Слово в день открытия московского епархиального общества борьбы с пьянством
«Иисус, воззрев на них (учеников Своих), говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу» (Мк. 10:27).
Вот место из Священного Писания, на котором невольно останавливается мысль моя сейчас, когда я выступаю со словом по поводу открываемого нами общества трезвости и на котором я хочу построить речь свою. Обстоятельства, при которых сказаны были слова эти, конечно, хорошо нам известны. Когда тот богач, от которого Спаситель потребовал, как необходимого для спасения условия, отречения от богатства, отошел от него со скорбью, Спаситель, обратившись к ученикам, сказал: «Как трудно богатому войти в Царствие Божие. Удобнее верблюду пройти сквозь игольныя уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». И сказал это, желая, конечно, узнать, как выскажутся они по поводу слов Его? Изумленные при этих словах, ученики сказали: кто же может после этого спастись? И вот в ответ на эти слова Иисус и сказал: человекам это невозможно, но не Богу: все возможно Богу.
И на нас, выходящих на борьбу с таким сильным врагом, как пьянство, без сомнения, смотрит сейчас Господь тем же испытующим оком, и к нам обращается с теми же словами, и нам Он хочет преподать то же наставление, какое преподал некогда ученикам Своим.
Что же Он хочет сказать нам? Он хочет сказать:
1. Всегда сознавайте в трудностях вашего дела всегда ваше собственное бессилие!
2. Но не теряйте надежд на Ту Силу, Которая все может».
§ I.
Человеческому сердцу вообще трудно отказаться от того, к чему оно имеет сильную привязанность и что сделалось для него идолом, но есть такие идолы, отречься от которых бывает особенно трудно. К числу последних относится, например, идол мамоны или богатства, о коем Спаситель говорит, что человеческая сила не может разорвать привязанности к нему: человекам это невозможно.
И наше ныне открываемое противоалкогольное Общество поставило себе задачей вести борьбу тоже с идолом, и притом таким ужасным, сила которого несравненно более и шире распространена, чем мамона. Ибо он имеет много жертв во всех сословиях и слоях народа, между богатыми и бедными, знатными и простолюдинами, старыми и юношами, мужчинами и женщинами. Да, как непреодолимый деспот, разрушающий благо отдельных лиц, семейств и целого народа, ходит он межу нами и никогда еще его могущество не было так грозно, как в настоящее время.
Поистине, если к какому начинанию приложимо изречение: человекам это невозможно, так это именно к попытке преодолеть страсть к пьянству.
Когда наступает эпидемия, тогда все предпринимают для того, чтобы устранить опасность и не дать ей распространиться. Но о бедствии пьянства, к сожалению, приходится сказать словами пророка Иеремия (5, 3): Ты поражаешь их, а они не чувствуют боли; Ты истребляешь их, а они не хотят принять вразумления. А между тем жалобы на страшный вред и разрушительную силу его несутся к нам отовсюду. Врачи в психиатрических больницах, судьи, попечительства о бедных, учителя и пастыри Церкви – все заявляют и жалуются на те опустошения, которые производит пьянство, и на тот неизмеримый внешний и внутренний ущерб, который от него терпит народ наш. Все, что с трудом насаждается в школе, семье и Церкви, тонет в мутных волнах нетрезвой жизни, и в ядовитых испарениях алкоголя отравляются все лучшие силы нашего народа. Не скрыто и не втихомолку действует эта зараза, но свободно и открыто совершает она свое разрушительное дело и похищает ежегодно гораздо более жертв, чем какая-нибудь повальная чума и холера. И однако как велико еще ослепление, равнодушие и бездеятельность в отношении этой опасности! Вот слышим мы здесь и там громко раздающиеся серьезные голоса предостережения, но чем отвечают на это любители алкоголя? – Упорством, насмешками, издевательствами. «Пусть, – говорят они, – упражняются в своем красноречии эти проповедники, но мы не оставим своего напитка, без которого мы и жить не можем». Им говорят: поберегите себя, бросьте пить, и вы будете счастливы! А они отмечают: «Поберегите ваши слова! Мы поступаем так, как поступали наши отцы, а они тогда только и были счастливы, когда пили». Возможно ли при таком упорстве что-нибудь сделать для достижения нашей цели? Человекам это невозможно, со вздохом должны сказать мы на это вместе с Иисусом.
