Слово в 19-ю Неделю по Пятидесятнице
Братия! Ныне опять предлагается нам поучение о любви, о любви к ближним. Вы только что выслушали это поучение как бы от Самого Христа – были прочитаны подлинные Христовы слова (Лк.6:21–36). Эти слова о любви дополняют Божию заповедь, преподанную нам в Евангелии от Матфея (Мф.22:35–40), в которой Господь указал природу любви. Она – сама Божественная природа. Был уяснен путь любви. Это – путь к Богу. Тогда же открылось наполнение этого пути в отвержении себя и поставлении брата вместо себя: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». И еще: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин.15:13). Сегодня Господь, раскрывая нам понимание истинной любви, очищает его от наносных людских представлений.
Братия! Человек, запутавшись в жизни, внес свои извращения во все ее явления. Самость человека стала центром жизни и вошла во все жизненные отношения людей, в том числе и в мнимую любовь. Любовь стала служить утверждением самости и была тоже извращена. Господь на это и указывает: «Вы любите любящих вас, вы делаете добро тем, кто вам делает добро». Иначе говоря, мысль Господа такова: вам оказывали внимание, признали ваши достоинства, и вы довольны. Утверждая себя в самодовольстве, вы делаете ответное добро и тем самым как бы подкупаете других на дальнейшее обожание вас. Конечно, Господь отвергает такое искаженное понимание любви. Вы ведь оказываете ее ради себя же – «и грешники то же делают».
Это Господне слово о мнимой человеческой любви разве потеряло свою силу теперь? Ничуть! Человеческое самоутверждение растет от поколения к поколению и достигает своего апогея. Где же тут любовь самоотречения? Не случилось ли так, что от поколения к поколению стало истребляться и понятие подлинной любви и самое дело любви? Не исполнилось ли Господне пророчество, что «за умножение беззакония оскудеет любовь?» Не задыхается ли наша жизнь в тисках безлюбия?
При отсутствии подлинной любви стали взамен ее появляться суррогаты. Самый чудовищный суррогат, в корне извративший всю природу любви, – это общепринятое человеческое понимание любви. Любовью называют животное влечение. А чтобы уж не так бросалась в глаза эта оголенность, чтобы польстить человеческой ограниченности, стали говорить, что любовь эта духовна, возвышенна; стали драпировать влечение всякими прикрасами: сродством душ, тяготением к идеалу и пр. Но все эти жалкие прикрасы до времени забавляют человека, а когда влечение удовлетворено, тогда мнимая любовь разлетается в прах и с ней бесследно исчезают обманные драпировки. Что в этом влечении общего с требованиями христианской любви? Любовь к Богу и это тяготение несопоставимы как небо и земля, как дух и плоть.
На втором месте по распространенности можно назвать суррогат любви, основанный на гуманности. Люди, несмотря на всю свою земляность, считают себя существами духовными и не прочь покичиться своими высокими качествами, среди которых на первое место выставляется гуманность, т.е. человеческое отношение к подобным себе, а также ко всему миру живых существ. На гуманности основана вся людская филантропия, которую считают украшением жизни. Ее даже противопоставляют иногда служению Богу, указывая, что Богослужение – это убаюкивание себя отрывом от земли и жизни, а служение человеку куда нужнее теоретического служения Богу. Это служение человеку и есть действительная любовь.
Братия! И эта любовь гуманности – обман и суррогат любви. Эта любовь основана на признании достоинств человека, прежде всего – своих собственных достоинств. Эта любовь будет всегда самоутверждением. Всегда она будет любовью к любящим меня. Всегда будет самосвидетельствовать: вот какой я хороший. Видите, как я добр к вам. Признайте это и отвечайте мне благосклонностью. Какая же любовь может вырасти на таком самолюбовании, если любовь есть плод самоотречения?
Гуманность – это карточный домик любви. Он непрочен и иллюзорен, как иллюзорны самые достоинства человека. Как только рушатся мнимые опоры гуманистической любви, так филантропия повисает в воздухе и держится исключительно как необходимый формальный придаток всякого «культурного» общества, которое по принятому порядку должно быть гуманным.
Что любовь-гуманность иллюзорна, видно по ее плодам. Укажите пример, когда гуманная любовь сияла бы очистительным огнем как в самом гуманисте, так и в облагодетельствованном им? За единичными исключениями, когда любовь имеет основанием не одну гуманность, вы не найдете таких примеров. Любовь гуманности – это холодный свет, огонь, который никого не зажигает. Это – мнимая любовь, и она бессильна создать тепло и жизнь.
