Слово в день Благовещения Пресвятыя Богородицы (Говорено в Чудове монастыре). 1846 г.
Рече же Mapиaм: се раба Господня: буди мне по глаголу твоему. (Лк. 1:38).
Просты, по видимому, сии слова Пресвятыя Девы Марии: но как много в них заключается! как многое ими открывается! какая в них видна глубина смирения! какая высота веры! какая солнечная чистота внутренняго чувства! как необьятна их сила! как необозримо их действие! Дело, которое должно совершиться по благовествующему глаголу Архангела, и по соответствующему глаголу Мариам, – дело спасительнаго для нас воплощения Сына Божия, – не теперь начинается. По малой мере человеческой, несколько тысяч лет ожидало сие дело согласия Девы, чтобы могло совершиться. Я сказал: по малой мере человеческой; потому что по великой мере Божией дело сие идет от самой вечности. Апостол свидетельствует, что «Бог и Отец Господа нашего Иисyca Христа, благословивый нас всяцем благословением духовным в небесных о Христе, избра нас в Нем прежде сложения миpa» (Еф. I3–4). Но не нам восходить до сей пренебесной высоты созерцания. Довольно для нас взойдти к началу тайны Христовой, открывшемуся в земном раю. Когда лукавому искусителю удалось прельстить первых человеков, и разрушить их райское блаженство; когда смерть, прежде возвещенная предохранительно, а потом уполномоченная правосудием, наступала на человека по следам греха: тогда милосердый в самом правосудии Бог, приостановив ее, благоволил в умирающем уже и погибающем человечестве посеять новое семя жизни и спасения. Чудным образом в слове осуждения, частию скрыл Он, частию открыл, тайну помилования, когда осуждаемому искусителю рек: «вражду положу между тобою, и между женою, и между семенем твоим, и между Семенем тоя; Той твою сотрет главу» (Быт. 3, 15). То есть: ты, дух злобы, мечтаешь, что, прельстив жену, как слабейшую часть человечества, и чрез нее увлекши в преступление и Адама, будешь иметь весь род человеческий твоим всегдашним рабом. Нет! От побежденных тобою человеков возстанет против тебя вражда, противоборство, брань; она продолжится в их потомстве; наконец Тот, Который до времени сокрывается под таинственным наименованием «Семени жены», – «Той твою сотрет главу», победит тебя решительно, уничтожит твою власть, которая есть область греха и держава смерти, и следственно возвратит человечеству похищенную у него святость и жизнь, безопасную от смерти. К уразумению таинственнаго наименования «семени жены» пролагает путь самая необычайность сего наименования. «Семя», без сомнения, означает потомство, или определенное лицо в потомстве. Но что значит «семя жены»? В обычае всего рода человеческаго, и особенно в древних родословиях видим, что «семя», или потомство, всегда относимо бывает к мужу, а не к жене, и родовое наименование детей или потомков заимствуется от отца или праотца, а не от матери, или праматери. На что же указывается необычайным наименованием «семени жены?» – Или ни на что, в порядке природы, или на таинство, которое выше природы, – на рождение, о котором природа спрашивает: «како будет сие, идеже мужа не знаю»? и о котором благодать ответствует: «Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя» (Лк. 1, 34–35), – на чудесное рождение Сына от жены без мужа, на рождение Христа, Богочеловека, от Девы. Что Адам уразумел тайну изречения Господня о Семени жены, сие можно примечать из того, что в след за сим он дал жене своей новое имя, которое было бы совсем неблаговременно и неуместно, если бы не относилось к сей самой тайне. «И нарече Адам имя жене своей: жизнь, яко та мати всех живущих» (Быт. 3, 20). Жизнь, мати живущих, – имена cии были бы приличны праматери в состоянии непорочности, поелику тогда она точно раждала бы всех живущих, и никого не раждала бы умирающаго: но тогда не дано ей сих имен, а наречена она просто женою. К чему же после грехопадения, когда она будет раждать умирающих, будучи притом сама причиною, что смерть будет общим наследием ея потомства, – к чему «нарече Адам имя жене своей: жизнь»? Разве в поругание? – Нет, конечно не в поругание, а вероятнее, в утешение себе и ей, смотря на нее сквозь Божие определение о «Семени жены», сокрушающем главу змия. Отцом, думал он, буду и я; но не буду отцем истинной Жизни; Ея матерью предоставлено быть жене без мужа: итак да наречется ей имя: «Жизнь, яко та