Социализм, в связи с историей политико-экономических, религиозных и нравственных учений древнего и нового мира. Определение социализма.

Введение

Блестящий XVIII век, гордый небывалым расцветом науки и искусства, принёс, вместо напряжённых средневековых исканий истинного Бога, безграничную веру в человека.

Человек вознесён был на недосягаемый пьедестал, назван был смыслом не только земли, но и всей вселенной.

Небо, по выражению одного мыслителя, превратилось в мишень для Гершелевского телескопа, стало пустым пространством, откуда нечего ждать утешения и указания путей жизни.

В то же время этот столь высоко поставленный человек разжалован был из одухотворённых существ в двуногого зверя.

Что же было делать этому двуногому зверю, освободившемуся из крепких оков средневекового аскетизма? В ушах его раздавался циничный смех Вольтера, а мозг был занят отысканием родства с обезьяной.

Что же до́лжно было делать?

Следовать влечению своих инстинктов, ибо человек освободился от религиозных «предрассудков» и сам стал для себя законодателем.

Не забудем, что это просветительство коснулось только высших классов; народ оставался в темноте, и благо ему, так как ангел смерти уже нёс «плоды просвещения».

Блестящий французский двор Людовиков XV и XVI утопал в изнеженности и роскоши, не желая знать таких предрассудков, как обязанности пред Богом и народом.

Англиканские епископы этого времени брали призы на охоте за стрельбу и на весь свет прославились мастерством рассказывать кощунственные анекдоты.

И вот во Франции разразилась великая революция, а в Англии буйно всколыхнулся чартизм.

Двуногий зверь пришёл к своему логическому концу...

«Просвещение» стало тогда опускаться ниже, в народную гущу, но, понятно, оно не могло сюда внести идеалы практического чревоугодия.

Экономический кризис, разразившийся тогда по всей Европе, принёс с собой призраки голода и безработицы. Что могло дать трудящимся классам при таких условиях просветительство?

Теоретическое чревоугодие – социализм, эту, по выражению Сен-Симона, «новую религию».

И действительно социализм вплоть до настоящего времени стремится усвоить себе все черты религии, дабы целиком встать на место христианства.

Веру в Бога он заменил верой в человека, веру в царство небесное и вечную жизнь заменяет верой в царство земное.

Христианство органически должно было стать противно ему. Ведь оно, не говоря уже о конечных целях, стремилось тленные сокровища тела заменить нетленными сокровищами души. Богатства мира рассматривались им как тяжесть, мешающая парению духа и той бесконечной, неомрачаемой радости, которая создаётся в результате практики самопожертвования и воздержания. Христианство в то же время не проповедовало идеалов нищеты и не отрицало богатство, как таковое, оно лишь предостерегало из благ мира делать смысл жизни.

Пользование и удовлетворение земными благами должно быть явлением отражённым, следствием братской любви и самопожертвования.

Социализм стал на другую точку. Он самым важным, самым существенным признал правило: наибольшее количество земных благ для наибольшего числа людей.

Он допустил мысль, что человек может почувствовать себя вполне сытым, что идеал полного удовлетворения материальными благами вполне достижим.

Христианство не допускало этого. Похоть человеческая ненасытима; чем больше человек имеет благ, тем сильнее разжигается его аппетит; удовлетворение и счастье, по учению Христа, может быть только в духе.

Итак, исходные точки социализма и христианства диаметрально противоположны. Чем же, однако, объяснить колоссальный успех социализма в христианских государствах?

На этот вопрос ответить легко. Будучи детищем атеистического просветительства и восприняв его идейный путь, социализм, однако, объявил беспощадную борьбу результатам, выросшим на почве этого просветительства. Он с небывалым рвением обрушился на социальное неустройство. Он начал громить тунеядство господствующих классов и громко заявлять о правах трудящихся. Эти последние, конечно, не могли не прислушиваться к требованиям социализма. Обещания дразнили их аппетит и надежда избавиться от повседневной нужды и тяжёлой работы нередко заставляла их откликаться на призывы к восстанию.

Трудящиеся не могли систематически продумать весь путь, по которому ведёт социализм.

