Слово в день апостолов Петра и Павла. 1845 г.

Беды в реках, беды от разбойник,

беды от сродник, беды от язык, беды

во градех, беды в пустыни, беды в мори,

беды во лжебратии (2Кор.11:26).

Изобразил так земную жизнь свою ублажаемый ныне учитель языков! Так, или почти так, изобразил бы свою жизнь и другой ублажаемый верховный апостол, если бы имел случай изобразить ее!

Какая, скажут, мрачная картина! Страдать и страдать! Страдать на воде, страдать и на суше, страдать в городах, страдать и в пустыне уединенной; страдать от чужих, страдать и от своих кровных; страдать от врагов, страдать и от тех, которые называются братьями! Зачем такой ряд страданий? Зачем страдать тем, которые столько любили Господа своего, и к которым без сомнения был близок Господь со своими милостями? Отчего путь угождающих Господу усеян скорбями различными?

Может ли быть, чтобы свет и тьма жили в дружбе? Нет! Свет утренний гонит тьму ночи; мрак приближающейся ночи гонит свет дневной. Точно так мир ненавидит праведных, потому что дела их, их свойства, их стремления противоположны, как свет и тьма. Для мира укор – самая жизнь праведника. Пусть праведник, по обету смирения, не говорит ни слова миру о делах его темных; пусть, по обету любви, употребляет он все, чтобы сохранить мир со всеми, быть не может, чтобы мир остался навсегда доволен праведником. Мир возненавиде их, яко не суть от мира (Ин.17:14), говорит небесная Истина о любезных учениках своих. Мир ненавидит учеников Божиих, по тому самому, что они ни по чему не принадлежат, или не хотят принадлежать миру; ему свое дорого, а это все есть то самое, что отвергают друзья Божии, так как оно не угодно Богу, так как Господь требует совсем другого в заповедях своих. Мир во зле лежит. Не верите? Посмотрите на опыт и особенно при свете Божием. Это больно, говорите вы. В мире – братья наши, в мире искушенные вместе с нами Господом нашим. Как не помочь им? Как не сказать им о их беде, о гибели, ожидающей их и во времени, и в вечности? Как не сказать, что спаслись от греха? Вы правы, ваши мысли, ваши чувствования – благородны, святы! Но посмотрите, что вы хотите делать? Вы хотите, чтобы свет Божий гнал тьму, правда выгоняла из сердца неправду, благочестие заступило место нечестия! А это значит тоже, что вы объявляете войну. Сердце не легко расстается с тем, что полюбило оно; понравился грех, стал правилом жизни? И за него война. Понравилось ложное мнение, ошибка сроднилась с душою? И за то война. И какая война! Пусть ясна, как свет Божий, та истина, которую выставляете, чтобы прогнать заблуждение, заблуждение ни на шаг от сердца; заблуждение бросает в вас тьму заученных слов, чтобы отстоять себя; вы говорите, все эти слова – бред невежества жалкого, но заблуждению до того дела нет; за него стоит сердце, полюбившее его и все его создания. Вы говорите скупцу; скупость – низость, а он отвечает, нет, и ставит себя в праве бранить щедрость. Вы говорите бессовестному судье; побойся Бога вспомни о суде за гробом; он, не чувствуя, что такое страх Божий, наделяет вас презрением и угрозою, и выполнит над вами угрозу, если не теперь, то завтра. Свет гонит тьму, а тьма гонит свет. Вот объяснение тем печальным, но частым случаям, что не только не принимают доброго слова, но мстят за добро; не только не исправляются обличением, но чернят обличающего; не только не любят правды, но стараются выставить ее неправдою. Любезный брат! Твою кротость называют притворством, твое братолюбие – ласкательством, твое благочестие – лицемерием, твою любовь к бедным – исканием звуков людских, твою любовь к правде – упрямством, не удивляйся, тем более не сетуй, а говори в душе своей, свет гонит тьму, а тьма гонит свет; для тебя довольно, что ты любить свет. Так, страдания неизбежны для праведника в мире, пока существует сей мир грешный. Вси хотящий жити благочестно гоними будут (2Тим.3:12). Не любить сей истины праведнику нельзя потому, что нельзя не любить братьев, хотя бы и грешных нельзя не любит ближних, хотя бы и врагов, нельзя не любить всех, когда и Господь долготерпит и ждет, да вси в покаяние приидут.

Тем не менее больно сердцу терпеть неприятное. Жизнь любит жить, а не страдать. Если и все в мире страдает, если и вещественная природа испытывает землетрясения, наводнения, бури, от того не легче сердцу. Где правда Божия, которая, без сомнения, не хочет допускать, чтобы страдала невинность?

