Слово в день обретения мощей Преподобнаго Сергия.1811 г.
Возлюбленнии, молю яко пришельцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу. (1Петр. II. 11).
Из предстоящих здесь не многие ли находятся на месте сем, как пришельцы из других, более или менее отдаленных, мест, пришедшие к единому здешнему вековому обитателю, который сделался благодетелем для множества пришельцев и странников, потому что сам умел быть пришельцем и странником? Но и те, которые находятся здесь, как нынешние обитатели сего места, откажутся ли от наименования пришельцев, если вспомнят, что Давид в своем доме, в своем царственном граде, на своем престоле, признавал себя пришельцем у Бога, равно как и всех отцев своих? «Пресельник аз есмь у тебе и пришлец, якоже вси отцы мои» (Псал. XXXVIII. 13).
Итак, братия пришельцы и странники! приймем от страннолюбиваго Апостола Петра то, что подает он пришельцам и странникам. Как напутствие, как руководство и охранение от заблуждений, как оружие против опасностей странствования, подает он нам свое богодухновенное наставление. «Возлюбленнии, – пишет он, – молю, яко пришельцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу».
Что значат в наставлении Апостольском «плотския похоти», можно понять из самых сих слов, только не вполне. Похоть есть желание: но не всякое желание есть похоть. Похоть есть как бы хотение после хотения, желание простертое далее пределов естественнаго желания, страстное, не управленное законом, порядком, и умеренностию. Похоть плотская собственно есть безпорядочное желание плотских, чувственных удовольствий, в противоположность воздержанию, трезвости, целомудрию.
Как святый Петр остерегает нас от похотей, «яже воюют на душу»: то, чтобы нам лучше узнать сих опасных врагов, призовем на помощь и других священных писателей. Апостол Павел пишет, что «спасительная благодать Божия» научает «нас, да, отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем» (Тит. 2:12). Здесь встречаем наименование «мирских похотей», в которых, впрочем, заключаются и плотския, потому что им противополагается «целомудренное» житие. Апостол Иаков пишет: «похоть заченши раждает грех» (Иак. I. 15). Из сего надлежит заключить, что похоти так же многообразны, как многообразны грехи. Апостол Иоанн пишет: «все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть» (1Иоан. 11:16). Святый Иоанн, для удобнейшаго обозрения воюющих на нас похотей, указует три главныя их отряда. Это суть, во-первых, «похоть плотская», о которой мы уже дали понятие; во-вторых, «похоть очес», неудерживаемое желание несытых глаз, которое предметами видимаго мира хочет не пользоваться благоразумно, а жадно наслаждаться, или завладеть, – любостяжание, любовь к суетным украшениям, страсть к зрелищам; в-третьих, «гордость житейская», желание превозносить себя над другими, а других видеть ниже себя, склонность величаться и тщеславиться некоторыми преимуществами видимаго и временнаго мира, частию достойными некотораго уважения, как то: родом, званием, знанием, делами необыкновенными; частию суетными и ничтожными, как то: богатством, пышностью и роскошью. Все сии виды похотей могут быть названы «плотскими», как названы у Апостола Петра; потому что их источник и цель есть плоть, а не дух, – и «мирскими», как у Апостола Павла: потому что берут себе пищу из видимаго и временнаго мира.
