Проповеди на праздники:

Слово в день святого Благоверного князя Александра Невского: Каждый человек рожден для неба и для наследия славы

Слово в день святого Благоверного князя Александра Невского: Каждый человек рожден для неба и для наследия славы

Каждый человек рожден для неба и для наследия славы

«Побеждающему дам сесть со Мною на Престоле Моем» – (Апок. 3:21) – вещает Христос устами возлюбленного ученика своего.

Престол Божий на небесах уготован для земных победителей. Царь славы, в образе раба совершив победу на земле и оставив знамение, с которым восходить должно к Престолу величия, удостаивает возводить с собою победителей, подобных Себе: «побеждающему дам сесть со Мною, как и Я победил и сел с Отцом Моим» (там же).

Сей праведник, чьи останки до сих пор побеждают тление, свою победу торжествует во Христе. Ублажаемый Победителем смерти на небесах, он прославляется и нами, еще воинствующими на земле сей. Пока нужно будет ополчаться против врагов Отечества земного и небесного, сокрушать стрелы, носящие смерть временную и вечную, до тех пор образ сугубой победы св. Александра будет знамением, путеводящим сынов Церкви; до тех пор защитники Отечества будут научаться, что оружие царево не препятствует, но способствует действовать оружием Божиим, и победа над самим собою, над врагами внутренними, есть несомненное условие торжества внешнего. Воин, готовый запечатлеть кровью любовь свою к Отечеству, пренебрегает теми обязанностями, которых требует от него мирское благоприличие, отметает те узы, которые возлагаются суетными обычаями, отрекается от вожделений, гасящих пламень ревности его и, занимаясь одними успехами оружия, не занимается самим собою. Такое состояние воина есть самоотвержение; под руководством же истинной веры есть самоотвержение евангельское. Оно, одушевляясь благословениями неба и упованием на всесильную помощь, всегда венчается успехами и истинною славою. Так, герой, вспоминаемый ныне, увенчавший оружие Отечества победами, венчается славой истинной. Так слава его, начавшись на земле, продолжается на небесах, и временное величие соединяется с величием вечным. Слушатели благочестивые! Воинствующие под знамением Христовым, или вместе с тем и под знаменами Отечества, кто бы мы ни были, истинная слава и величие нам предназначены. Достояние сего праведника должно быть нашим достоянием, небесный Престол – нашим наследием, Бог всех – нашим стяжанием. Происхождение каждого человека, его внутреннее величие и обеты Божии свидетельствуют о столь высоком назначении. Суетное величие да смирится пред величием истинным и временная слава да умолкнет пред славою вечною! Происхождение человека обязывает его к стяжанию небесной славы, так как слава предков, даруя некоторые права на преимущества и уважение, служит потомству благородным побуждением соответствовать их величию. Плоть и кровь есть древнее наследие, передаваемое нам от первого человека. Горсть, взятая от земли, преобразованная в состав телесный, человеку сообщается человеком, как орудием творящего Промысла. Мы от плоти заимствуем плоть, от костей кости; но человек не есть и не может быть творцом человека. Иов, признавая себя рожденным от жены, показал небесное свое происхождение, воскликнув: «Господи! помяни, яко Ты создал мя eси, Ты облек мя кожею и плотию» (Иов. 10:9). Если эта тленная горсть, столь обыкновенная нам, столь близкая взорам и удобная разумению, не есть произведение искусства человеческого, но дело рук Творческих, то дух, живущий в нас, едва объемлемый, едва разумеваемый самим собою, не есть ли произведение небесное? Он, поскольку есть жизнь, происходит от Виновника жизни, поскольку есть дух, началом своим имеет Духа всеоживляющего: «и вдунул Бог в лицо человека дыхание жизни» (Быт. 2:7). Таким образом, от седящего на престоле царя до пресмыкающегося в пропастях земных невольника, от просвещенного эллина до грубого варвара, без различия богатства от нищеты, величия от уничижения, седины от пелен, каждый человек по происхождению своему есть небесный, духовный, Божий. Сущий в лоне Отчем, в происхождении своем по плоти указал высоту нашего происхождения и назвался «сыном Авраамовым, Божиим» (Лк. 3:38). Ежели сыну Царя одна порода дарует право на престол и обладание, то чадо неба не предназначается ли к обладанию и наследию небесному, духовный к духовному и Божий к Божественному?

