Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы. 1826 г.
Твердое убо основание Божие стоит, имущее печать сию: позна Господь сущия Своя, и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне. (2 Тим. II. 19).
Мне кажется, что ныне вижу я сие «основание Божие», которое Апостол указует как закрытое печатью, как известное одному Господу. Что есть основание Божие, на котором твердо стоит всякое создание Божие как не Сын Божий, Иисус Христос? «Яко Тем создана быша всяческая, яже на небеси, и яже на земли, видимая и невидимая, аще престоли аще господствия, аще начала, аще власти, всяческая Тем и о Нем создашася, и всяческая в Нем состоятся» (Кол. 1, 16–17). Если нужно и вновь созидать падшия создания Божии, «основания иного никтоже может положити, паче лежащаго, еже есть Иисус Христос» (1 Кор. 3, 11). Сие основание Божие несет ныне Дух Святый от высоты небесной, и полагает во глубине земной; несет от славы Божества, и полагает в сокровенности человечества, закрытое более нежели одною печатию, – печатию девства, печатию смирения, печатию молчания. Подлинно, кто кроме Господа знал Тебя, Единосущный Божий, в сем непостижимо умаленном состоянии, в котором однакоже сокровен был «Бог всяческая во всех» (1 Кор.15:28), когда Ты, как основание спасения нашего положен был во чреве Марии, даже и после Архангелова благовещения недоведомым образом.
Дивимся славе творческих дел Божиих; подивимся также их сокровенности. Углубим еще мало внимание наше в указуемое Апостолом основание Божие: должно надеяться, что в нем найдется скрытое для нас сокровище.
Часть первая
«Твердое убо основание Божие стоит, имущее печать сию: позна Господь сущия Своя».
Хотя то верно, что «начаток создания Божия» (Апок. 3, 14), или всеобщее основание онаго есть Сын Божий Иисус Христос: впрочем из слов Апостола приметить можно, что здесь он говорит «об основании Божием», не в отношении ко всем созданиям Божиим, но в отношении к некоторым только избранным, которых Господь отличительно познает и нарицает Своими. «Позна Господь сущия Своя».
Что же значит в сем особенном отношении основание «Божие?» Без сомнения, оно значит то, что на Сыне Божием, как на всеобщем основании, в особенности созидается в роде человеческом; то, что на Иисусе Христе, как на глубочайшем основании, созидается в каждой душе истинно Христианской. Яснее сказать: оно значит Церковь, которой основатель есть Сын Божий; оно значит благодатный и спасительный дар Божий в человеке, веру, которой Начальник и Совершитель есть Иисус Христос.
Сие основание Божие Апостол называет твердым или неразрушимым: потому что Сам Господь сказал, как о Церкви вообще: «созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей» (Мф. 16, 18), так и о душах истинно Христианских в особенности: «не восхитит их никтоже от руки Моея» (Ин. 10, 28).
Было издревле обыкновение полагать на зданиях знамения, или надписи, которыя бы показывали принадлежность оных, назначение, важность, неприкосновенность. По сему образу и на духовном здании Божием Апостол видит «печать», или иначе, знамение или надпись, которая твердое основание Божие отличает от неосновательных и удоборазрушимых взгромождений человеческих, и охраняет в неприкосновенности от покушений хитрости или дерзости, безразсудности или злобы. «Твердое основание Божие стоит, имущее печать».
Какую же печать? – «Сию», продолжает Апостол: «позна Господь сущия Своя». Дивная по-истине печать! Вы видите, что это надпись; поелику она состоит из слов: но не без причины Апостол называет ее «печатью»; поелику не столько изъявляет и открывает, сколько сокрывает и утаевает; а сие и есть свойство печати.
