Слово при освящении придела св. Иоанна Воина в Церкви Живоначальной Троицы, на Капельках. О причинах бесцерковья
Как страшно место сие! это не что иное, как дом Божий, это врата небесные (Быт.28:17)
Это – слова патриарха Иакова, которому Бог во время его бегства в чужую землю в сонном видении показал Свое покровительство и попечение. Пробудившись от сна и объятый чувством благоговения и страха, он тотчас же освятил на этом месте камень, служивший ему возглавием, как памятник, в ознаменование того, что на этом месте Бог оказал ему Свою милость. Здесь дом Божий, сказал он, и врата небесная.
Этими словами патриарха уместно и мне, братие, огласить слух ваш в настоящее время и в настоящем месте. Ибо и для нас этот, только что освященный нами храм, есть дом Божий и врата небесная. – Хорошо знаем мы, что Бог, как вездесущий Дух, не может быть заключен в стенах и ограничен каким нибудь местом и что Он всюду может слышать вздохи и молитвы благочестивых душ, так что мы в праве сказать тоже, что сказал некогда Соломон: небо и небо небес не вмещает Тебя, Господи, тем менее сей храм, который мы построили имени Твоему (3Цар. 8, 2). Но если не нужны храмы Богу, то очень нужны они нам. Для достойного совершения таинств, установленных Христом, для проповедания к общему назиданию Слова Божия, для совершения общественного богослужения мы нуждаемся в постоянных местах общественных Собраний и во внешних спасительных средствах, чтобы через чувственные образы возносить душу свою к сверхчувственному и вечному. Вот почему эти храмы в старое доброе время, у наших благочестивых предков были предметом особенной любви и почитания. Здесь находили они утешение в своих бедствиях и скорбях, воспевая священные песни и смиренно выслушивая учение Господа; здесь получали они благословение и освящение при всех особенно важных событиях своей жизни. Здесь находили они успокоение мятущейся совести, отпущение грехов и мир с Богом. Сюда во все праздничные дни собирались они без различия пола, возраста и состояния для молитвы и поклонения Богу, и не было между ними никого, кто своевольно уклонялся бы от этих богослужебных Собраний. Все представляли из себя здесь одну великую семью, семью Божию, где не было различия ни между богатыми и бедными, ни между знатными и простолюдинами, ни между учеными и простецами. У нас же теперь стало не так. До нас сохранилось от предков много древних и славных храмов, но не сохранилось их благочестия. Для многих из наших современников известного сорта и направления храмы являются уже излишними; одни из них появляются здесь очень редко, а другие и никогда. Вот почему не будет неуместным делом сейчас, в день освящения этого храма, остановиться нам своим вниманием на этом печальном явлении и дать ответ на вопрос: где причины этого печального недуга (храмобоязни) охлаждения к храмам? Не заходя далеко, мы можем указать следующие четыре причины:
а) незнание предметов веры, б) недостаток религиозного чувства, в) господствующий дух неверия и г) господствующая страсть к чувственным наслаждениям.
а) Простой человек, когда видит, как редко посещают церковь люди, стоящие выше его и по образованию и по общественному положению, легко может придти к заключению, что посещение или непосещение церкви – дело неважное, что, если передовые и ученые люди не ходят к общественному богослужению, то, стало быть, это и не нужно, стало быть, они имеют на это разумные основания. Но мы с решительностью утверждаем, что большинство таких людей страдают бесцерковьем и нелюбовью к храму не потому, что очень много знают в области веры, а, скорее, потому, что очень мало знают в этом деле. Как бы ни было широко их образование светское, как бы ни были велики их познания в предметах мира, в отношении религии они обнаруживают самые скудные познания. Выходя из учебного заведения нередко со знанием одного катехизиса они часто забывают и последний, так как совсем не интересуются религиозными предметами.
Они не знают великого значения той искупительной жертвы, которую принес Спаситель, не знают того источника блаженства, той пищи духовной, которую Он предлагает нам в Своих таинствах. О, как хотелось бы сказать им тоже, что сказал Христос самарянке: если бы ты знала, кто – Тот, Который говорит с тобою, то ты сама попросила бы у него пить, и Он дал бы тебе воду живую (Ин. 4. 10). О, если бы и вы, г.г. неверы и люди бесцерковья, знали, какое чудо любви открывает Спаситель в церковных таинствах, знали, каких величайших благ лишаете вы себя, отвергая их, если бы знали, как слабы и бессильны вы без Него, то, поистине, вы с неудержимым желанием поспешили бы к Нему, к этому источнику, освежить себя водой жизни; вы не стали бы презирать голоса Церкви – вашей учительницы – если она предъявляет вам свои требования, призывая вас к вечному спасению!