мати всех живущих», не сама по себе, но потому, что некогда от Евы будет Дева, и от Девы родится Тот, Который есть «Истина и Живот» (Ин.14, 6), и Который имеет силу всех умирающих перерождать в присноживущих. Из сказаннаго, надеюсь, усмотрите, братия, что благовещение спасительнаго для нас воплощения Сына Божия начато не Архангелом в Назарете, но самим Богом в раю: ибо там провозглашено Божие определение о победоносном «Семени жены», то есть, о рождении Христа Спасителя от Девы. Но если Божие определение о воплощении Сына Божия было уже постановлено и даже провозглашено еще в первые дни мира; то почему оно не исполнялось в продолжение столь многих веков? Не дерзнем приписать себе способности дать на сие полный ответ. «Кто бо разуме ум Господень» (Рим. 11, 34)? Однако можем сказать не обинуясь, что не в Боге причина медленности. «До скорости течет слово Его» (Пс. 147, 4). «Той рече, и быша: Той повеле, и создашася» (Пс. 32, 9). У Вечнаго всегда все готово. Для Всемогущаго всегда все возможно. Тварь медлит по необходимости, потому что движется в определенных кругах времени, которых не может ускорить. В твари свободной не достает готовности для принятия действия Божия, когда в ея воле не достает соответствия воле Божией. Особенно трудно устроять сию готовность в твари падшей и разрушенной, которую нужно возставлять и пересозидать. Таким образом слово Божие о Спасителе мира, как молния, блеснуло над человечеством в первыя минуты греховнаго омрачения, и неоднократно просиявало в последующих откровениях: но мрак греховный продолжал тяготеть, и веки и тысящелетия должны были пройдти, прежде нежели действительно «Слово плоть бысть» (Ин. 1, 14) и «Бог явися во плоти» (1 Тим. 3, 16). В сие долгое время, благословение, которым Бог Отец благословил нас в небесных о Христе прежде сложения мира, как молниеносный облак носилось над землею, между тем как тайное действие Провидения изыскивало в роде человеческом, и уготовляло благословенную в женах, которая бы могла своею чистотою божественную молнию привлечь, принять, вместить, удержать, не быв опалена огнем Божества, и таким образом чрез себя существенно усвоить всему человечеству благословение Христово. Не думаете ли, что весьма просто принять благословение Божие, хотя бы то было весьма высокое? – Не совсем так. Посмотрите на опыт Сарры. Господь глаголет о ней Аврааму: «благословлю же ю, и дам тебе от нея чадо» (Быт. 17, 16). Видите, что заочно и заблаговременно предваряет ее, чтобы она приготовилась к действительному принятию благословения. Но что же? И после сего предварения, когда обещанное благословение решительно дано в ея присутствии, она, кажется, не нашлась довольно умеющею принять оное. «Разсмеяся же Сарра в себе» (Быт. 18, 12). Как бы ни был невинен сей смех: он, кажется, не довольно у места пред словом Божиим, и пред лицем Божиим. И когда Господь обличил ее в сем: она впала в новое замешательство, и как будто думала утаиться от Всеведущаго. «Отречеся же Сарра, глаголющи: не разсмеяхся: убояся бо» (Быт. 18, 15). Не станем однако уничижать Сарру, которая, в меру своего достоинства, прияла свою меру благословения, и соделалась предварительным образом «благословенныя в женах», как родившая единороднаго, как родившая в умерщвлении плоти, хотя впрочем не без мужа, как родившая образ Христов, Исаака, показавшаго Аврааму в своем жертвоприношении день жертвы крестныя. Но принесем справедливую дань благоговейнаго и радостнаго удивления благословенной в женах, Пресвятой Деве Марии, которая к высочайшему из благословений Божиих, внезапно над нею явившемуся, обрелась в совершенстве уготованною, и тем споспешествовала совершенно столь долго предуготовляемаго, призываемаго и ожидаемаго спасительнаго для нас воплощения Сына Божия. Если праведная Сарра предвестие о рождении от нея Исаака, необыкновенном, однако не сверхъестественном, приняла с замешательством; если, при подобном предвестии о рождении предтечи Господня, праведный Захария не верил, и требовал знамения: то колико выше самых праведников является Пресвятая Дева Мария, когда благовещение о рождении от Нея Христа Спасителя сверхъестественном, непостижимом, божественном, приемлет без замешательства, без недоверия! Прежде благовещения, при начале небеснаго явления, Она «смутилась» на несколько мгновений, и остановилась в