«Позна Господь сущия Своя». Господь знает Своих: итак неужели человеки не знают тех, которые суть Божии? –Так. Очень часто, и, может быть, большею частию, их не знают. О Моисее, когда он поразил Египет, избавил Израиля, ознаменовал чудесами воздух, воду, землю, древо, камение, можно ли было не знать, что он есть Божий? Однако, видно, не довольно сие знали, когда роптали на него и воздвигали мятежи против него. Иосиф чрез рабство и темницу проведен был до престола; прославлен ведением таин Божиих, облечен могуществом: однако самые братья его не скоро догадались, что он есть Божий; он принужден был сам открыть им сие: «не бойтеся: Божий бо есмь аз» (Быт. 50, 19). Кому не известно было Ангельское житие и небес достойное учение Иоанна Крестителя? Но многие ли знали, что он точно указан сим словом Господним: «се Аз посылаю Ангела Моего» (Мал. 3, 1)? На вопрос: «крещение Иоанново с небесе ли бе? Архиерее и книжницы и старцы», люди более других знающие, не постыдились объявить свое неведение. «И отвещавше глаголаша Иисусови: не вемы» (Мк. 11, 30–33). И Тебя, Присносущный и Единосущный Божий, даже после того, как Ты глаголал, как «николиже глаголал человек», творил «знамения», которых «не может человек творити», «аще не будет Бог с ним» (Ин. 7, 46; Ин. 3, 2), – знали ль и Тебя, от Котораго единаго истинное знание, как свет от солнца, исходит? Если бы знали, то не говорили бы так неблагоговейно: «не сей ли есть тектонов сын» (Мф. 13, 55)? Не отрекались бы так равнодушно: «сего не вемы, откуду есть» (Ин. 9, 29). «Аще быша разумели, не быша Господа славы распяли» (1 Кор. 2, 8). Если же светильников мира и Самого Солнца не видали слепотствующие человеки, если открыто посылаемых человеков Божиих и самой Премудрости явившейся не познали: то уже и неудивительно, если не познаваемы бывают в мире те из сущих Божиих, которых особенное провидение Божие не являет миру, между тем как собственное их смирение скрывает от него.
«Позна Господь сущия Своя». Никому кроме Господа не приписывает Апостол сего знания: итак неужели те, которые суть Божии, не знают и сами, что суть Божии? – Подлинно, и сие должно заключить из слов Апостола. Правда, по изречению того же Апостола, «самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия» (Рим. 8, 16), если мы подлинно таковы; и по другому Апостолу, «веруяй в Сына Божия, имать свидетельство в себе» (1 Иоан. 5, 10). Но какое свидетельство? – «Сие есть свидетельство, яко живот вечный дал есть нам Бог, и сей живот в Сыне Его есть» (1 Ин. 5, 11). Поелику же сей «живот» верующих, до дня откровения сынов Божиих, «сокровен есть со Христом в Бозе» (Кол. 3, 3): то может случиться, что они сами не довольно знают, какое сокровище Божие имеют в скудельных сосудах своего тленнаго человечества. И Дух, который свидетельствует духу их, не есть ли тот Дух, который «идеже хощет, дышет, и глас его слышиши, но не веси, откуду приходит, и камо идет» (Ин. 3, 8)? Когда Он, «не веси, откуду приходит»; тогда исполняет тебя Божественным: а когда «не веси, камо идет», тогда не найдешь в себе ничего, кроме человеческаго. Не преимущественно ли избрал, не очевидно ли присвоил Себе Господь Павла, когда в откровении сказал о нем: «сосуд избран Ми есть сей» (Деян. 9, 15); и, положив в нем Свое Божественное основание, воздвиг на нем духовное здание не только многих уверовавших чрез него душ, но и многих великих Церквей, во многих странах и народах? И что же? Павел и после сего не знает, достиг ли он совершеннаго присвоения Богу. «Братие», сказует он, «аз себе не у помышляю достигша: едино же, задняя убо забывая, в предняя же простираяся, к намеренному теку, к почести вышняго звания Божия о Христе Иисусе» (Фил. 3, 13–14).
Воистину только Сам един «позна Господь сущия Своя». Но почто скрывает Он их и от других человеков, и некоторым образом от самих себя скрывает? Для чего бы не знать им яснее, что они суть Божии, – к их утешению? Для чего бы не знать сего и другим человекам, – к их назиданию? Бывает и так; поелику печать Божия не может быть совсем неприметна, и не должна быть безполезна. Но и здесь, как в других случаях, более кроется под печатью, нежели что представляет открытый вид печати.
Скрывается благодатное основание Божие в человеках: потому что полагается в самой глубине души, так чтобы глубже онаго не оставалось ничего человеческаго, которое могло бы ослабить твердость основания Божественнаго. Это, по выражению Апостола, «потаенный сердца человек» (1 Петр. 3, 4): нельзя встретить его на распутиях, или увидеть в зеркале.
Скрывается основание Божие от мира, частию не по намерению, но по естественному последствию его чувственнаго образования. Мир не видит святых, подобно тому, как слепые не видят света.