Некоторые, немногие конечно, принимают к сердцу то, что здесь и там говорится, пишется и печатается союзами, братствами и врачами в разъяснение опасностей пьянства. Они изменяют свой образ жизни в направлении умеренности и трезвости. Но если такие, которые и ранее не были в собственном смысле пьяницами и делаются чрез это еще осторожнее, то будет ли устранена этим все более и более возрастающая опасность? Будут ли услышаны те немногие голоса, которые взывают к правительству, чтобы оно уменьшило количество питейных заведений и вступило в борьбу с этим злом своими законодательными средствами и мерами? Освободится ли когда-нибудь народ наш, погруженный в пьянство, от этого губительного порока? Человекам это невозможно, снова должны сказать мы в виду ничтожного успеха в этом деле борцов против пьянства.
Кое-что, правда, этими борцами достигнуто. Но если в течение многих годов удастся добиться и еще кое-чего, то будет ли это иметь существенное значение для отрезвления алкоголиков в собственном смысле этого слова, коих насчитываются у нас миллионы, при недостаточной энергии и поддержке в этой борьбе со стороны общества. Говорю «при недостаточной поддержке общества» потому что очень многие у нас смотрят на алкоголиков как на безвозвратно погибших людей. Хотя есть и для них путь ко спасению, хотя ревнители трезвости всюду, где только находят слушателей, и проповедуют о сем, приглашая к совместной работе, – но в обществе одни не слушают и не обращают на это внимания, а иные даже смеются над ними, над чудаками, которые трудятся над невозможным и хлопочут о таких людях, которые безвозвратно погибли. «Оставьте их, – говорят, – им ничего не поможет». И как часто этим ревнителям трезвости, когда их убедительные просьбы о содействии их работе остаются без отклика, приходится со вздохом говорить: человекам это невозможно!
Насколько возможно, они стараются оказывать непосредственное воздействие на жертвы пьянства, соответственно своей задаче. Они входят с ними в общение, убеждают их, говорят с ними на разные лады – и тоном строгости, и тоном ласки и любви. Но несчастные не хотят их слушать. Сатанинская сила настолько овладела ими, настолько ослепила их, что они воображают себя не рабами, а героями и хотят подкрепить себя тем, что на самом деле ослабляет их, и найти радость и веселие в том, что служит источником скорби и слез. И вот когда эти несчастные один за другим отворачиваются от них и отталкивают от себя любовь их, то что остается тогда им, как не воскликнуть: человекам это невозможно!
Впрочем, нет; некоторые из пьяниц бывают и внимательными: они прислушиваются к доброжелательному голосу проповедников трезвости и смотрят на них со слезами на глазах. Они чувствуют всю тяжесть уз своих и желали бы освободиться, сбросить их. Но их воля настолько ослабела, что они не могут устоять против своей страсти, и если иной и сделает попытку подняться, то при этом чувствует, что как будто сотни рук тянут его книзу. Когда хотят у страшного демона отнять его добычу, то он напрягает все свои силы, чтобы утвердить свое владычество. Тогда все соединяет он вместе и пускает в ход – и насмешки прежних собутыльников, и язвительные слова самих алкоголиков, и разного рода выходки и ухищрения людей, заинтересованных в торговле алкоголем, чтобы удержать несчастную жертву, которая желала освободиться, в прежних тисках. При этом не останавливаются даже и пред грубым насилием. Недавно мне пришлось прочитать об одном 28-летнем молодом человеке, серьезно решившем было примкнуть к Обществу трезвости, котрому на фабрике, где он работал, товарищи силою вливали в рот пиво и вино. Что же удивительного, если иные из давших обет трезвости берут слово свое назад, говоря: «Я желал бы и дальше соблюдать воздержание, но при моих условиях это оказывается невозможным». Ах, здесь снова приходится задуматься и с глубоким вздохом сказать: человекам это невозможно...
Таким образом, трудность борьбы с пьянством на каждом шагу может вызвать тяжелый, глубокий скорбный вздох.
Что же, ужели, спросите вы, Господь это именно хочет сказать нам в приведенных нами словах? Ужели слово Божие хочет привести нас сегодня в уныние и отчаяние? Нет, возлюбленные, не для того говорит нам Господь эти слова, чтобы возбудить в нас чувство робости и малодушия, но чтобы предостеречь нас от самонадеянности и самомнительности и научить смирению перед Богом. Ничего нет неразумнее, как выступать со своими силами против силы, которая сильнее нас. Было бы смешно, если бы мы решились, например, железные запорки и цепи разорвать силой своих рук или удержать лавину, сползающую с горы, силой своих плечей. И никто из благоразумных, конечно, этого и не сделает; но в отношении борьбы со страстью, возжигаемой адскою силою, в нас часто недостает ясного и трезвого взгляда и разумения. Мы все еще мечтаем здесь о новых и новых успехах, хватаемся за новые средства, придумываем новые способы и приемы, думаем, что если бы нас было более, то мы непременно одержали бы победу, но при этом забываем, что тысячи и миллионы нулей никогда не дадут и одного фактора, если пред ними не будет стоять единицы.
