Слово в неделю 19-ю. Не мнози учители бывайте, братия
Не мнози учители бывайте, братия,
ведяше, яко большее осуждение приимем,
много бо согрешаем вси (Иак.3:1).
Что запрещает этими словами апостол? Звание ли учительства, или самовольное принятие на себя высокого звания?
Обратимся за объяснением прежде всего к наставлению Господа Иисуса. Спаситель говорил о фарисеях, любят зватися от человек, учителю, учителю. И потом, обратясь к народам и ученикам своим, сказал, вы же не нарицайтеся учители, един бо есть ваш учитель Христос, вси же вы – братия (Мф.23:7–8). Спаситель не говорит, пусть не будет между вами учителей, но не нарицайтеся учители. Без учителей нельзя быть в церкви, если должны в ней учиться истине и благочестию, то должны быть и учители. Апостол Павел прямо писал, что Бог положил в церкви учителей (1Кор.12:28). Не только показывал он существование в церкви учителей, но говорят, что учители от Бога. Не люди сами по себе придумали в церкви учителей, учителей церкви поставляет Бог, Бог положил учителей. Равенство братий по любви и смирению не исключает звания учителей и учеников. Спаситель осуждает в фарисеях самолюбивое величание их званием учителей; их страсть к учительству, самовольно принятому. Тоже самолюбие гонит Он и из общества учеников своих. Не нарицайтеся, говорит, учители. Не восхищайте себе звания учителя сами по себе, не вызывайтесь учить других, когда не призваны к тому; а когда и призваны, не возноситесь званием, которое принадлежит вам только по дару благости небесной, так как первоначально и существенно един есть ваш учитель, Христос.
После сего, открывается смысл слов апостола. Фарисейская страсть к учительству прокралась с перешедшими в христианство иудеями и в христианскую церковь. Об этом прямо говорил ап. Павел, «ты, говорит, считаешь себя путеводителем слепых, светом для тех, которые, во тме, наставником невежд» (Рим.2:19–20). Против сей-то беды пишет и апостол Иаков, не мнози учители бывайте, братия моя.
Мы не верно поняли бы мысль апостола, если бы подумали, что апостол не желает видеть великого числа учителей. В церкви христианской как бы ни было велико число способных учителей, оно не может быть излишним. В училище премудрости Божией есть, чему учить и учиться; в целую вечность не изучим всего, что открыто Сыном Божиим. Только за грехи людей, только по нежеланию их изучать мысли вечной премудрости, премудрость посылает или не очень великое, или даже весьма малое число способных учителей. О чем же говорит апостол? Истинно-духовные учители, доколе могут, скрываются от людей, закрывая смирением и от себя, и от других способность к учительству. Когда призывают их к званию учительства, они умоляют с Моисеем: избери могущего иного, его же послеши (Исх.4:13); или говорят с Иеремиею, не вем глаголати, не умею говорить, не вижу в себе способностей наставника (Иер.1:6). Так существенное отличие истинных учителей не искать учительства, а уклоняться от него. Потому, если являются мнози учители, если многие спешат торопливо занять или самовольно сами себе ставят кафедру учительства, дело плохое. Не мнози учители бывайте, своевольное искание. учительского достоинства не путь истинных учителей, не путь рабов Божиих; ужели же желают не быть рабами Божиими? Сохрани Бог! Так апостол осуждает самовольное принятие на себя высокого звания учителя.
Усиливая предостережение свое, говорит он, не мнози учители бывайте, ведяще, яко большее осуждение приимем, много бо согрешаем вси.