Радикальные требования немедленного удовлетворения нужды слепили глаза и не позволяли вдали рассмотреть идейный и практический крах социализма, который неминуемо должен наступить в результате полного развития его просветительских предпосылок. Гибель французского двора – лишь ничтожный намёк на то, каковой должна быть гибель социализма, если он будет иметь практическое осуществление. Обманутые люди убедятся, что он не принёс счастья и удовлетворения, а лишь создал звериную борьбу всех против всех.

Указанных черт социализма вполне достаточно, чтобы всякий христианин заинтересовался им и самым тщательным образом исследовал его сущность и выработал в себе твёрдое к нему отношение.

Ведь социалисты говорят:

«С точки зрения прогресса человечества, упразднение христианства прямо-таки необходимо»... «Христианство враждебно культуре»... «Христианство и социализм враждебны друг другу, как огонь и вода» (А. Бебель: «Христианство и социализм»). Эти положения, только в ещё более резкой и определённой форме, повторяет вся боевая социалистическая печать.

Одного этого было бы достаточно, чтобы признать законным интерес будущих пастырей и миссионеров к учению социализма, но имеются и более глубокие основания. Социализм не только безрелигиозен, не только стремится уничтожить всякую религию, как вредный предрассудок, но, как мы уже отметили, сам хочет стать на место религии.

Иосиф Дитцген, которого Маркс называет «нашим философом», говорит в своей книжке «Религия социал-демократии»:

«Дорогие сограждане! В идеях социал-демократии содержится новая религия, которая, в противовес доныне существующим, стремится к тому, чтобы быть воспринятой не только сердцем, но и умом». «Культурное человеческое общество – вот высшее существо, в которое мы веруем, наши надежды возлагаются на социал- демократический строй. Только этот строй реализует любовь, о которой религиозные фантазёры могли лишь до сих пор мечтать»...

«Политические шарлатаны и глупцы называют наше Евангелие грубой нивелировкой. Но кто изучал наших отцов Церкви, тот знает, что современный порядок, основанный на рангах... проистекает из стремления поставить что-либо и кого-либо в привилегированное положение»...

Такие выдержки, в которых проглядывает явное кощунство, мы могли бы продолжить до бесконечности.

Наша задача состоит в том, чтобы основательно, в свете беспристрастной исторической науки, исследовать происхождение этой «религии» и определить – действительно ли она способна заменить религии, в которых центральное место занимает Бог и потусторонний мир, отблеском своего света сообщающий цель и смысл земле.

Определение социализма

Несмотря на обилие социалистической литературы, мы, тем не менее, нигде не встречаем точного и исчерпывающего определения социализма, а также общепризнанной классификации его систем.

В экономическом смысле социализм определяется, как противоположение и отрицание индивидуализма, т.е. такого строя, где государство не вмешивается ни в производство, ни в распределение материальных благ, предоставляя это частной конкуренции. Классическая политическая экономия, с представителями которой мы впоследствии познакомимся, и в особенности её так называемая манчестерская ветвь, веровала в спасительный принцип конкуренции, которая всё устроит к лучшему.

Принцип этот был логическим развитием идеи естественной свободы человека, выдвинутой просветителями XVIII века.

Но как показала практика, принцип этот оказался не годным для регулирования жизни. Эгоистическая конкуренция, ничем не сдерживаемая, только ожесточала сталкивающихся людей и увеличивала социальное зло – нищету одних и богатство других.

Социализм выступил с лозунгом уничтожения конкуренции и анархии производства и взамен этого поставил целью для государства – организовать экономическую жизнь народа на началах равенства и уничтожения частной собственности.

Но, конечно, не всякое государство способно организовать производство в желательном для социализма духе; можно, например, организовать экономическую жизнь на началах рабства, где тоже не будет конкуренции и частной собственности на орудия и средства производства. Отсюда вполне понятно, что социализм наряду с экономическими поставил себе и политические задачи.

По этим задачам и классифицируют обычно социализм.

Так, социализм в широком смысла слова, объединяющий собой аграрный, кооперативный, муниципальный и государственный социализм мирится с существующим «буржуазным» строем и полагает, что социалистический строй образуется постепенно, с одной стороны, путём внедрения социалистических ячеек, с другой – путём законодательства, которое всё больше и больше будет регулировать экономическую жизнь в сторону социализма.

