Слово в среду недели 2-й Великого поста
«Душе моя, душе моя, востани, что спиши; конец приближается, и имаши смутитися: воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый, и вся исполняяй»!
Кто бы вы думали, братие мои, обращается к душе своей с сими словами умилительными? Какой-либо грешник кающийся? Нет, это новый святой и блаженный муж, из-под пера, или лучше сказать из сердца коего истекало то сладко-умилительное песнопение, коим так сильно трогались мы на вечерних Богослужениях прошедшей недели, то есть, святой Андрей Критский. Его ли чистая и святая душа не бодрствовала выну на страже своего спасения? К нему ли смело приблизиться нерадение о своей совести и забвение часа смертного? Но и он не доверяет ни своему уму, ни своей добродетели, а старается брать все меры, да не поникнет мыслями и желаниями долу.
Не тем ли паче нам, братие мои, должно как можно чаще обращаться к душе своей с подобным возбуждением ее от сна греховного, нам, кои так наклонны к рассеянию мирскому, к забвению Бога и своего вечного предназначения? Увы, все мы спим тяжким и глубоким сном – иной гордости и честолюбия, другой – роскоши и пресыщения, тот – сном злобы и лукавства; сей сном сребролюбия и любостяжания, спим день и ночь, спим от колыбели до гроба! В самом деле, возлюбленный собрат, что мы делаем с тобою для своего спасения? Святые сподвижники проводили для сего всю жизнь в посте и молитве, в трудах и произвольных лишениях; святые мученики претерпели для сего все роды страданий и мук; пророки и апостолы не имели где подклонить главы и были яко отребие мира; а мы? Мы не посвящаем делу спасения и столько времени, сколько тратим на самые ничтожные предметы наших прихотей и удовольствий. Не доказательство противного, что посетим иногда церковь, возьмем в руки какую-либо душеполезную книгу, побеседуем с кем-либо о вере и добродетели, подадим нищему милостыню, сделаем другое какое-либо доброе дело; не доказательство, говорю, все это душевного бдения и попечения о нашем спасении. А спящие – разве не делают различных движений во сне, не подают иногда вида, что они как будто не спят? И они, по временам, и разглагольствуют и рассуждают, и ходят с места на место, и даже совершают иногда некоторые дела, требующие ума и соображений. Подобное тому – и с нами: малая часть добрых дел, нами совершаемых, точно как движения человека во время сна. Ибо, как совершаются они? Не из живой и постоянной любви к Богу и ближнему, не во имя Спасителя и Господа нашего, не по твердой решимости жить и действовать, как заповедует Евангелие, а случайно, даже иногда невольно, всегда почти без мысли о своем спасении: то выходят из приличий светских, то из минутного увлечения чувства и сердца, то по холодному расчету самолюбия. Притом, совершая по временам несколько добрых дел и таким образом закрашивая свою внешность, мы остаемся внутри с прежними страстями, с тем же сердцем, злым и нечистым, с той же совестью, спящей и немощной.
Признак человека бодрствующего есть полное сознание самого себя и предметов, его окружающих. Где в нас это сознание? Нас всех окружает грех и смерть, нам предстоит суд и вечность, а мы вовсе не думаем о сем, для нас всего этого как бы не существует.
Признак человека неспящего – ясное ощущение своих нужд и потребностей и постоянная забота об их удовлетворении. Где в нас это ощущение и эта забота? Ум наш недугует явным неведением истин спасения, а мы, наполняя его всякого рода земными познаниями, небрежем озарить его нетленным светом Христовым. Совесть наша покрыта язвами греха, а мы, врачующие тело при первой немощи его, нисколько не заботимся о врачевании своего внутреннего судии. Сердце наше томится по небу и благам вечным, ищет воды живой и не иссякающей, а мы засыпаем его прахом земных забот, заставляем пить из сокрушенных кладенцев или лжеименной мудрости, или чувственных удовольствий.
Признак человека бодрствующего – надлежащее исправление дел своего звания; но из нас многие даже не знают, что самое первое и высшее звание наше есть звание христианина; что истинное, всеобщее наследие наше на небесах; что земля для нас место странствия, тело – темница, смерть – освобождение. Что же все это, как не сон духовный? И долго ли спать нам таким образом? Долго ли блуждать нам, не ведая, куда идем и чего достигнем?
