Служение родному народу. Сказано воспитанникам Тифлисской духовной семинарии в неделю о Закхее. 1902г.
От избытка сердца уста глаголют.
И только во имя этой, неистребимой потребности человеческого сердца вылиться в слове от преизбытка чувств, только во имя этого присущего природе души нашей свойства и стремления поделиться полнотою жизни своей с окружающими, – только во имя этого я осмеливаюсь в настоящие минуты занять место на церковном амвоне.
Вчера поздним вечером возвратился я в город из служебной поездки моей по школам, – и вот сегодня, под влиянием прочитанного апостольского чтения, в котором апостол горячо призывает пастырей к усердному деланию на ниве Христовой (1 Тим. 4:12–16), под влиянием евангельского чтения нынешнего воскресного дня (Лк. 19:1–10), мне хочется пред вами, духовные питомцы, будущие сопастыри и сослужители, сказать несколько слов, поделиться мыслями и чувствами, сейчас только навеянными на меня словом Божиим... Поэтому не будьте строги ко внешней форме моей неожиданной и непосредственной речи, а примите ее за исповедание сердца, простое, чуждое витийства и искусственности.
Я возвратился из той страны нашего края, а вашей родины, где, можно сказать, земля спорит с небом в избытке желания удивить человека красотою и безмолвною проповедью о Боге. Благословенная Кахетия предстает пред лицом человека, впервые увидевшего ее, действительно, в полном и величайшем благолепии Божьего творения, как Божьего рая. В виду этих воздымающихся снежных гор, уходящих в высь небесную, в виду этих лежащих у подножия гор прекрасных равнин, покрытых лесами и садами, прорезанных излучистыми речками и ручьями, в виду этой чудной красоты, этого чудного края, народ, его населяющий, должен был искать Бога и, действительно, искал Его.
А так как это народ христианский, от лет древних принявший слово о Христе из уст равноапостольной девы, преславной Нины, в том же краю и почившей и доныне мощами своими почивающей во благоухании святыни, – то о нем с полным правом можно сказать словами нынешнего евангельского чтения, что он искаше видети Иисуca. И воистину, искал он и ищет Иисуса; можно сказать, Им одним он жил и живет, служил и служит, и в защиту Его имени, Его Церкви он отдал в борьбе противу врагов Креста Христова все, что имел, все свои дарования, все свои богатства, все силы духовные и физические. Искал он Иисуса... Дух поднимается, дух загорается восторгом, когда с какой-либо возвышенности видишь пред собою эти расстилающиеся без конца села и деревни – и храмы, храмы без конца, которые белеют и сверкают на этой чудной равнине, как чистые и светлые звезды на чудном небе. И какие это храмы! Один, как храм Алавердский, привлекает своею величавою красотою, своею грандиозностью, и говорит о том подвиге изумительного труда, который некогда понесли грузины ради прославления Бога, знаменуя свое искание Иисуса; другой храм удивляет тем глубоким благоговением, которое он и доселе внушает народу; иной храм и теперь, как во времена былые, и по дням, и по ночам, во исполнение священного обычая, собирает под кров свой сотни и тысячи богомольцев... В одном месте выстроен храм новый, а в старом поместили школу; но вся алтарная стена старого храма и доселе испещрена следами и уставлена налепками свечей: то приходят сюда молиться те, которые в этом храме крестились и венчались... Такова удивительная любовь народа к своим святыням. Это ли не искание Иисуса? Это ли не стремление к небу и вечности? Народ, ищущий неба, достоин жить на земле!
Но, возлюбленные, в этом искании своем народ тысячелетний часто бывает ребенком, и о нем, об его духовном состоянии также словами нынешнего Евангелия можно сказать: яко возрастом мал бе. Наряду с трогательными христианскими обычаями, держится он обычаев, напоминающих язычество; вместе с прекрасными свойствами чистой и духовной молитвы удерживает он нередко стороны и свойства жизни мирской и ее вносит в священную тишину своих древних храмов; многое в религии хранит он только, как обряд, не придавая ему осмысленного значения; многое исполняет он, как воспоминание старины, не согревая и не осмысливая его жизни настоящей; часто эти взрослые дети не знают первоначальных молитв, не имеют понятия о слове Божием, не разумеют самого главного в совершаемом богослужении.
Надобно просветить этого взрослого ребенка во имя глубокой любви, которую он невольно вызывает к себе. Да, нельзя не любить его за его прекрасные душевные свойства – общие черты народной души: за его добродушие, гостеприимство, способность к доброму порыву, к самоотречению, за неизменную доброту, за постоянную религиозность. Надобно в просвещении указать ему средства к улучшению и житейского положения, к его материальному обеспечению, в наш век, при современных условиях, немыслимому без образования.
И благодарение Господу! Видел я и свидетельствую, что есть среди вашего родного вам народа, есть пастыри, тщанием не ленивы, духом горяще, Господеви работающе, не высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся (Рим. 12:11, 16); они служат народу, в тишине и во смирении совершая свой великий, но незаметный подвиг. Благодарение Богу! Видел я и свидетельствую, что начала доброго обучения и воспитания, истинно-христианского просвещения прочно прививаются в наших церковных школах, которые выдвинули многих таких тружеников и тружениц, что пред ними нужно почтительно встать в глубоком благоговении и благодарности.
Но наряду с этим, как мало еще сделано, и как много остается сделать; как много еще людей, стоящих у кормила духовной жизни народа, способных и обязанных внести лучи света в его темную среду, – и остающихся еще в спячке, небрежении и бездеятельности!
К вам, духовные питомцы, к вам ваша чудная родина от всех стран духовного искания Иисуса и духовного маловозрастия безмолвно простирает молящие руки! О, если бы вы видели эти школы, наполненные детьми; если бы вы слышали их ответы, говорящие о раскрывающемся разуме, о горящей вере, – эти стройные возглашения и пение молитв, эти ответы о Боге, Его делах, Его воле, Его заповедях!.. О, если бы вы видели эту радость отцов и матерей, когда они хоть одним ухом услышат в открытое окно разумные ответы их детей! «Зачем я не теперь родился», сказал мне один старик-крестьянин, которого я пригласил зайти в школу. «Зачем меня не учили всему этому», говорил он и прибавил: «но слава Богу за детей наших!» Если бы видели вы и слышали все это, каким бы восторгом и упованием на будущее забились бы ваши молодые сердца, и с какою любовию лобызали бы вы духовно это высокое, и чистое, и святое дело служения народу!
Туда направьте ваши помыслы, туда понесите для умножения и приращения богоданные вам таланты образования, полученные от Церкви и ей принадлежащие! Туда понесите весь священный огонь молодых душ, весь запас юной энергии, жаждущей осмысленного труда; туда обратите благородные порывы молодости, жаждущей не только труда, но и осмысленного подвига! Кроме вас, никто другой этого сделать не может. Да, повторяем, что, кроме вас, некому пойти на служение народу! Не оставьте его одиноким в святом искании Иисуса, Его воли, закона и заповедей; не оставьте его беспомощным в его духовном маловозрастании! Об этом и просим, и молим вас и повелеваем и любовью пастырскою, и властью Божией Церкви, и заветами прошлого и вопиющими нуждами настоящего. И если вы пойдете этим путем служения народу, можем мы вам обещать одно: глубокое нравственное удовлетворение в настоящем и отрадное право сказать в будущем, в неотступный час разлучения с земным бытием, словами апостола: не вотще трудихся, не вотще текох (Флп. 2:16). А выше и радостнее этого сознания нет ничего на свете! Аминь.
