Слово в неделю 18-ю. 1844 г.

Бысть же належащу Ему народу, да быша

слышали слово Божие и Той бе стоя (Лк.5:1).

Прекрасное зрелище представлял народ, окружающий Господа на брегу Геннисаретского озера! Необозримое множество людей окружает Его, и каждый спешит подойти к Нему ближе, каждый домогается не быть вдали от Него, – для чего же? Да быша слышали слово Божие. Без сомнения, здесь не мало было отцов семейств, у которых так много забот о жизни; много было жен, на которых лежат попечения о доме и детях; много рабов и рабынь, не зависящих от своей воли; много продающих и купующих, у которых на душе тяжкие заботы о купле и продаже. Но – на сей раз всё и всеми было оставлено; на сей, раз спешили употребить время только на то, чтобы слушать Учителя израилева. Конечно, эти люди жили, как и мы, братия в различных связях с миром; увлекались человеческими мечтами и суетами; желали более, чем нужно желать. Но вот открылся случай слышать слово Божие, и сердца загорелись другим желанием. Окружили Господа, так что надо было сойти в лодку, несколько отступить от берега и отселе преподавать слово жаждавшим слышать учение. И сед учаше из корабля народы.

Братия! Если бы кто сказал о ком-нибудь из нас, что очень не радив он о спасении: думаю, что такое слово опечалила бы его, если только и не оскорбило. И, однако, отчего это, что так мало мы слушаем слово Божие, слово, столько необходимое для спасения нашего? Как объяснить себе странность? Блажени слышащии слово Божие и хранящии е, говорит неложное слово (Лк.11:28). Но согласитесь, что очень мало ныне слушающих слово Божие; не говорю о творящих.

От чего же это? Отчего так мало желаем мы слушать слово Господа нашего?

Быть может, не оттого ли, что слово Божие слишком уже известно нам, так что нечего и слушать? Сомнительно, очень сомнительно, чтобы не сказать чего-нибудь более. Что, если представляем себя много знающими, тогда как на деле слишком мало знаем? Еще чаще можно встретиться с такими из нас, которые точно много знают, и не знают малости – единого на потребу. Знают и то, что происходит на небе, за областями воздушными; знаете то, что скрывается в сокровенных недрах земли, не знает только того, какова их душа, жива ли она? Достаточно знают науку чисел, знают, как считать и вычитать, умножать у себя и отнимать у других, определять ряды вероятного и доходить несомненных выгод. Но не знают, не соображает, даже не думают, до какой суммы возросли душевные долги их, какою монетою придется платить за них на том свете, и как можно было бы расплачиваться за них здесь. Понимает науку жить с людьми, знают, через кого и как избавиться от неприятностей жизни, навлеченных их же грехами; а знают ли, как надобно спасать свою душу, о том не спрашивай; опасности жизни христианской, о которых так много говорит слово Божие, средства предостерегать душу от пожара страстей, о чем так часто и много учит слово Божие, участь нераскаянного грешника за гробом, которую в таком ужасающем виде изображает слово Божие, всё это – такие предметы, до которых едва ли когда касались они мыслью, тем менее сердцем. Какое несчастное положение! Нам сказано: горняя мудрствуйте, а не земная (Кол.3:2); земные сокровища не пойдут за нами вечность, а если и пойдут, то, при наших страстях к ним, на нашу погибель. Достаточно ли все знают это, по крайней мере, столько ли, чтобы не жить для одной земли? Оттого ли же не слушают слово Божие, что оно без того уже слишком известно?