Скрывается благодатное основание в человеках, частию по намерению хранящаго их провидения Божия, дабы тем менее могли приражаться к оному враждебныя силы, угрожающия оному разрушением. Так и основание земнаго, вещественнаго здания скрывается в земле, потому что, быв обнажено и подвержено переменному действию стихий, ослабело бы оно, и ослабило бы вместе с собою все здание.
Скрывается основание Божие в человеке и от сего самаго человека: дабы он «не возмнил себе быти нечто, ничтоже сый» (Гал. 6, 3), и не прельстил себя собственным умом; дабы не превознесся, и гордостию не испроверг в себе основания благодатнаго, которое лежит твердо и безопасно только во глубине смирения.
Таковыя и подобныя размышления могут руководствовать к уразумению, почему основание или здание Божие, столь видимое в целом, такою сокровенностию запечатлено в частях своих и своем внутреннем составе, что един Господь верно знает сущия Своя.
Возблагоговеем пред тайными судьбами Божиими. Возбудимся с глубоким вниманием искать человеков Божиих, и Божия в них основания. Не будем дерзновенны в суждениях о ближних наших, не зная в них того, что един Господь в них знает.
Часть вторая
«Твердое убо основание Божие стоит, имущее печать сию: позна Господь сущия Своя, и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне». (2 Тим. 2, 19).
Разсматривая указанную Апостолом на основании Божием, или на здании Божием в человеке «печать» или надпись, до сих пор мы разсмотрели первую половину ея. Следует вторая половина: «и да отступит от неправды всяк, именуяй имя Господне».
Если бы на здании Божием лежала только первая оная печать, читалась только первая надпись: «позна Господь сущия Своя», то есть, един Бог верно знает тех, которые, по живой вере и никогда не отпадающей любви, неотъемлемо и вечно принадлежат Ему и Его, неземной только, но и небесной Церкви; сие могло бы и утешать нас и устрашать. Утешать – мыслию о твердости основания Божия, никому неприкосновеннаго, о ненарушимости печати Божией, о безопасности тех, которые сокрыты в тайне лица Божия. Устрашать – неизвестностию, в которой нельзя оставаться беззаботно. Ибо если един Господь знает Своих, то кто суть те, с которыми мы живем и обращаемся, которых внушениями образуемся, которых примерам следуем? Кто есмы и мы сами? Божии ли они? Божии ли мы? – Бог знает! Как страшно слово сие в сем случае! Если Бог один знает тех, с которыми я в сообществе, и которые меня руководствуют; то почему знать, не духи ли лестчие меня руководствуют? Не со врагами ли Божиими я в сообществе? Не в опасности ли потому и я – быть и остаться чуждым истиннаго, благодатнаго усвоения Богу? Какая страшная неизвестность!
Господи, ведающий сущих Твоих! Праведен и премудр еси, сокрывая их от мира, который недостоин ведать их, и который употребил бы во зло известность о них: но буди такожде благ для тех, которые, хотя может быть еще не суть Твои, но желают сделаться и пребыть Твоими; покажи знамение, по которому и мы, не ведающие, могли бы узнавать истинное, благое, благодатное, святое, одним словом, Твое в человеках, дабы паче всего сущее Твое любить, Твоего искать, Твоему поучаться и последовать, к Твоему прилепляться и присоединяться, и чрез единство с сущим Твоим, следственно и с Самим Тобою, иметь блаженное упование, и нам быть Твоими неизменно и вечно.
Подлинно, как царская печать, скрывая под собою тайну цареву, в тоже время начертанием своим показывает, кому она принадлежит, и таким образом предохраняет от погрешности, чтобы не принять за царское то, что не царю принадлежит: подобно сему надобно, чтобы таинственная печать, которою Бог запечатлевает верных и избранных Своих для Себя Самого, как известных Ему единому, ознаменована была некоторым приметным и довольно верным знамением, по которому бы можно было внимательным отличать сущих Божиих от тех, которые обманывают, или обманываются, представляя себя таковыми. Таково и есть второе начертание, или вторая надпись, которую приметил Апостол на духовном здании Божием в человеках: «да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне».
