Слово в день святого Архистратига Михаила. 1780 г.

Состав наш так от Творца устроен, что есть в нем нечто земное и есть нечто небесное. Тело наше, яко из персти составленное, свойственно есть земли, но душа, яко дохновением из уст Божиих в нас влиянная, началом своим и отношением одолжена небесам. Есть вещи видимые, яко то многоразличные тела; есть и невидимые, яко то Ангелы, простые духи, ни из какого вещества несложные. Мы в самих себе заключаем свойства и вещественных тварей, и невещественных; и тем больший, могу сказать, имеем от Творца возложенный на нас подвиг, что из противных почти составлены свойств, однако обязаны точное между ими хранить равновесие, то есть, дабы соблюдая свойственное телу, не нарушить требований душевной части; и оберегая душевные преимущества, не оставить в пренебрежении и нужды телесные.

Сей важный подвиг Церковь Божия, яко о нашем совершенстве пекущаяся, не оставила без своего внимания и предохранительного попечения. Ибо с сим, думаю, намерением уставила она праздновать особливые дни, как Святых, бывших нам подобострастных людей, так и Ангелов, существом своим подобных нашим душам, дабы мы, воображая Ангельские духи, старались сохранить чистоту и не нарушить с ними подобия; а взирая на Богоугодных мужей, не сумневалися бы, аки бы страсти плотские не в силах мы были духу покорить.

Но как святостью прославившиеся мужи уже состоят в лике Ангельском, и, сложив с себя земное плоти покрывало, суть блаженные духи, Ангельским духам и чистотою и существом подобные, и составляют Церковь на небеси Торжествующую; мы же еще те, которые, плавая по морю житейскому, стремимся к сему небесному пристанищу, и составляем Церковь на земли Воинствующую: то какое есть одной до другой отношение, сие рассмотрим настоящею беседою.

Церковь Воинствующая состоит из подвижников добродетельных и потому так называется, что составляющие оную члены, яко храбрые воины, должны всегда сражаться со страстями и пороками, под предводительством подвигоположника Иисуса, и под знамением креста Его. А Церковь Торжествующую составляют блаженные на небеси; и потому так называется, что её члены, по светлой над всеми мирскими противностями победе, торжествуют в горних селениях, наслаждаясь истинным покоем и славою.

О сей и другой Церкви великий Павел сими изъясняется словами: Не приступисте к горе осязаемей, и разгоревшемуся огню, и облаку, и сумраку, и буре, и трубному звуку, и гласу глагол, егоже слышавшии устрашилися: но приступите к Сионстей горе, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тьмам Ангелов, торжеству и церкви первородных на небесех написанных, и духом праведников совершенных (Евр. гл. 12, ст. 18, след.). Здесь под именем трудныя ко всходу горы, огня, сумрака, бури, трубных звуков и страшных гласов, означает Апостол Церковь Воинствующую на земли, а под именем града Бога Живаго, Иерусалима Небеснаго, бесчисленного войска Ангельского, торжества первородных на небесех написанных, и праведников совершенных, разумеет он Церковь на небеси Торжествующую.

Из сего рассуждения Апостольского и можем мы видеть, какое есть одной к другой отношение. Церковь Воинствующая имеет себе предлежащий всегдашний подвиг. Добродетельных мужей есть участь труд и бодрость. Как страсти льстят непрестанно и пороки под видом приятности чувств всегда нас влекут к себе, то при малейшем ослаблении предлежит опасность, чтоб они не взяли верх и не поработили себе разум и совесть. И потому подвижнику всегда должно стоять на божественней страже.

Не можно в сем обвинять правосудие, светом управляющее, что аки бы оно жизнь нашу даровало нам больше тягостную, нежели приятную. В сем самом состоит преимущество, коим мы превосходим прочие все животные твари. Все они, какое дело ни производят, сколько б оно, впрочем, ни было порядочно и превосходно, не заслуживают себе похвалы и славы. Делают они то по врожденной силе, не располагая дело свое рассуждением, а может быть, оное и не понимают. Вся честь и слава представляется художнику, премудро их устроившему. Так как преискусно из брения сделанный сосуд делает честь своему художнику, а брение само той чести с ним разделить не может.

Но иное было о нас премудрого Творца благоволение. Назначив нам труд и подвиг, представив нам на всяком шагу встречающиеся противности, кои нам побеждать надобно, тем самим предуготовил нам честь и славу, которую мы можем получить, одержав над всем тем победу. А чрез то прославим художника, столь премудро нас устроившего, прославим же и самих себя, что его дары собственным рассуждением и изволением умеем употреблять в пользу свою.