Из сказаннаго доселе можно усмотреть, как многозначительно краткое увещание Апостола: «огребатися от плотских похотей». Он учит удаляться от невоздержания, от нетрезвости, от плотоугодия, от любостяжания, от любви к суетным украшениям, от страсти к зрелищам, от гордости, от тщеславия, от желания унижать перед собою других, которое легко перейдти может и в желание зла ближним. И притом учит удаляться не только от дел, в которых проявляются сии страсти и пороки, но и от безпорядочных и страстных желаний, не произведенных в дело, от похотей, еще не родивших греха действительнаго. Дело порочное оскверняет всего человека, от души до тела, которое более или менее служит порочному делу: но чистый от внешняго порочнаго дела еще не весь чист, если в душе его гнездится похоть плотская или мирская. Если вы, христиане, по слову Апостольскому, «храм Божий есте» (1Кор. III. 16), и «храм Божий свят есть, иже есте вы» (1Кор. III. 17); если, посему, тело ваше надлежит признавать частию храма Божия более внешнею, а душу, сердце, ум, внутренним святилищем, в котором надлежит обитать Христу и дышать Духу Святому: то довольно ли вы охраняете святость сего храма Божия, если очищаете только более внешнюю часть онаго, а в святилище внутреннем безпечно допускаете внутреннюю нечистоту? Страстный помысл, утвердившийся в уме, есть идол, поставленный во святилище Божием; похотное желание, господствующее в сердце, есть мерзость запустения на месте святе. Люди обыкновенные не видят сей внутренней нечистоты: но ее видит сердцеведец Бог, и Ангелы Его, и души Святых, которых внутренния очеса открыты. Если стыдимся, когда, подобные нам, люди видят обнаруженную нечистоту наших дел: да стыдимся тысящекратно более, когда всечистый Бог и Его Святые видят в нас сокровенную нечистоту страстных помыслов и похотных желаний. То, что во внешнем деле греховном представляется отвратительным даже для людей, которые и сами не без порока, уже заключается во внутренней похоти, как трава в семени, как порождение в зародыше: потому что «похоть заченши раждает грех: грех же содеян раждает смерть» (Иак. 1:15). Итак поспешайте извергать из души не разродившуюся еще нечистоту, чтобы она, раскрывшись, не посмрадила всего вашего существа. Поспешайте полоть едва возникающие из земли сердца плевелы, чтобы они, возросши, не подавили пшеницы. Поспешайте сокрушать яица змииныя, пока не родился ядовитый и смертоносный змий. Поспешайте изринуть из внутренняго святилища идол страстнаго помысла и похотнаго желания, пока он не потребовал убийственных жертв. «Молю огребатися от плотских похотей».
Братия! Не будем холодны к увещаниям любви и кротости! Святый Петр мог бы учить со властию, как Апостол, или говорить равнодушно, как безпристрастный; но он лучше восхотел облечь свое слово любовию и смирением: «возлюбленнии, молю вы». Почему так? – И потому, что любовь и смирение суть неразлучныя и высшия свойства совершенных христиан, следственно и Апостолов Христовых; и потому еще, что знал он потребность своего увещания для нашего спасения, желал, чтобы увещание было принято, и также знал естественное действие слова любви и кротости, которое, как елей, во все проникает, от котораго, как от луча солнца, сам собою тает лед и холодных сердец, иначе не легко разбиваемый силою. Он предваряет об опасности; потому что любит. Он жертвует собственным достоинством, униженно умоляя, когда имел право повелевать: дабы сердцем открыть путь к нашему сердцу, и внушить нам спасительныя расположения. Можно ли не внимать такому наставнику и такому наставлению? «Возлюбленнии, молю огребатися от плотских похотей».
Дабы наставление сие удобнее могло быть исполняемо, прозорливый наставник мимоходом указывает и на некоторыя пособия к исполнению онаго.
Первое пособие есть помышление о том, что мы пришельцы и странники. «Молю, – говорит, – яко пришельцев и странников».