Многие виды этого социализма лишь по ошибке причисляются к нему, так как в сущности проповедуют кооперативный вид самопомощи, ставшей последнее время противосоциалистическим орудием, и естественную обязанность государства заботиться о своих подданных.

В широком смысле теперь почти всякое государство насаждает социализм; из них нет ни одного такого, которое в той или иной форме не нормировало бы экономическую жизнь страны. Для примера достаточно указать, что почта, телеграф, железные дороги и водные пути давно уже изъяты из частного владения и принадлежат государственному, а отчасти даже и международному хозяйству.

Словом, под социализмом в широком смысле слова следует понимать политику антиманчестерства – стремление передать организацию промышленной жизни страны в руки общественных учреждений, будь то государство, муниципалитет, община, товарищество и т.п.

Но при этом здесь не угашается дух личной самодеятельности. Как государство, так и муниципалитет в своих предприятиях выступают частными лицами. Они ничего не навязывают и ничего не требуют от граждан и отнюдь не выступают с социалистическим равенством.

Другое дело социализм в узком смысле слова. Этот прежде всего определяет насмарку современный порядок жизни с его классовым строением и частной собственностью.

Он требует передачи всех орудий и средств производства в руки общества, которое должно на принципе равенства организовать сразу всё производство материальных благ.

В отличие от социализма в широком смысле, этот вид социализма является революционным, т.е. принципиально признающим насильственный образ действия для достижения социалистического строя.

Он может быть или по преимуществу политическим или по преимуществу экономическим. Первый признаёт возможным парламентскую деятельность, которая помогает организовать рабочий класс и осуществить захват политической власти, необходимый для организации социалистического строя (марксизм).

Второй принципиально отрицает парламентарный путь и рекомендует всеобщую стачку для осуществления требований социализма (синдикализм).

Социализм в широком смысле также по преимуществу может быть политическим или экономическим, смотря по тому, на чём он основывает свои надежды – на законодательстве или на развитии кооперативной деятельности.

Если к принципу организации производства прибавить принцип организованного потребления (чего социализм не признаёт), то получим коммунизм.

К понятиям социализма и коммунизма, как нам кажется, ошибочно причисляют анархизм.

Главная его черта – отрицание государства в какой бы то ни было форме.

Следовательно, здесь и речи быть не может об организации производства и потребления. Требование же его передачи орудий и средств производства автономным, основанным на свободном договоре товариществам, никоим образом не может быть признано социалистическим, так как в своих пределах любое товарищество может завести какой угодно (хотя бы и не коммунистический) порядок, что легко может нарушить социалистическое требование равенства. До́лжно, однако, заметить, что как понятия анархизма, так и отношения его к социализму и коммунизму точно ещё не выяснены; это область спорная.

Теоретические основания социализма

Среди различных социалистических систем намечаются два метода теоретического обоснования социализма. Социалистический строй выдвигается или в качестве желательного идеала, к которому должно стремиться человечество по мотивам справедливости, или как нечто неизбежное, долженствующее наступить вследствие процесса развития капиталистического строя помимо воли людей.

К первому методу примыкает христианский социализм, философско-идеалистический и их разновидности.

Критика этих направлений обычно сводится к указанию, что социализм ни в каком случае не может олицетворять идеала справедливости, так как требованием всеобщего равнения он грубо попирает её законы. Человечество здесь должно принизиться до самого последнего члена, ибо нельзя же всех поднять на высоту гения.

Ко второму методу примыкают все социалистические направления, исповедующие марксовский экономический материализм, по которому в основе строения всякого общества лежат экономические (производственные) отношения. Движущей пружиной, образующей формы политической, религиозной и даже научной жизни, являются по этой теории производительные силы. Личность – ноль в историческом процессе. Её характер, стремления и идеалы определяются всесильным ходом производственных отношений.

Основная тенденция капиталистической эпохи, по учению экономических материалистов, состоит в концентрации (объединении) капиталов в руках немногих и поглощении мелких предприятий крупными. Этот процесс сопровождается пролетаризацией населения и ведёт к тому, что при высшем развитии капитализма друг против друга станет, с одной стороны, огромная армия организованных производством пролетариев-рабочих, а с другой – ничтожная кучка капиталистов, которую легко будет смести и водворить социалистический строй.