«Пусть так, говорят некоторые, что многие не оттого не слушают, но мы не слушаем слова Божия потому, что оно, как нам слишком известное, скучно». Боже мой! И Твое слово нам скучно! И Ты, Который весь сладость, весь свет, весь жизнь и особенно для нас, израненных грехами, и Ты изглаголал нам слово, которое скучно для нас! Где же после того утешения наши? Где свет для нас? Братия! ужели мы – христиане дошли до того, что не знаем, кто Бог наш? Или нас, как язычников, надобно доводить до сознания, что проповедуемое нам слово есть слово самого Бога? Если мы, как христиане, приемля слышанное слово Божие, прияли не аки слово человеческое, но, якоже есть воистину, слово Божие (1Сол.2:13), то обдуманы ли слова, которые, произнесли уста, называя слово Божие скучным? Осмотримся, размыслим внимательнее. Правда, некоторые предметы занимательны бывают для нас точно только до тех пор, пока не известны. Но какие это предмета? Предметы мелкие, предметы маловажные, предметы пустые по содержанию своему, Очень естественно, что любознательность наша, в отношении в таким предметам, скоро теряется; естественно потому, что в них нечего узнавать; они так пусты, что стоит взглянуть на них и они проникнуты взглядом, их остается только бросить; скажем более – если такие предметы и занимают нас сколько-нибудь, то не потому, что будто доставляют живительную пищу духу нашему, а потому, что льстят воображению неустроенному, чувству испорченному, Пусть поверят это вниманием, пусть подумают, почему, например, с такою жаждою читают книги, так называемые, легкие? Положа руку на сердце, каждый читающий их скажет, что такие книги точно легки, т.е. совершенно пусты; пусты и при первом строгом взгляде на них, пусты и по отзыву опыта, потому что, прочтя раз, в другой уже не возьмут их в руки. И, однако, раз читали? Почему? Потому, что душа больна, и не почему более. Но скажите, чья совесть позволит сказать себе, что слово Божие не более важно, как и подобные книги? Слово Божие так важно, так высоко, так обширно по-своему содержанию, что разве вечности достанет для того, чтобы исчерпать содержание его. Кто уразуме ум Господень, или кто советник Ему бысть? Мы же ум Христов имамы, говорит апостол. А сей ум Христов, сей беспредельный ум Божий, не открыт ли нам в слове Божием? Каких же истин, светлых для ума, отрадных для сердца, не откроет вниманию нашему слово Боже, если бы только внимали мы ему! Заключая в письменах своих ум Божий, какое неистощимое богатство сведений оно должно заключать в себе! Много требований от разных сторон духа нашего может быть предъявлено: но на все требования нашли бы мы ответы, наставления, указания в слове Божием, если бы только искали. Но, что важнее всего, в нем изображены истины та именно, которые необходимы для спасения нашего: в нем написано то самое, без чего духу нашему жить нельзя, в нем изображены основные законы самого духа нашего. Глаголы, яже Аз глаголах Вам, дух суть и живот суть (Ин.6:63), так говорил о своем слове сам Господь; глаголы Его сообщают жизнь, без которой нет и жизни; глаголы Его одушевляют духом, без которого дух наш – земля и плоть; глаголы Его приемлются духом, так как без жизни по духу человек и глух и слеп. В нем – в слове Божием-источник утешений, истинно оживляющих сердце, за которые никогда не накажет нас сердце; в нем источник света истинного, который никогда не наведет какого-либо мрака на мысль нашу. Коль сладка гортани моему словеса уст Твоих! Паче меда устом моим. Закон Господень чисть, пребываяй в век века, и, следовательно, никогда не может быть сочтен за ненужный. Заповедь Господня светла, просвещающая очи и, следовательно, всегда спасительна для омраченного взора нашего. Подумайте же, можно ли назначить предел изучению слова Божия, когда оно есть закон для беспредельного духа нашего? Подумайте, правду ли говорят, что слово Божие им слишком известно, и скучно оттого, что слишком известно? О! не правда, вопиющая не правда – и то и другое.

Итак, вопрос наш остается еще нерешенным. Отчего, повторим опять, мало слушают слово Божие? Что ж это значит? То ли, что проповедники слова Божия не красноречивы? Или то, быть может, что это не те проповедники, которые назначены словом Божиим? Посмотрим на то и другое. Проповедники не красноречивы? Положим, что это и правда. Но правда ли, что от оттого не слушают слова Божия? Конечно, никто не отречется от того, что Павел апостол был проповедник сильный; проповедь его приобрела Христу миллионы язычников и весьма много иудеев. И, однако, ж тот же сильный проповедник не для всех казался способным проповедником; одна и та же проповедь его о кресте, которая для спасаемых была премудростию Божией, для многих казалась безумием; одна и та же проповедь его, которая для многих была силою Божией, для других была соблазном (1Кор.1:23–24). Видите – проповедник самый лучший; а проповедь не всем нравится, от проповеди бежать очень многие. Дело очевидное – не виноват проповедник. Но, не виноват сей проповедник, виноваты другие, которые, быв неспособны сообщить проповеди занимательность, заставляют не слушать проповеди? Братия! не забудьте, что мы говорим о проповеднике слова Божия, а не о мировом ораторе. Не забудьте, что сила слова христианского в нем самом, в его силе и духе, а не в украшениях сторонних. Образец вам для слова христианского апостол Павел: проповедь моя, говорит он, не убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы (1Кор.2:4). Потому, ища красноречия в проповеднике вы ищите не существенного, и не ищите того, что прежде всего надлежало бы искать; слушайте слово Божие в том его виде и для той цели, в каком и для чего оно дано, и вы не останетесь без пользы. Чтобы показать вам, как мало оправдывает вас ваше извинение не красноречием проповедника, указываю на тысячи сердец простых, которые с назиданием глубоким слушают некрасноречивого проповедника, для которых самая простая песнь церковная много говорит и уму, и сердцу. Присовокупите к простоте простого сердца покорность верховному Вождю пастырей: тогда увидите, что не в проповеднике вина тому, что не слушаете спасительного слова Божия.

