Слово в неделю 12-ю при первом посещении города Изюма. 1849 г.
Да разумевшем друг друга в поощрении
любве и добрых дел (Евр.10:24).
Знакомясь в первый раз с благочестивыми жителями града сего, встречаюсь с мыслью апостола о христианском знакомстве. Да разумеваем друг друга, говорит св. Павел, в поощрении любве и добрых дел. Нельзя не обратить внимания на наставление апостола о знакомстве, когда невольно обращают на него внимание.
Да разумеваем друг друга в поощрении любве и добрых дел. Что это значит? Если тогда, как говорит апостол, разумейте посланника – Иисуса Христа, повелевает он нам обращать все внимание на посланника – Христа Иисуса (Евр.3:1), то и слова его, да разумеваем друг друга, означают, будем иметь в виду друг друга, будем узнавать и знать друг друга. Для чего же иметь в виду? В поощрение любве и добрых дел, для того, чтобы поощрять друг друга к любви и добрым делам, к любви, как оживляющему началу деятельности (1Кор.13:1), к добрым делам, как к плодам живой любви (Мф.5:16). Итак, главная мысль апостола есть мысль о взаимном содействии нашем в деле спасения.
Союз, которым соединяет нас вера Христова, более тесен и более свят, чем союз всякого другого общества. И члены гражданского общества соединяются в одно общество не с тем, чтобы каждый знал только себя, и жил для одной своей личности; напротив на каждом члене общества лежит обязанность содействовать благу сограждан; на каждом члене общества лежит долг предотвращать зло, опасное для членов общества. Под Главою Христом Господом все мы – члены одного духовного тела, все живем жизнью одного и того же Духа утешителя, все идем к одной и той же цели – к вечному спасению, все должны идти одним и тем же путем – путем заповедей Божиих. Как же членам сего высокого, духовного, общества не заботиться друг о друге? Как не поощрять взаимно друг друга к духовному совершенству? «Страдает ли один член, говорит апостол, страдают с ним все члены; славится ли один член, радуются с ним все члены; Бог уравновесил тело, менее совершенному, дав более чести, дабы все члены одинаково заботились друг о друге» (1Кор.12:24–26). Так побуждает апостол всех и каждого помогать друг другу в деле спасения вечного.
Что составляет отличие христиан? В чем состоит преимущество их? О сем разумеют вси говорит Спаситель, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин.13:35). И сию заповедь имамы от Него, говорит ученик и учитель любви Его, да любяй Бога любит и брата своего; аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (1Ин.4:20. 21). Если же так свята, так необходима для христианина любовь к брату, то не свят ли и долг заботиться о духовном совершенстве брата? Иначе что была бы та за любовь, которая ничего не хотела бы делать для брата любимого? Любовь к ближнему, по общей уверенности, должна простираться на все, что относится к пользам его даже в земной, физической, жизни его. Не более ли она должна быть заботлива о его духовном совершенстве? Душа выше тела и блага духовные ценнее благ мира преходящего. Спасение души такое великое дело, что на служение ему готовы ангелы Божии. Как же человеку отказываться служить сему спасению, когда дело идет о спасении брата его?
Как часто апостолы напоминают христианам о долге поощрять друг друга в любви и добрых делах! Наставляйте друг друга каждый, дондеже внес нарицается, да не ожесточится некто от нас лестью греховною (Евр.3:13). Наблюдайте, да не кто лишится благодати Божия, чтобы горький корень, возникнув не причинил вреда и, чтобы от него не заразились многие (Евр.12:15). Молим же вы, братие, вразумляйте бесчинные, утешайте малодушные, заступайте – поддерживайте немощные, долготерпите ко всем (1Сол.5:14). С какою настойчивостью говорят нам о том же и отцы церкви! «Как? говорит св. Златоуст. Овца твоего соседа упала на дороге, и ты будто не скажешь о ней соседу? Менее ли стоить внимания душа ближнего твоего, если ты видишь ее пораженною, или заблудшею? Пламень объял дом твоего согражданина, и ты не можешь равнодушно смотреть на это бедствие. Почему ж ни мало не трогает твоего сердца состояние другого, когда он объят пламенем страстей?»
Но скажут, разве надобно быть всем учителями? Что ж тогда будут делать учители церкви?
Подлинно, апостол не дозволяет не только всем, но и многим быть учителями. Не многи учители бывайте, братия, говорит он (Иак.2:1). Апостольское учение учит, что Бог дал церкви своей иных апостолами, других пророками, одних благовестниками, других пастырями и учителями (Еф.4:11), а значит, не отдано каждому на произвол поставлять себя в учителя церкви. Как в органическом теле нога не берет на себя дел глаза или уха и рука не бывает головою, так и в церкви Христовой было бы беспорядком, если бы мирянин принял на себя звание учителя церкви. Но поймите, слушатели мои, что это учение апостольское запрещает не то, о чем говорим мы. Оно запрещает, во-первых, принимать на себя произвольно, без призвания Божия, должность общественного наставника веры и благочестия и во-вторых, указывая в церкви определенных учителей церкви, запрещает учить без их руководства и ведения, тем более вопреки постановлениям учителей церкви.