Боголюбивые братие! В предстоящей нашей работе нам необходимо откинуть эту неблагоразумную самонадеянность; в противном случае мы ничего не достигнем, кроме безуспешности и поражения. А потому прислушаемся к голосу нашего Спасителя, Который говорит нам сегодня: в виду тех трудностей, которые угрожают вам со всех сторон в вашем деле, сознайте ваше собственное бессилие! Он научает нас сознать свое бессилие с тем, чтобы мы крепче возлагали свою надежду на ту силу, которая все может.
§ II.
Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу. В этой уверенности Господь не потерял надежды и пред силою богатства, хотя Ему и было прискорбно, что тот богач захотел лучше остаться с своим идолом, чем иметь своим Богом Небесного Отца. И эта надежда не обманула Его.
Не обманет она и нас, если мы последуем Его совету. Ибо как у Закхея-богача или у вельможи царицы Кондакии Эфиопской Божественная сила разорвала те золотые цепи, коими они привязаны были к богатству, и сделала их поклонниками распятого Спасителя, так и в отношении алкоголиков, находящихся в узах пьянства, чудесным образом открывается врачующая сила Божественной благодати.
Кто из нас не знает таких примеров, когда те или другие из несчастных братий наших, которые казались безвозвратно погибшими, отрезвлялись и затем благодарили Господа, Который Своею мощною десницей извлек их из бездны погибели, или когда целые семейства, которые еще недавно казались пришедшими в непоправимое расстройство, теперь сделались тихими, полными радости и довольства семейными очагами?
С пьяницей часто бывает то же, что и с тяжело больным, который в течение целых дней и недель стоит между смертью и жизнью. С силой смерти у него ведет борьбу сила жизни, с силою греха – сила благодати, с силой соблазна – сила отвращения к тому, что производит порок.
Кто может объяснить, что приводит в этой ожесточенной борьбе между смертью и жизнью к победе жизни? Кто может сказать, что произошло, когда отчаянно больной, после последнего натиска смерти, открывает глаза, обводит ясным взором окружающих и просит пищи? Здесь можно одно только сказать: это сделано Богом и есть чудо в глазах наших.
Кто из вас не знает таких случаев, как иногда врач, уходя вечером с задумчивым лицом от больного, говорил: он не проживет эту ночь, а на другое утро, когда он снова приходил в дом больного, его от лица последнего приветствует несомненная победа жизни! Подобно и деятели, посвятившие себя на борьбу с пьянством, нередко переживают счастливые моменты, когда видят в своих трудах и заботах проявление чудесной победы благодати, так что в этом случае мы вправе сказать: Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу.
Боголюбивые отцы и братие! Трудно, очень трудно при неоднократных неудачах и обманутых надеждах сохранить веру в успех дела и при упорных противодействиях продолжать любовь к нему, равно как продолжать сострадание и милосердие к таким неисправимым алкоголикам, которые постонно уничтожают все, что сделала любовь для них и их семейств.
Это также составляет нечто такое, к чему в полной мере приложимы слова Господа: человекам это невозможно. Одна наша человеческая любовь быстро истощается, и из опыта мы усматриваем, как часто воодушевление и энергия, с которой кто-либо вступает в ряды наши, чрез некоторое время ослабевает, разочаровывается и опускает руки.
Иначе здесь и быть не может. Кто ничего не приносит с собой, кроме своей собственной силы, тот не может надолго сохранить энергию и непоколебимую верность своему делу. По-человечески это невозможно.
Но Бог может и невозможное сделать возможным. То, чего мы не имеем и чего сами себе не можем дать, это дает нам Бог в Своей благодати: Он дает любовь и верность, которая может не начинать только, но и продолжать и доводить до конца, которая делает свое дело не тогда только, когда оно приятно и легко, но и тогда, когда требует усиленного труда и борьбы.
Вознесем же, отцы и братие, горячую молитву ко Всевышнему, да исполнит Он нас, выходящих на борьбу с таким сильным врагом, как пьянство, любовью и мудростью, кротостью и терпением, дабы мы, откинув всякую гордость и самонадеянность, не теряли надежды на Бога, непрестанно памятуя слова Писания: Благо есть надеятися на Господа, нежели надеятися на человека (Пс. 117, 8). Аминь.
Источник: Владимир (Богоявленский), митрополит. Слово в день открытия московского епархиального общества борьбы с пьянством // Церковные ведомости. Прибавления к Церковным ведомостям. 1910. № 44. С. 1839-1843.