Наконец, к суррогатам любви надо отнести все обыденные людские отношения, якобы окрашенные (так думают люди) любовью. Это отношения семейности, родства, дружбы, приятельства, знакомства, зависимости, подчиненности и т.д. У людей, не погрязших во зле, эти отношения чаще бывают добрыми, и люди называют их любовью, хотя подобное название ошибочно. В подавляющем большинстве в этих добрых отношениях нет христианской любви. В семейных и родственных отношениях нет христианской любви. В семейных и родственных отношениях лежит в основе единство крови, привычка и требования быта. Во всем разнообразии жизненных взаимоотношений, обозначаемых любовью, людьми руководит обычно воспитание, особенности характера и среды и, наконец, просто стереотипы.
Братия! Не изумляйтесь этому неприглядному обнажению жизни. Рассмотрите жизнь и убедитесь, что это обнажение – сама истина.
Возьмем, к примеру, семейные и родственные отношения. Если бы они имели своим связующим цементом христианскую любовь, разве бы они рассыпались бы с такой легкостью, как мы наблюдаем каждый день? Взаимные отношения супругов, детей и родителей, которые вчера еще считались отношениями любви, сегодня перешли в отношения жестокой неприязни и полного разрыва. Не ясно ли, что в таких отношениях, если и была любовь, то особая любовь, не имеющая ничего общего с подлинной христианской любовью.
Точно так же и в отношениях дружбы, приятельства, знакомства и других, наряду с любовью, утверждаемой, надо сказать, с величайшей легкостью, вы найдете и интригу, и сплетню, и колкое слово по адресу только что называвшихся: «милочка, душечка». И все это – интрига, сплетня и злое слово, а то и злое дело, – связывается с так называемой любовью, волоча по земле и грязи понятие любви.
Вот жизнь и вот ее любовь! Но оговоримся. Мы не хотим утверждать, что христианской любви мы вовсе не найдем в семейных, родственных и бытовых отношениях людей... конечно, это встречается в жизни. Но чаще, к сожалению, людские отношения, привычно называемые любовью, имеют в себе мало элементов подлинной христианской любви. Это чаще всего суррогат любви. Всецело приложимо тут Божье слово: «Если любите любящих вас... делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают» (Лк.6:32–33).
В сегодняшнем поучении Господь открывает, какова же должна быть подлинная любовь. Он указывает ту же основу, что и в заповеди о любви к ближнему: «Как хотите, чтобы с вами поступали, так и вы поступайте с ними». При поверхностном рассмотрении этих слов можно подумать, будто Господь заповедует какое-то уравнение отношений к ближнему с отношением к самому себе. Нет! Здесь иная мысль. Здесь дано такое указание: поставь ближнего вместо себя и делай для него то, что ты бы делал для себя.
Рассудите сами. Ты хочешь, чтобы люди делали тебе добро, следовательно, ты сам должен делать им добро. Когда тебе захочется делать добро другому в таком размере, как самому себе, ты непременно должен поставить его вместо себя, а о себе забыть, потому что иначе добро, делаемое для себя, поглотит и исключит добро к ближнему. Ты будешь делать ему добро как бы от своего добра, и это будет добро в размерах меньших, чем для самого себя. В этом случае заповедь любви опять уничтожается – она переходит в самоутверждение: утверждая себя в добре, я от него милостиво уделяю частичку другому.
Господни слова равносильны тому, что, делая что-то для другого, ты забудь о себе, иначе ты неминуемо исказишь свое отношение к другому. Иными словами, в основу любви к ближнему Господь и здесь кладет самоотречение, отчего заповедь любви обращается в заповедь самоотречения. Что именно так надо понимать Христову заповедь, видно и из дальнейшего.
Христос иллюстрирует Свою мысль примером, как должны поступать люди, имеющие подлинную любовь в отношении друг друга. Он говорит: «Любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего» (Лк.6:35). Или как сказано несколькими стихами ранее: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и, отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку»(Лк.6:27–29).
Из этого видно, что не может быть уравнения в любви к себе и ближнему; нельзя уравнять заботы о себе и заботы о ближнем.
Какое тут уравнение! Вот твой враг, он делает тебе зло, а ты его полюби; он тебя ненавидит, а ты благотвори ему. Он тебя проклинает, а ты воздай ему благословением. Он тебя гонит, обижает, а ты молись за него! Здесь крайнее самоотречение, отказ от себя и своих земных интересов, чтобы сделать все доброе другому.
Какое тут уравнение, когда указывается: «Давайте, не ожидая ничего»! Какое тут уравнение, когда у тебя отнимают верхнюю одежду, а ты отнимающему еще прибавь последнюю рубашку с себя! Здесь верх забвения себя, последняя грань самоотречения. Здесь любовь как предел самоотречения. Вот какова природа подлинной христианской любви!
