Слово пред молебным пением по случаю засухи
Илия был человек, подобный нам, и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев. И опять помолился: и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой. (Иак.5:17–18).
Святой апостол Иаков, научая христиан обращаться в своих нуждах с молитвою к Богу, указывает им на пророка Илию как на пример того, сколько действенна усиленная молитва праведного. Да послужит это ободрением и нам, собравшимся для того, чтобы молитвою испросить дождь на жаждущую нашу землю.
Можно предположить, что кто-либо подумает: при пророке Илии было совершено чудо. Молиться о том, о чем молился Илия, – значит просить у Бога чуда. Можем ли мы надеяться на исполнение таковой нашей молитвы? – Со стороны Бога нет ничего невозможного. Бог Илии – наш Бог. Как прежде, так и ныне Он тот же Бог творяй чудеса (Пс.76:15). Мы и сами слышим, и сами знаем о чудесах, совершающихся и в наше время. Не пойдем далеко за примерами: спросите у жителей окрестных сел и деревень, и они поведают вам единогласно, как часто они испрашивают у Бога дождь во время продолжительных засух. Собравшись в храм, во главе со священником они идут оттуда с крестами и святыми иконами вокруг села и по полям, совершая усердное моление о даровании им дождя, и Бог внемлет их молитвам и исполняет их иногда так скоро, что они не успеют еще возвратиться в храм с крестным ходом, как дождь, нередко весьма обильный, уже напоит жаждущую землю. Будем ли мы немощнее верою этих жителей сел и деревень? Да не будет сего! Не будем искушать Господа, как искушали Его некогда книжники и фарисеи, прося от Него знамения с неба (Мф.16:1), но будем молить Его о милости, чтобы Он даровал дождь земле жаждущей. Ведь это дело более обычное, вполне естественное, чтобы в настоящую пору дождь напоял землю. Скорее можно признать необычною эту продолжительную засуху, которая стоит как будто только над нашим городом, тогда как, слышно, в окрестных местах перепадают дожди. Поэтому мы не чуда просить будем у Бога, но молить будем только о том, чтобы Он всесильным Своим мановением повелел ветрам и облакам обычным для них порядком пройти над нами, напоить землю и все растущее на ней. Не будем изнемогать верою, но, вспоминая Илию пророка, будем молиться с упованием.
Но мы – грешники, подумает кто-либо: смеем ли молиться так, как сказано об Илии, что он молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю... И опять помолился: и небо дало дождь? Справедливо то, что мы грешники и недостойны взирать на высоту небесную, – но мы имеем милосердного Владыку, Который повелел всем приходить к Нему с молитвою и обещал всех успокоить, всем повелел просить у Него потребное и всем обещал даровать просимое: Просите, и дано будет вам... стучите, и отворят вам (Мф.7:7; Лк.11:9). Может быть, кто-либо подумает: вот уже начали собираться облака, и, вероятно, дождь пойдет: значит, само собой пришло время для дождя. Поэтому зачем молиться о том, что дается и без молитвы? Что же? Если хочет быть дождь, то и слава Богу: значит, Господь благоволил как бы предупредить наше моление по Своему неизреченному милосердию. – Он как бы только ожидал, чтобы мы просили Его, чтобы мы молитвою своею выразили веру нашу в то, что всякое даяние от Бога, что Он, а не что-либо другое покрывает небо облаками... произращает на горах траву и злак на пользу человеку... чтобы произвести из земли пищу (Пс.146:8; 103:14). Притом, смотря на эти легкие облака, можем ли мы быть уверенными в том, что будет дождь, – ведь они давно показываются над нами, а дождя все-таки не было, потому что ветер разгонял их: это были облака безводные. Может случиться то же и с этими столь же легкими облаками, как и прежние. Поэтому не только не прекратим нашего моления, но продолжим и совершим его со всяким усердием и смирением, без фарисейского самооправдания.