Побуждение сильное не искать учительства, учитель подлежит более строгому осуждению, чем ученик. Большее осуждение приимем. Апостол говорит не по примеру ораторов, которые включают себя в число слушателей на словах, выключая из них в душе. Нет, он говорит по искреннему убеждению в том, что кто бы ни был учитель евангелия, он подвергается опасности тяжкого осуждения за свое дело и должен приступать к званию учителя со страхом и трепетом. Если же так думал о себе апостол, что должны думать о себе обыкновенные учители? «Говорю, что думаю и чувствую. Не думаю, чтобы нашлись между священниками многие, которые спасутся, напротив, гораздо более таких, которые погибнут, и это от того, что дело требует великой души», так говорит св. Златоуст. Учитель должен отвечать не только за себя, но и за учеников своих, с него спросят, не ввел ли он кого учением своим в ошибку и заблуждение? Не сказал ли лишнего? Не опустил ли нужного? Во время ли поспел на помощь? Не проповедал ли себя вместо Христа? Не был ли примером соблазна, вместо того чтобы быть примером добродетели? Он в сильной опасности тем более, что все мы, сколько бы ни были внимательны к себе, слабы, много грешим. Если говорим, что не имеем греха, то обманываем сами себя, и истины нет в нас (1Ин.1:8).
Если же и те, которые поставлены в учители самим Богом, если и те, которые очищены избирающею благодатью Его и ограждены повиновением закону избрания, должны быть в сильном страхе за себя, как же те, которых не посылал Бог учить, дерзают выставлять из себя наставников церкви? Как они без всякого страха и опасения принимают на себя право, не данное им? Как они до того самонадеянны, до того горды, что вовсе не думают о своей человеческой немощи, о своей склонности к ошибкам, заблуждениям, грехам? Долго ли им бедным до того, что своими нечистотами внесут они порчу в служение учительства? О! почему бы им не помнить, что гордость, облекшая их званием учителей, не обещает им ничего доброго? Удержится ли она от того, чтобы не вступать в споры о своей важности с учителями правимыми волею Божией? Самый темный невежа, но полный гордостью, считает себя умником первого сорта и других ставит ни во что. Гордость самозванного учителя в состоянии разделять, а не соединять, чад церкви, составлять себе своих учеников, а не руководить учеников Христовых, заводить соблазны, смятения, расколы, ереси, к скорби церкви Божией и в оскорбление Господа, столько заботливого о единстве стада своего. Таковы были, таковы всегда будут дела самодельного учителя!
Апостол Иоанн пишет, писан церкви, но первенстволюбец их Диотреф не приемлет нас. Сего ради аще прииду, воспомяну его дела, яже творит, словесы лукавыми укоряя нас и не доволен бывая о сих, ни сам приемлет братию и хотящим возбраняет и от церкве изгонит (3Ин.1:9–10). Смотрите, каковы подвиги страсти к первенству! Диотреф, о котором не известно, была ли в нем искра здравого понятия о вере и церкви, не принимает Иоанна, любимейшего ученика Христова, зрителя тайн Бога слова, великого пророка о судьбах церкви новой! Диотреф не уважает того, что писал избранный между апостолами, осыпает его укоризнами, выгоняет из церкви учеников его и запрещает другим принимать их. Видите ли, до чего может доходить гордость человеческая? Понимаете ли, какие бессмысленные беспорядки, какие богопротивные дела, какие нелепые нечестия совершает в церкви желание быть первым по собственному счету? Вот что значит гордость довольная собою! Она не желает быть в зависимости от наставников, определенных Богом, кто бы они ни были!
Не правда ли, что надобно твердо помнить заповедь апостола, не мнози учители бывайте.
Вот оставленные в звании учеников, вместо того чтобы принимать всякое слово учения, как земля принимает всякую каплю воды, отважно допытываются, так ли говорит учитель? Кстати ли говорит? Не слишком ли строго? Не слишком ли мягко? Зачем о том, а не о другом, говорит? Судите сами, ученики ли это слушают учителя, или судьи его полномочные? Друг мой! Не вступайся не в свое дело; не учи учителя, как ему учить; смотри на себя самого, добрый ли ты ученик? Смотри на твое сердце, каково оно? Добрая ли земля, способная принять семя в глубину, или камень, едва прикрытый землею, или дорога утоптанная, или же и рыхлая земля, но засоренная дурными травами? Вот о чем надобно тебе заботиться! Довольно для тебя труда, езди займешься собою, как следует.