Душе моя, душе моя, ты, которая у меня одна, так что если потеряю тебя, то лишусь всего; ты, которая, будучи создана по образу Божию, по тому самому уже превыше всего мира, и даже по падении твоем искуплена драгоценною Кровию Сына Божия и предназначена к вечному блаженству с Богом на небе, – душе моя, душе моя, что спиши? Для чего забываешь свою природу и достоинство, и так жалко отдаешь себя в рабство плоти и крови, в плен миру и диаволу – врагам твоим? Почто, созданная служити Богу живу и истине, кланяешься до земли всякому кумиру страстей? Почто, предназначенная к вечности, расточаешь безумно и время, и таланты, тебе вверенные, на суету, не помышляя об ожидающем тебя за все это отчете?
Душе моя, душе моя, востани, что спиши? Тут ли спать, когда пред тобою небо и вечность с разверстыми вратами? Тут ли спать, когда под тобою геенна с духами отверженными? Тебе ли спать, когда вокруг и внутрь тебя брань: когда за тебя сражается небо с адом; когда всезлобный враг назирает все пути твои, напрягает все силы свои, чтобы настигнуть и поглотить тебя на веки?
Душе моя, душе моя, востани! Оттряси сон от веждей твоих, собери рассеянные по суетам мира мысли твои, и обрати их на себя самую и на твое великое предназначение! Востани! – сбрось постыдные узы злых навыков, коими, как пленница, привязана ты к земле и тлению! Востани и посмотри, как все ожидает твоего пробуждения: ожидает Ангел Хранитель, дабы не всуе находиться при тебе и не плакать безутешно о твоем ожесточении во грехе; ожидает Церковь Божия, дабы начать врачевать тебя своими молитвами и таинствами; ожидает совесть, дабы воспринять над тобою права свои и вести тебя по стезям правды; ожидает сама смерть, давая место покаянию, дабы не быть принужденною восхитить тебя, наконец, со грехами твоими пред Страшный Суд Божий.
Ты спишь, бедная душа моя, а время благодати и помилования течет и уходит невозвратно. Ты спишь, а бремя грехов твоих растет и множится без числа и меры. Ты спишь, а враг твой бдит и опутывает тебя с ног до головы новыми сетями. Ты спишь, а Ангел смерти грядет, и конец твой приближается. Приблизится, настанет, застигнет, поразит – и что будет тогда с тобой? Помогут ли тебе блага земные, для собирания коих забывала ты Бога и жертвовала всем? Защитят ли тебя от гнева Божия легкомысленные друзья и клевреты, с коими ты проводила и губила время?
В мудрости ли мирской и неверии будешь искать отрады и утешения на ложе смертном? Ах, тогда-то узнаешь во всей силе, как праведно говорили тебе, что «никая польза человеку, ащеприобрящет мир весь, и отщетит(погубит) душу свою"! (Мк.8:36). Познаешь, но что выйдет из сего познания? Одна скорбь лютая, одно смущение и отчаяние: и имаши смутитися! Смутитися и от прошедшего, которое предстанет тебе со всеми грехами и нечистой жизнью твоею; смутитися и от настоящего, которое будет исполнено ужаса, мук смертных и отчаяния; смутитися, наконец, и от грядущего, которое, так долго забываемое, отвергаемое, явится пред тебя во всем грозном и низлагающем величии своем.
Для чего же, бедная душа моя, ждать нам с тобою безпечно нашей погибели? Для чего, смежив умные очи, идти всю жизнь к пропасти адской? Что мешает нам остановиться, подумать и возвратиться вспять, когда еще есть время к тому? Душе моя, душе моя, воспряни убо! Раскрой глаза и поднимись с греховного ложа; стань на путь закона Господня, и простри руки к добру; решись служить Богу живу и истинну, как ты служила доселе идолам страстей; а все прочее уже готово к твоему спасению. Готово Евангелие для озарения твоих мыслей во всех случаях жизни, готова драгоценная одежда заслуг Христовых для прикрытия твоей духовной наготы, готовы Тело и Кровь Сына Божия для насыщения твоего глада, готов елей и бальзам для уврачевания твоих ран, готова всемогущая благодать Духа Святаго для подкрепления твоих слабых сил, готов самый венец для увенчания твоих малых подвигов. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог! Слышишь ли, как Он гласом Евангелия вещает с пренебесной вечери Своей: «и еще место есть»! (Лк.14:22). Это место для нас с тобою, душа моя. Поспешим же сделаться его достойными, доколе не наступила полночь, не затворились двери чертога, не угас елей во светильнике нашей жизни! Аминь.
