Слово в неделю о самаряныне, сказанное в Предтеченской церкви архиерейского дома. 1858 г.
«Грядет час, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною»
(Иоан. 4, 23).
Все мы, братие, без сомнения, желали бы быть истинными поклонниками небесному Отцу. А потому для всех нас весьма важно знать, что значит поклоняться Ему «духом и истиною». Тем более важно, что вокруг нас есть люди, именующие себя духовными христианами, которые превратно толкуют эти слова Спасителя и на основании их отвергают все внешнее Богослужение, нами содержимое. И мы поймем подлинный смысл этих слов, если рассмотрим их в целом составе речи, в которой они находятся, а не отрывочно, как обыкновенно поступают неправомыслящие, и если снесем с другими местами Священного Писания, где также говорится об истинном поклонении Богу.
Жена-самарянка, беседуя с Иисусом Христом, которого приняла сначала за простого иудея, скоро увидела, что Онъ – пророк (Иоан. 4, 19) и хотела предложить Ему для решения вопрос, бывший тогда предметом спора между самарянами и иудеями и считавшийся важнейшим. Вопрос состоял в том: где должно поклоняться Богу и совершать общественное Богослужение, – на горе ли Гаризин, где находился храм самарийский, или во Иерусалиме, где стоял храм иудейский, и следовательно – какое поклонение, какое Богослужение лучше, угоднее Богу, самарянское или иудейское. Отвечая на этот вопрос, заключавший в себе как бы две половины, Спаситель возводит мысль жены-самарянки к иному, высшему поклонению и Богослужению, которое принес на землю Он, и которое гораздо совершеннее, как самарянскаго, так и иудейскаго.
«Жено, веру ми ими», – сказал Он, решая первую часть вопроса, – «яко грядет час, егда ни в горе сей, ни в Иерусалимех поклонитеся Отцу» (Иоан. 4, 21), т. е., когда истинное поклонение и Богослужение не будет привязано ни к горе Гаризин, ни к Иерусалиму, а будет совершаться по всей земле, на всяком месте. Здесь указывается первое превосходство христианского Богослужения пред иудейским и самарянским. Иудейское могло, по закону, совершаться только в иерусалимском храме; самарянское совершалось только на горе Гаризин. Следовательно то и другое были местными и не могли соделаться общими для всего человеческого рода. Христианская вера предназначена для всех людей и возвешена всем народам; потому и христианское Богослужение должно совершаться повсюду, христианские храмы могут устрояться во всех странах мира и не привязаны ни к какому определенному месту.
В ответ на последнюю часть вопроса Господь сказал самарянке: "вы", самаряне, «кланяетеся егоже не весте; мы», иудеи, «кланяемся егоже вемы: яко спасение от иудей есть» (Иоан. 4, 22), т. е., ваше поклонение Богу ложное: ибо известно, что самаряне были язычники и хотя приняли закон Моисеев, не переставали однакож «служить идолам своим по обычаю языков» (4Цар. 17, 33); а наше – иудейское поклонение есть истинное: ибо иудеи содержали истинное откровение Божие и из Иудеи должно было возсиять спасение для всего мира. Но, продолжал Господь, не смотря на то, что иудейское поклонение Богу есть истинное и лучше самарянскаго, «грядет час, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу» не только не так, как поклоняются самаряне, да и не так, как поклоняются иудеи, а поклонятся Ему духом и истиною: "духом" – в противоположность поклонению самарянскому, исключительно чувственному; "истиною" – в противоположность поклонению иудейскому, символическому и прообразовательному. Самаряне, хотя «бояхуся Господа» (4Цар. 17, 32–33), хотя чтили Иегову, но в то же время поклонялись и бездушным истуканам; потому все их Богослужение ограничивалось одними внешними обрядами и чувственными жертвами. Иудеи поклонялись Богу истинному, Богу – Духу, и потому, принося Ему чувственныя жертвы, в то же время возносились к Нему духом и верою в грядущого Мессию, исповедывали даже, что «жертва Богу дух сокрушен» (Псал. 50, 19); но самыя их жертвы, составлявшия сущность их внешняго Богослужения, были только «сению грядущих благ», а не истиною (Евр. 10, 1), прообразовали великую жертву, принесенную на Голгофе и ежедневно приносимую в христианских храмах. В этом-то смысле обрядовый закон ветхозаветный противополагается благодати и истине и говорится: «закон Моисеом дан бысть, благодать же и истина Иисус Христом бысть» (Иоан. 1, 17). Следовательно второе, важнейшее превосходство христианского поклонения и Богослужения заключается в том, что оно, вопреки самарянскому, не ограничивается одними чувственными обрядами, а есть вместе и духовное, и, вопреки иудейскому, состоит не в приношении прообразовательных жертв, а в приношении жертвы истинной – Христовой. Христиане веруют, что Бог есть Дух, и потому, поклоняясь Ему телом, нераздельно поклоняются Ему и духом и одно внешнее поклонение без внутренняго считают недостойным Бога. Веруют, что они получили дерзновение поклоняться Отцу небесному только в силу крестных заслуг Его единородного Сына, и потому основанием или средоточием всего их общественного Богослужения служит приношение безкровной жертвы и свои молитвы к Отцу небесному они возсылают только "во имя" Иисуса Христа, «исполненного благодати и истины» (Иоан. 14, 14; 1, 14).
