Слово в день Рождества Богородицы и в Неделю пред Воздвижением
«Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих» (1Кор. 1, 21).
От начала века открыта была для всех людей великая книга премудрости Божией – это мир с его красотою и премудрым устройством, свидетельствовавшими о Творце. Издавна эту книгу читали мудрецы века сего, пытались уразуметь, что видели в ней, и открыть силы, движущие вселенной. Но не всегда одинаково читали книгу природы мудрецы и философы: если одни приходили к несомненному убеждению, что Бог есть то основание жизни вселенной, которым мы «живем и движемся и есмы» (Деян. 17, 28), то другим, напротив, казалось, что нигде нельзя обнаружить следов присутствия Бога в природе. Они возомнили, что уже открыли тайну жизни с ее разнообразием (Геккель, Дарвин); что во всем, что прежде люди, не знавшие науки о природе, считали удивительным, нет ничего удивительного, ибо все есть лишь такое или иное сочетание сил природы, действующих по известным людям науки законам. Проникнувшись подобным убеждением, начали они изъяснять и духовную жизнь человека и объявили, что этот гордый своим разумом царь природы возник из ее же недр и напрасно разум его хочет подняться куда-то за пределы земли: не в небе, а на земле должен он искать истинного смысла своего существования (Ницше). Христианство с его учением о добродетели назвали они религиею рабов, людей, лишенных силы и с подавленным чувством свободы (Ницше), христианское подвижничество и особенно стремление к девственной жизни мрачным отзвуком средних веков (Скабичевский и другие); стали учить, что плотское соединение людей в браке более приближает к Богу, чем девственная чистота души, и что в таком смысле нужно видоизменить прежнее ошибочное понимание христианства (Розанов и его «новая концепция христианства»).
И вот всем этим построениям мудрости человеческой противостоит неизменный Божий свет о спасении рода человеческого, так как мир мудростию своею не мог найти Бога в открытой пред ним премудрости мироздания, то благоволил Бог избрать такой способ спасения его, который казался ему безумием. «Днесь иже на разумных престолех почиваяй Бог, престол свят на земли Себе предуготова»11 Пресвятую Деву, сосуд девства, исполненный небесной чистоты и смирения, давая уразуметь миру, ценившему лишь земную мудрость, что не в ней, а в означенных презираемых им качествах души заключается залог спасения для мира. Ибо все величие и слава этой Девы были в чистоте небесной Ее души, «вся слава Дщери Царевы внутрь», по словам древнего псалмопевца (Пс. 44, 14). Сам Господь Вседержитель, «в руке Которого дыхание всего живущего» (Иов. 12, 10), принимает «зрак раба», во всем уподобляясь сынам человеческим (Флп. 2, 7). Но в этом, «подобном Сыну Человеческому» (Дан. 7, 13), сокрыта была такая сила духа, пред которою должны были преклониться все помышления человеческие. Ибо все верующие во Христа сыны Церкви имеют во Христе полноту мудрости и ведения (Кол. 2:3, 9), находят в Нем для ума своего полное успокоение и разрешение всех сомнений, которые мучат и терзают людей, мнящих на земле найти весь смысл жизни человеческой. А опозоренная людьми нынешнего века девственная чистота души, которая отличала Пресвятую Деву, не более ли всего способствует сохранению сил души в их целости и крепости, не более ли всего дает возможность широко раскрыться сердцу для чистой и самоотверженной любви к Богу и к людям? Поистине она уневещивает Христу души благочестивых, по слову псалмопевца: «приведутся Царю девы вслед... Дщери Царевы» (Пс. 44, 14–15). Напротив, положило ли какие-либо твердые основы для жизни то прелюбодейное учение (Розанова и других), по которому только брак и возбуждение низших потребностей природы открывает путь к общению с Богом и к какому-то таинственному проникновению души в «домирные высоты»? В действительности мы видим, что только потому учение подобных людей, почти утративших способность здравого рассуждения, увлекает умы современного общества, что оно дает видимое оправдание современному растлению ума и плоти, все более и более увеличивающемуся. Увы! Современному обществу суждено называть великими людей, едва не безумствующих или прямо впавших в безумие (Розанов, Ницше, см. у Мережковского), как бы точное исполнение слов апостола: «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие» (1Кор. 1, 20) и других его слов о том, что все учения «безрассудно надмевающихся плотским умом своим» лжефилософов века сего «имеют лишь вид мудрости», в действительности же растлевают и плоть и дух (Кол. 2:18, 23).
Посему отвратимся от этих лжемудрствований и соединим умы наши с верою Церкви! «Не мудростью и силою, не богатством земным хвалимся», но «хваляйся о Господе да хвалится», Христа сделав для себя «премудростью от Бога, праведностью и освящением» (1Кор. 1, 30–31). И как Господь Бог, «призрев на смирение Рабы Своея», Пресвятой Девы, сделав Ее «ублажаемою от всех родов», так и с нами «сотворит величие» (Лк. 1, 48–49), соделывая чрез девственную чистоту и нашу душу, как душу Пресвятой Девы, «премудрости Божией приятелищем» и легко всякие «афинейская плетения растерзающею»12.
Как некогда молился Господь, чтобы все верующие в Него были приведены в единение с Ним и Отцом и мир увидел славу еще на земле преобразившейся жизни христиан, так и теперь чрез святую жизнь Церкви почитаемое в ней спасительное Имя Христово соделается «превыше всякаго имени», так что «преклонится пред Ним всякое колено небесных, и земных, и преисподних» (Флп. 2:9–10). И хотя бы проповедь Евангелия по-прежнему не обладала «превосходством слова или мудрости человеческой» или «убедительными словами человеческой мудрости», в самой жизни верующих во Христа никогда не перестанут совершаться очевидные для людей мира «явления духа и силы» (1Кор. 2:1, 4).
Аминь.
