Слово в день десятилетнего юбилея Даниловского отделения Первого Московского Общества трезвости
Помните узников, как бы и вы с ними были в узах
(Евр.13:3).
Боголюбивые братия и сестры! Сегодня мы празднуем десятилетие деятельности Даниловского отделения Первого Московского Общества трезвости, поставившего свой задачей борьбу с пьянством на религиозных началах. Кто следил за деятельностью этого Общества и слышал ныне прекрасную проповедь отца настоятеля, тот знает, какими успехами Господь благословил это Общество: насчитывая в себе десятки тысяч трезвенников, оно избавило от недуга пьянства тысячи таких несчастных людей, которые совсем потеряны были и для общества, и для семьи, а теперь стали опять полезшими членами их. И вот ныне эти борцы против пьянства, подводя итоги труда своего и светло празднуя десятилетний юбилей свой, как бы так говорят нам: смотрите, дело, которое мы здесь десять лет делали среди вас, – ваше дело. Те несчастные, которых мы заботой нашей взыскали по заповеди Высшего Пастыреначальника Христа, – они ваши; те погибающие, которым из любви к Небесному Искупителю душ мы подаем руку помощи, – ваши! Не оставляйте же и вы нас одинокими, протяните и вы нам руку помощи и поддержите вашим участием нашу работу. И не должны ли эти слова найти отклик в сердцах тех из нас, которые не утратили еще любви ко Христу и ежедневно молятся о пришествии Его Царствия, говоря: да приидет, Отче наш, Царствие Твое! Но чтобы еще более приблизить это дело к вашему сердцу и расположить вас к участию в нем, я, применительно к приведенным словам Апостола, хочу показать вам, что дело Даниловского Общества есть истинно христианское дело.
Вместе с Апостолом и оно 1) взывает к нам: помните узников, и оно 2) указывает нам истинный путь, на котором может быть оказана им помощь.
I.
Помните узников. Слова эти переносят нас во времена тяжких гонений первенствующей Христианской Церкви, тех бедствий и гонений, каких мы с вами, братие, сейчас уже не испытываем. Тяжелое это было время. Тогда многие из христиан за свою веру насильническими руками языческих гонителей заключаемы были в оковы и ввергаемы в темницы. Многие мужчины и женщины, старики и юноши подвергались той же участи, какую потерпел Иоанн Креститель, который заключен был в темницу за то, что обличал беззаконие Ирода. Конечно, христианские общины, погружаемые в скорби всякий раз, когда того или другого собрата постигала такая участь, не оставались безучастными. Они, без сомнения, всячески старались поддерживать этих узников и, если была какая-нибудь возможность, посещали их, чтобы утешить, ободрить и оказать братскую помощь. Но у многих, очевидно, недоставало постоянства и надлежащей устойчивости в этом участии и сочувствии, так как наше сердце легко забывает бедствия и нужды брата при своих собственных нуждах и заботах. Вот почему Апостол и обращается к нам со словом увещания: Помните узников – то есть не забывайте их, пусть их бедствие и несчастная участь не исчезает из ваших глаз, из вашего сердца!
Помните узников. Это воззвание слышим сегодня и мы, братие, от деятелей Даниловского отделения Первого Московского Общества трезвости. Конечно, здесь разумеются узники совершенно другого рода. Они носят на себе узы и цепи не за веру Христову, но скорее за недостаток этой веры, за непослушание ей, за уклонение в своем поведении от того пути, по которому ведет нас эта веры. И не из железа и стали состоят эти узы их, как это было у первых христиан, нет, эти узы другого рода и несравненно хуже и позорнее тех, это – узы греха и порока.
Жестоким, губительным пороком пьянства скованы те несчастные алкоголики, о которых взывает к нам Даниловское отделение словами Апостола: Помните узников. Последние, существенно отличаясь от узников первенствующей Христианской Церкви, имеют, однако же, сходство с ними в том, что они находятся во власти алкоголя, как те находились во власти языческих тиранов, а также и тем, что и они суть наши братья, имеющие право на нашу любовь, заботы и попечение о них.