Ныне говорят, ты не ребенок, чтобы ходить тебе в шкоду, т.е. в церковь. Кого там слушать? Людей без образования и знания света?
Но в том-то и беда наша, что мы любим считать себя умными и зрелыми, любим зватися учителю, но не любим быть учениками. Не того ожидает от нас Христос Господь.
Не нравятся учители? Диотрефу не нравился и апостол, но кто был виноват в том? Пусть осмотрятся, не находятся ли в числе Диотрефов? Если, осуждая учителей за незнание, разумеют незнание светских приемов, тогда стоят и ниже Диотрефа, тогда не понимают, какое просвещение нужно для учителя церковного. Тогда не окажется ли, что очень немногое понимают, что должен знать ученик?
Ныне много является учителей и много недовольных отцами и учителями церкви! По духу мира, по духу гордости житейской это естественно, там столько же учителей, сколько голов, кое-как мыслящих. За то каких басней, каких лжей не услышите там? Какому нечестью не научитесь, если достанет охота? И это, пожалуй, назовут поступлением вперед, просвещением и расширением ума. Сохрани Бог каждого от такого просвещения, это не просвещение, а омрачение ума. Возможно ли совершенство без помощи Христа? В мире христианском, где только и возможно усовершение, велят изучать истины Божии при руководстве опыта, велят прислушиваться к голосу лучших людей, людей просвещенных и светом слова Божия, и светом благодати. Не того же ли требует и здравый смысл, требуя поверки мыслей опытом? И как полагаться на себя, когда знаешь немощь свою? Так в мире христианском немного учителей, за то они все надежные, все знают одну истину, учат одной истине, идут и ведут по одному пути. Какое счастье быть учениками таких учителей!
Пусть так, скажут, но ужели христианство дозволяет только избранным для звания учителей наставлять других? Нет, скажем и мы, следуя апостолу. Апостол учить, «вразумляйте друг друга псалмами, славословием и песнями духовными» (Кол.3:16). Только, как видите, это вразумления частные и братские, необлеченные правом власти, а внушаемые только любовью. Этими вразумлениями предполагаются другие вразумления, с которыми надобно им сообразоваться, чтобы не быть вразумлениями своеволия.
Почему, говорят, не признают за учителями раскола прав учителей церкви? Странный вопрос! Странный потому, что он сам себя разрешает. Если это учители раскола, то вовсе не учители церкви. Иначе церковь была бы и учительницею истины и единства, и учительницею раскола и заблуждения. Иначе церковь была бы и церковью единою и церковью разделенною, приняв в состав свой учителя раскола. Те, которые хотели бы стоять за Диотрефа, стояли бы не за апостола, и наоборот, кто за апостола, тот против Диотрефа. Пусть выбирают одно из двух, Диотрефа или апостола, раскол или церковь. Так говорит здравое размышление!
Почему церковь, отказываясь от учителей раскола, не отказывается от детей раскола, не перестает учить их? Потому что церковь, по высшему определению, обязана учить, Бог поставил в церкви учителей. Пусть люди не хотят слушаться установления Божия, но не может не слушаться его церковь Божия. Горе мне, аще не благовествую (1Кор.6:16). Пусть первенстволюбец Диотреф не приемлет нас; пусть не принимают жалкие слушатели его, это их дела; за свои дела они расплатятся на суде Божием, не мягком для всякого самоволия. Церковь по долгу любви молит, дабы свет небесный просветил сердца, омраченные гордым самоволием. Она, по долгу звания, увещевает их к раскаянию, придите в себя, говорит, расстаньтесь с гордостью, которая и высших духов претворила в духов тьмы, отверженных Богом. Не свои слова говорим, говорим им слова апостола, что они «поступают по своим нечестивым похотям, отделяясь от единства веры» (Иуд.1:18).
Таково учение апостольское об учителях! Аминь!