Что сказать для тех, которые жалуются на какую-то незаконность церковных проповедников слова Божия? Трудно давать ответы тому, кто, предлагая вопрос, не понимает сам, о чем спрашивает, чего требует. Слово Божие признает законными проповедниками своими тех, которые знают слово Божие. Апостол говорит с одобрением о Тимофее: ты из детства знаешь Священные Писания, которые могут умудрить тебя во спасение (2Тим.3:15). И сам предписывает ему: держись начертания здравого учения, которое ты от меня слышал, с верою и любовью во Христе Иисусе (2Тим.1:13). Церковь православная требует того же самого проповедников своих; она требует, чтобы имеющие быть служителями слова из детства изучили слово Божие. И само по себе понятно, что слишком странно видеть проповедником слова Божия человека, который, вовсе, не разумея слова Божия, был знаком с какими бы лишь кое с какими преданиями, известными у апостола под именем басней. Милость Господа Иисуса хранит православную церковь от таких проповедников. Чего же не достает в церковных проповедниках для их законности? Того ли, что, быть может прияли честь, не быв призваны к чести Церковью? Да, и это требование необходимо. Апостол Христов сказал: никто же сам себе приемлет честь (Евр.5:4); а собор церковный, повторяя мысль апостола, определил: «аще кто кроме соборные церкви о себе собирается и, не радя о церкви, церковная творити хощет, не сущу с ним пресвитеру по воли епископа: да будет анафема» (Гангрский Собор, пр. 6). Господи! Даждь сердце смысленное уразуметь грозный суд церкви Твоей тем людям, которые самочинно так, с такою забывчивостью, распоряжаются делами церкви Твоей. Братия! По неложному слову Господа, церковь Его стоит и будет стоять до скончания века (Мф.16:18), и до скончания века Дух Утешитель будет действовать в ней будет чрез преемников апостольских. Итак, горе тем самозваным и самочинным проповедникам, которые приемлют на себя служение слову и Богу, не быв освящены к тому Духом Церкви, – Духом Утешителем! Церковь не знала и не знает других проповедников слова Божия кроме тех, которые назначены самим словом Божиим; она скорбит об обществе людей, которое непокорностью своею доведено до жалкой необходимости слушать людей, которых само оно по временам стыдится; она скорбит глубокою скорбью, потому что видит, как исполняется над обществом непокорных прещение Господа, грозившее лишить непокорных, не благ земных, но слышания слова Его: и послю, говорил Господь, не глад хлеба, но глад слышания слова Господня (Ам.8:11).

Где же причины тому, что мало слушающих слово Божие? Не в том ли, что слишком много дел земных обременяют жизнь нашу? Правда, жизнь земная много требует для себя забот, много отнимает для себя времени. Правда и то, что никто не должен считать незаконными занятия, требуемых знаний каждого обязанностями состояний. Кийждо, в нем же призван звании в том да пребывает. Если Господь сердец наших найдет нужным для нас другое звание, которое даст более свободы для занятий духовных: Он, по молитве нашей, введет нас и в это другое звание. Все это – святая правда. Но правда ли то, что именно занятия званий препятствуют слышать слово Божие? Ужели в самом деле какое-либо занятие, освященное словом Божиим, не оставляет вовсе времени заняться словом Божиим? Ах, братия! Того быть не может. Быть не может, чтобы какое-либо дело доброе мешало другому доброму делу. Напротив, коль скоро оставляют дело доброе под видом тем, что представляют нужным заняться другим, то всего чаще бывает, что или дело, которым заменяют доброе дело, вовсе не было добрым, или по крайней мере, перестало быть добрым, делом. Всему время. Шесть дней делай, а седмый Господу Богу твоему: так сказал сам Господь еще тогда, как давал закон для иудейского народа. Один день отделил для себя Господь, и шесть оставил для дел житейских. Вот распределение времени, на которое не жаловался и не имел причин жаловаться даже жестокосердый иудей; седмый день – не прикосновенный день покоя. Что ж делают христиане в седмый день? Где они? Чем заняты? В храм ли, чтобы слушать чтение и пение священное? В доме ли Божием, чтобы поучаться в законе Христовом? Как проходит у них время после времени богослужения? И одного дня в недели не хотят уделить для спасительно размышления о Господе! И один день отнимают у Господа и закона Его! Спрашивать ли после того, занимаются ли исповедующие имя Христово словом Христовым в минуты свободные, в продолжении шести дней? Некогда, говорят. Не правда. Спросите совесть, и она вам укажет на часы и даже целые дни, проведенные в праздности. в рассеянии, если не в чем-либо хуже того. Творить грехи достает нам времени, мы каждый час их творим; а врачевать душу, погибающую во грехах, нет времени!

Братия! не для чего выдумывать нам извинения грехам нашим. Ни слово Божие, ни проповедники слова, ни занятия жизни – не причиною тому, что так мало мы слушаем слово Божие; причины тому в вас самих, в страстях наших, в нашем нерадении к спасению душевному.

Господи, не уклони сердце мое (если и уклонилось оно) в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех! Аминь.