После этого можете судить, справедливо ли умствуют мнимо-духовные христиане, будто поклонение Богу духом и истиною исключает всякое внешнее поклонение и Богослужение. Но такое умствование, противное смыслу всей речи Спасителя с самарянкою, не менее противно и другим местам Слова Божия об истинном христианском поклонении и Богослужении. Вот, например, как еще в ветхом завете Сам Бог пророчествовал иудеям об упразднении их прообразовательного Богослужения и о заменении его новым, совершеннейшим: «и в вас затворятся двери, и не возгнетите огня алтареви Моему туне: несть воля Моя в вас, глаголет Господь Вседержитель, и жертвы не прииму от рук ваших. Зане от восток солнца и до запад имя Мое прославися во языцех, и на всяком месте фимиам приносится имени Моему, и жертва чиста» (Мал. 1, 10–11). Не очевидно ли и здесь обозначены те же самыя высокия преимущества христианского Богослужения, сравнительно с иудейским, какия указаны и в беседе Спасителя с самарянкою, именно, что оно будет совершаться на всяком месте и состоять в приношении Богу фимиама и жертвы чистой, истинной? А приношение фимиама и жертвы возможны ли без внешних действий? Но чтобы точнее уразуметь смысл пророчества, перенесемся мыслию к самому событию и посмотрим, как действительно установил Христос приношение этой чистой жертвы и заповедал приносить ее своим последователям: "и прием" Иисус "хлеб", читаем в Евангелии, «и благословив преломи, и даяше учеником и рече: приимите, ядите: сие есть тело Мое; сие творите в Мое воспоминание. И прием чашу и хвалу воздав, даде им, глаголя: пийте от нея вси: сия есть кровь Моя нового завета, яже за многия изливаема во оставление грехов; сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание» (Матф. 26, 26–28; Лук. 22, 19; 1Кор. 11, 23–25). Не ясно ли для всякаго, что приношение жертвы чистой, новозаветной должно совершаться под чувственными видами хлеба и вина и должно быть соединено с чувственными действиями: возношением хвалы к Богу, благословением и преломлением хлеба? Впрочем не касаясь более приношения новозаветной жертвы, составляющого как бы средоточие собственно общественного Богослужения христианскаго, предложим еще два вопроса – вообще об истинном поклонении Богу. "Духом" ли "и истиною" поклонялся Отцу своему небесному Господь наш Иисус Христос во время своей земной жизни? "Духом" ли "и истиною" поклонялись св. апостолы? Без всякого сомнения. А между тем Господь Иисус «возводил очи свои на небо», когда молился, и выражал свою молитву чувственными словами (Иоан. 17, 1), Господь Иисус даже «паде на лице своем, моляся» в саду гефсиманском (Матф. 26, 39). Апостолы «Петр и Иоанн восхождаста во святилище» иерусалимское «на молитву в час девятый» (Деян. 3, 1), и это уже по сошествии на них Святого Духа. Апостол Павел, собрав к себе и подробно наставив ефесских пресвитеров, в заключение «преклонь колена со всеми ими помолися» (Деян. 20, 36). И все апостолы «воздвигали глас» свой "к Богу" во время молитвы и выражали ее чувственными словами (Деян. 4, 24). Можно ли после этого сомневаться, что поклонение Богу духом и истиною вовсе не исключает телесных молитвенных знаков и должно быть соединяемо с поклонением наружным?
Не престанем же, братие мои, поклоняться Отцу нашему небесному «духом и истиною», – так, как поклонялся Ему сам Господь наш, как покланялись Ему св. апостолы, как доселе поклонялись Ему и мы: поклоняться "духом", выражая однакож свое внутреннее поклонение внешними молитвенными действиями и «прославляя Бога не только в душах, но и в телесех» наших (1Кор. 6, 20); поклоняться "истиною", присутствуя всегда с верою при совершении безкровной жертвы и вообще при общественном Богослужении. И будьте уверены, что мы останемся тогда истинными поклонниками Богу, какими были доселе и какими должны быть все истинные православные христиане. Аминь.