Наименование пришельцев Апостол употребил в простом, обыкновенном значении, когда писал в начале своего послания: «избранным пришельцем разсеяния Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии» (1Пет.1:1). Но сие значение не может иметь места, когда говорится об удалении от похотей, которое, без сомнения, равно поставляется в обязанность живущим в отечественной земле, как и странствующим в земле иноплеменной. Итак наименование «пришельцев и странников», в увещании Апостола, должно иметь высшее, духовное значение. Отечество, из котораго все мы странствуем, есть рай. Отечество, котораго все ищем, или должны искать, есть опять рай и небо. В отношении к сему отечеству, на земли, во временной жизни, все мы «пришельцы и странники». В основательных о сем размышлениях можно находить немалую силу для отражения похотей, приражающихся к нашему сердцу. Если, например, приближается похоть плотская, и призывает к чувственному наслаждению; ты можешь отвечать ей: удались от меня; я пришлец и странник; на пути не пиршествуют и не роскошествуют; благовидная или неблаговидная гостинница, суровая или не суровая пища, мягкий или жесткий одр, не много разнствуют для странника; благодушно перенесши лишения моего странничества, безмерно буду вознагражден утешениями в моем отечестве. Если похоть очес представит воображению тленныя богатства, и скажет: для чего ты мало имеешь? для чего не стараешься иметь более? отвечай и ей: я пришлец и странник; для странника часто удобнее нести с собою мало, нежели много; сохранив себя в странничестве, в отечестве найдут себе сокровища, которых «ни червь, ни тля тлит, и татие не подкопывают, ни крадут» (Матф. VI. 20). Если гордость житейская станет докучать тебе: зачем ты не довольно возвышен, не довольно почтен; и ей скажи: не смущай меня напрасно; я здесь пришлец и странник, а имею такое высокое отечество, пред которым и возвышенное и униженное на земли едва приметно, и равно ничтожно; горами ли, дебрями ли ведет меня невидимая рука Провидения, все равно, только бы привела меня в оное горнее отечество.
Другое пособие к отражению похотей есть проницательное и осторожное усмотрение того, что оне «воюют на душу». Похоть обыкновенно приближается к душе не в виде воюющаго врага, но в виде друга, или угодливаго прислужника. Она представляет какое либо удовольствие, или мнимое благо. И ныне, как в первоначальном искушении первых человеков, похоть плоти и похоть очес о непозволенном и запрещенном внушают искушаемому, «яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети» (Быт. III. 6); и ныне гордость обнадеживает: «будите, яко бози» (Быт. III. 5). Но это все только приманка, которою злый ловец старается прельстить и уловить бедную душу. Это воинская хитрость врага, который, притворясь мирным, располагает человека оставаться безпечным и безоружным, чтобы без сопротивления, или только по слабом сопротивлении, взять его в плен, повергнуть в рабство порочной склонности, заключить в оковы греховнаго навыка, и наконец, чрез смерть временную препроводить в область вечной смерти. Сие приводи себе на ум, искушаемый похотию, и когда страстный и похотный помысл предлагает тебе удовольствие, разумей, что это приманка, под которою скрыта уда, уловляющая и увлекающая в неволю и в смерть; когда он, по видимому, ласкает, помышляй, что в самом деле он «воюет на душу»; и немедленно вооружись мужеством, и всею силою доброй воли отвергни похоть злую; а поколику чувствуешь недостаточество собственной силы, спешно прибегни верою и молитвою к «Искушенному по всяческим по подобию, разве греха», и «Могущему искушаемым помощи» (Евр. IV:15, II18) силою Божественною; повергнись пред крестом Победителя воюющих на души наши грехов; приметайся к Его всецелебным язвам. Как воззрение на меднаго змия, вознесеннаго Моисеем в пустыне, имевшаго силу прообразованнаго им креста Христова, вскоре исцеляло уязвленных ядовитыми змиями: так воззрение покаяния, веры и молитвы на распятаго Иисуса вскоре исцеляет душу, уязвленную ядовитыми впечатлениями похотнаго и греховнаго помысла.
Крестом победивший всякое зло и самаго начальника зла, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, благодатию Своею да дарует каждому из нас побеждать все воюющее на душу, при вспомоществующих молитвах совершившагося подвижника, преподобнаго Отца нашего Сергия, «вельми подвизавшагося на страсти в жизни временней», и своим примером к подобным подвигам нас призывающаго, и данною ему благодатию готоваго споспешествовать неленостно подвизающимся. Аминь.
Источник: Творения. Слова и речи : в 5 т. / свт. Филарет митр. Московский. - [Репр. изд.]. - Москва : Новоспасский монастырь, 2003-2007. / Т. 1: 1803-1821 гг. – 2003. – IV, 299, III с.; Т. 2: 1821-1826 гг. – 2005. – I, 426, IV с.; Т. 3: 1826-1836 гг. – 2006. – I, 480, V с.; Т. 4: 1836-1848 гг. - 2007. - 8, 635, VII с.; Т. 5: 1849-1867 гг. – 2007. – I, 581, XII с.