Конечно, едва ли найдется между нами хоть один человек, который не чувствовал бы жгучей боли сострадания в своем сердце, когда видит пред глазами бедствие кого-либо из этих несчастных узников. А где, где только не приходится их видеть! Их видим мы, когда в безобразном виде, шатаясь из стороны в сторону, они бродят по улице или валяются где-нибудь под забором. Видим их в трактирах и кабаках, нестройно поющими какие-нибудь нескромные песни или изрыгающими площадную брань. Иной раз мы видим бедствие пьянства в лице какого-нибудь оборванного, голодного и зазябшего бескровного нищего, который стучится к нам в двери, чтобы попросить милостыню, а в другое время глаз наш наталкивается на страшные, душу раздирающие семейные сцены, происходящие от пьянства. Поистине, сердце обливается кровью, когда мы там и сям видим это бедствие всё в новых и новых видах.
Но и у нас часто бывает так же, как у первых христиан: несчастие брата скоро исчезает из глаз наших. Мы видим его, сострадаем ему, жалеем его – но среди своих собственных хлопот и забот скоро забываем о нем.
Этого мало. Мы не только легко забываем, братие, об этом несчастий ближнего, хотя при взгляде на него и крепко сжимается у нас сердце, но часто с негодованием отворачиваемся от него. Вот видим мы, как отец, мать – ах, к сожалении, многие и из женщин также бывают в узах этого порока – своим пьянством доводят до погибели свои семьи, видим, как в этом или том доме быстро всё расстраивается и неудержимо идет к обнищанию и опустошению, и не можем удержаться от негодования. Мы не можем уклониться от обязанности оказывать помощь подвергшимся такому несчастию, – мы, пожалуй, помогаем им, но при этом часто очень сильно даем им чувствовать наше негодование. Правда, иной сделает попытку помочь словом предупреждения, совета и убеждения, но когда всё это – что бывает чаще всего, оказывается напрасным, когда все эти увещания и наставления остаются безуспешными, то мы приходим в этом случае в состояние раздражения и гнева, отвертываемся от него и предоставляем его самому себе, говоря себе: всё исчерпано, больше уже нет надежды на его исправление. – И не только забываем мы несчастных, негодуем на них, предаем их презрению, но и отказываем им в помощи, хотя бы это и не составляло для нас никакого труда, а потому нужда и бедствие всё более и более распространяются вокруг нас. Многие из нас чувствуют это, по намеренно закрывают глаза свои, подобно тому страусу, который утыкает голову в куст, чтобы не видеть охотника.
Имеете ли вы, братие, достаточное понятие о том вреде, о том страшном опустошении, которое производит у нас пьянство? Оно уносит не одни только деньги и имущество, но и силы и здоровье, оно порождает многие недуги и болезни и бывает причиною смерти. Но есть учтенные, добытые статистикою цифры смертей от этой причины – а цифры страшные. В одном только 1895 году погибло от:
запойной горячки – 5.895 человек;
утонуло в пьяном виде – 9.126;
умерло от удара вследствие пьянства – 3.277;
убилось при падении в пьяном виде с крыш, лестниц, лесов, с окон, с конок, с возов – 8.757;
разбилось об тумбы и фонари на улицах – 2.896;
повесилось в пьяном виде – 834;
сгорело – 1.530;
зарезалось – 674;
отравилось – 375;
умерло от разрыва сердца вследствие непомерной выпивки – 1.254.
Всего – 34.665 человек.
Цифра, как видите, очень внушительная, но здесь, однако же, не все жертвы за этот год – многие погибшие сюда не попали. Всякому известно, как поставлены у нас регистрация, статистика и диагностика этих явлений, особенно в деревне. Умер человек. От чего? От естественной смерти, говорят. Умер, похоронили, – ни при болезни, ни при смерти не было ни врача, ни полиции. Несомненно, в эту статистику попали только те случаи, на которые обратили внимание медицина и полиция. А сколько прошло их незамеченными? Но если цифра только замеченных перешла за тридцать четыре тысячи, то не правда ли, что это ужасная цифра. Не говорит ли она о великости той всеобщей нашей язвы, которая с неудержимой силой проникает в наш общественный организм, разрушает его и губит народ наш! И не настало ли для нас время, если мы хотим оставаться христианами, напомнить себе слова: Помните узников? Не настало ли время изменить свое невнимательное и пренебрежительное отношение и взглянуть на них оком Спасителя грешников – Христа, Который пришел взыскать и спасти погибших?
