Слово в день святого пророка Илии
«Илия человек бе подобострастен нам, и молитвою помолися... и небо дождь даде, и земля прозябе плод свой» (Иак. 5, 17–18).
Не удивительно ли, братие, что человек, подобострастный нам, повелевает небу, чтобы оно источило дождь, и земле, чтобы она произрастила плод свой? Кто поверил бы из людей настоящего времени, что человек может иметь такую силу духа, которой покоряются даже стихии? Кто из них имеет такую силу веры, чтобы, всецело положившись на Бога, всегда оставаться верным Ему в жизни и ни в чем не искать угождения людям? Таков был великий и славный пророк Израиля Илия. Исполненный огненной ревности о Боге Израилевом, он удаляется от общества людей, изменивших своему Богу, питается пищей, получаемой чрез ворона, и пьет воду из потока. Но и в своем уединении он не перестает сгорать духом ревности от пламенного желания очистить неправды Израиля, являясь воистину чрез свою молитву «колесницею Израиля и конницею его» (4Цар. 2, 12).
Его молитва была оплотом Израиля, спасая его от врагов, сохраняя в нем все более и более падавшую веру в истинного Бога и охраняя от нечестия соседних народов языческих.
Отчего же, братие, если Илия был человек, подобный нам, не видим мы теперь людей такого духа? Отчего никто из людей, познавших и уверовавших во Христа, Которого Илия будет, по верованию Церкви, только предтечею, когда во второй раз придет Господь на землю, не имеет столь сильной веры и столь пламенной ревности о Боге, какие имел Илия? Оттого, без сомнения, что мир как бы состарился во грехах и страстях своих, в которых живет, и чем далее идет время, тем все более теряют люди силу воли и уже не могут, как прежде, направлять ее на делание добра. Как человек, проживший много лет, почти не может изменить тех привычек, которые укрепились в нем с неодолимой силой в течение долгих лет жизни, так и мир, просуществовавший много веков без искреннего желания угождать Богу, все более и более становится неспособным веровать в Него и любить Его. «Огонь пришел Я низвести на землю» (Лк. 12, 49), – говорил Господь, т. е. дух ревности огненной об исполнении воли Божией, как и о Себе Самом Он еще прежде чрез пророка говорил: «Еже сотворити волю Твою, Боже Мой, восхотех, и закон Твой посреде чрева Моего» (Пс. 39, 9). И вот мы видим теперь, что огонь этот все слабее начинает гореть в стареющемся от страстей своих мире и что сердца людей все более и более, как бы в дни старости, охлаждаются для любви к Богу и к созидающемуся среди людей Царствию Его. Не для того ли и должен Илия, исполненный пламенной ревности о Боге и взятый прежде живым на небо, снова прийти на землю в конце времен, чтобы воспламенить еще однажды в людях угасающее пламя любви к Богу и таким образом приготовить их к приближающемуся суду всего мира?
Впрочем, не та чудодейственная сила веры Илииной, которой он низвел огонь на землю и воскресил мертвого, нужна теперь для мира. Ибо не тогда должны мы радоваться, по слову Спасителя, когда даже сами бесы повинуются нам, а тогда, когда имена наши делаются «написанными на небесах» (Лк. 10, 20). Не низведения огня величественного на землю должны желать мы, а того, чтобы души наши воспламенялись от неведомо действующего чудодейственного огня Божественной благодати. Некогда Илия в ревности о Боге Вседержителе, Которого оставил Израиль, удалился в пустыню и скорбел, но Бог явился ему не в буре, не в огне и не в землетрясении, а в веянии тихого ветра (3Цар. 19, 11–12). Этого тихого веяния Божественной благодати должны желать и мы для себя, чтобы неприметно созидала она в душах наших Царствие Божие.
И если в Царствии Божием, по слову Спасителя, даже «меньший» более по дарованиям благодати «большего между рожденными женами» Иоанна Крестителя (Мф. 11, 11), то и ныне могут совершаться в душах наших действия более чудные, нежели все соделанное Илиею (Ин. 14, 12). Если мы не можем иметь такой сильной и чудодейственной веры, какую имел Илия, то сохраним и умножим веру в то, что благодать может сохранить душу нашу от самой сильной и обольстительной страсти, если только с упованием на подаваемую нам благодать будем мы с нею бороться. Тогда и Илия, хотя, когда он заключал небо и снова молитвой своей отверзал его, оставался подобострастным нам слабым и немощным человеком, не обличит нас в день второго пришествия Христова, но молитвой своей отверзет двери имеющего явиться «нового неба», чтобы нам войти туда и «возлечь в Царствии Небесном» со всеми бывшими до нас праведниками. Аминь.