Если б мы таковой назначенный нам подвиг почитали тягостным, то б нам следовало стыдиться, что мы созданы человеки, и желать, чтоб были обращены в животные бессловесные, или в древо и камень, но кто славу человечества столь дерзнет унизить?

А если б кто со всем тем подвиг сей почитал тягостным и стремиться к достижению победных почестей отрицался, остается и то на его произволении. Ослабь руки и колена и предай себя всегдашнему лежанию и неге: помышляй токмо об одной пище и питии, служи чреву, и услаждай чувства, повергни разум в недействие и усыпи все душевные силы. Посмотрим, что из того выйдет лучшее? Дух отяготится унынием и печальною скукою, тело расслабят и измучат болезни, душу обременят пороки, совесть растерзают собственные попрекания, обличения и беспокойства: сам для себя будешь излишним, другим во вред, и бесполезная для земли тягость.

Но и во всегдашнем быть подвиге, боязни и осторожности, есть отяготительно и мучительно. Подлинно так, если б тот подвиг ничего в себе не заключал усладительного и утешительного. Но подвиг добродетели сам собою есть благ и сладок. Он самым своим нас упражнением, и коли можно так сказать, изнурением укрепляет состав наш, предупреждает болезненные следствия и наполняет дух спокойствием, которое более облегчает добродетельного подвижника, нежели отягощает труд в нем предприемлемый. Для чего мы же величайшие труды для корысти подъемлемые не считаем тягостными, только б верно корысть до наших рук доходила?

Не можем мы сказать, что назначено нам великое упражнение, но не дано ни довольных сил, ни способных орудий, ни сразмерной награды. Всякого верховный Распорядитель света снабдил нужными талантами. Никто не может обвинить Его правосудия. Иной получил пять талантов, а тебе дан один. Но ему же дано много, много и взыщется от него (Лук. гл. 12, ст. 48). Ты, получив один талант, тем с меньшим трудом можешь оным снискивать приобретение: не закопай токмо его в земле нерадения, и возъимей похвальную ревность, чтоб сравниться с получившим большее число талантов. Прилежание побеждает все, а расслабление все способности умерщвляет.

Помни, что ты член Церкви Воинствующей на земле: не преступай предела, промыслом тебе назначенного. Сей путь проходили все, от Адама происшедшие. Никто и в жизни сей не достигал никогда прямой чести и славы, как токмо мужественным звания своего исполнением. Помни, что ты член Церкви Воинствующей на земле, с тем, чтоб достигнуть и сопричислену быть в лик Церкви Торжествующей на небеси. Определен малому подвигу твоему славный конец и временным трудам бесконечная награда.

Могут ли теперь опочивающие в недрах Божиих сожалеть о тех трудах и подвигах, кои они сносили на земле? Чувствуя неизреченное удовольствие благ, нами уповаемых, но не постигаемых, без сомнения со Апостолом (Рим. гл. 8, ст. 18) признают, что все их бывшие страдания суть ничто противу той награды, которою почтены они от щедроты Божией, и для таковой награды тысячу крат более тех страданий снести не отреклись бы.

Если можно нам смертным вообразить ублажаемых на небеси духов желания, то, как им более для себя желать ничего не остается, теперь единственно их и желания и моления простираются до нас. Они по сродному их с нами естеству, и ведая по опыту человеческие искушения, вседушно усердствуют, дабы и мы к их чистейшему собору были сопричислены, и ежели, коли можно так сказать, чем они беспокоятся, то единственно тем, дабы мы как по слабости не лишили себя их блаженного жребия, и не подпали б несчастливому.

Если б паки умное наше око было проницательно, узрели бы мы себя окружаемых Ангелами, яко духами благотворительными. Оставя они свой райский покой, служат спасению нашему. Сии наши иногда противу порока усилия, сии наши иногда искушениям неуступчивости, хотя происходят от просвещения нашего и благой совести, но притом верую я, что они успех свой заимствуют и от готовой всегда помощи Ангелов Хранителей Промыслом Господним в наше обережение назначенных. Я очами веры усматриваю, что когда грешник восстает от падения своего, чистейшие духи вспомоществуют сему восстанию; и когда добродетельная душа с телом разлучается, они приняв ее на руки свои и радостными восплескав крылами, с поспешением оную отнесут в недра Божия.

Таким утверждая себя рассуждением, таковыми вспомоществуя себя святых желаниями и молениями, таковым ободряя себя Ангельским служением, должны мы подвиг свой проходить со всяким мужеством и бодростью, дабы учинившись не постыдными членами церкви на земле воинствующей, удостоиться стать и блаженными членами церкви, торжествующей на Небеси.

Аминь.