Помните узников! Но самое худшее состоит не в том, что иные забывают и презирают их, но в том, что при усилении порока у нас всё более и более притупляется нравственное чувство – чувство отвращения к нему. Пьяницу, который служит бременем для нас, мы с негодованием отталкивает от себя, но пьянство терпим и поддерживаем. Последствия пьянства проклинаем, а обычай, привычку пить считаем чем-то неприкосновенным и неотменяемым и усердно поддерживаем его. Не употребляя никаких усилий к воздержанию от вина, многие стараются утверждать себя в том ложном убеждении, что без употребления водки нельзя и жить, что она-де согревает, и питает, и укрепляет. И посмотрите, что у нас отсюда происходит! Широким потоком разливается у нас пьянство, и нет, кажется, такого обстоятельства в нашей жизни, которое мы не делаем поводом к выпивкам! У нас пьют при свидании, пьют при прощании; пьют, когда чувствуют голод, пьют, когда сыты, чтобы вызвать аппетит; пьют, когда холодно, чтобы согреться, пьют, когда жарко, чтобы освежиться; пьют, когда их клонит ко сну, чтобы не уснуть, пьют при бессоннице, чтобы уснуть; пьют с горя, пьют и с радости, пьют при заключении какого-нибудь контракта, пьют и по окончании какого-нибудь дела; пьют на свадьбах и крестинах, пьют и на похоронах, пьют в домах, а ныне, с введением монополии, пьют и на улице. Словом, пьют, пьют и пьют, выпивая ежегодно до 90 миллионов ведер одной водки... Пьют не одни только мужчины, но пьют и женщины и девицы, подростки и дети. И когда при этом выпивании преступают меру и доходят до опьянения, то считают это извинительной немощью, слабостью, а когда выпивают слишком много и все-таки держатся на ногах, то на это смотрят как на завидную выносливость и крепость организма. Вот почему вся жизнь нашего народа всё более и более охватывается этим пагубным пороком. Вот почему и в наших ушах громко должно раздаваться это увещание Апостола: Помните узников. Ибо и у нас теперь то же, что было во времена пророка Исаии, который говорит: и цитра и гусли, тимпан и свирель и вино на пиршествах их; а на дела Господа они не взирают и о деяниях рук Его не помышляют... За то преисподняя расширилась и без меры раскрыла пасть свою: и сойдет туда слава их и богатство их, и шум их и все, что веселит их (Ис.5:12, 14).
Ах, ужели же все эти наши многочисленные братья, находящиеся на краю бездны, должны на наших глазах низринуться в раскрытую пасть преисподней, предоставленные самим себе? Не должны ли мы подвигнуться, чтобы протянуть им руку помощи?
К нашему христианскому сердцу, к нашему состраданию и милосердию обращается наше Общество своим призывом: Помните узников.
Но одним состраданием и жалостью не всё будет сделано. Здесь нужно дело, дело помощи, а потому наше Общество словами того же Апостола хочет указать нам и путь, на котором возможно оказание этой помощи.
II.
Помните узников, говорит этот Апостол, как бы и вы с ним и бы ли в узах! В первенствующей христианской общине это слово имело такой смысл: принимайте участь ваших узников к вашему сердцу так близко, как бы она была и ваша собственная! Ставьте себя в их положение, держите себя так, как бы вы и сами вместе с ними были вузах, и тогда ваши сердца исполнятся таким огнем ревности, для которой ничто не будет казаться слишком трудным в деле оказания помощи.
В этом смысле и наше Даниловское отделение Первого Московского Общества трезвости взывает о содействии ему в деле уврачевания одержимых недугом пьянства, повторяя слова Апостола: Помните узников, как бы и вы с ним и были в узах.
В этих словах, братие, выражается то, что прежде всего нам и нужно сделать. Никакие наставления и увещания, никакие порицания и штрафы не принесут пользы тому, кто сделался рабом порока. В этом-то именно и заключается вся глубина бедствия несчастных, что они бессильны в своем положении. Попав в узы этого отвратительного порока, сколько иной пролил горьких слез, сколько употребил усилий для того, чтобы разорвать эти узы, но они настолько крепки, что он не мог этого сделать. Он как был, так и остался узником. Вот почему я и говорю, что одними увещаниями и вразумлениями здесь ничего нельзя сделать. Но кто хочет оказать действительную помощь, тот должен ближе войти в положении недужного своего брата и своим искренним участливым отношением показать ему ту истинно христианскую и братскую любовь к нему, которая бывает тем сильнее, чем глубже он погружен в бездну греха и порока.
