Слово в Неделю 23-ю по Пятидесятнице. О Гадаринском бесноватом.
Послание к Ефесянам, из которого взято нынешнее апостольское чтение, исполнено возвышенного благодарения за то, что «Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом... и воскресил с Ним» (Еф. 2, 4–6).
О каких же мертвецах говорит святой апостол? Ведь люди, которых он называет мертвыми, почитали себя живыми. Разве не кипела жизнь со всеми ее страстями в тех язычниках, которые потом обращались ко Христу? Да, но мертвыми святой апостол называет не тех только людей, у которых заглохла вся жизнь души, которые живут только телесною жизнью, называет так и тех, у кого кипит жизнь страстей в душе, но которые мертвы для Бога, отделили себя от Источника истинной жизни. Для святого апостола «живые мертвецы» все люди, у которых сердце потеряло способность жить для Христа или просто не чувствует потребности в общении с Тем, в Ком «была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1, 4). Ведь и пламя огня кипит и бушует, и люди, впервые добывшие огонь, считали его источником жизни, но если разумное употребление огня поддерживает жизнь, то что остается после огня пожара, снедающего вещество и оставляющего только обломки и кучи мертвого пепла? И море кипит, бурлит, волнуется, и ему уподобляли жизнь души издавна, но после этого волнения не видим ли кругом лишь мертвые обломки и разрушение, хотя сама по себе вода и необходима для жизни? Так страсти житейские, которыми кипит и волнуется душа, носят в себе только подобие жизни, как разрушительный огонь или бурливые волны моря. Душа, по видимости полная жизни, кипящая от страстей, как в огне, волнующаяся ими, как бурливое море, может быть мертва для Бога, от Которого получила свою жизнь, и, удаляясь от Бога, заграждает для себя приток новой жизни, обрекает себя на умирание.
Как бы примером подобных духовных мертвецов святая Церковь в ныне же читанном Евангелии представляет жителей страны Гадаринской. Она, если посмотреть на нее совне, кипела жизнью, шумевшею на улицах ее городов и селений, но в душе было царство смерти: погрузившись всецело в суетные заботы и страсти греховные жизни земной, столь ярким образом которых являются погибшие свиньи, по закону Моисееву животные нечистые, жители гадаринские как бы позабыли о душе, она как бы умерла в них. Они, видя исцеление гадаринского бесноватого, отсылают от себя Исцелителя Христа, потому что дороже были для них свиньи, чем пребывание с ними небесного Целителя, Который мог отворять и затворять самую бездну ада и смерти. Свиньи, потопленные в море, как они, по-видимому, должны были бы напоминать гадарянам, что такую участь готовят себе и сами люди, погружающиеся в бездну погибельных страстей житейских! Ведь это потопление свиней в море так напоминало бывший некогда всемирный потоп, от которого погибло все живущее на земле, и только тление и смерть всюду видны были, когда воды потопа сошли с лица земли. Некогда Дух Божий носился над первозданною бездною, вливал жизнь в это мертвое вещество, тем более в человека, которому не только сообщил Бог «душу живую» (Быт. 1, 30) подобно прочим земным тварям, но особо вдунул «дыхание жизни» Своей (Быт. 2, 7) от Духа Своего, даровал способность жить иною, высшею жизнью, какая в Самом Боге, Источнике жизни. Но вот люди забыли о Боге, они душу смешали с плотью, дали замереть в себе жизни духа, и не мог уже Дух Божий пребывать в этих людях, потому что они стали «плотью» (Быт. 6, 3). Это тление, бывшее всюду на земле после потопа, какой образ смерти духовной, погубившей допотопных людей, какой образ того, как мертвы были души этих людей для Бога, для добра! И чем далее шли века, тем более «царствовала смерть» (Рим. 5:14, 17) над родом человеческим. Недаром святой пророк Иезекииль, взирая пророческим взором на духовную жизнь всего мира, уподоблял ее полю, полному костей сухих, мертвых, в которых нет дыхания жизни (Иез.37:1–14).