Далее Господь объясняет последнее и самое ответственное: как же исполнить эту заповедь о любви? Каков путь любви? Дать указание, как исполнить заповедь любви, – необходимо, так как эта заповедь противоестественна для греховного человека, и ее исполнение немыслимо в состоянии греховности. Для жизни греховного человека естественна любовь самоутверждения, а не любовь самоотрицания. Недаром Господь говорит: «Вы любите любящих вас – это вам по силам и для вас естественно; иная любовь вам недоступна. Я же говорю: любите врагов ваших, творите добро ненавидящим вас и молитесь об обижающих вас».
Разве не противоестественно требование полюбить своего врага? Человек делает вам зло, делает его незаслуженно. Как же полюбить его? Враг поносит вас, клевещет. Его ненависть к вам – как отравляющий яд; его незаслуженные на вас обиды – как острые шипы на вашем пути. Как же полюбить его? За что?
Однако, братия, заповедь любви-самоотречения дается как обязательная, как одна из двух главнейших, на которых стоит «весь закон» (Мф.22:40). Указывая на эту заповедь как обязательную, Господь указывает и путь ее исполнения. По Христу, путь самоотречения требуется от всякого, идущего к Нему: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя...» (Мк.8:34) Так как стихия любви есть Бог (1Ин.4:8), то приражение к этой стихии возможно только через приближение к Богу, через Богоуподобление. А приближение к Богу возможно лишь только через отказ от тьмы греха, в которую погружен человек, через отречение от греховной человеческой самости, т.е. через самоотречение от греховного человека и возрождение его в Боге. Возрождение в Боге, то есть соединение со стихией любви, обеспечивает человеку влитие в любовь и действия в любви. Такой человек сам начинает излучать любовь.
Верно ли, что путь любви только таков? Верно, и другого пути не может быть. Христос, призывая учеников к исполнению заповеди любви, увлекает их захватывающим состоянием любви: «И будете сынами Всевышнего» (Лк.6:35). Сфера любви – Богоуподобление, Богосыновство. Оно – единственный путь любви, оно же – венец любви, награда ее.
Процесс внедрения в душу любви, как процесс осияния Богом, – постепенный и длительный. Так о нем и свидетельствует св.апостол: «Молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве» (Флп.1:9). Таким образом, апостол свидетельствует, что сила любви имеет рост и преобразует все внутреннее естество человека. Она обостряет внутреннее зрение его души, осветляет его душевные чувства, поднимая его от земного к небесному. Тот же апостол, побуждая верующих не ослабевать в пути облечения любовью, пишет: «Достигайте любви».
Концом этого пути будет полнота Богоосияния, когда все силы души будут устремлены ко Христу. Апостол говорит об этом идеале: «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп.2:5). Вот как создается подлинная любовь души! И не ясно ли, что будет она, как само дыхание Бога. Апостол и восклицает: «Я люблю всех вас любовью Иисуса Христа» (Флп.1:8). Таков путь в любовь – только через Бога-любовь.
Теперь понятно, что любовь есть то Божественное начало, которое преобразует человеческую душу, истребив в ней все греховное и внеся в нее причастность к Божественному и вечному. Постепенным отмиранием в душе всего ветхого, греховного и внедрением в нее Божественного и творится любовь, та любовь, когда любовь к врагу становится свободным и естественным излиянием души.
Когда душа вся погрузится в стихию любви, она сможет дышать только этой стихией. Свет любви будет ярче там, где больше тьма, где больше греха, зла и ненависти. Конечно, это будет дыхание благодати (на такую любовь естественный человек и неспособен), это будет подлинная любовь ко Христу и Богу, дыхание нового, обновленного человека. Братия, вот какова подлинная христианская любовь!
Преклонитесь же перед ее величием! В ее высь поднимитесь своими сердцами. Любовь ко Христу – это открытое небо. Это – лучи небесной жизни. Это – влияние небесной жизни на земле! К этой небесной выси нас зовет Христос заповедью о любви, и мы должны понять все нищенство нашего земного. Мы должны понять, что все наши потуги осуществить любовь вне Бога есть бледное трепыхание отдаленнейших бликов настоящей любви. Если наше сердце осознает эту глубину нашей немощи и захватит его тоска по просторам подлинной, чистой, возрождающей любви, если наше сердце ужаснется от мысли, что оскудевает любовь, то пусть оно, поверженное в трепет, не забудет, что путь в эту любовь только через Христа и Бога. Будьте же сынами Божиими, и вы исполните дело любви! Аминь.
Источник: www.azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Lebedev/propovedi/#0_45