Великое для нас благополучие на земли, великая надежда блаженства на небеси, что мы можем по вере «именовать имя Господне». Божественный Спаситель наш почти все дело спасительнаго посольства Своего с неба на землю заключает в том, что сделал человеков способными «именовать имя Господне». Приближаясь к пределу Своего земнаго поприща, Он взывает в молитве к Отцу Своему небесному: «дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю». Какое Дело? – «Аз прославих Тя на земли»; или иначе: «явих имя Твое человеком, их же дал еси Мне от мира» (Ин. 17, 4–6). Из сего почти можно заключить, что те, которым «явлено имя Отца небеснаго», которые «именуют имя Господне», по сему самому суть Христовы, суть Божии. «Никтоже», свидетельствует боговдохновенный Апостол, «может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор. 12, 3). А кто говорит Духом Святым, тот должен быть и Христов и Божий; поелику Дух Святый чуждым не дается. Свидетельствует и другой Апостол, что «всяк веруяй, яко Иисус есть Христос, от Бога рожден есть» (1 Ин. 5, 1). А кто рожден от Бога, тот ближайшим образом есть Божий.
Что ж? Не можем ли мы посему разсуждать и заключать так: вот мы именуем имя Господне; мы нарицаем Господа Иисуса: так верно мы Христовы, верно мы Божии; верно, есть в нас царствие Божие, и мы в царствии Божием в свое время будем? По жизни и делам некоторых подлинно можно примечать, что таковы у них мысли и чувствования, на которых, как на основании, зиждут они свою надежду для неба и для вечности. Таким образом их духовное здание имеет только сию печать: «именуяй имя Господне...» и не более.
Будем осмотрительны. Это печать переломленная. Это надпись прерванная. Это не твердое основание. Не «всяк именуяй имя Господне» истинно и совершенно утвержден во Господе и во царствии Его. Господь Сам возвещает: «не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное» (Мф. 7, 21). И еще более грозно то, что предрекает Он далее: «мнози рекут Мне в он день», то есть, в день, когда царствие небесное откроется, и в него призваны будут благословенные: «Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом? И тогда», продолжает Он, «исповем им, яко николиже знах вас» (Мф. 7, 21–23). О грозная нечаянность! Они призывали Господа, следственно знали Его и веровали в Него; пророчествовали, бесов изгоняли, творили чудеса, следственно не малую, и более нежели обыкновенную веру имели, но Господь не приемлет их во царствие Свое, и даже не знает их! О невероятное преспеяние зла и растления человеческаго! Не ужели и дающее живот вечный познание Единаго истиннаго Бога, и, Егоже послал есть, Иисуса Христа, может быть без духа и жизни? – Надобно признать сие: потому что есть люди, которые «Бога исповедают ведети, а делы отмещутся Его» (Тит. 1, 16). Не ужели и вера, которой предоставлено спасать человеков, может быть безполезна? Именно, бесполезна, как говорит Апостол Иаков: «кая польза, братие моя, аще веру глаголет кто имети, дел же не имать? Еда может вера спасти его» (Иак. 2, 14)? Не ужели может случиться, что самыя действия Духа Божия в человеке, каковы суть: пророчество, изгнание бесов, чудотворение, погрязнут в смешении свойств и дел растленнаго, плотскаго человека; что небесный огнь, который, возгорясь в человеке, должен горе возводить человека, угаснет в брении земном, и начавшаго просвещаться человека оставит темною главнею? – Если бы не было сей опасности; то не было бы произнесено и сего предостережения: «духа не угашайте» (1 Сол. 5:19)!
Христе Господи! Если не все, именующие имя Твое, внидут в царствие Твое; кто же из них внидет в оное? Господь ответствует: «творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех» (Мф. 7:21). И напротив, почему некоторые из них не внидут в оное? «Отъидите», глаголет, «от Мене делающии беззаконие» (Мф. 7, 23).
Христианин! ты «веруешь сердцем»; вероятно, ты веруешь «в правду». Но Бог один сие знает: весть «Господь сущия Своя». Меня сие не назидает, а может быть и тебя не удостоверяет. Доколе семя лежит в земле; кто знает, будет ли древо и добрый плод?
Ты «устами исповедуешь» имя Господне и твою веру: если бы ты исповедал сие, как святые Исповедники и Мученики, среди ужасов гонения, при угрозах смертию за веру, исповедание твое было бы не одним легким словом, но вместе и сильным делом, и тогда было бы верно то, что исповедуешь «во спасение». Но без того, кто знает, от истинной ли внутренней силы, от живой ли веры происходит твое устное исповедание. Цветут весною и такия древа, которыя не принесут плодов, и сами, от слабости корня и от недостатка сока, увянут и изсохнут. Что, если на древе твоем виден плод только мелкий и грубый, безобразный и безвкусный? Что, если мнимая вера твоя, которая величает себя православною, и даже, может быть, представляет себя чудодействующею, что, если она сопровождается жизнию плотскою и чувственною, делами неправедными и беззаконными? Как бы ни хвалилось тогда древо, как бы ни украшалось цветами; нельзя скрыть, что оно дикое. «Всяко бо древо от плода своего познается» (Лк. 6, 44), говорит Великий Вертоградарь. Как бы ни превозносил ты свою веру, как бы ни украшал ее словами исповедания: неправедныя дела и нечистая жизнь обнаруживают, что ты такое в самом деле; не прельщай и не прельщайся: ты не принадлежишь к добрым древам вертограда Христова, но к саду, «егоже не насади Отец небесный», и который «искоренится» (Мф. 15, 13), если не будет возделан новым деланием духовным, делами правды и святыни.