Этой тайны не разрешила языческая мудрость, но разрешает учение христианское и – к полному утешению сердца. Язычник-мудрец говорил, «терпи охотно; иначе невольно терпеть будешь». Христианская мудрость говорит, «терпи охотно, потому что страдание –плод греха нашего». В самом деле, когда вошли в мир болезни, нужды, печали? Вслед за грехом. Смерть – оброк греха. Смерти не сотворил Господь Бог; Он сотворил жизнь, Он сотворил все в лучшем порядке, чтобы все наслаждалось жизнью. Этого не могла не принять, и языческая мудрость и принимала. Итак, правда Божия – права в путях своих. Остается праведнику быть внимательным, чтобы оправдать себя. Как же оправдает он себя? Какой праведник может признать себя неповинным пред строгою правдою Божией? Ах! только один был такой праведник? Это Тот, который принял на Себя неправды всех человек, который изъязвлен был за грехи наши и измучен за беззакония наши (Ис.53:5). Иначе, все мы – грешники, начиная с Адама, пока только странствуем по земле. Иначе, праведники только на небе, но не на земле. Кто похвалится иметь чистое сердце перед Господом? (Иов.14:4) Если бы кто и стал говорить, яко греха не имам; о том со всею уверенностью надлежало бы сказать, себя прельщает, истины нет в нем (1Ин.1:8). И праведник падает седмижды на день (Притч.24:16). Сыны Божии, начинающие предвкушать благодатную свободу духа, откровенно признаются в немощах своих; они до гроба воздыхают об избавлении от докучливой плоти и до гроба молятся о прощении грехов (Рим.7:15–20). Между тем в новый Иерусалим не войдет никакая скверна (Откр.21:27). Туда допустят только тех, которые явятся в одеждах белых чистоты и невинности (Откр.3:18), в брачном одеянии святыни (Мф.22:12–13). Вот почему праведники и тогда, как казалось бы, уже преуспели в любви к Господу, поражаются скорбями! Правда Божия здесь наказывает в них слабости и немощи, чтобы там явились они свободно к её престолу для получения венцев. Судами от Господа наказуемая, да не с миром осудимся (1Кор.11:32), говорят они сами.

Подивимся же не только правде Божией, всегда правой в стезях своих, но и премудрости Божией, открывающей в самом зле средство к добру. Что такое бедствия временные для чад Адамовых? Это не только казнь за грехи, но и врачество против греха.

Если и тогда, как мир наделяет всех нас горестями, мы все, более или менее, любим мир; если и тогда, как земля колет нас терниями и волчцами, мы, более или менее, льнем к земле, что было бы с нами тогда, как земля и мир не отталкивали бы нас от себя? Как пользуются благами земными, сколько делают употребления из них для своего спасения! Бог дает тебе богатство, изобилие течет к тебе рекою. Обращаешься ли ты с благодарностью к Тому, Кто ниспосылает тебе счастье? Чувствуешь ли, как милостив Он к тебе не по делам твоим? Бедный богач! Богатство наполнило собою душу твою и – вот не стало ни времени, ни расположения для благодарных молитв, для благодарного служения Господу. Но если уже забывают Бога, которого не видят, по крайней мере, помнят ли, знают ли ближнего, которого видят, уделяют ли охотною душою из достатков нищему, готовому умереть от голода? Нет, – и того нет. Горького бедняка наделяют только наставлением – трудись и не будешь беден, или провожают уверением, о котором так худо помнят сами, «Бог даст». Между тем, своим страстям ни в чем нет отказу; рады, что есть средства утучнять их, тратят богатства на роскошь, на тщеславие, на нечистоту, не думая об отчете, какой должно дать в вверенном таланте. То ли было, пока душа не имела блага многа? (Лк.12:19). То ли случалось, когда встречались с нуждами или с бедою? Да, тогда нужен был Бог; тогда спешили к Нему с слезою на глазах, или, по крайней мере, со вздохом сердечным. О! Боже мой! Какой нужен гром гнева Твоего, чтобы образумить бессмысленные сердца наши! Како не удобь имущии богатство в царствие Божие внидут (Мф.19:23). Точно то же бывает у людей со всяким земным даром, с честью, с властью, с знатностью. Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им. Обилие счастья расслабляет самую боголюбивую душу, обращается ей во вред, как пшенице – слишком тучная почва, как воде – непрерывный покой. Окруженный покоем внешним и праведник может по временам думать, будто свободен от опасностей душевного спасения, может предаться беззаботному покою и говорит: в обилии своем, не подвижуся во век (Пс.29:7); а между тем грех тогда-то свободно и войдет в душу его, когда так мало думают о нем. Заботы о многом для того, кто владеет многим, если и не отвлекут праведника совершенно от единого на потребу (Мф.10:41), по крайней мере, будут делить сердце его между миром и Богом, будут мало по малу ослаблять любовь к Тому, Кого надлежало бы любить всею душою, всем сердцем. Как это горько, далеко более горько, чем всякая потеря земная! Вот почему мудрый молит Господа, не даждь ми богатства, да не насыщься ложь буду и реку, кто мя видит (Притч.30:8–9).