Они не знают, что делают, когда в порывах самолюбия и самомнительности говорят: на что нам церковь, на что богослужение с его проповедью? Мы сами можем проповедовать, сами можем читать нечто более содержательное и полезное, чем ваша церковная проповедь. Но можно ли согласиться, чтобы кто-либо мог совсем не иметь нужды в религиозном наставлении, в напоминании о великих истинах, в предостережении, увещании, в пробуждении усыпленной совести?
Они не знают заповеди Апостола, который требует, чтобы мы служили для своих собратий примером благочестия и набожности и назидали их нашим участием в общественном богослужении. Слово Христово да вселяется в вас, говорит он, обильно, со всякой премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями (Гал. 3, 16). Он строго порицает тех, которые не ходят на религиозные собрания, заключая речь свою словами: «не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай, но будем увещевать друг друга» (Евр.10:24–25). Что сказал бы этот Апостол, если бы он явился сейчас между нами и посмотрел, какой великий соблазн производят те из передовых наших сословий, которые совсем забывают церковь, и редко, а то и совсем не ходят к общественному богослужению?
б) Не у всех, впрочем, холодность к церкви происходит от недостатка познаний в области религии. У многих довольно таких знаний и, пожалуй, основательных, но недостаточно религиозного чувства. Религия есть дело не одного только разума, но и сердца: недостаточно знать только веру, но нужно упражняться в ней, прилагать ее к делу. Если одна только голова набита холодными знаниями, но не воспитано сердце, не развито религиозное чувство, то это одностороннее образование ума легко переступает меру, впадает в гордость и самообольщение, и хочет все постигнуть при помощи только разума и внешних чувств постигнуть даже и все тайны веры. А так как последния превышают этот разум, то они отвергают их, как глупость и безумие, и дерзко отрицают веру и учение церкви.
Было время, когда менее резонировали о вере, но более умели веровать, чем теперь. Было время, когда каждая мать, хотя бы и высоко образованной, не находила для себя большого счастья, как научить своего ребенка произносить сладчайшее имя Иисуса в то время, когда и голос его был еще слаб и язык его нем, когда родители и сами охотно ходили в церковь, и детей своих водили туда, когда каждый праздник в доме был днем особенной радости, и все было рассчитано на то, чтобы юному христианину сделать особенно любезной и дорогой его веру и внушить ему уважение ко всему, что относится ко Христу и Его Церкви. Если же теперь этого уже нет, если при воспитании детей Закон Божий понимается только как предмет разума и уроки его назначаются рядом с уроками рисования и музыки, если дети никогда не видят своих родителей молящимися и не слышат от них ни одного слова о Боге, о вере, о Церкви и её спасительных средствах, словом, если дух религии не господствует в семействах, то может ли идти речь о набожности и религиозности их и в будущем? Кто в ранние годы не испытывал на себе силу веры, кто не был приучен все нечистое и греховное побеждать благочестивыми упражнениями для того, впоследствии, когда начнут пробуждаться дикие, низменные инстинкты, все средства церкви теряют свое значение.
в) Третью и главную причину бесцерковья мы должны искать в той страшной буре, которая поднялась в конце XVIII-го века против Христа и Его Церкви и пронеслась, как опустошительный ураган, по всем странам Западной Европы. Безбожные, материалистически настроенные люди заключили нечестивый союз и задались безумной целью стереть с лица земли веру в Сына Божия. А так как они не в состоянии были с достаточной основательностью противостоять вечной истине, то пустили в ход все: и хитрость, и лукавство, и ложь, и обман. Христианскую веру они стали выдавать за глупость, чудеса св. Писания за сказки и легенды, учение церкви за обман, причем страшным насмешкам подвергаемы были все церковные обряды и обычаи. Вся Европа наводнена была книгами, в которых простому народу давалось понять, что религия есть суеверие, священники – льстецы и обманщики, поддерживающие это суеверие из своих корыстных целей и что человечество теперь настолько развилось, выросло и окрепло, что может стоять на своих собственных ногах, не нуждаясь ни в чьей помощи. Губительны были последствия этой новой проповеди для легковерных и легкомысленных людей. Произведения этих учителей, обнаруживавших иногда выдающиеся таланты, были приняты за последнее слово науки и, под ослепительным блеском и язвительными насмешками их речей, забыто было об исследовании и проверке их истинности и основательности.