Хочешь ли быть добрым древом вертограда, которое не посечется и не искоренится? Приноси плоды добрые! Хочешь ли быть истинным зданием Божиим, вечно живым храмом Духа Святаго? Не только «именуй имя Господне» верою, но «и отступи от неправды» жизнию.
Одно только твердое основание Божественнаго упования и одно здание вечнаго спасения, одно то, которое «имеет печать сию: да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне». По сей печати узнавай между именующими имя Господне сущих Божиих; по сему знамению испытывай себя, приходишь ли ты во усвоение Богу. Святый Василий Великий надежнейшим признаком благодатнаго состояния полагает возненавидение неправды. «Как может», – вопрошает он, – «известитися душа, что простил ей Бог грехи?» И ответствует: «если увидит себе самую в таком расположении, какое имел глаголавый: неправду возненавидех и омерзих» (Кратк. Прав. воп. 12. Пс. CXVIII. 163).
Божие здание, Божий дом, душа Христианская! Внимай себе, точно ли твое внутреннее основание имеет истинную печать, утверждающую и охраняющую. Как от пропасти, как от смерти, как от двери ада, «да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне». Аминь.
Посмотрим на основание наших дел. Не запечатлено ли оно желанием: да знает нас мир и да угодим ему? Если так: то дела наши не на Божием основании утверждаются и Господь не знает нас.
Приникнем во глубину души нашей. Не надежда ли на себя и любовь к себе лежит в основании наших мудрований и склонностей? Если так: то не скрыто в нас основание Божие и Господь не знает нас.
Испытаем жизнь нашу. Не на грубых ли только чувствах она утверждается и не до стихийнаго ли только разума возвышается? О как непрочно сие основание и сие здание! Оно рушится со стихийным миром и что тогда нам останется?
Перестанем на песке мира созидать мнимое благо, разрушим надежду на самих себя, утвердим сердце наше в Господе, а в сердце устроим тайное делание молитвы, веры, любви к Богу, которым бы и нынешнее делание добра управляемо было: и тогда восприимем дерзновение упования, что Господь познает и нас, как сущих Своих. Аминь.
«Твердое основание Божие», пишет Апостол, «стоит имущее печать сию: и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне».
Когда видим на здании Божием оную первую печать, или первую надпись печати: «позна Господь сущия Своя», то есть, когда уразумеваем, что един Бог верно знает...
Осмотримся. Не все тут. Не цела сия печать. Не твердо сие основание...»
Не слышите ли, как велегласно весь Иерусалим «именует имя Господне»? Не только ученики Господни, но и народ, и даже Подумаешь, что здесь совершенно явилось «основание Божие», что уже не «Господь» Един «весть сущия Своя», но и вся вселенная их видит, потому что целый город торжественно приемлет Господа и следственно представляет себя градом Божиим. Но помедлите, дайте пройдти немногим дням, и окажется совсем иное. Народ, провозгласивший Христа Царя, охотнее возносить будет языческаго кесаря: «не имамы царя, токмо кесаря» (Ин.19, 15). Будет час, когда во всем Иерусалиме, оглашаемом теперь торжественными восклицаниями Господу нашему, ничего не слышно будет, кроме мятежнаго вопля: «возми, возми, распни Его» (Ин.19, 15).
Несчастный народ и град! От чего с тобою столь внезапная, столь ужасная перемена? От того, что ты не отступил от неправды, хотя на время с некоторым благоговением именовал имя Господне. Архиереи, книжники, князи, фарисеи не отступили от неправды честолюбия и зависти; народ не отступил от неправды суеверия и наемнаго раболепства. Не «Божие основание» то было; и потому не было «твердо», но и разрушено, и по четырем ветрам разсыпано.
Христиане, новый избранный народ Божий! Умудритесь печальным примером древняго. Как от пропасти, как от смерти, как от двери ада, «да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне». Аминь.