Для достижения социалистического строя экономические материалисты, – а к ним принадлежит почти вся социал-демократия, – выдвигают принцип классовой борьбы, т.е. борьбы пролетариата с буржуазией. Борьба эта создаётся якобы самым производством, но социал- демократы стремятся организовать её.

Здесь следует отметить противоречие во взглядах экономических материалистов. Они отрицают роль личности в истории и веруют, что социалистический строй создаётся сам собой в силу хода производственных отношений, но вместе с тем они деятельно призывают рабочих бороться за социализм и организуют их в партии.

Теория концентрации и пролетаризации последнее время терпит крах от применения её к сельскому хозяйству, которое даже по признанию Каутского («Аграрный вопрос») отказывается следовать указанному социал-демократией пути.

В качестве агитационного средства, вплоть до последнего времени большую роль в социалистических системах играла так называемая «теория трудовой ценности».

По этой теории все ценности создаются трудом, следовательно, прибыль на капитал, а также всякий нетрудовой доход являются результатом неоплаченного труда.

А раз это так, то все, получающие прибыль на капитал, в той или иной форме являются эксплуататорами, и рабочее вправе совершить «экспроприацию экспроприаторов» на том основании, что возвращают отнятое у них.

По мотивам научного характера большинством сколько-нибудь серьёзных учёных (социалистов и не социалистов, главным образом австрийской школы) эта теория отвергнута, так как есть целый ряд ценностей, не созданных трудом (например, естественные богатства, талант и т.д.), а с другой стороны, – кроме труда, на ценность влияет много иных факторов (например, употребляемые при труде орудия, т.е. техника и состав капитала). Большинство социалистических партий продолжает, однако, держаться за неё.

Затем, большой популярностью среди учений социалистов пользовался так называемый железный закон заработной платы Рикардо, популяризированный Лассалем, по которому рабочий якобы получает от капиталиста за свой труд минимум вознаграждения, чтобы только не умереть с голоду.

Большинство учёных социалистов, в том числе и Маркс, отвергли железный закон Рикардо. И, действительно, этот закон опровергается простым фактом существования колоссальной разницы в заработной плате различных стран.

Утопический и научный социализм

Понятие научного социализма введено Марксом и Энгельсом в противовес утопическому, который считал достаточным для осуществления социалистического строя:

– 1) чтобы люди признали его наиболее разумным и полезным и

– 2) чтобы какой-нибудь законодатель ввёл его в своей стране.

Маркс и Энгельс стали на ту точку зрения, что социализм для своего осуществления нуждается только в экономических предпосылках, а всё остальное – политическое устройство, признание его людьми за наиболее целесообразный и пр. – явится само собой.

Без экономических предпосылок (т.е. концентрации, пролетаризации и прочего) социализм при всём желании не может быть осуществлён.

Деление социализма на утопический и научный, разумеется, совершенно произвольно.

В «научном» социализме Маркса отнюдь не меньше утопических элементов, чем, например, во взглядах Фурье.

Марксовский социализм основан прежде всего на вере в то, что развитие капиталистического строя непременно ведёт к социализму; мы с полным правом и, быть может, с большим основанием могли бы думать, что он ведёт к вырождению человечества.

Маркс сам констатирует, что современные капиталистические отношения всё больше и больше делают рабочего винтиком в сложной машине производства; он вырождается, теряет образ и подобие Божие. С другой стороны, вырождается и буржуазия, забывшая свои нравственные обязанности к брату о Христе. Да и как ей помнить о них, когда этот брат под влиянием социал-демократии толкует ей о классовом эгоизме, о классовой ненависти и борьбе не на живот, а на смерть.

Нас, христиан, стремящихся внести в экономическую и политическую жизнь основы Евангелия, также называют утопистами.

Наши призывы к нравственному возрождению кажутся смешными на фоне современной эгоистической культуры. Но мы верим, что не требование прав, а сознание обязанностей, не война, а мир, не экспроприация, а самопожертвование, не насыщение желудка в качестве идеала, а стремление к совершенству духа на основе заповедей Христа создадут счастье и красоту мира.

Пособия: С.Н. Булгаков: «История экономических учений» (литографические лекции). Энциклопедический словарь Брокгауз и Эфрон: «Социализм». В. Катрейн: «Социализм». Туган-Барановский: «Современный социализм».