После сего очевидно, что апостольское учение, отделяя для пастырей церкви поле общественного служения церкви, оставляет за нами, братия, поле частного, домашнего, обучения благочестью. И как обширно это поле! Сколько представляется случаев каждый день к тому, чтобы, по заповеди апостольской, поощрять друг друга к любви и добрым делам! О! если бы жили мы так, как надобно жить истинным христианам, как много могли бы мы помогать друг другу в совершенствовании духовном!
Много людей мы знаем, со многими знакомимся, видаемся, проводим время, но, как и для чего? О чем говорим? Что имеем в виду? С чем отпускаем друг друга? Сходятся друг с другом, чтобы поговорить о том и другом, но вовсе ненужном для души; говорят, чтоб поострить язык над недостатками ближних, осмеять одного, осудить другого; повторить с прибавлениями безнравственное или глупое слово, слышанное от соседа; или что еще хуже, озабочены тем, как бы вовлечь душу неопытную в дело легкомыслия и щедро наделяют ее ношею грязных мыслей и чувств. Положа руки на сердце скажите, достойны ли такие знакомства, такие сношения имени христианина? А как легко заменять их знакомством вполне благородным и умным! Вместо того, чтобы говорить о пустоте дикой, скажите два, три, слова душе, любящей Бога; вместо гнилых слов злоречия и насмешек легкомыслия подарите знакомого вашего двумя, тремя, мыслями св. евангелия, это труд не тяжелый. Любовь – такое высокое, святое чувство. Отчего по её движению и в её духе не сказать незрелой молодости или забывчивой зрелости, остерегись людей, для которых так не дорога совесть; остерегись книг, в которых ничего нет кроме пустоты, или обольщений лжи и греха, дорожи теми храмами, где Бог и благодать Его? Как подобные слова были бы полезны и вам и другим! Отчего же не говорят их? Или труднее говорить слова благочестия, чем слова греха и беззакония? Там и здесь слова – из тех же букв. Зачем дело стало? За недостатком любви к брату? Ах! поспешайте пополнять этот недостаток, пока есть время. Если любим мы Господа, если благоговеем к святой воле Его, если дорожим спасением своим, то не только ни одного слова гнилого не должно выходить из уст наших, на соблазн других, но вся жизнь наша, все поступки наши должны быть хвалою Господу, а потому и назиданием другим в спасение.
Апостол пишет к галатским христианам, кто почитает себя чем-нибудь, тогда как он ничто, тот обольщает себя; каждый пусть испытывает свое дело (Гал.4:3–4). Этим он не исключает обязанности поощрят друг друга, к любви и добрым делам, а только учит, в каком духе должны мы выполнять эту обязанность. Исправляйте, говорит он, в духе кротости, но смотри и за собою, чтобы тебе не впасть в искушение (Гал.6:1–2). Апостол предостерегает заботливость о других от мечтательной гордости, от той гордости, которая, не понимая себя и своего дела, осуждает без снисхождения к немощи, обличает с жестокостью, учит с надмением. Наставление апостола особенно идет к нашему времени. В наше время мало занимаются делами своей совести, гордо уверенные, что в душе их все хорошо, дела идут, как нельзя лучше; в наше время всякий, считая себя умным, судит о правительстве, о начальниках, о судьях, о пастырях; обсуживает каждое новое постановление, каждое новое распоряжение и нет никому и ничему пощады, все не так, все худо, все ни к чему не годно. Друзья мои! позаботьтесь наперед о себе, – так велит апостол; посмотрите ближе на себя, не придется ли увидать запущенными и в страшном беспорядке дела вашей совести? не придется ли переменять и перестраивать все в вашей душе? не придется ли сознаться даже в том, что жизнь ваша – сущая зараза для общества? Затем, если совесть ваша все-таки будет тревожиться за беспорядки общественные, вы, конечно, не будете говорить и кричать о них с теми, для кого разговор о них не нужен и не может быть полезным, кротко и почтительно передадите вы свое мнение о них людям начальствующим, облеченным правом и властью изменять порядок дел общественных. В таком духе и в таком виде совершенное вами дело будет свято.
Господи милостивый и щедрый! одушеви нас духом кроткой любви, заботливой о спасении тех, которых Ты так любишь, дабы славилось между нами Твое святое имя. Аминь.