Обратим внимание на нашу жизнь, не найдется ли в ней чего-либо такого, за что постигает гнев Божий, выражающийся в многоразличных бедствиях. Как священная и церковная история, так и история народов земли полны примерами, свидетельствующими о том, что за общественные грехи и преступления постигают и общественные бедствия. Так, израильский народ во время нечестивого царя Ахава и Иезавели был наказан продолжительной засухой за нечестие и богоотступничество, в чем обличал их пророк Илия (3Цар.17:1). Обратим внимание, нет ли у нас чего-либо подобного, что могло бы навлечь на нас гнев Божий. Станем пред зеркалом совести нашей со свитком закона Божия и посмотрим, нет ли на лице нашей личной или общественной совести какой-либо нечистоты и неблагообразия. Вот в свитке десяти заповедей Божиих первыми двумя заповедями запрещается богоотступничество и идолопоклонство (Исх.20:2–5; Втор.5:6–9). Не грешим ли мы против этих заповедей? Правда, в наше время нет такого грубого богоотступничества, какое было у Израиля во дни Илии, но утонченное отступление от Бога, от правой веры, к сожалению, есть, и притом в широких размерах и в видах иногда ужасающих. Кто изочтет среди христиан нашего времени всех безбожников, всех вероотступников? Кто перечтет всех хулителей Церкви, имена ересиархов всех сект с их противным православной истине учением, всех раскольнических толков, которыми так обильно наше время? Нет у нас грубого общественного идолопоклонства, не стоят на площадях наших идолы, изображающие ложных богов, каковым поклонялись язычники, – но зато трудно найти людей, у которых не было бы какого-либо своего домашнего идола, которому он кланяется и ежедневно приносит жертву. У иного служит таковым идолом излюбленный человек, комнатный пес или иное животное или даже какая-либо бездушная вещь, которой он отдает свои мысли, свое сердце и с которой как бы соединено его счастье. У иного служит богом его ненасытное чрево, требующее от поклонника своего сластей и вина; у другого бог – его богатство, страсть к наживе или слава людская. И всякая страсть есть своего рода идол. У игрока игорный стол не составляет ли жертвенника, на который он кладет мир, покой и счастье своей семьи? Для театрала театр с его лицедеями не есть ли капище, куда он ежедневно приносит жертву? И все эти идолы в очах Божиих составляют такую же мерзость, как и языческие идолы во времена идолопоклонства. Если таким образом пройдем все заповеди, то окажется, что нет ни одной, которая не нарушалась бы тем или другим из нас так или иначе: один грешит напрасной божбой или клятвопреступлением, другой не имеет Бога ни в уме, ни в устах. Один не чтит праздников Господних, другой никогда не бывает в церкви, третий грешит непочтением к родителям. Но едва ли не более всего нарушается седьмая заповедь. Если пройти историю нашего народа, начиная от первых времен христианства, то едва ли найдется когда-либо столько нарушителей этой заповеди, сколько существует их ныне – видимо и невидимо. В какие века и времена русской истории было столько незаконных сожительств, сколько явилось их ныне? Когда столько попирался закон девства и честного супружества, как в наши времена? Ныне грехи против седьмой заповеди и не называются своими именами, а прикрываются благозвучными названиями: то гражданским браком, в православной Руси не узаконенным, значит – незаконным, то внебрачным сожитием, на языке канонов Церкви именуемым прелюбодеянием или блудным сожитием. И такие названия измышлены не для того, чтобы щадить целомудренный слух, а ради того, чтобы представить грех, сам по себе отвратительный, в привлекательном виде или по крайней мере не столь гнусным и страшным, каков он есть на самом деле. Названные виды греха совершаются открыто – а что делается тайно, о том срамно есть и глаголати (Еф.5:12).
Впрочем, ныне мало осталось места и для стыдливости: она изгоняется как с улиц, так и из мест общественных увеселений; даже и в семейных домах целомудренный взор иногда не знает, куда укрыться от предметов соблазна, выставляемых на стенах и на столах дома то в виде картин, то под крышкой раскинутых книг домашней и общественной библиотеки. Если внимательно посмотрим на все, что совершается у нас в общественной и в домашней жизни нашей, то не найдем ли наше нравственное состояние подобным тому, за которое обличаем был народ иудейский чрез посланников Божиих: От подошвы ноги до темени головы нет у него (у народа) здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны (Ис.1:6), – говорил Исаия во дни общего развращения народа иудейского, окончившегося пленом Вавилонским.
После этого дерзнем ли мы подумать, что в нас нет ничего особенно дурного, чем бы мы заслужили гнев Божий! Если о правде человеческой сказано, что она пред очами Божиими, тьмами тем солнца светлейшими (Сир.23:27), является как руб поверженный, как изношенное и ногами попираемое рубище, то что сказать о грехах наших? Не достойны ли мы ради их крайнего отвращения Божия? Если доселе не были наказуемы, то не по великому ли Его милосердию? По Его благости солнце Его светит вместе с праведными и на грешников, дождь Его кропит не только на добрых, но и на злых (Мф.5:45), дабы те и другие радовались, чтобы грешники, вместе с праведниками пользуясь дарами Божиими, познавали милующую их любовь Божию, а познав ее, устыдились своей греховности. А праведники, познавая в благодеяниях Божиих любовь Божию, и сами согревались и воспламенялись этой любовью и учились бы любить грешников, как любит их Отец Небесный, и таким образом все больше и больше приближались к Богу любви, обретая в любви Божией блаженство для себя, и около себя распространяли бы мир и радость.
Итак, будем умолять Отца щедрот, да не по беззаконием нашим сотворит нам, ниже по грехом нашим воздаст нам, но да ущедрит ны, якоже щедрит отец сыны (Пс.102:10,13), ради щедрот Единого Ходатая Бога и человеков, принесшего Себя о нас в жертву за грех и Крестом Своим примирившего мир с Отцом Своим, по молитвам Пречистой Владычицы нашей Богородицы, святых славных и всехвальных апостол, святителя и чудотворца Николая и всех святых.