Тогда многие и очень многие несчастные юноши и старцы, богатые и бедные, бросались в объятия неверия. Последнее было увлекательно для них потому, что снимало с них бремя церковной дисциплины и пролагало широкую дорогу к удовлетворению животных страстей, где можно было не бояться уже Бога, где чувственные наслаждения рисовались как высшее благо человека, который, отрешившись от мысли о бессмертии, ожидал одинаковой участи со своими животными. С того времени дух неверия постоянно возрастал и усиливался, и в отдельных людях, в семействах и обществе, пока наконец не изгнал из кабинетов Библию и все лучшие религиозно-нравственные произведения, заменив их песнями, сказками и такими книгами и брошюрами, которые поставили своей задачей смеяться и оскорблять все, что есть у благочестивых людей святого и священного. Всякий, кто обнаруживает усердие к церкви, провозглашается здесь глупым, отсталым человеком, которого еще не коснулся свет научного просвещения. Мало-помалу господствующим тоном нашего интеллигентного общества сделалось как можно реже ходить в церковь, – и глупая гордость – не уронить себя во мнении такого общества, не прослыть темным, непросвещенным человеком, действовала на одних, а страх подвергнуться насмешкам и издевательству – на других.
Таковы пути, по которым многие из христиан удалились от церкви.
г) К этому у многих присоединяется еще страшная сила господствующего порока, которая притупляет всякое религиозное чувство, застилает густым туманом духовные очи и низводит человека с высоты небесной в облако чувственных наслаждений, овладевающих всем существом его. В таком состоянии он не чувствует уже никакой потребности в приближении к Богу; он не может, и не хочет уже и молиться. Какое удовольствие он может получить от общественной молитвы в церкви, когда ему все напоминает здесь о глубоком падении его души, когда близость Бога приводит его в смущение и страх. Все, что говорится здесь о смерти, о суде и вечном воздаянии, все это нарушает его внутренний покой, пробуждает угрызение совести и не дает ему спокойно спать. Что может быть в этом случае всего естественнее, как не избегать намеренно всего, что может напоминать ему о его духовном бедствии, о его нравственной бедности и наготе. Вот причина, почему многие из христиан не ходят в храм Божий и не хотят слушать здесь слово Божие. Это слово, как меч, как острое копье вонзается в сердце, доходя до «разделения души и духа». Если бы перед такими слушателями выступил сейчас с своею евангельской проповедью и сам апостол Христов, то они и его едва ли стали бы слушать. Так стоял некогда бедный, заключенный в узы ап. Павел перед правителем области Феликсом и говорил о вере во Иисуса Христа. Пока Павел говорил об общих истинах веры, Феликс слушал; но как только начал он говорить о целомудрии, о будущей жизни, о суде и аде, Феликс, уязвленный в своей совести, смутился и сказал: «довольно, уходи, теперь мне некогда, я позову тебя, когда будет удобное время». С этим Феликсом можно сравнить тех из христиан, которые избегают общественного богослужения в храме потому, чтобы не оказаться в таком же положении, в каком находился Феликс.
Возлюбленные о Господе братие и сестры! Я указал вам на причины непосещения храмов известных слоев нашего общества – на тот конец, чтобы вы не увлекались такими соблазнительными примерами и не думали, что поступающие таким образом имеют основание. О, не следуйте их примеру, берегитесь соблазна! Не берите примера и с тех, так называемых христиан, которые хотя и ходят в храм Божий, но ходят не для поклонения Творцу, не для раскаяния во грехах своих, не для освящения своей души и тела молитвой, а для развлечения, как на зрелище, для свидания со знакомыми, что можно бывает видеть из их легкомысленного настроения, из их позы, их улыбок и смеха и из шутливых разговоров между собой. Поистине, если церковь сетует о тех из чад своих, которые совсем не ходят в храм Божий, то она мало имеет основания радоваться и за тех, которые, хотя и ходят, но не делают различия между церковью и танцевальным залом.
Ходите же, возлюбленные в храм сей как можно чаще, ходите с благоговением и страхом Божиим, не смотрите на него, как на простое здание, как на дело рук человеческих. Нет, это не простое здание, не обыкновенное место Собраний, а дом Божий и врата небесные, это – селение Вышняго, чертог Царя Славы, страшный и досточтимый для самих Херувимов и Серафимов. Здесь отселе будет совершаться и тайнодействоваться то, чего нет на самом небе, несмотря на все его величие; ибо здесь будет совершаться таинство Пречистого Тела и Крови Сына Божия. О, Всемогущий, Вечный и Всеведущий Боже, даровавый нам великую радость обновления и освящения сего храма! Не отврати лица Твоего от нас и услыши нас в онь же аще день призовем Тя на месте сем! Аминь.
Источник: Слово Высокопреосвященного Владимира, Митрополита Московского и Коломенского, при освящении придела св. Иоанна Воина в церкви Живоначальной Троицы, на Капельках.- Москва : Изд. Русская Печатня, 1909. - 15 с.
