство, говорит один учёный богослов, держится того убеждения, что когда дух общества преобразуется, проникается высшими идеями и началами, тогда сами собой, без насилий и переворотов, естественно и последовательно развиваются в нём и лучшие внешние формы и отношения жизни. А когда дух общества огрубел, нравственные силы в нём расслаблены, никакими внешними мерами и гарантиями нельзя создать между людьми идеальных нравственных отношений; всякие же насильственные меры и перевороты только более способствуют огрубению духа, расслаблению нравственных сил и потому, значит, более закрепляют между людьми дурные порядки и отношения». Все попытки устроить счастье людей без освобождения их от этого коренного, существенного зла будут равносильны целебным лекарствам, прикладываемым к мёртвому телу. Это значит бить не по коню, а по оглоблям, по выражению пословицы. Зло и грех найдут себе выход при всех формах жизни и отравят их.
Та борьба классов, о которой говорит социализм, только будет способствовать злу и греху: это их родная стихия. Христианство учит, что человек своими силами, повреждёнными в первородном грехе, не победит зла и греха: ему нужна помощь Божия, благодать, которую и дал людям Иисус Христос и теперь подаёт верующим через веру, молитву, подвиги добродетели и таинства в Св. Церкви.
«Некуда убежать человеку от веры, потому что он сам от себя убежать не может». И никогда не найти иной основы для нравственности, кроме религии. К этому невольно приходит и автор «Нового Государства» – Менгер. Указывая на недостижимость задачи Гаагской мирной конференции 1899 г., он невольно замечает: «Мир внешний может исходить только из мира внутреннего». А мир внутренний должен каждый человек прежде всего утвердить в себе самом. Это немыслимо без религиозно-нравственного воззрения на человека, без глубокой внутренней работы над самим собой. Так вековечным останется вопрос юноши, в изображении поэта, обращённый к безмолвным волнам моря:
«Вы мне скажите, в чём тайна от века?
В чём состоит существо человека?
Откуда пришёл он, куда он идёт?
Кто там вверху над звёздами живёт?»
Социализм грубо отрекается от всех таких запросов. Для него существует только земля, и на земле – материальное благополучие. Отвергнув понятие о грехе, как же, однако, он может надеяться, что человек исполнит хотя бы только то добро условное, которое он признаёт по нравственности, общепринятой хотя бы в том классе общества, к которому он принадлежит? Ведь ясно, что человек иногда по слабости не делает того, что он считает добрым и полезным. Какие же ему дать побуждения для исполнения принимаемого им нравственного закона? Ведь будут всегда и при всех формах жизни, в том числе и при будущих социалистических, случаи лености, обмана, непослушания, обиды, разврата, пьянства. Кстати сказать, этих случаев и теперь в жизни множество, но сколько я ни читал книжек, брошюр и листков, исходящих из социалистических организаций, я буквально ни разу не встречал осуждения этих постоянных пороков рабочего люда: как будто всему этому так и быть должно... Менгер в сочинении, о котором мы выше упомянули, – «Новое Государство», все упования возлагает на «нравственное перерождение людей» при новом социалистическом строе жизни: социализм, по его словам, воспитает народные массы «в духе братства и самопожертвования». Это сказано на стр. 127, а на стр. 197 той же книги Менгер вынужден сознаться, что преступления будут существовать и в этом новом обществе, что они будут вызывать кары со стороны власти, и «народное трудовое государство не будет иметь возможности выпустить из рук меч».
Любопытно и характерно: как бы в подтверждение сказанного нами выше о том, что в социализме каждый будет понимать нравственность по-своему, Менгер приводит на той же странице своего капитального сочинения мнения таких выдающихся деятелей социализма, как Прудон и Морис, которые стоят за безнаказанность убийства, а ниже, на стр. 202 – мнение Р. Оуэна, по которому должны быть упразднены всякие наказания... Итак, что же делать против порочности членов общества и что делать, в случае торжества социализма, со всеми несогласными с его выводами и взглядами? Какими путями проводить в жизнь эти взгляды?
7 июня 1911 г.