Такое величие недостойным человеком может быть потеряно, но не истреблено: своеволие и страсти скроют его, но не изгладят из естества человеческого. Обращая мысленные взоры на себя самих, через многочисленные роды и века, или через все изменения пороков и страстей, всегда можем созерцать Бога – Виновником, небо – назначением нашим. Денница, произвольно отделившийся от Света, погас и падением своим произвел бездну мрака, но не погасил Света. Падший человек пусть еще глубже падает и вместо возвышения к Свету светов нисходит в мрачную область тьмы, плоти и мира, в посрамление себя самого и Бога, но судьбы Божии всегда пребудут Божиими, от сложения мира уготованное человеку достояние останется человеческим. Потомки Адама перстного с продолжением времени, продолжая распространять племена, и с умножением племен умножать срамоту и нечестие, столько унизили и, по-видимому, извратили свое происхождение, что пришедший возродить человека Адам Небесный поразил их неслыханною истиною: «отец ваш диавол» (Ин. 8:44); но между тем открыл пути к восхождению в первое достояние. «Дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1:13). Мы, по большей части, унижаем эту высоту происхождения плотскою породою. Каждое состояние, каждое семейство производим от своего родоначальника. Временные отличия, нужные только во времени, предпочитаем отличиям вечным, и звание происхождения небесного предоставляем только низкому сословию людей, как единственную, впрочем, маловажную отраду в их уничижении. Но внутреннее превосходство человека, вопреки суетному величию, непрестанно напоминает как высоту общего происхождения, так и назначение к истинному величию. «Господи, Господь наш, – восклицает пророк,– Ты поставил человека над делами рук Твоих» (Пс. 8:7). Земля и воздух, огонь и вода, покоренные человеку, повинуются ему, как повелителю, служат, как владыке, приносят нужную дань, как Царю своему. И кто не испытал господствования своего над землею? Где только воздвигаем стопы наши, куда только простираем руки, всюду оставляем следы владычества, так что на земле сей, в мире естественном уже видим, если можно сказать так, сотворенный нами мир искусственный. Обладателю тварей не свойственно быть обладаемым тварью. Не для того ли «все покорено под ноги» (Там же, ст. 8) человеку, чтобы он не покорялся своему положению? Не с тем ли твари приносят нам дань, чтобы мы не платили им нашим достоинством, попечением, унижающим нас, так как, успокаивает Евангелие, – «не заботьтесь» (Мф. 6:25)? Обладание позорнее рабства, когда повелитель служит тем тварям, которые не внемлют его служению. Бесчувственный истукан имеет поклонников только бесчувственных. Несмышленные твари, какими являются серебро, золото и плоть наша, обладают только несмышленными. Но дух разумный, живущий в человеке, повелевает ими, а не повинуется. Древнее учение язычников предписывало, чтобы дух повелевал, а тело повиновалось. Святой учитель Церкви указывает нам более высокую степень власти, чем это (Наз., том 2) учение: что Бог в мире видимом, – говорит он, – то должен быть дух разумный в теле чувственном; что Бог – для души нашей, то она должна быть для тела. Тот, который не мог венчать нас большею честию и славою, как образом и подобием Своим, положил закон этот в основание души нашей. Глас, проповедывающий волю небесную, пробуждает дух наш от усыпления в похотях, поработивших его себе: «духом умерщвляйте дела плотские» (Рим. 8:13). Дух Божий, веющий над бездной мрачных сердец, привлекая к себе дух наш, рождает в нем силы побеждать страсти и пожелания, дает власть над каждым помыслом и движением сердца, чтобы на месте царства тьмы внутри нас устроить Царство света. Единый Бог есть закон праведнику. Его страсти, вожделения, разум, мысли управляются тем духом, который «есть один дух с Господом» (1Кор. 6:17). С Богом, в нем царствующим, он царствует над самим собою. Это-то и есть истинное величие, поставляющее нас царями над нами самими. Без него все недостойно духа бессмертного, низко для его величия, бесчестно для славы истинной.