Ах, братие мои, не так ли поступил по отношению к нам Господь наш Иисус Христос? Не принял ли Он на Себя все наши скорби, когда мы вздыхали в состоянии нашего проклятия, как бы Он был подобным нам? Этим Он на все времена показал пример, как должны и мы оказывать помощь нашим узникам. Многие думают, что это для нас непосильно; однако Господь всегда находил Себе подражателей.
Так, например, один из членов Миссионерского братства, который, будучи объят желанием проповедовать Евангелие между невольниками-неграми, отдал себя в рабство, чтобы жить вместе с рабами, разделять их участь и, проводя вместе с ними трудовую жизнь, проповедовать им Евангелие о Христе Иисусе. Не правда ли, что этот христианин поистине познал путь Господень? Он верно понял и слова Апостола: Помните узников, как бы и вы с ним и были в узах. В любви Христовой он сделался рабом рабов и, стяжав их доверие, вселил в сердца несчастных ту спасительную уверенность, что Евангелие Иисуса Христа должно быть и для них помощью и утешением.
Подобный путь указывает и Даниловское отделение Первого Московского Общества трезвости, действующее на религиозных началах. И оно рекомендует нам принять на себя немощи и унижение узников, чтобы приобрести их доверие и ободрить их сердца верою в Того, Кто силен разорвать всякие узы. И оно внушает нам принять на себя то, что составляет для этих узников неизбежное условие избавления их от этого порока, именно – совершенное отречение от всех спиртных напитков. Тысячекратный опыт показал, что для исцеления алкоголиков нет никакого другого средства, как совершенное воздержание и отсутствие соблазна. Ибо каждое и самое умеренное употребление вина прежним пьяницей ведет за собою опасность возвращения прежнего недуга. В целях укрепления ослабевшей воли алкоголиков Общество связывает их совесть обетами, а здоровым членам своим рекомендует всячески содействовать им в исполнении обетов и примером своего собственного воздержания поддерживать их дух в борьбе его против наклонностей плоти.
Скажите сами, не тот ли это евангельский путь, который указывает нам слово Божие, когда говорит нам: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал.6:2), и когда оно, обращаясь к христианской общине, совосклицает: Помните узников, как бы и вы с ними были в узах?
И благодарение Богу! Не одну тысячу подверженных пороку пьянства деятели Даниловского отделения исцелили от их недуга и сделали полезными членами общества и семьи.
«Не одну тысячу» – это не много, если мы представим себе, что от этого недуга страдают у нас не тысячи, а миллионы. Но этого довольно, чтобы разубедить тех, которые смотрят на пьяниц как на неисправимых людей.
«Не одну тысячу» – это не много, если мы примем во внимание, во сколько раз больше могло бы быть этих спасенных, если бы Обществу содействовали по крайней мере все те, которые прежде других призваны помогать ему. Но этого не будет мало, если мы посмотрим на это при свете слов: обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов (Иак.5:20).
«Не одну тысячу» – это не много, при миллионном количестве страдающих у нас от алкоголя, но совершенно достаточно для того, чтобы убедить нас, что Господь не оставляет без благословения труды нашего Общества и тем поощряет и нас к борьбе с исконным опасным врагом нашим.
Ужели же ты, друг, стоящий еще далеко от этого Общества, не пожелаешь примкнуть к нему и принять в нем посильное участие? Кто сам получил свободу от Господа, для кого Господь Иисус сделался избавителем от греха – о, тому поистине грешно не желать и не содействовать, чтобы и другие получили эту свободу.
Один матрос долгое время провел в тюремном заключении. Наконец получил он прощение и был выпущен на свободу. Он пошел и купил клетку, в которой находилось много птиц, и тотчас же открыл эту клетку и выпустил птиц. Люди, видевшие это, спросили его с удивлением, для чего же он покупал этих птиц? « А для того именно, – отвечал он, – чтобы выпустить заключенных на свободу. По опыту знаю я, что значит быть заключенным, и потому не мог переносить, чтобы птички томились в клетке».
Кто знает свободу чад Божиих, тот еще более не может потерпеть, чтобы его собратья томились в клетке и цепях порока.
Потщимся же и мы, возлюбленные братие, сделать для освобождения пьяниц всё, что можем. Примкнем к Обществу трезвенников, перестанем употреблять хмельные напитки сами и будем всеми для нас возможными способами содействовать отрезвлению и других. Аминь.
Московские церковные ведомости. 1909. № 39. С. 653–662.