Премудрый врач небесный посылает бедствия тогда, когда приспевает время им, и в той мере, в какой могут принесть пользу. Оставленные миром, униженные людьми, мы невольно начинаем чувствовать, как напрасно мы искали всего у мира, и забывали Бога, не забывающего верных своих; невольно смиряемся – дотоле гордые и самоуверенные; невольно сокрушаемся о грехах – дотоле не видевшие и почувствовавшие беззаконий своих. Сперва невольно разлученные бедствием с предметами страсти, мы мало по малу начинаем и волею расставаться с ними; скорби внешние, подавляя чувство услаждения предметом непозволенным, ослабляют, обессиливают в нас и самую привязанность преступную, дают свободу уму рассмотреть ничтожество и вред нашей страсти, и подкрепляют тем благую решимость жить для Господа. Испытал на себе сию истину тот, кто благодарно взывал пред Господом, благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим. Что же? Ужели нам лучше жить покойно во грехах, чтобы потом они низвели нас в геенну негасимую, чем терпением временных скорбей очистить душу для вечных радостей? Нет, пусть страсти под гнетом скорбей временных; пусть поводе или неволе отторгают от сердец наших все дорогое; пусть сладость греховная поглощается горечью потерь, болезней, нужд! Это не страшно, а радостно. Страшно слово апостола, аще без наказания есте, убо прелюбодейчищи есте, а не сынове. Страдания – чистительный огонь для христианского дела. Если дело без примеси земных побуждений, оно, ничего не теряя от огня испытаний, приобретает более крепости и чистоты. Если же к нему так или иначе примешалось тщеславие, гордость, или корысть, то, как в огне сгорает сено, тростник, сгорит в искушении то, что казалось, но не было, твердым добром и останутся частицы добра истинного. Искушаемая вера ценнее золота тленного; она-то доставит похвалу и честь, и славу в откровении Христа Иисуса (1Пет.1:7). Блажен муж, иже претерпит искушение, зане искусен быв приимет венец жизни (Иак.1:12). Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, говорит верный и истинный.

Тот, Кто Сам Себя предал на смерть за нас, не может довольствоваться ни кратковременными чувствованиями, ни чувствованиями, возбуждаемыми только счастливою природою, сколько бы ни были добры по предмету эти чувствования. Истинная любовь к Господу – ряд дел твердости и мужества. Сколько надобно перенести борьбы с самим собою, чтобы приобрести твердость и мужество, достойные Сына Божия! Аще кто любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин, говорит Господь. Попытайтесь исполнить сию волю Господа во всей её обширности. Сколько мучительных сомнений, сколько тревог заставит вас испытать естественная привязанность к крови! Сколько огорчений заставят вас вытерпеть люди, которые будут судить вас по разным своим побуждениям! Иже аще не отвержется себе, и не возмет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин, говорит Господь. Надобно отречься от себя, как это тяжело! Немного труда стоит быть кротким тогда, как не раздражают нас, любить то, что любить призывает природа. Но довести себя до того, чтобы, не обращая внимания на плоды природы счастливой, полюбить то, что совсем не по душе, обратить в правило жизни то, к чему слишком мало наклонности в сердце, быть примером смирения и послушания, тогда как в характере столько упругости и своенравия, о, сколько нужно для того вытерпеть борьбы с собою! Если любите любящих вас, что в вас особенного? И язычник любил друзей своих. Христианство истинное, совершенное требует, чтобы любили мы врагов. А как это не легко! Как много надобно перенести и внутренних и внешних огорчений, чтобы наконец любить осыпающих нас бранью! «Бог даровал все к наслаждению на земле», говорит праведность обыкновенная и пользуется всем с благодарением. Христианская праведность говорит, по тому-то самому, что столько благ к нам Господь Бог приношу в жертву Ему мое отречение от благ временных, – и какой жертвы, какого приношения не достоин Он всеблагий! Потребуется ли жизнь принесть? Все Ему, ничего для себя! Кто может любить нас, и кто так достоин благодарной любви нашей, как Тот, который пострадал за нас на кресте, чтобы возвратить нам любовь Отца небесного? Может ли христианин считать какой-либо подвиг тяжелым для себя после того, как Господь и Спаситель прошел все скорбные подвиги земли, чтобы ввести нас в царство Отца своего? Братия! хотите быть истинными христианами, с венцами истинных последователей Христовых? Терпите скорби отречения от себя, от всего дорогого сердцу. Не хотите? Останетесь с языческою правдою, и с языческою наградою.

Итак, братия, если сияет для нас счастье, будем мужественны, чтобы не обольститься обманчивым блеском его и не слабеть в добре от соблазнительной теплоты его, со страхом содевая спасение свое (Флп.2:12); будем помнить, что земля – не место покоя, а болезней и труда для вечности, не будем алкать и жаждать земного повоя, земного счастья, покой на земле нам не приличен, он вреден нам. Если же посетят нас скорби, не будем малодушествовать. Примем с покорностью, если не с радостью, наказание Отца небесного, как знак того, что мы Ему принадлежим, как знак призывания к исправлению от грехов наших, как знак побуждения к преспеянию в любви совершенной и чистой. Путем скорбей достигли царствия ублажаемые ныне апостолы; тем же путем, при помощи молитв их, достигнем и мы того же, и будем вечно в радости и веселии славить со всеми святыми всесвятое имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.