Суетный мир, зная закон духа, живущего в нас, привлекает к себе не тела, но сердца наши, и более уважает те деяния, в которых заключается больше духовного. Но, чтобы суетное величие, без явного насилия, не порабощало нас, мир осужден на то, чтобы никогда не насыщать духа нашего. Достоинства и почести, при всей высоте, низки для духа, превышающего все земное. Обладающий возможными дарами счастья, пока не доволен самим собою, ничем не доволен. Дух его ищет непрестанного возвышения. Громкая слава, народные рукоплескания, пышные торжества немного времени занимают слух и взоры, потом оставляют пустоту в сердце, ничем не наполняемом, кроме Бога. Поэтому занятый суетной славой, испытав все мирские способы к успокоению духа бессмертного, наконец, придумывает для себя земное бессмертие, временную вечность, в памятниках, в отзывах потомства или в заблуждениях его. Прочие временные блага сам мир считает недостойными человека великого, и тех, по большей части, презирает, которые мечтают приобрести все в корысти, в насыщении плоти и в человекоугодии. Подлинно, какое унижение, какое насилие духу бессмертному, живущему в нас, носить узы, возлагаемые тлением, рабствовать рабыне своей – плоти, быть мучеником страстей своих и чужих! Напротив, какое величие и успокоение для духа на земле этой взращивать плоды небесные, престол или хижину озарять светом Божиим, жезл или меч или перо одушевлять упованием славы вечной: мы "хвалимся, – восклицал апостол, – упованием славы Божией» (Рим. 5:2). Вечный завет Бога с человеком, возвещенный в древности пророками, а в конце дней Словом воплотившимся, ныне возвещаемый нам словом письменным, есть союз славы Божией в человеке со славою человеческою в Боге. «Прославляющих Меня прославлю» (1Цар. 2:31). Человеку невинному, человеку падшему и человеку искупленному «оставлено вечное субботство» в Боге (Евр. 4:9), в которое не внидет только непослушание и противление. Слово, которым до сих пор говорит к нам Бог, столько же общее, как свет видимый, всюду проповедуемое, призывает всех к славе, начинающейся на земле и не оканчивающейся на небесах. Кто бы ты ни был: человек порочный, раб греха, осужденный миром и самим собою, внемли, ежели желаешь, Богу, тебе говорящему: Он «освободил тебя от рабства тлению в свободу славы» (Рим. 8:22) Своей. Сознаешься, что не столько Богу, сколько человеку и себе угождаешь, не скрываешь сам от себя, что сердце твое, по большей части, там, где твое сокровище, где твое удовольствие, там, где честь или корысть твоя. Но Бог сердца твоего к тебе взывает: «Сыне! дай Мне сердце твое; Я в тебе и ты во Мне пребудешь» (Прит. 23:26; Ин. 6:56). Тело измождается страстями, предается нечистоте и осквернению, но голос правды взывает к тебе: «или не знаешь, что тело твое уже не твое, ибо куплено дорогою ценою» (1Кор. 6:19–20) и должно быть храмом Божиим. Такое величие, предлагаемое нам во времени, хотя превышает человеческую славу, даже соразмерную продолжению всех времен и бытию мира, есть только начало славы, которую засвидетельствует всякое колено небесных, земных и преисподних. Царь славы обещает нам царское величие; «наследуйте, – говорит, – уготованное вам царство» (Мф. 25:34). Судья веков дарует нам участие в Суде над миром: «не знаете ли, что святые будут судить мир» (1Кор. 6:2)? Сидящий на Престоле величествия разделяет с телом нашим Престол Свой: "дам сесть, – говорит, – со Мною, как Я воссел с Отцом Моим» (Апок. 3:21). Боже великий! Что есть человек, что так помнишь его? Или мы – сыны человеческие, что посещаешь нас столькими обетованиями? Бог хочет, слушатели, чтобы ни единое небесное зерно, вверенное земле, не погибло, но возросло в жизнь и славу вечную, чтобы человек смертный на земле жил для бессмертия. Вместо суетных надежд, из которых состоит вся жизнь наша и которыми ежеминутно обманываемся, Бог дает упование вечное, с которым каждый воин есть победитель, каждый судья – живой образ земного правосудия, каждый гражданин – защита Отечества, каждый человек превыше всего тленного, всего человеческого. С упованием на славу Божию, «отребия мира» возобладали всем миром, безоружные воины, побеждая все ужасы мучений, наконец, покорили себе самих мучителей. На этом уповании почиют сии кости праведника. О! Почивайте, драгоценные останки, посреди нас в утешение или обличение нашего упования! Вы некогда восстанете из гроба сего, и, может быть, часть из предстоящих возведете с собою на облака, на встречу Судии, чтобы произнести Суд над прочими, нам подобными, в неверии, в слабостях наших. Но, праведниче Божий, Александре, продолжай еще покой останков твоих, для покоя нашего отечества и для славы монарха, соименного тебе, по твоему образу соединяющего временное величие и земной престол с величием вечным и Престолом небесным. Торжествуй с ним над врагами веры и прославленной тобою России, с ним и в нем посрами лютость нечестия, угрожающего посрамить святой прах твой! Да почивают святые останки эти не в земле только, не в гробе, но в умах и сердцах наших, чтобы мы, памятуя, что рождены для неба и для наследия славы, подобной славе праведника, продолжили нашу ревность, верою и жизнью пред Богом и Царем нашим свидетельствовать, что мы – Христовы, чтобы, наконец, слава праведника и собственный опыт уверили нас в исполнении слов Божиих, изреченных апостолом: «если вы Христовы, то мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, – все ваше» (1Кор. 3:22). Аминь.



Произнесено 30 августа 1812 года


Проповеди на праздники:

Наверх