Но вот явился Христос, и снова повеяло дыхание жизни. Как живительное солнце взошел Он над духовно омертвевшим миром, и всюду началось воскресение. Как укрощал Он бурю на море, так стало успокаиваться с явлением Его в мире море погибельных страстей житейских. Как прежде сожигали эти страсти души, опаляли их, подобно зною в пустыне, выжигали в них все доброе, так теперь Господь угашает потоками благодати Своей это пламя страстей, клокочущее в сердцах человеческих, затворяет двери самой геенны, откуда это пламя возжигается. Земля пустая и необитаемая, выжженная зноем солнца пустыни, какой уподобились души человеческие, начинает процветать. Если до Христа язычники были «исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия» (Рим. 1, 29), делали «всякую нечистоту с ненасытимостью» (Еф. 4, 19), то по пришествии Христа как процвела эта духовно мертвая пустыня! Как люди, всецело прежде сердцем привязанные к земле с ее страстями, бросали все земное по одному слову Христа: «Иди за Мной» или слагали свои достояния к ногам апостолов! Какой приток новой духовной жизни почувствовали они в себе, если никакие гонения мира, страдания и смерть не могли отнять у них радости Христовой (Ин. 16, 22)! Это «воскресение первое», духовное (Откр. 20, 5), от умерщвляющих дух страстей. Совершилось ли с нами это воскресение? Ведь и мы когда крестились, то в смерть Христову крестились, чтобы «как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6, 3–4). Не случилось ли, однако, с нами, что тело было лишь тогда омыто водой, а совесть от «мертвых дел» не омыта (1Пет. 3, 21; Евр. 9, 14)? Мы, которые в день крещения «сочетались Христу» и в залог обручения с Ним восприяли «печать дара Духа Святаго» (2Кор. 1, 22), не стали ли уподобляться часто неблагодарным, духовно мертвым жителям страны Гадаринской, отославшим Христа от своих пределов? Ибо ведь так часто сердце наше хочет быть вдали от Христа, не стесняемое Им, отдаваться своим нечистым похотениям, как не хотели жители страны Гадаринской терять свиней своих.
Как же необходимо нам, чтобы не сделаться духовно мертвыми, удерживать около себя Христа, постоянно пребывать с Ним, подобно исцеленному гадаринскому бесноватому (Лк. 8, 38), жить общением с Ним! Как необходимо давать животворящему веянию Духа Его чаще веять в душах наших! Не легко и не тотчас зарождается жизнь среди царства смерти, но все же зарождается. И в знойной, выжженной солнцем пустыне ведь зарождается жизнь: ветры приносят пыль, образующую плодоносную почву, а также влагу, эту почву орошающую, когда пыль осядет в большом количестве; и там, где была пустыня, является цветущий оазис. Не так ли должны и мы давать чаще дыханию Святого Духа навевать в души наши святые мысли, чувства, желания, которые, оседая в нашей душе, а не рассеиваясь постоянно, образовали бы жизненное ядро, плодоносные уголки в душах наших, орошаемые и процветающие все более и более благодатными токами изливающегося на иссохшие души Святого Духа (Иоил. 2, 28; Ис. 44, 3). Нелегко вылечить больного, в котором жизнь тлеет лишь подобно слабой искорке, так что едва можно определить, жив он еще или уже мертв; но врач, прилагая великие труды, возвращает к жизни нередко и такого больного. Если же при излечении тела употребляем мы столько усилий, то не тем ли более должны прилагать усилий к оживлению души, которая дороже всего мира (Мф. 16, 26)? Если врач тела употребляет разные врачевства, предписывает больному строгую диету и определенный строй жизни, то как необходимо для оживления души прибегать к врачевству духовному покаяния и молитв, к воздержанию от всех душевредных страстей, как бы духовной диете, установить ее твердо в строе жизни Христовой по заповедям евангельским!
И Господь, видя труды наши, предпринимаемые ради того, чтобы жить в общении с Ним, дарует нам в изобилии жизнь Свою. Он, некогда оживлявший Духом Своим первозданное мертвое вещество, тем более пошлет Его, чтобы оживлять наши души. Он, некогда при Ное потопом истребивший человеческий грех, а с ним и людей, ныне «водою и Духом» оживит мертвое по слову Его, сказанному чрез пророка Осию: «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Раскаяния в том не будет у Меня» (Ос. 13, 14). И если Господь некогда пред потопом «раскаялся» о создании человека, сделавшегося «плотию» (Быт. 6, 3), то может ли раскаяться о том, что ожили кости сухие, вошел дух жизни в «весьма, весьма великое полчище» (Иез. 37, 1–10) духовных мертвецов?