размышлении, может быть, потому, что не тотчас узнала небеснаго вестника, потому, что дала место духовному правилу, и нам предписанному, чтобы «искушать духи, аще от Бога суть» (1 Ин. 4, 1); потому, что затруднена была необычайным приветствием. Впрочем смущение пред сильною похвалою не есть недостаток достоинства. Но, что весьма дивно, когда Она услышала несравненно более сильное слово благовещения: «Дух Святый найдет на тя; – зачнеши во чреве, и родиши Сына; – раждаемое свято, наречется Сын Божий; – царствию Его не будет конца» (Лк. 1, 31–35): тогда уже нет смущения. Велия тайна не возбуждает Ее к испытанию, и неиспытанность тайны не останавливает в принятии таинственнаго благовещения. Безпримерно высокое назначение не вземлет Ея из глубины смирения: призванная быть Материю Господа видит себя, как и прежде, только рабою Господнею. С другой стороны, Ея глубоко смиренное о себе мнение не препятствует Ей веровать безпримерно высокому назначению. Не видно даже никакой борьбы между сими перекрестными направлениями, никакого колебания мыслей и чувствований. Как чистая и тихая вода тихо и чисто приемлет свет солнца, и отвечает ему отсветом: так душа Пресвятыя Девы тихо и чисто приемлет слово Божественнаго откровения, и ответствует ему словом послушания: «се раба Господня: буди мне по глаголу твоему». Довольно для внимательных. Не требуйте многаго, испытующие и любопытствующие. «Вертоград заключен сестра моя невеста, вертоград заключен, источник запечатлен» (Песн. 4, 12), сказал Дух Святый о Своей невесте, первенствующей над девственными и чистыми душами, богоблагодатной Деве Марии. Довольно, если взором ума, как бы сквозь ограду, приникли мы в Ея таинственный вертоград, узрели некоторые цветы Ея добродетелей, ощутили благоухание благодати Ея. Надобно позаботиться о том, чтобы наши помышления не были подобны некоторым неблагородным насекомым, которыя безполезно кружатся около цветов, или оскорбляют их красоту своим прикосновением; но чтобы уподобились пчелам, которыя приближаются к цветам с смиренною песнию, и не оскорбляющим прикосновением извлекают из них сладкую и здравую пищу. Благоговейно приникая в тайну воплощения Бога Слова, да поет всякая душа христианская с Церковию Христовою: «чистую славно почтим, людиe, Богородицу, огнь Божества приимшую во чреве неопально». Научимся от Нея подобающим образом встречать Божия посещения, принимать божественныя тайны. Если встречает тебя приветствие и похвала, особенно возвышенная и духовная: остерегись неразборчиво принимать и наслаждаться; ибо не всегда легко узнаешь, точно ли приносит оную вестник истины. Позволительно при сем смутиться: но поспеши удержать смущение, и в молчании призвать в помощь Бога, чтобы тебе не быть прельщену похвалою ложною, или чтобы и неложную похвалу не превратило в отраву самолюбие и превозношение. Когда слышишь благовестие божественных догматов и благодатных таинств: берегись не только неверия Фомина, но и маловерия Захариина, и замешательства Саррина. Вспомни слово Архангела, «яко не изнеможет у Бога всяк глагол» (Лк.1, 37); и недопусти, чтоб изнемогла твоя вера. Если знамение Провидения, посылаемое иногда в одежде нечаяннаго случая, возвещает тебе жребий приятный, возвышенный, славный, не трудно тебе будет сказать: «буди мне по глаголу твоему». Но не забудь потом, чтобы не взирать на себя мечтательно, как на господина многих вещей и многих людей, а чтобы взирать на себя всегда смиренно, как на раба единаго всеобщаго Владыки: «се раб Господень». Поелику же может тебя постигнуть предвестие и не приятное, но угрожающее скорбию, лишением, уничижением: уготовляй себя предусмотрительно, чтобы уметь и сие принять. Не пререки ропотно, и не возопий нетерпеливо. Какая в том добродетель, чтобы охотно принимать приятное? Но скорбное принять благодушно, по благоговению к воле Божией, – вот подвиг, вот добродетель, вот залог награды! Обучай не уста свои, но свое сердце, чтобы оно могло свободно выговаривать слова готовящагося ко кресту Спасителя: «Отче, – не моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 42).
Зрите и разумейте, что радостное благовещение открывает начало спасения; а горький крест приближает к совершению онаго и к вечной славе воскресения, которой и да сподобит всех нас Господь наш Иисус Христос, благодатию Бога Отца и Святаго Духа. Аминь.
